Ныне принято исторический срок, последовавший за Октябрьской революцией, называть царствованием сил зла, десятилетиями тирании, тоталитаризма и т.д. Насколько правильна эта точка зрения? Насколько был неверен курс СССР, выверенный по Генеральной линии партии, определявшейся ее руководством?
Необходимость экономического рывка
Современные теоретики рыночного общества утверждают, что остановись партия на НЭПе, и у России был бы шанс пойти по «цивилизованному» пути. С моей точки зрения, НЭП давал иллюзию восстановления, воскрешения из разрухи. Когда пришло время для трезвой оценки, выяснилось, что мировая система империализма не испытывала затруднений с залечиванием ран войны и отлаженный механизм рынка, поддерживаемый государственной стратегией, быстро гнали локомотивы Запада вперед. Перед СССР встала Необходимость рывка, определившая дальнейшую Генеральную линию. Нужно было вырваться из хронического отставания, нарастить хозяйственный и стратегический потенциал, дабы выдержать следующий натиск империализма, в котором руководство партии не сомневалось.
Еще Ленин после окончания гражданской войны говорил, что Россия выиграла большую передышку. Передышку, но не более. Существует элементарный метод просчета, позволяющий определить, через какое время тенденция экономического опережения поставит одну страну (или блок стран) над другой страной (или блоком стран) в положение, когда положение вторых становится критическим, за красной чертой стратегического проигрыша. Думать, что первые не воспользуются экономическим, техническим и военным превосходством над вторыми не приходится; война или захват последуют неизбежно, поскольку миром правят одни и те же законы, сверху донизу.
Показательной диалектики на этот вопрос придерживался известный гений Никола Тесла: если один полюс наращивает потенциал на фоне падения потенциала полюса противоположного, между ними возникает движение, подобное движению тока в проводнике; в силу этого Тесла пытался снабдить своими открытиями в области военного применения энергий СССР, чтобы уравновесить потенциалы стран – когда потенциалы равны, война невозможна.
Полагаю, советские аналитики просчитали показатели экономического отставания России от блока мирового империализма и вывели то количество лет, которое имела Россия до следующей попытки ниспровержения советской власти.
Перед сталинскими реформами
До революции Россия занимала 5 место в экономической мировой иерархии, уступая США, Франции, Германии и Англии. Гражданская война отбросила страну далеко за рубеж 1913 года. Западные технологии совершенствовались, росла интеграция экономик. США, признанный мировой лидер, ушел уже далеко за уровень отсчетного довоенного года, и отставание нарастало в геометрической прогрессии. России в этой гонке грозила участь затертого аутсайдера.
Приведу только основные цифры: СССР производил в 1928 году 4% электроэнергии по отношению к США, 9% чугуна, 8% стали, 30% х/б тканей. Штаты, конечно, за океаном, но и по отношению к ближайшей Германии цифры были не намного более радостными: 29% электроэнергии от объема, производимого в Германии, 24% чугуна, 29% стали.
Даже руководствуясь этими данными можно судить, насколько тяжело было положение СССР и сколько времени оставалось до войны. Я не думаю, что аналитики вывели число лет больше пяти. В докладе Молотова на ноябрьском (1929 г.) пленуме ЦК были даже такие слова: «Вопрос о темпах коллективизации в плане не встает… Остается ноябрь, декабрь, январь, февраль, март – четыре с половиной месяца, в течение которых, если господа империалисты на нас не нападут, мы должны совершить решительный прорыв в области экономики и колхозного земледелия.» («Методическое пособие по Отечественной истории для поступающих в Высшую школу МВД РФ», Хабаровск. 1996, ч.2, стр. 4).
Для рывка необходима мощная индустриальная база на имевшемся природном сырьевом базисе. Чтобы ее создать, Запад пользовался в свое время либо перекачкой средств из колоний, либо займами, либо тем и другим сразу. У России таких возможностей не было. Более того, до революции энергетику и сырьевую базу инвестировали иностранцы на 70-75%. Таким образом, для СССР задача усложнялась.
