Непальские записки. Торонг-Ла

И вот этот день настал – сегодня мы возьмем Торонг-ла (или он возьмет нас)))!

Последний рывок

Встали в 4 утра, около 5 вышли из холодного неуютного лоджа. Ночью почти не спал, постоянно казалось, что дыхание остановится, и отдам концы – высота 4700, как никак. Кстати, заметил, что в горах для сна достаточно и пары часов.

Сначала поднимались круто в гору. Скажу вам, что одолеть каких-то 700 метров по вертикали не очень сложно с 2 тысяч над уровнем моря, но подняться на такую же высоту с 4700 – это точно другое!

Марине и Сашуне, получившим горный бронхит, пришлось отдать по сотне зелеными и преодолевать перевал на лошадках. Обе здорово замерзли от неподвижного сидения в седле, а потом еще долго ждали нас на вершине перевала. Одна проблема – дальше надо пешком, лошади гружеными вниз почему-то не ходят.

Остальным на здоровье пенять не приходилось, и мы трудились своими ножками и лёгкими. Последнюю сотню метров я в принципе не смотрел по сторонам, но лишь пытался не упустить из виду запятники впереди идущего бойца. Хоть перед поездкой немного тренировался, прыгая по многу раз по ступенькам с первого этажа на девятый с гантелями в рюкзаке, это было детское развлечение по сравнению с первым днем трека, а уж с перевалом и подавно.

Единственно, что реально помогло мне, так это основная на сегодня работа — натяжные потолки. Ведь при их установке (а я натянул их более 3000) приходится орудовать газовой пушкой, которая выжигает кислород в помещении иной раз до серьёзных величин, и в этом безвоздушном пространстве нужно еще и прилагать значительные физические усилия. Так что вследствие этой многолетней тренировки я почти не страдал горной болезнью, вызываемой, в том числе, недостатком кислорода в горах.

Тропа петляет между скал, и перевал тягуч: только вроде забрался на бугор, и думаешь, что сейчас будет спуск, как видишь, что впереди снова подъем. Протяженность от последнего лоджа до Муктинатха на противоположной стороне 13 км. Это немного, если бы не высота, не затяжной подъем, а потом еще более затяжной спуск. В общем, не день, а кульминация, словами Кирилла. Временами, как говорила Маринка, хотелось психануть и пойти воронам на расклев… так в горах по сей день обходятся с умершими.

На перевале было холодно и дул резкий холодный ветер, но в спину – карма на нашей стороне! Мы натянули снежные цепи, одежду по максимуму, и ринулись вниз. Спуститься предстояло на 1700 метров, но оно того стоило: внизу нас ждала Швейцария!

Маринка раза четыре грохнулась из-за цепей, один раз весьма болезненно, на острые камни. Одна из цепей у нее порвалась – спасибо Диилу, нашлась запасная. Страховал как мог, и временами жалел, что не имею копыт, а так бы подвез… или лягнул под зад, чтоб нормально шла))) Парой, как гусь с гагарой, доковыляли кое-как до безопасных мест…

… где ждал Алексей, которому срочно потребовалось выяснить важный философско-политический вопрос. Как уж у нас с ним повелось, обмен мнениями сменился спором, да с воплями (безусловно, утонченно-интеллигентскими) на весь перевал. Сбоку летали черные птицы и досадовали, что и сегодня им ничего не обломилось из мясного, а философию Платона они не переваривали.

Чем ниже мы спускались, тем больше нравились нам ветер, солнце и близкая перспектива оказаться в гостинице.

У струй святой воды

Спуск с Торонг-ла упирается в маленький поселочек с тремя главными достопримечательностями: популярным среди индусов храмом Муктинатх, сотней магазинчиков для туристов, с бусиками и аммонитами, да кофейней «Боб Марли».

В храм Кирилл притащил нас сразу после перевала. Кир в принципе не любит этот городок за суету и орды торгашей, и это хорошо упрятанное чувство, кажется, распространяется на культовый индуистский храм. Чтобы и другие прониклись его нелюбовью, он подобрал хорошее время, когда мы были вымотаны перевалом почти до донышка.

