Как-то, классе в седьмом, чоль, забыл я в школе рюкзак с учебниками. Шасть вечером уроки делать — а никак. Деваться некуда, поплелся в школу.
Стояла зима, трещали тополя. Доперся я до класса, сунул нос в дверь, а там родительское собрание идет — вот же незадача! Чо делать-то? Зайти как-то стеснительно… Вышел из предбанника и думаю стою.
Тут из того же предбанника выглядывает девочка — я ее и не заметил в темноте — и зовет меня обратно… тихим нежным голосом. Вот вы не поверите, я так по сей день и не уверен, моя ли это одноклассница была? Она тоже ждала окончания собрания и вместе с ним свою маму, и отчего-то решила, что вместе это будет делать веселее.
Конечно, я почти узнал ее, хоть и в темноте, шубе и шапке-кокосе на резиночке: невзрачная беленькая лапочка, из семьи староверов, совершенно молчаливая и социально, как говорится, пассивная — Аня Лобыльская, назовем ее так.
Немудрено было впасть в удивление, потому как слышал-то я ее только изредка на уроках, если она хоть что-то отвечала через пень-колоду на вопросы учителей. С девочками из класса, кроме еще одной почти такой же подружки со староверского хутора, она не общалась, пионерский галстук не носила, в мероприятиях участия не принимала, и потому была от меня, отличника и председателя пионерской дружины и потом комсорга, идеологически далека… все семь лет.
Но вот в том предбаннике оказалось, что идеология промеж гендерно противоположных лиц куда-то может испаряться, под почти интимный шепот (вот тоже, как узнать человека наверняка, когда шепот у всех одинаковый?) и невинное соприкосновение, и поговорить нам было-таки о чем…
Наутро я во всю пялился на Аню, а она сидела в двух метрах от меня за своей партой и совершенно не подавала виду, что мы вчера так волнительно общались. Да и не было у меня шансов, собственно, развить то неожиданное знакомство — ее родители бы не одобрили дружбы своей дочери, рабы божьей и пионера, сына директора школы, классово чуждого элемента, чего там.
Однако ж, если бы мне пришлось выбирать между сексуально привлекательными одноклассницами и совершенно скромной Аней, всю дорогу не вылезавшей из коричневой школьной униформы с белым передником, мой выбор был бы очевиден.
Вот так вот я сейчас смотрю на детей из семей всяких уперто верующих, и понимаю, что они дадут много очков вперед своим сверстникам светского замеса. Они хотя бы знают различие меж добром и злом, воспитаны, далеки от наркоты (хотя, к алкоголю неравнодушны), уважают старших — они благороднее, чего там.
Потому, наблюдая потуги кремлядей в борьбе с теми же иеговистами, скажу: вы бы так с наркодилерами сражались!