НЭП позволил восстановить разрушенное хозяйство, но отставание он сократить не мог хотя бы потому, что нэпманы вращались в сфере услуг, в области мелкого и кустарного производства, а в среднюю и тяжелую промышленность вкладывать средства им не дозволялось по идеологическим соображениям. Идеология построения общества без частной собственности, наживы и эксплуатации человека человеком диктовала невозможность перенесения отношений НЭПа на всю экономику. Безусловно, что-то одно должно было взять верх: либо идея классовой справедливости, еще далеко не укрепившаяся из-за отсутствия материально-технического фундамента, либо мир стяжательства, рынка и капитала, наступление которого в России приветствовали «веховцы» Струве, Бердяев и др.
Шаги революционной необходимости
Если руководство партии, связавшее себя с революционной идеей, решило следовать ей до конца, это должно было неминуемо продиктовать следующие шаги:
- Мощное хозяйство, способное поставить сильную армию и дать ей вооружение, предполагает свою независимую закрытую индустрию. Индустриализация может быть проведена только за счет внутренних ресурсов и продажи зерна, едва ли не единственного ресурса, пользовавшегося спросом за рубежом (плюс лес), за машиностроительную базу. Необходим полный контроль за внутренними ресурсами и их производством. Контроль должен быть централизованным, управление сосредоточенным, что предполагает…
- …единую партию. Такой, увы, уже не существовало после оппозиционной смуты и соблазнов НЭПа. Чтобы ее мобилизовать, нужно очищение партии от людей, пропитавшихся мелкобуржуазной идеологией, от людей, чей революционный пыл либо остыл, либо не существовал, но имитировался. Партия не могла носить столь тяжкий груз на своей шее, она должна была от него избавиться, поэтому чистку 29 года приходится признать закономерной, необходимой. Последующие чистки являются крайностями и вызваны они были тиранией самой по себе в большей степени, чем стратегией развития страны. Чистка 29 года сопровождалась преимущественно изгнанием из партии, последующие – репрессиями. Итак, преследовалась цель дисциплинарно и идейно укрепленной партии, дабы ей быть способной проводить непопулярные меры, из числа которых первая…
- …ликвидация мелкобуржуазной идеологии и ее носителей (кулаков) в с/хозяйстве, чтобы…
- …организовать без помех колхозную систему. Последняя позволила бы провести отчуждение крестьян от продуктов своего труда, а значит иметь в руках стратегическое зерно, и контролировать производителей.
Кстати, именно коллективизация стала той чертой, которая разделила Политбюро окончательно. Те люди, которые и ранее высказывались за либеральные методы в революции, а именно Бухарин, Рыков, Томский, настаивали «гуманном», «поступательном» варианте. «Группа членов Политбюро (Н.И. Бухарин, А.И. Рыков и М.П. Томский) считали необходимым отладить механизм рыночной смычки между городом и деревней и в дальнейшем действовать строго на его основе. Конкретно они предлагали поддержать индивидуальное крестьянское хозяйство, изыскивая для этого дополнительные средства, в том числе за счет повышения налогов на деревенские «верхи»; нормализовать, а затем регулировать рынок посредством гибких, отвечающих хозяйственной конъюнктуре закупочных цен и маневрирования госрезервами; для создания резервов использовать закупки зерна за рубежом; активно развивать легкую промышленность. И лишь тогда, когда произойдет общее оздоровление экономики и, главное, будет обеспечен подъем сельского хозяйства, ставить вопрос о быстрых темпах индустриализации.
Позиция Сталина была принципиально другой. Кризисную ситуацию в экономике он рассматривал через призму сохранения важнейшего приоритета в хозяйственной политике – ускоренной индустриализации, открывавшей путь к развертыванию современного военно-промышленного комплекса и техническому перевооружению всего народного хозяйства» (Борисов Н.С., Левандовский А.А., Щетинов Ю.А. «Ключ к истории Отечества» М, МГУ, 1995 г). Я не могу отказать этому человеку в политическом уме, когда историки новой волны, слишком озирающиеся на Запад, спешат представить его пигмеем, только-то и способным принимать более сильную позицию и более верное чужое мнение за неимением своих собственных. Сталин не побоялся пойти на полный разрыв (как он выглядел, в этом уже сталинская манера поведения, деспотизм) с «корифеями ленинской мысли» типа Бухарина, следовательно, он не нуждался в их высоком уме.