Стоял теплый вечер, и заходящее за белые горы солнце согревало последними лучами набожных непальцев и индусов, сновавших между дымящихся кумирен, 108-ми струй холодной воды и двух бассейнов. Не знаю, вроде бы омовение в этих водах давало здоровье, или что-то еще для долгой и счастливой жизни.

Я сидел, не снимая рюкзака, на одной из скамеек и думал о сокрытой в веках истории Торонг-ла, этого во многом знакового перевала и одновременно незримой пограничной черты между Благом и Заблуждением, Правым и Левым, нашим прошлым и нашим будущим.

В этом прошлом, где-то 13-14 веков назад, брахманы, зацепившиеся за дремучих дравидов Южной Индии, взяли окончательный, как им казалось, реванш! Они стали воспитателями царских детей, и вместе с тем вернули былое могущество. Овладев ушами множеств, они лили в них суеверия и всякую брань, облекая их «волей Богов», а потом направили вал народного невежества на своих противников.

Предатели шли впереди боевых слонов и благословляли убийства. А вечером, собравшись после очередной пуджи во славу побед, делили земли и богатства «освобожденных» царств между своими кланами.

Адепты[1] Школы, основанной Буддой и теперь изгоняемой из Индии, уходили вместе со своими ближайшими учениками в Гималаи, через несколько перевалов на территории современного Непала.

Был и более легкий путь, через Мустанг (Му-танг, «плодородная долина»), где пролегал древний соляной путь из Тибета в Индию – высота ок. 3000 метров, легкие тропы, выводящие на тибетское плато. И как на всяком большом торговом пути, со стороны Индии там стояли городки и крепости, в последние годы брахманской реконкисты перешедшие в руки врагов. Но можно было миновать их, забравшись в тыл, для чего пройти по долине реки Марсьянди и подняться на пронизанный ветрами Торонг-ла, с которого спуститься в горную долину Мустанга, позади недругов…

Я представлял этот путь, а потом сам прошел его шаг за шагом, взбираясь по горным тропам, страдая одышкой и больными ногами, и зная – Изгнанники страдали больше! Потому что за ними оставались руины и невежество, а впереди лежали долгие века с нарастающим год от года мировым безумием.

В Тибете тогда знаковым стало появление буддизма при царе Сонгцэне Гампо, и это не может быть совпадением[2]. Чуть позднее, когда закачались весы между буддизмом и шаманизмом, в Тибет прибыл Падмасамбхава, отобравший Тибет у бонцев[3] и обратившего его в буддизм при содействии царя Тисонг Децэн’а. Время часто освещает лишь самые яркие из исторических ликов; Падмасамбхава олицетворял волну ушедших Мудрецов (Сангху) и утверждение ими Школы на транс-гималайских просторах.

По легенде, Падмасамбхава перешел через Торонг-ла и остановился на какое-то время там, где сейчас находится Муктинатх. И даже, полагаю, чуть дальше, близ селения Джаркот, где в отвесной горной стене по сей день зияют многочисленные пещеры древнего, а ныне пустующего монастыря. Здесь! Чую, здесь прошла граница между бывшими Учителями Индии и их противниками.

Преследователи шли по пятам, и построили на подземных огнях, так напоминавших природу их тайных вдохновителей, один из своих 108 культовых храмов Вишну. Они не продвинулись дальше, усевшись сторожить свою империю в пограничном Муктинатхе.

Когда будете подниматься на Торонг-ла, помните об этой трагедии вовсе не локального, а всечеловеческого масштаба.  И если думаете, что кошмар современного мира и России, в частности, никак не связан с ней, то, боюсь, глубоко ошибаетесь.

Немеханическая тяга

Что же манит людей в Непал, в средневековье, где комфорт даже в хороших гостиницах под сомнением?

Рестораны? я вас умоляю! Красотки? не в европейском вкусе. Да и разврата нет, хоть паранджу мало кто носит. Шоппинг? Вы серьезно? это захолустный филиал Индии и Китая.

