Недавно на Автор.тудей у меня случился интересный диалог с умным человеком. Я, как водится, с шашкой наголо, выступил против современных литераторов и прочих драматургов в стиле фэнтази, едва ли не намеренно отвращающих людей от космоса. В их воображении он оказался населенным чудовищами, жаждущими человеческой крови – что ни инопланетный разум, то коварный злодей, враг человечества.
И ведь нельзя не отметить, как сильно такая позиция противоречит советской фантастике, ожидавшей от насельников иных миров минимум нейтралитета к землянам. По максимуму же, Вселенная представлялась прежним фантастам источником Разума и разумной жизни на Земле.
В резюме статьи я сослался на Платона, порекомендовав современникам поискать сюжет в его книгах. И тут мне врезали пониже пояса, скинув такую цитатку от Великого Грека:
«Право же, я и по многим другим признакам замечаю, что мы всего правильнее устроили наше государство: говорю я это, особенно имея в виду поэзию… Ее никоим образом нельзя допускать, поскольку она подражательна» («Государство», книга X).
Значит, я тут за советских литераторов голос повышаю, а современных обращаю к наследию Платона, а он их всех за черту оседлости выкидывает, получается?
Да, мой критик задел мощный пласт. Казалось бы, я упустил из виду, что Золотой век, в котором могло бы существовать Идеальное Государство, своим рушением обязан, по мнению Платона, поэтам! А я рекомендую им (поэтам, прозаикам, фантастам – какая разница?) искать сюжеты в его творчестве… нет ли здесь подвоха?
Но поэтам как таковым, или поэтам какого-то особого вида Платон отказывает в своем «Государстве»? Давайте отвечу другой цитатой:
«В наше государство поэзия принимается лишь постольку, поскольку это гимны богам и хвала добродетельным людям» (там же)
То есть, Платон вовсе не против поэтов и всякого рода сочинителей, но негодует против Гомера и Гесиода, как родоначальников подражательной поэзии. Поэзия мудрыми считалась вообще-то языком богов. А раз это божественный язык, то и говорить на нем возможно лишь о божественных вещах.
Когда же поэтично прославляют человеческое невежество, то поэзию тем самым унижают!!! Когда это искусство превозносит или обеляет человеческие страсти (чем и занимались Гесиод с Гомером), она делает их (а не добродетель) достойными подражания. И люди, и так подобные слепым котятам, окончательно ослепляются подспеповатыми поклонниками Слепца, считая хорошим, что таковым считают поэты, а не то, что должно считать на самом деле.
Война за Женщину
Уверен, вы читали «Илиаду», в стихах или прозаическом переложении, например, Игоря Куна. Поделюсь своими детскими ощущениями — я был целиком на стороне троянцев! Греки, не сумев в честной борьбе одолеть своих противников, завоевали их подлостью, а затем истребили!
Да и за что они бились? Женщина выбрала другого мужчину, ибо обладала правом выбора, пусть и совершила его под воздействием богини. Но греки, наплевав на этот выбор, заставили платить за него целый народ, и не деньгами, а своими жизнями!
А если считать за Елену какую-то ветренную девку, то тем более причина войны является смехотворной, а по результатам еще и сумасшедшей глупостью, если не преступлением! Грекам – стыд и позор!
Но что же на самом деле лежало в основе «Илиады»? Насколько события соответствовали истине? Или же прообразом поэмы Гомеру послужил более ранний миф? Думаю, было то и другое.
Мифы суть аллегории, а не реальные события. Они, под видом войн, подвигов или другого подобного, рассказывают о том, о чем не скажешь прямым текстом, но сказать все же нужно. Как у восточных мудрецов: Истина должна быть сокрыта, Истина должна быть поведана.
Стало быть, понимать мифы в буквальном смысле было бы ошибочным. Тем более, что главными фигурантами являются боги, а с богами у современной исторической науки пересечений нет в принципе – историю, по ее мнению, творят люди и только люди.
Итак, три богини (Афродита, Гера и Афина) поспорили из-за прекрасного яблока, кому оно будет принадлежать. И, не в силах договориться между собой, обратились к человеку, пастуху Парису. Тот присудил яблоко богине любви Афродите. Точнее, он купился даже не на красоту богини, а на ее посулы дать ему в жены самую прекрасную из женщин. (Надеюсь, никто не настаивает на историчности этих событий?)