Итак, до революции крестьяне производили 50% зерна, потребляли 60% (без кулаков и помещиков, державших крупное товарное производство зерна), в 1928/29 гг. производили 85%, потребляли же 80% зерна. На выкупленную ничтожную часть можно было только впроголодь кормить города, но не продавать зерно с целью инвестиций средств в индустрию.
Понятно, что радикальный поворот в народном хозяйстве был невозможен без радикальных реформ в с/х. Никто из идеологов этих реформ, похоже, и не думал о превосходстве колхозного метода над единоличным. Думали, как поставить крестьян под контроль и как изъять необходимое зерно, которое крестьянин скармливал скоту либо откровенно им спекулировал, пользуясь возможностями НЭПа.
Ленинская идея постепенного вовлечения в кооперацию и колхозы по сути оказалось нежизненной. Для такого вовлечения нужен был своего рода манок в виде механизации производства, а трактора, сеялки и прочий с/х инвентарь должна была дать промышленность, чего сделать в полном объеме не могла без мощных вливаний и экстенсивного развития. «В 1928 г. на Кубани из 1026 новых колхозов только 19 имели тракторы. Да и другим инвентарем коллективы были снабжены не лучшим образом. Велико было количество слабых и мелких колхозов, нередко они распадались или происходили массовые выходы из них. В колхозах преобладала беднота…» (А.И. Колганов «Путь к социализму. Трагедия и подвиг» М., 1990). Промышленность не могла дать быстро этим несчастным объединениям необходимую технику, потому что ее развитие сдерживало единоличное крестьянское хозяйство. Круг замыкался, гордиев узел завязывался.
Применявшиеся госзакупки в 1928 году вместо 1300 млн. т. зерна дали всего 600 млн. т. Экспорт упал в 20 раз, и на нужды индустриализации ничего не оставалось. Деревня жила обеспеченно, сама съедая все, что производила. В городах ввели карточки. Это побудило в том же году руководство к внеэкономическим формам изъятия зерна, или к той же продразверстке.
Применив «уральско-сибирский метод», удалось выбить излишки и дать для промышленности в 1929 году вдвое больше, чем в году прошедшем. Однако, крестьяне тут же уменьшили запашку земель, не желая «задарма» отдавать зерно, и уже в 29 году стало видно, что если дело пойдет такими темпами, то к 31 году вложения в индустрию придется прекратить. Разверстка – не выход, нужен действительный контроль, т.е. колхозы. Но на пути колхозов стояла мелкобуржуазная стена, главными камнями в которой были обладавшие наибольшей собственностью – зажиточные крестьяне.
Еще один важный момент. Правители, нагнетая атмосферу репрессиями зажимистого крестьянства, постоянно толковали о революции, о ее предательстве новыми колхозниками, пускавшимися на саботаж. Момент заключается в том, крестьянство по сути дела не участвовало в революции, да и в гражданской войне качалось между белыми и красными. Оно не болело революцией, и революция в идейном плане обошла крестьянина стороной. Потому он никогда не играл большей роли, нежели союзника рабочего класса, за что и получил землю в аренду. Этим даром революции он распорядился со всей корыстью. «…Через свободный рынок государственные органы оказывались не в состоянии поддерживать «смычку» с деревней. В мелком единоличном хозяйстве заработал принцип материальной заинтересованности, ориентируя крестьянина на наибольшую доходность. … крупномасштабный экономический маневр единоличного хозяйства оказывал влияние на всю экономику страны. Самым опасным было замедление прироста зерна» («История Отечества» В.П. Дмитренко, В. Д. Шестаков и др. М., 1995, стр. 217-218) , потому что это было для крестьянина невыгодным, ибо личной выгодой он решил платить за дар революции. Мировая тяжесть и следовавшая за ней необходимость донесли крест революции и до него. И тяжким он показался, и несправедливым, и терять крестьянству надо было поболее, чем цепи рабочему. Потому таким болезненным был этот период.