Горы, религия и анаша! Кого-то прям всё вместе. Сижу в Джаркоте на веранде тибетского монастыря, гомпы. На двери висит объявление – вход за деньги, 100 непальских рупий (50 рублей по-нашему). Ерунда вопрос, но с собой не взял. Ладно, посижу еще немного, поизучаю танку на стене… да и вид для фоточек потрясный! А потом схожу в лодж за портмоне.

Смотрю, идут парень с девчонкой, кланяются на все стороны, на все смотрят, как на священные реликвии. Даже на кота (второй мой кот за весь Непал, здесь их почти нет).

Я такой же был, когда 30 лет назад (вот время летит!) впервые приехал в Иволгинский дацан, недалеко от Улан-Уде, и даже пьяного бурята в автобусе за святого посчитал… ну, придуряется для вида, а так мудрец, поди…

На веранду поднялись: намасте! Привет, говорю.

– О, вы русский!

– Ага. А вы откуда?

– С Владивостока.

– Ничего себе – в Непале земляков встретил! А я с Хабаровска.

– А вы тоже помолиться пришли?

– Не знаю. Но на дверях замок и… тут за деньги, в общем. А у меня с собой нету.

– Ой, давайте мы за вас заплатим!

Тут подошел лама, поулыбался, замок снял и ушел. Короче, ребят платить за себя не просил, но наверняка они это сделали.

Прихожу в лодж, встречаю земляка с нашей группы, из Владивостока. Он с этими ребятишками пообщался вперед меня на короткой ноге. Парень, оказывается, узрел в астрале что-то трансцендентное – на фоне передоза. С тех пор сочетает: курит и кланяется, кланяется и курит. Вот, доехал до Непала… может, хоть здесь отпустит?

Спортсменов в шортах (почти зима, озеро Айс-Лайк где-то на 4000 метрах, а они чуть ли не босиком по снегу), на великах, штурмующих перевалы с секундомером и тонометром (сейчас все это в умных часах, включая высотомер)… – их тут вагон! Более подготовленные идут уже на 7-тысячники и выше, в упрямых попытках прыгнуть через голову. Вот, одолеют, и тогда восстанет из гроба Ницше, и прорекет – се, Сверхчеловек!

А эти уставились на горы, что невероятной монолитиной высятся по ту сторону ущелья. Они мне как-то ближе. Ведь самого качают громады. Но все равно – ехать за тридевять земель, чтобы покачаться у гор… ну, поселфиться еще… не, не мое.

Лишь один раз видел я во сне иное: другую землю и совсем другое небо, неописуемое, невероятное, величественное, безмерно-изумрудное… нет таких здесь ни слов, и цвета, чтобы описать. Мне туда бы! И не было для меня на этой земле ни одного вида, чтобы впечатлило и я вскричал: вот мой искомый рай! Хотя… не ценящим ме́ньшее не достанется бо́льшее.

Что ж, пусть будут горы. А здесь больше всего паломников, с ними я на одной ноге. В Непале по статистике предыдущего года побывало 1,5 млн. человек, из них паломников не менее 4 частей из пяти. Переполненные туристами и альпинистами Мананг и Намче-базар по сравнению с буддистским Лумбини сущая ерунда.

В Непале нет атеистов! В крайнем случае, сатанисты (ноль юмора, бонцев из Тибета, еще одних недругов буддистов, вытесненных китайцами с Тибета, здесь валом). Цивилизация уже уродует непальские горные племена, но пока есть чему удивляться и завидовать.

Ранним утром поднимаемся с группой от Верхнего Писанга по крутой бетонной лестнице вверх, к ступе. Воздух с каждым шагом становится все разреженнее, через каждую сотню ступенек отдыхаем. Когда же достигаем ступы, не то чтобы радуемся (подниматься нужно еще выше, примерно на такую же высоту, чтобы подготовиться к Айс-Лайку), а изумляемся: вокруг культового сооружения бодро снует непальский дедок, уже под шафе, вместе со своей старушкой-женой. То есть, мы вышли в 5.30, одолели подъем, устали, а они уже здесь, наводят порядок, кладут поклоны и выглядят огурцами-молодцами?