Заметим, что позднее или ранее это яблоко породило еще один раздор, библейский, благодаря которому наши аллегорические прародители лишились рая, потому что их сбросили на грешную землю, и потомки вверглись в страдания неимоверной длительности – вот прям по сей день. И точно также там фигурирует женщина, обольстившая мужчину.
Теперь переведем миф с аллегорического языка на более понятный и предметный. Яблоко суть человеческий ум; три качества прельщают его, а именно Героизм (Гера), Мудрость (Афина) и Любовь (Афродита). Человек, вместо срединного пути, на котором он должен отдать должное всем трем качествам, ибо они достойны друг друга, делает выбор в пользу Любви.
Без Героизма (Воли) и Мудрости Любовь становится ущербной (у Платона небесная Афродита Урания превращается в земную Афродиту Пандемос), и затаскивает человека в чувственность, порождая желание жить интересами и удовольствиями тела.
Это состояние антагонично божественному. В угоду телу человек выбирает раздражение половых органов и обжорство (чувственные аффекты), развлечения и богатство, постепенно теряя врожденные Мудрость и Волю (к духовному движению), опускается до лжи, дрожит перед смертью (перед страхом потерять тело, а с ним то, к чему привязан). Все вместе это ведет к порокам, преступлениям и, в конце концов, к войнам.
Олицетворением греха и была аллегорическая Троя. Греки, находясь под влиянием Героизма и Мудрости, отвергают чувственность, и Греция сходится на поле боя с Троей, владением пастуха Париса и его отца, царя Приама. В конце концов, Боги даруют победу грекам, и те увозят Елену, по-прежнему прекрасную.
Теперь об историчности: Троянская война была в истории человечества уж много раз. Как только гедонизм порождал новую Трою (неважно, в каком времени и на каком материке), богатую и развратную, манящую и убивающую (человеческий дух, потом душу, потом и тело), то ей всегда находилась оппозиция в виде аскетической и богобоязненной Греции, которая ставила предел страстям, пожирающим человеческий ум, освобождала его.
А вы не находите, что мы снова живем в Трое, и любим дары Афродиты Пандемос? прославляем «ценности» демократии, выбираем подлецов, поклоняемся золотому тельцу, совокупляемся со всем, что движется, уже сгибаемся под ордами азиатов, носителей враждебных парадигм, и убиваем братьев своих, обожествляя эту миссию, за которую на билбордах нам обещают от 200 тысяч рублей в месяц.
Как вы считаете, не ожидать ни нам новой греко-троянской войны? И коль она случится, не будут ли боги на стороне разумных и добродетельных, коим и удастся, в конце концов, освободить прекрасную Елену-Человечество из-под власти порока, неразумия и жестокости?
Только не подумайте нечаянно, что я намекаю на победу укров))) Украина и Россия вместе стали задворками Трои, где правит «пастух» Парис (пастырь, пасущий народы железным жезлом). И, хотя вроде бьются насмерть, как девки в грязи за благосклонность господина, но на самом деле просто друг друга взаимно утилизируют.
А блистательная Троя наши страны вида́ла в гробу, отнюдь не в составе НАТО и ЕЭС. Потому что если где и появится Новая Греция, то это случится на славянских просторах, и там, в «билибердельских» и «римских» клубах, это точно знают.
Ведь тогда троянцам, во главе с Гектором (наверно, Штаты?), предстоит встреча с благородным Менелаем, мудрым и изобретательным Одиссеем и могучим Ахиллом, и неминуемое поражение, после которого ветренная Елена (западное человечество) еще раз будет возвращена из борделя в благородный дом.
Разве что с одним я не согласен в мифе: Елена – не женщина, она дитя, сопливое, но гонористое. И вытаскивать ее из переделок суровая родительская карма. Поверни мифотворцы таким образом дело, никто бы не осуждал отца, с битой в руке разгоняющего наркоманский притон, где так уютно чувствует себя его глупая доча. А вот муж… так себе легенда.
Окна Гомера
Стало быть, если смотреть в мифы, то возникает одна картина, если же читать Гомера – то противоположная! Гомер, используя язык богов, самым подлым образом подменяет реальность на вымысел, и в этом вымысле добро и зло меняются местами. Так за что же слепому Гомеру такая распиаренная честь?