Ликвидация кулаков – сказано в смысле не физического уничтожения этого класса, но условий для их существования. Платон в «Законах» ставит планку, выше которой не должно подыматься богатство, ибо ничего кроме вреда оно принести людям не может. Большая частная собственность убивает в людях граждан (гражданин – человек, осознанно входящий в государственное сообщество и принимающий обязанности, вынуждающие его к жертвам денег, времени, личного труда на благо этого сообщества), они становятся так или иначе противниками государства; неспособные жертвовать во имя всех, они семена смуты и раскола в обществе.
Другое дело – опережающий удар по кулакам. Обоснован он или нет, об этом ниже.
- Содействовать пробуждению трудового героизма для обеспечения неслыханных темпов развития производства, содействовать рационализаторам и изобретателям. Голого энтузиазма, конечно, не было – люди не умирали от голода, затягивая гайки, не растапливали костры последними щепками, так что ленинская формула «не на энтузиазме непосредственно, но с помощью энтузиазма» вполне подходила к тому порыву. Материальная база образовалась с ликвидацией НЭПа, с реорганизацией крестьянства. Другое дело, что «планов громадье» вызывало распыление средств и затягивало ввод новых объектов…
- Направить идеологические и финансовые средства в науку, на поиски новых открытий, технологий, на разработку уже имеющихся.
- Централизовать управление трудовыми ресурсами для эффективного их использования в нужных направлениях, финансовыми средствами и сырьем.
- Поставить развитие легкой промышленности на последнее место в ряду задач, отказать народу в удовлетворении потребностей сверх необходимых, дабы не распылять средства, а сконцентрировать их.
- Построить поэтапный план достижения цели и довести его в общих чертах до трудящихся для убеждения, что цель достижима. Убедить массы, что будущее страны, будущее каждого – в их же руках: с помощь идеологии, литературы, искусства.
- Ужесточить репрессивные меры в отношении идущих против генеральной линии.
Это логичные шаги, которые должны были последовать, и они последовали.
Следствия выбранного курса
Конечно, коллективизация откинула страну назад – по потреблению на душу населения. Но ведь это не основной критерий, по которому судят о состоянии страны. Основным критерий все же является обороноспособность, которая складывается из многих факторов. Одним из факторов обороноспособности является социальный, и когда страна стоит на пороге бунта, ее иммунитет, сопротивляемость низки. Но в СССР был невозможен бунт, хотя множество мелких восстаний место имели. В 1929 году зарегистрировано 1300 мятежей («Трудные вопросы истории» // А. Солопов. Кого считали кулаком в 1924-1925 годах? стр. 100). Однако, все они были локальными, с одной стороны, а с другой, мятежники имели противовес как в лице рабочего класса, так и со стороны деревенской бедноты.
Как считает американский историк Х. Куромия, «поддержка рабочих обеспечила основу для существования сталинского режима, который вырос из революции… Сталин сумел заручиться поддержкой политических учреждений, коммунистов, комсомольцев, промышленных рабочих, направляя их против «классовых врагов» (В.П. Дмитренко «История России. XX век», стр. 352-353). Следовательно, режим твердо стоял на ногах и мог обороняться в случае агрессии. Руководство партии имело прикрытый тыл и могло смело проводить политику, продиктованную Необходимостью.
Да, с 1929 года для деревни начались трудные времена. Коллективизация отняла у крестьян большую часть хозяйства (скот, инвентарь) в качестве вступительного взноса в колхозы. Власть теперь имела полное право на продукты крестьянского колхозного труда. Она имела право на сам труд. Конечно, никакой выгоды (во всяком случае, до машинизации с/х, причем полностью этот процесс не был завершен до конца эпохи социализма) крестьяне от коллективного труда не получили, и средства механизации продолжали еще некоторое время быть дефицитом. Крестьянин слишком много ел и пил в свое время, теперь ему прописали диету с голодовкой. Производство зерна не увеличивалось, было принудительно сокращено потребление деревней произведенного продукта. Полученные таким образом средства были направлены на закупку оборудования для промышленности за рубежом.