Турист в Непале тоже далеко не тайландский, куда более серьезный… даже с учетом немцев, сосредоточенно закидывавшихся пивом после перевала, и каких-то голландцев, игравших в карты и оравших на всю гостиницу в Джомсоме.

Но есть посредь них одна странная группа людей – атеисты и нигилисты! Вот мой вопрос: что им-то здесь нужно (включая последователей христианства, как ни странно)? Им фиолетов спорт (иначе я записал бы их в спортсмены), они в меру очарованы видами, но тянутся к восточным культам, чуть ли не обнюхивают местные религиозные объекты, а еще лучшие покупатели в лавках с национальной продукцией. Говорят, это для них часть культур… угу-угу, конечно.

Вспоминается советский профессор Лосев, переводчик Платона. В платонической философии он ровным счетом ничего не смыслил, постоянно спорил в комментариях, опровергал и низвергал… чего переводить-то взялся? Вот так и наши атеисты: тянет как медом помазано, а веры нет. И смысла с логикой не просекают. Хотя, по знанию мелочей и деталей кого угодно могут засунуть за пояс.

Они как из клуба Тантала, в вечных муках духовного голода без возможности утоления. Как ложка, неутомимо таскающая в рот суп, да сама не состоянии ощутить вкус. И даже как оглашенные на паперти – изгнаны из церкви за какие-то преступления, все о ней знают, и молитвы наизусть, а войти не могут.

Последнее сравнение кажется самым достоверным – за что-то нехорошее терпят. Может, предали когда, пару или сотню жизней назад, да ничего взамен не обрели? И потому вернулись, стоят у входа, ждут ламу и мнут сотку рупий в кармане… да заходите уже! И хоть у меня другая паперть, зайду за вами.

Тихие игры

Тихие игры под боком у спящих людей,

Каждое утро, пока в доме спят даже мыши.

Мальчики знают, что нужно все делать скорей,

И мальчики делают все по возможности тише.

                                    (Nautilus Pompilius)

Зайду и представлю, что случилось или не случилось бы, останься буддизм в Индии ведущей религией. Из самого заметного, там не было бы сати, добровольно-принудительного самосожжения вдов. Его придумали брахманы во времена своей вынужденной диеты, дабы пополнять за счет выморочного имущества убиваемых женщин бюджет на праздную жизнь… о, как же вы изменились, светлые мальчики ведических времен…

Для этого им потребовалось изменить всего одну букву в Писаниях: раньше вдовам рекомендовалось вновь выходить замуж («Женщина, взойти на Алтарь», Агри), а потом их стали пинками и авторитетом религиозных законов загонять на костер («Женщина, взойди на Огонь», Агни)[4].

Вначале они применяли эту жуткую меру только к богатым наследницам, но аппетиты росли, «традиция» крепла, и с «освобождением» Индии от буддизма территория сати и иного многоголового невежества распространилась на всех женщин страны из трех высших каст [5].

О, касты, еще одно преступление брахман. Ошибочно полагать, будто Будда целиком и полностью выступал против сословности – это не совсем так. В одной из сутр кшатрий спрашивает, должен ли он убивать врагов, Будда рекомендует ему исполнять свою миссию своей варны.

Да, не касты – варны! Это точно другое. Помните, как Петр I обрушил боярскую незыблемость, заросшую бородами, и ввел знаменитую Табель о рангах? До конца дней российской монархии люди могли подниматься вверх благодаря личным заслугам. И при этом сословное деление сохранялось.

Взять даже кантонистов, детей павших солдат, в военной иерархии бывших в самом низу. А. П. Чехов в «Крыжовнике» устами своего героя говорит: «Наш отец Чимша-Гималайский был из кантонистов, но, выслужив офицерский чин, оставил нам потомственное дворянство и именьишко…». Про советские времена, вплоть до появления номенклатуры, иерархии партийных бояр, и говорить не нужно.