Что касается гомеридов, последователей Гомера и Гесиода, обожествляющих человеческие слабости и ставящих низкое над высоким – литераторов и живописцев, философов и общественных деятелей, владеющих словом и талантом, но не слышащих внутреннюю божественную поэзию – разве не они приучают людей к неверным и недостойным сначала мыслям, а затем поведению, ухудшая, медленно но верно, человеческую природу и последовательно низводя через «овертоновы окна» ниже и ниже?
Вам нужны примеры? Не буду залезать в дебри пост-ведических времен и даже семитических религий, открывших наш Железный век – обойдусь книжками, стоящими на полках.
Вот Дюма со своими «Тремя мушкетерами» – всем знакомый, неоднократно экранизированный роман. Может, вы не сильны в истории и не знаете, что кардинал Ришелье был сторонником суверенитета Франции?
Будучи в католической системе, он, тем не менее, мягко блокировал папское влияние, а затем оказался непреодолимым противником преданных Риму испанской и австрийской монархий, объявивших Франции Тридцатилетнюю войну, и отстоял независимость государства.
Он спас Францию от религиозного распада, восстановив королевскую власть на всей ее территории. Французская интеллигенция обязана Ришелье переоткрытием Сорбонны, одного из первых европейских университетов, учреждением Академии наук и даже возрождением литературы и журналистики.
Стало быть, уж кому-кому, а не Дюма его охаивать. Тем не менее, в «Трех мушкетерах» Ришелье обрисован как коварное существо и противник свободы (дворянской, разумеется). Ветреная королева, амурничавшая с Бэкингемом, возглавлявшем английскую внешнюю политику, становится в романе жертвой, вызывающей сострадание – несчастная женщина!
Ненуачо, разве она не могла иметь право на любовь… с врагом Франции и при живом муже? Ее преданные и благородные мушкетеры, спасающие честь (!!!) королевы – разве они не предатели своей страны и короля? И да, попутно они казнят Миледи, результативного агента кардинала – прям ангелы справедливости! Вот вам и смещенные моральные ориентиры, вот вам и примеры для подражания.
Может, этот пример далек от нашей самобытности? Ее ведь тоже мягко меняли литераторы и другие рабы муз. А разве не Тургенев призвал на помощь революционным преобразованиям энергию и дурость русской молодежи, вдохновив ее нигилистом и атеистом Базаровым в романе «Отцы и дети»?
Разве не Лев Толстой, будучи врагом Церкви в «Воскресении» (за что получил от нее отлучение и анафему), в «Войне и мире» (бьюсь о заклад, последние два тома вы не осилили, ибо это бессвязный бред сумасшедшего пацифиста) реабилитирует едва ли не главный церковный софизм, непротивленье злу насилием? Да, Россия, чего ты не отдалась Наполеону?
А разве не Булгаков отвращал впечатлительных людей от советской власти великолепно выписанными в «Собачьем сердце» противниками в лице профессора Преображенского и пропагандиста Швондера? Иль не приближал их к инферналу симпатичным и всесильным Воландом, очень круто позиционирующимся в «Мастере и Маргарите» на фоне безвольного (прям, ниочемного) Спасителя?
Упоминать о современных литераторах, поднявших в наше сознание осязаемый ад и осмеявших неслышные им Небеса, как-то даже излишне. И за них вы готовы восстать против цензуры?
Да она, честно говоря, в эпоху интернета и невозможна. Когда зло будет побеждено новыми идеями и сопротивлением, мы поднимем глаза людей и заставим умолкнуть «подражательных поэтов» – вовсе не с помощью сталинского ГУЛАГа.
Ведь серпенты, мажордомы Лжи, превосходно показали, как можно нежно вывихнуть общественное сознание, просто выводя в топы соцсетей, радио и телеканалов всякий мусор. Так отчего же его не вправить тем же образом, но с позитивным знаком?
Каждому свое
Но все же давайте сведем резюме к предисловию, а то вроде получается, что начали об одном, а потом нараскаряку. Речь шла об отношении Платона к поэзии. Греки разделяли поэзию на три основных стиля:
– дифирамб, или повествование от лица автора;
– подражание поэта другим людям (также зверям, птицам и даже неодушевленным предметам) в комедиях и трагедиях;
– совмещение прямой речи и подражания в эпической поэзии.
Может сложиться впечатление, что Великий Грек призывает запретить два последних стиля, увязанных с подражанием. Платон чуть ли не главу в «Государстве» посвящает «разбору полетов», подтягивая к ответу Гомера, Эсхила и других поэтов. Он критикует их за то, что они, подражая богам и героям, наделяют их собственными страхами и невежеством.