Деревня была ограничена в потреблении примерно на 35% на душу населения. При этом идеологическими и иными средствами была увеличена производительность труда, что позволило сократить число работающих на земле на 15-20 млн. человек и перекинуть людские ресурсы на стройки народного хозяйства.
Индустриализация не проходила гладко. Как уже было отмечено, в 1929 году в городах ввели продуктовые карточки. Начался полет над пропастью. Хозяйственники на заводах и руководители строек зачастую не имели самого необходимого для отоварки карточек. Выезжали на энтузиазме, на «коммунисты – вперед», когда рабочие отказывались работать и покидали объекты. Сыграло отрицательную роль идеологическое ускорение, приведшее к увеличению планов, которые принимались совершенно нереальные, наполовину необеспеченные материалами, сырьем и другими ресурсами. В силу этого ввод новых объектов индустрии задерживался. Страдало то же сельское хозяйство, недополучавшее трактора и иной инвентарь.
Масштаб заложенного строительства был велик, и не без опоздания вложенные труд и материалы дали отдачу. Продовольственные карточки были отменены уже в 1935 году – полет состоялся. По различным показателям СССР преодолел качественное отставание от ведущих держав и по объему промышленного производства вышел на второе место в мире после США.
«Темпы роста тяжелой промышленности в предвоенные пятилетки были выше, чем за 13 лет развития России перед первой мировой войной (1928 — 1940)… За 12 лет советской индустриализации годичное производство чугуна и стали увеличилось в 4-5 раз…, угля почти в 5 раз…, нефти почти в 3 раза… Сократилось отставание от развитых стран по производству промышленной продукции на душу населения: если в 20-е годы разрыв был в 5-10 раз, то в конце 30-х гг. – в 1,5 — 4 раза. Причем, рост тяжелой промышленности осуществлялся невиданными доселе в истории темпами… СССР стал одной из трех-четырех стран, способной производить любой вид промышленной продукции, доступной в данное время человечеству. Беспощадный экзамен устроила советской промышленности война. И она его выдержала. Если в первую мировую войну России противостояли от 1/3 до 1/2 войск центральных держав, но она не смогла добиться решительного успеха, то во вторую мировую войну против СССР было брошено 2/3 — 3/4 вооруженных сил Германии и ее сателлитов, однако фашизм был разбит» (Там же, стр. 332-333).
То, ради чего были принесены неисчислимые жертвы, было отвоевано – сама жизнь России и ее народов. Ради этого можно было применять непопулярные меры, хотя бы они и не принимались частью крестьянства и многочисленной интеллигенцией. Не принимались тогда, не принимаются и по сей день.
Крайности сталинских реформ
При рассмотрении такого сложного вопроса нужно непременно различать необходимые меры от крайностей. Крайностей же при осуществлении генеральной линии было больше чем предостаточно, и именно они принесли дурную славу.
Репрессии и чистки (кроме чистки 29 года), избиение руководящих кадров не вытекали из заложенной причины. Они суть производные тиранического характера Сталина, и их нужно отделять от необходимых и верных шагов. Причем, коллективизацию считаю наиболее правильным шагом, даже с ее издержками, ошибками и прочим, ибо там, где путь прокладывается впервые, невозможно не ошибаться. Именно новый путь позволил достичь СССР военной мощи и выстоять перед Гитлером и К0. Иные уже имеющиеся пути и средства были неприменимы либо в силу конфликта с идеологией, либо из-за их медлительности. Требовался буквально полет над пропастью, и он был совершен.
Нет нужды оплакивать лишения и трудности, бедность и отчуждение от продуктов труда, ибо личное могло сгубить Россию, оставить ее слабой и тщедушной перед военной машиной Гитлера. Тем более что Россия имела особую судьбу, особую стать и отношение к ней западных держав во все времена за немногими исключениями было негативным. Ибо Россия была той преградой, о которую разбивались попытки Запада достичь в какой-либо чернейшей личности единоличной власти, единоличной тирании и устроить ад для всех народов. Была и остается, даже в настоящем неприглядном положении.