Равно в Индии до брахманского переворота три высшие варны были вполне себе проницаемыми, как вверх, так и вниз. Вряд ли, конечно, юноша-шудра мог перейти в более высшую варну, но и в своей у него был огромный горизонт для роста, что совершенно изменилось с введением джатов, еще более узко-кастовых родовых и ремесленных подразделений.

Каждый занимал свое место в жизни, имея право на самореализацию. А это значило, что в Индией правила Справедливость, заключавшаяся, словами Цицерона, в том, что каждый получал свое.

Брахманы быстренько остановили лифты, обеспечив своей корпорации и потомству навсегда привилегированное положение. И тогда уже даже семье из джата чистильщиков сапог перейти в другой не было никакой возможности, кроме перехода в ислам или джайнизм, что само по себе дело страшное. Чего уж там говорить о подмятой брахманами интеллигенции Индии…

Брахманский переворот, к слову, не удался бы без содействия кшатриев и вайшиев, многие из которых также желали своему потомству урожденного статуса. Но все вместе они обрушили империю и ее идеи. Затем касты, разбитые на тысячи джатов, сковали Индию! раздробили оставшееся вдоль и поперек, иссушили и погрузили в несчастья!

Они принудили индусов сторониться, если не брезговать друг другом в рамках самого малого села, и тем приуготовили их, обессиленных и апатичных, разделившихся на малые джатовые общности, но утерявших Общность великую и погрязших в междуусобицах, склониться сначала перед исламским полумесяцем, а потом согнуться под христианским крестом.

Большее различие меж следствиями брахманизма и буддизма трудно представить. Разве что напомнить, что империй, подобных Маурья (Мориа) и Гупта, давших «золотые века», в Индии больше не было, потому как не было объединяющего (а не разделяющего!) и ведущего духовного начала.

При этом, базисная философия у буддизма и индуизма единая[6], просто со временем священные Писания индусов стали толковаться иначе. И Будда не спорил с Писаниями, а обосновывал свои взгляды ими же. И тогда брахманы поступили просто: они скрыли основной массив хранимых ими книг, оставив незначительную часть Писаний, тщательно перелопаченную в корыстных целях.

Лежит у меня на полке книжка, какая-то индийская пурана, или кусочек Веды. Вся она, как старая одежка, изъедена молью брахманских вставок в пользу этой касты: оторви от себя, подай нам да подари, а иначе карма тебе в бок, родишься парием и будешь всю жизнь туалеты чистить[7].

Вот такие они, «учителя» Индии. Действительно, зачем брахманам Освобождение, когда их «и здесь неплохо кормят», как говаривал толстый кот блудному попугаю Кеше?

Уже после Непала я наткнулся на интересное видео одного из популярных интернет-блогеров. В Катманду он взял интервью у брахмана-астролога, за неплохие деньги составлявшего гороскопы для простаков.

Приходит к нему человек со своими бедами и сомнениями, и брахман «по звездам» определяет: мол, еще год или два у тебя будет плохая полоса, а потом может начаться хорошая – жду тебя позже (снова с деньгами), и я скажу, что надо делать. Ну да, а зачем брать деньги один раз, когда можно доить постоянно?

На стене висит плакатик-постер снятого брахманом эротического фильма… видимо, время на месте не стоит, и теперь брахманы учат иному «освобождению» – от «предрассудков» и морали. А еще он выбивает от непальского правительства разрешение построить на купленной земле свою школу… я даже думать не хочу, какого рода йогу там будет практиковать этот брахххман.

А в это время его собратья сворачивают «кукушку» простецам Непала. Чтобы иметь представление, до какой низости докатились шайвы, достаточно побывать на празднике вокруг непальского храма смерти Пашупатинатх, когда тысячи одурманенных коноплей молодых людей бьются в экстазе общей оргии, под «благословлением» мерзких садху, «святых» нашего времени.

Нежили богато…

Непал нищий… но счастливый! Он ярко демонстрирует, что счастье не в деньгах (средний доход 100-150 долларов в месяц), не в вещах (они есть, но для туристов), не в уровне комфорта (я вас умоляю!)… Счастье в чем-то другом, что было у нас при Советах, а на Западе… при друидах, наверно.