А ведь люди, проникшись, например, речами Ахилла, перечившего богам при каждом удобном случае (да и в других эпизодах проявлявшего минимум хамство и неуважение к людям), будут, скорей всего, так и поступать – ведь Ахилл при всем при этом крут как непокоренный Кайлас! И никто не будет разбираться, а был ли Ахилл таким невоспитанным на самом деле, или был ли он вообще? Таким образом, поэт хитро прячется за героями и богами – и тихо, но верно пакостит, уродуя незрелые души молодежи.
Однако ж, Платон находит место и похвале, когда приводит в пример мужественные и разумные речи в поэмах. Он доволен, когда люди получают достойные примеры – стало быть, подражательный стиль плох (или хорош) не сам по себе, но плохи или хороши его мастера.
Другой момент в том, что «каждому свое», словами Цицерона. Платон заботится о Стражах, об их воспитании, дабы они, с младых ногтей впитавши самое лучшее, были отличными воспитателями для простого народа. Стражи, как «соль» каждого полиса, по своим природным задаткам (типу мышления, золотым и серебряным качествам души) выше «простецов». И потому им многое непотребно.
Так, Страж не имеет в душе стяжательства, и ему чужды рассуждения Петра с Ульяной, как бы им накопить денег на большой коттедж и «лехус». Но вот Петру с Ульяной хорошо бы дать пару романов про людей, добивающихся достатка честным трудом, а не разного рода пройдошеством.
Страж считает любовь (Афродиту Пандемос) следствием либидо, и приучается с детства стойко противодействовать соблазнам. Он знает, что секс и прочие слюни – первое, что закрывает ему дорогу в Небеса, и потому приучается давить любовный соблазн в зародыше. Не осуждайте его, у него своя миссия в этой жизни, и вам ее, возможно, даже не понять, не то чтоб потянуть.
Стражу не нужны бесконечные песни про любовь-морковь, разлуки и пылкие встречи, измены и страданья под луной под какие-нибудь лидийские музыкальные стили, повергающие то в депр, то в негу. Но ему потребны героические аккорды и сказанья о подвигах; ему понятен зов лишь Афродиты Урании, что манит в космические дали и к мистическим вершинам!
Будьте к нему великодушны и даже сострадательны, ибо такой подвиг, длиною в жизнь, вам, наверно, не повторить, как жизнь в пу́стыне Серафима Саровского в борьбе с искушениями и общениями с ангелами (ну, если вы в них верите). Надеюсь, что вы понимаете, как ценны во всякой стране подвижники вроде Сергия Радонежского, и потому позволите Стражам платоновского «Государства» идти по этому пути – без секса и стяжания, без мяса и алкоголя, без страха и упрека…
А вот Ивану да Марье без любви и мяса никак! Ну так не отбирать же у них насущное! То, что не позволено Юпитеру, позволено его быку, если что. То есть, у каждого свой эволюционный шесток, и на одном кормятся просом и водичкой, на другом было бы дебильно препятствовать маленьким мирским радостям, особенно, если они заслужены честным трудом.
Соответствующими должны быть и искусства для народа. Они должны быть понятными ему, о простом и житейском, но в то же время хоть чуточку возвышенными. Пусть в песнях и кино им дается пища, которую они могут переварить, но не химия и не из рогов и шкурок, образно. Подражатели должны отвращать людей от пороков, а не учить толерантности, согласны?
Ну и, наконец, напомню, что до Идеального Государства любому из существующих как до Луны пешком. И если на Луне, видимо, надо уметь обходиться без воздуха, то лишь полные невежи запретят дышать воздухом на Земле. То есть, с иносказательного, нельзя вот так вдруг взять и установить Идеальное Государство – к нему можно прийти мелким шагом, с большими препятствиями и точно не к вечеру завтрашнего дня. Пройдет длинная череда времени и изменений, каждое из которых будет не всегда заметным, прежде чем мы сможем констатировать царящую кругом Справедливость.
Но даже тогда будут существовать несколько эволюционных групп людей, для каждой из которых потребен свой уровень искусства, и призывать уравнять эти группы единой пайкой черствого духовного хлеба я никогда не назову разумным.
Поэтому, пусть поются дифирамбы и живет достойная подражательная поэзия, и пусть одни читают величественные «Оды» Державина, а другие восторгаются юрким словом Пушкина.