Одна из серьезных крайностей – раскулачивание. Обоснован ли был упреждающий удар по кулакам? Согласимся, вряд ли возможна коллективизация, или фактическое резкое обнищание крестьян, при оставлении кулацкого хозяйства, которое манило бы, агитировало уже одним фактом бытия за ч/с и против колхозов, побуждало бы к восстаниям. Конечно, кулаки добровольно не расстались бы с имуществом, за исключением прозорливых единиц. Равно верно и то, что кулаки, насильственно вовлеченные в колхоз, стали бы для него балластом и источником смут. С этой точки зрения упреждающий удар по кулачеству обоснован.
С другой стороны, нельзя решать за людей, потому что неизвестно, каким путем они пойдут. Сталинские методы не оставляли для зажиточных свободы выбора, заведомо обращая их всех во врагов. Зажиточным должна была быть предоставлена возможность вхождения в колхозы. Плохо то, что руководство не поставило перед крестьянами жесткой цели коллективизации, но оставило иллюзорную возможность единоличного хозяйствования. Следовало поступать честно и открыто: все – в колхозы. При отказе – репрессировать наиболее упрямых, подгоняя, образно, острием копья в нужном направлении.
И не нужно здесь демагогии: о, как баранов. Человечество никогда не было чем-то большим, чем стадом, пастухи которого были давным-давно загрызены волками. Все это лесть энциклопедистов-атеистов и либералов Запада о ценности каждого человеческого экземпляра, и эта лесть вредна, она низвергает государства.
За одной крайностью следовал другой перегиб: отчуждение от продуктов труда было не только тотальным, но и смертельным, т.к. за саботаж крестьян, не желающих работать даром, из колхозов выгребали все подчистую, не оставляя ни на семена, ни на прокорм. В итоге – голодная зима 1932/33 гг. в Черноземье, унесшая от 3 до 5 млн. жизней. Это не то чтобы крайность, это бесчеловечность. Она пожала богатые плоды. Но Сталин с соратниками не были напуганы ни трагедией, ни возможным тотальным бунтом. Наоборот, репрессивная политика усиливается. Выходит указ «О охране социалистической собственности» от 7.08.32 г. Примерно за год по нему было осуждено 103 т. человек; из них к высшей мере приговорено 6,2%, к 10 годам 33%. В сочетании с репрессиями эти действия отбили у крестьян всякую волю к сопротивлению, подчинили в полной безнадежности.
Далее, раскулаченных помещали в ужаснейшие условия, чему множество документов в подтверждение. Но ведь это необходимая и дешевая рабочая сила людей, получивших статус поднадзорных смердов, т.е. лишенных гражданских прав преступников. Отчего было не предоставить им условия для жизни, поле деятельности и т.д.? Зачем надо было обрекать людей на голод, на эпидемии вследствие антисанитарии и скученности, на смерть от холода (раскулачивание и вывоз кулаков начались зимой)? Если человек недостоин имени гражданина, он должен приносить пользу в качестве государственного раба, грубо говоря. Но и рабы нуждаются хотя бы в минимуме, в котором зачастую отказывали раскулаченным. Это – крайность.
Так и раскулачивание: оно проходило по планке владения имуществом, причем, имущественный ценз, обрекавший на раскулачивание, не делился, похоже, на всех членов семьи. Почитайте «Поднятую целину» Шолохова, момент с раскулачиванием Титка – 11 человек, из них 7 детей!!! Титок хватает железную занозу, в полной ярости – такая же ярость охватывает читающего на Давыдова и его банду. За что людей на смерть? За то, что Титок гнулся от утра и до ночи, ломая горб?
И так практически в каждой области – необходимость соседствовала с крайностью, вызываемой тиранией, мудрость – с диким азиатским невежеством, справедливость – с вероломностью.
***
Все же, крайности нужно отделять от Необходимости, тогда события приобретают логику и суровую красоту. На всех этапах существования Советской власти разум соседствовал с неразумностью, и последняя порочила верные решения.
Вывод прост: 7 десятков лет прожиты не зря, и их нельзя назвать эрой владычество темных сил, как это ныне принято. Исторические маски обманчивы, и часто за маской тирана скрывается великая личность, ведомая Необходимостью, а за маской демократа, либерала и человеколюбца – хилое и предательское нечто, влекущее страну к гибели.