Благ для туристов с каждым годом здесь появляется все больше и больше, и только турист пока есть основа для развития страны, принося в клюве столь нужные стране тугрики. Поэтому туриста здесь облизывают, а Катманду с Покхарой – это два больших языка для этого дела.

Я посмотрел экономические данные по экспорту и импорту Непала, и поначалу встал в тупик: экспорт в районе 800-900 млн. долларов, а импорт за 10 млрд. – как такое может быть? Как можно выносить из дома на рубль, а заносить на десять?

Потом понял, что продает нищий и тощий непальский крестьянин (ну, яблоки там, масло из можжевельника – много ли продашь, когда в стране каждый клочок земли на счету, а ртов за 30 млн.?), а покупает турист! Это для него везут золотые цепочки и сувениры, туристическое и альпинистское снаряжение, фармацию и кашмирские шарфы.

Конечно, что-то делают и непальцы сами на коленке (религиозные картины-танки, непальские ножи, звучащие чаши…), но в основном закупают в Индии и Китае. Турист за все это платит, а потом еще и думает, что недорого купил!

Так, я прихватил в Катманду неплохие походные штанишки из синтетики, которые у нас стоили бы 5-6 тысяч минимум (еще и поискать побегать), а там мне достались за 25 долларов (считай, за 2 рубля)! Да и вообще понял, что сильно пролетел, когда покупал одежду и обувь в Хабаровске (почти на 80 тыс.!), когда проще было прилететь на день или два пораньше и купить все в лавках у непальцев за вдвое меньшую сумму!

Туристические районы Катманду и Покхары, целые поселки вроде Луклы, Мананга и Намче-базара – это одна большая лавка для туриста. Но лавка остается лавкой даже со сменой районов, просто вместо туриста покупателями становятся непальцы.

Мы кушали в день примерно на 1000-1500 рублей, а в последний день Кирилл предложил отведать местный треш, как он выразился, и мы вдвоем навестили кафешку (с позволения сказать) для непальцев. Для этого стоило чуток удалиться от гостиницы и, обнаружив уличную забегаловку, оценить ее на качество еды: если там сидит хоть пара-тройка непальцев, то еда будет качественной, а если пусто, то лучше не рисковать.

Так вот момо, традиционные пельмешки на пару́, стоили в «белых» ресторанчиках от 300 рупий (ок. 150 рублей), а для местных то же самое блюдо предлагалось за 125 рупий (60 рублей с копейками). Все остальные позиции бились по аналогии. Стало быть, мне здесь за 500 рублей в день на питание жилось бы совершенно неплохо! Да и гостиницу можно найти без претензий и недорогую.

PS: насчет непальского кошелька, наполняемого туристом единым, я немного погорячился. За последние несколько лет в стране наладился «отхожий промысел», то есть выезд за границу на заработки, в Индию и Сауды, по преимуществу. Самолеты, которыми я летел из Аравии в Катманду и обратно, на две трети были забиты непальскими работяжками, ехавшими или возвращавшимися с работы на арабских шейхов. Ну, такое себе «укрепление экономики»…

Кушайте, не обляпайтесь!

Немного скажу про меню. За пару месяцев перед Непалом я стал полным вегетарианцем. Для этого пришлось расстаться с рыбой, что хотелось сделать почти 20 лет, да все не было воли.

Ну и зря старался — в Непале рыбу почти нигде не подают, кроме немногих городских ресторанов. Так что все было бы на автомате.

Главное блюдо здесь его величество Далбат. В общем-то, это индийское блюдо, но как Непал суть Индия в миниатюре, так и непальский далбат почти копия индийского. Главное, в нем есть рис плюс чечевичная похлебка, а вот по специям кто во что горазд. И обязательная пересушенная ломающаяся корочка с нераскрытым для меня предназначением — ни рис ей зачерпнуть, ни в качестве хлеба не подходит.

Надо сказать, рецептура в каждом кафе оригинальная, и то, что готовят в этом лодже, может по виду и вкусу быть неожиданным в других — про франшизу никто не слышал. Поэтому, если в Писанге вам понравился местный супчик, то в Мананге супчик с тем же наименованием в меню лучше не заказывать, дабы не разочаровываться, а попробовать что-то новое.

Так, в Муктинате подавали неплохую пиццу (или то, что здесь под пиццей понимают), а в Джаркоте на живописной закопченной сковородке лежал блин из теста для сладких булочек, залитый кетчупом с порезаной помидоркой. И шкворчал!

Вообще нужно быть готовыми, что, несмотря на пухлое меню, в горах предложат всего пару-тройку наименований блюд на всю компанию, потому что толи продукты снизу не принесли, толи с поварами проблема.

Из напитков мои коллеги-туристы заказывали чаще всего масалу ти и джинжир лемон ти (чаи с лимоном и специями), а я обходился пустым черным чаем, в который добавлял свой мед.

Меня заранее предупредили, что мед здесь «чертичто-с-чертичем», и поэтому я припер через пол-мира пару килограмм своего, липового приморского засахаренного, в пластиковой бутылке-полторашке. К концу похода народ разнюхал и распробовал мой мед, так что только успевал выдавливать колбаски.

Он меня весьма выручил, поскольку более лучший энергетик сыскать трудно, если вообще возможно. Многие в качестве поддерживающего напитка употребляют кока-колу с диким количеством сахара, но она действует нервно — быстро и недолго. Зато мед поднимает силы плавно и одной небольшой чашечки с термоса хватает на час или два, в зависимости от нагрузки. Без привыкания и последствий, не портит зубы, ну и про лямблии нужно помнить – сейчас расскажу.

В Непале восторженного путника поджидает много засад, и лучше бы ему знать о них. Одна из них – риск поймать стойкую и противную диарею.

Здесь не рекомендуется пить из открытых источников. Не обманывайтесь унитазами в лоджах – в горах точно нет очистных сооружений, не ездят шамбо (не видел!) и не откачивают выгребные ямы. Боюсь, что все добро идет в прекрасные непальские реки напрямую.

А это значит, что в случае стремления погрузиться по уши в природу и полакать аки собачка из ручья вы подхватите нехороший лямблиоз, а это тяжкое и долгоиграющее заболевание.

Лямблия – такая нехорошая животина, вроде инфузории-туфельки, про которую мы все читали в школьном учебнике. Она паразитирует в кишечнике, препятствует всасыванию, выделяет разные токсины – короче, причина диареи.

Насколько я понял, она очень любит сахар! Поэтому ее жертвами в первую очередь становятся сладкоежки, любители конфет, шоколадок и газированных напитков. Причем, лямблиоз часто увязан с гельминтозом, и если вы на пару с лямблиями заглотите яйца червей, то в подходящей среде они будут жить друг для друга в счастливых объятиях, а вы потратите кучу денег и времени, дабы вытравить все это добро из кишечника.

Так что по приезду в Непал Кирилл нам сразу дал несколько простых советов: а) не пить никакую воду, кроме кипяченой и бутилированной; б) мыть фрукты; в) есть термически обработанную пищу и не заказывать салаты.

Только даже если очень хорошо оберегаться, все равно можно нарваться. Для этого много других способов, от рукопожатий с местными до ложек и вилок, которые вряд ли кто обрабатывает паром в автоклаве, особенно в горах.

Поэтому лучше дополнительно за год до поездки… перестать употреблять сахар! Ну да, перейти на мед. Я уже более 25 лет живу без сахара, и почти 20 лет после перехода на мед не посещал стоматолога. Ну, и, кроме того, не особо берегся в Непале, всегда чистил зубы и полоскал рот из проточных систем, не мыл никогда яблоки – и ничего! Ведь явно заглотил кучу цист, но все прошло гладко.

 

Предыдущая глава: Небесная Дхарма

Следующая глава «Непальские записки. Лумбини»

---

[1] Адепт суть эллинский термин, а в буддизме «достигших» принято называть Архатами.

[2] По мифической биографии у царя было 5 жен, две из них, из Китая и Непала, увлеченные буддизмом, остальные кто во что горазд. Если перевести с аллегорического, то царь этот был весьма похожим на Константина Великого, римского императора, веровавшего в Юпитера, но сочувствовавшего христианам. Но под женами-буддистками, по крайней мере, подразумевались не женщины, а религиозные школы, из Китая и Непала.

[3] Бон-по, древняя тибетская секта, занимавшаяся низкопробным оккультизмом (в просторечии, шаманизмом или колдовством).

[4] Поддельные «Законы Ману» утвердили преступление брахманской эры. Замечу, что текст нижеследующей вставки вовсе не похож на речь божественного Законодателя, но сам по себе обличает творцов фальшивых законов: «В правилах, касающихся брака, не сказано о браке вдовы. Это дхарма, свойственная животным, осужденная мудрыми дважды-рожденными, говорят, существовала даже между людьми, когда правил царством Вена. Этот главный из царственных риши, владевший некогда всей землей, вызвал смешение варн. С тех пор добродетельные порицают того, то по глупости соединяется… с женщиной, лишившейся мужа». (IX, 65-68)

Как-то странно для безупречного Авторитета-Ману ссылаться на какие-то правила, когда он сам по себе Правило, а еще наводить тень на «главного царственного риши», некогда не угодившего брахманам. А уж ставить на одну полку с животными шудр, коим не воспрещалось брать в жены вдов (а что с них брахманам взять, кроме грехов?)… наверно, это передает дух брахманизма предельно четко.

[5] Англичане приложили много усилий, чтобы избавить индийских женщин от сати, за что им нужно воздать должное. Но они были не очень успешными перед авторитетом Вед и «Законов Ману». Лишь тогда, как английские ученые перевели доступные Писания и доказали, что «сати» внедрено брахманами, «традиция» пошла на убыль, и к настоящему времени от нее остались лишь единичные случаи.

[6] Будда говорил о единой природе Верховного Принципа, «Я», и человеческих «я», разделенных лишь невежеством и майей, брахманы же утверждали Двайту, или два принципа: один Бога (Брахмы), другой – человеческих «джив».

Через несколько десятков лет после Будды брахман Шанкарачарья утверждал тоже самое, основав школу Адвайты (отсутствия двойственности Принципов). Его называют «крипто-буддистом», но Шанкара всего лишь толковал Упанишады в том же ключе, что и Будда, основываясь на изначальной Традиции.

Далее, буддизм настаивает на возможности Освобождения от майи (Нирване), и собственных усилиях для этого, а брахманы уповают на веру и платные ритуалы. Они де, раз Освобождение-Мокша недостижима (ведь Принципы Бога и человека разные), позволяют накапливать чудесную, одну брахманам ведомую энергию, Апурву, с помощью которой можно неплохо проводить время между жизнями в райских локах-мирах, расплачиваясь ею аки кредитной картой. То есть, человек, заказывающий ритуал, меняет земные деньги на небесные, а брахман выступает в роли продавца, накидывая свой процент – удобно! Ужас-ужас, но ведь когда-то им верила вся Индия!

Заметим, что в христианстве сложилась ровно та же ситуация, когда гностики (Валентин, Бардезан и др.) и еретики (Арий, Несторий и др.) доказывали единство Бога и человека (Адвайта), а организация епископов (церковь) убеждала, что Бог творит души, и души (твари, творения) не имеют ничего общего с Творцом (Двайта).

Душам доступно лишь не отойти от веры (в церковный «Символ веры») и прибегать через священство к частично платным Таинствам и требам (ритуалам). Оба фактора должны были забронировать верующему место в раю, через посредство церкви, получавшей свой процент за сделку. Один в один, не находите?

[7] Кажется, самое прекрасное, что теперь могло быть в жизни домохозяина, это кормление брахманов. Ведь даже «если насытятся тысяча тысяч не знающих гимнов Ригведы, один знающий мантры, ублаготворенный, согласно дхарме, стоит их всех… Как сеятель, бросив семя в бесплодную почву, не получает плода, так и жертвователь, дав жертвенную пищу человеку, не знающему гимнов Ригведы, не получает плода» («Законы Ману», III)