г. Хабаровск
2008 г.
УДК 338.45:63
ББК 65.321
Печатается по решению редакционно-издательского совета Хабаровской краевой благотворительной общественной организации (ХКБОО) «Зеленый Дом»
Плешаков С.А.
«Сопровождение села. Модель сельского развития». – Хабаровск, 2008. – 285 с.
ISBN
Книга отражает результаты исследовательского проекта «Развитие села: предпринимательская пассивность населения и способы ее преодоления», выполненного на средства, предоставленные по гранту АНО «Институт общественного проектирования», в соответствии и порядке, установленном распоряжением Президента РФ от 30 июня 2007 года № 367-рп «Об обеспечении в 2007 году государственной поддержки некоммерческих неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества».
В первой части книги анализируются причины депрессивного состояния села, в том числе низкой предпринимательской активности сельского населения. Показано настоящее положение сельских производителей (владельцев ЛПХ, фермеров, кооператоров и др.), административно-хозяйственные барьеры, условия сельскохозяйственного производства. Дан ряд рекомендаций, реализация которых позволила бы улучшить положение местных производителей сельскохозяйственной продукции. Однако, обосновывается, что системные проблемы села применением обычных мер административного и экономического характера решить невозможно.
Во второй части книги предлагается эмпирическая модель развития села, основанная на привлечении потенциала активного населения, методической и практической помощи сопровождающей некоммерческой организации. Дается ряд примеров сельского развития, полученных в ходе реализации модели.
Издание осуществлено на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента РФ от 30 июня 2007 года № 367-рп
Международный стандартный номер книги (ISBN) приобретен на средства, предоставленные в рамках проекта 1095-0160 Фондом Форда.
Содержание
Производители сельскохозяйственной продукции, их положение, перспективы 9
Рентабельность малого сельскохозяйственного производства. 22
Сельхозпродукция на местных прилавках. 41
Административно-хозяйственные барьеры.. 56
О региональных и муниципальных программах поддержки предпринимательства. 94
Условия сельскохозяйственного производства. 105
Основные направления для приложения усилий. 119
Новая профессия – мастер сопровождения. 127
Исторический опыт сопровождения села. 135
Проблематика муниципальных районов и сельских поселений. 159
Исследование исходного состояния. 168
Позиция администрации района. 173
Позиция органов региональной власти. 185
Встреча первая: ищем идеи и оцениваем ресурсы. 205
Встреча вторая: систематизируем идеи и пишем концепцию.. 215
Встреча третья: анализируем проектные идеи, намечаем проекты, привлекаем людей. 224
Встреча четвертая: прорабатываем проекты.. 242
Встреча пятая: проводим сход жителей. 253
Встречи шестая-десятая: реализуем проекты. Психологическое поле села 256
Встречи десятая-двенадцатая. Оцениваем результаты и ставим новые задачи 288
Сопровождающая организация. 308
О книге
Основное содержание книги – представление результатов исследовательского проекта. Работ такого плана достаточно много, однако при существующем однообразии жанра и стиля значительного количества из них, встречаются отдельные работы, привлекающие внимание и вызывающие неподдельный интерес. К таким работам мы можем отнести и эту книгу.
Если попытаться определить ее жанр, то можно сказать, что это систематизированный сборник статей, посвященных отдельным аспектам реализованного проекта. Здесь важно подчеркнуть слово «систематизированный», так как каждая статья включена в книгу не случайно и занимает в ней строго определенное место.
Стиль изложения можно назвать словом «свободный», имея в виду, что автор не ограничивает себя выверенным лексическим и фразеологическим набором, свойственным подобного рода работам, посвященным итогам выполненных проектов. Но это не снижает содержательной ценности книги, поскольку позволяет широкому кругу читателей, как узких специалистов, так и всех интересующихся рассматриваемой тематикой, не напрягая себя «расшифровкой» казенных формул, вникнуть в существо исследуемых проблем.
Актуальность работы не нуждается в глубоком и подробном обосновании: проблемы выживания, тем более, развития села, сельской экономики, продовольственной безопасности и другие в этом ряду сегодня волнуют многих, а касаются всех.
Несмотря на то, что проект выполнен и его результаты проанализированы и обобщены на примере отдельного региона (даже его части) со всеми его особенностями, все основные выводы и предложения без особого труда могут быть адаптированы и к любым другим российским регионам.
Ценность работы – в детальном, предельно конкретном, даже до уровня отдельно взятого личного хозяйства, анализе причин депрессивного состояния села, но, прежде всего, — в сформулированных и проверенных на практике предложениях по выходу из этого состояния. Причем в предложениях, касающихся и федерального, и регионального, и местного уровней; предложениях не «кабинетного» свойства, а реализуемых в текущей практической деятельности.
Отдельно следует отметить, что автором и другими участниками проекта разработана технология сопровождения сельского развития и показана ее действующая модель. Примечательно, что этот проект предложен и осуществлен не специалистами в области сельского хозяйства, не профессиональными исследователями сельской проблематики, а просто думающими и неравнодушными людьми. Поскольку такие люди еще встречаются в разных уголках России, у проекта есть будущее, особенно если с его содержанием и результатами, изложенными в настоящей книге, ознакомятся все заинтересованные стороны.
А.Н. Широков,
действительный государственный советник
Российской Федерации 3-го класса, к. полит. н.
С.Н. Юркова,
директор федерального
государственного научного учреждения
«Российский научный центр государственного
и муниципального управления»
Часть I.
Введение
В ноябре 2007 года Хабаровская краевая благотворительная общественная организация (ХКБОО) «Зеленый Дом» получила по итогам конкурса бюджетный грант от АНО «Институт общественного проектирования», в соответствии и порядке, установленном распоряжением Президента РФ от 30 июня 2007 года № 367-рп «Об обеспечении в 2007 году государственной поддержки некоммерческих неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества». Грант (договор 82/К) был предоставлен на реализацию социально-значимого проекта «Развитие села: предпринимательская пассивность населения и способы ее преодоления».
Целью проекта являлось исследование причин предпринимательской пассивности жителей сел в области сельскохозяйственного производства и формирование предложений по внесению изменений в законодательные акты и структуру программ всех уровней, для стимуляции процессов развития в селах. В ходе проекта мы провели ряд количественных и качественных исследований предпринимательской активности в области сельского хозяйства, ее динамики. Исследования прошли в трех муниципальных районах Хабаровского и Приморского краев с традиционным сельхозпроизводством. Бенефициарные группы исследования – владельцы личных подсобных хозяйств, фермеры, коллективные предприниматели (с/х кооперативы).
Также исследовательская группа изучила действующие муниципальные и региональные программы поддержки предпринимательства, собрала данные о ходе выполнения национального проекта «Развитие сельского хозяйства» («нацпроект по АПК»), провела мониторинг цен на сельскохозяйственную продукцию. Отдельное внимание было уделено изучению сельского психологического климата, косвенно влияющего на предпринимательскую активность.
По итогам исследования был сформирован ряд предложений по созданию режима, благоприятного для развития предпринимательской активности в селах на уровне местного самоуправления, региональной и федеральной власти, внедрение которых несомненно бы улучшило существующую ситуацию.
Полагаем, нам удалось опровергнуть ряд устоявшихся мнений, перешедших в разряд аксиом, что:
– сельскохозяйственное производство убыточно;
– продукция местных сельхозпроизводителей не в состоянии конкурировать с импортными продуктами, в чем вина самих производителей;
– население сел деградировано (пьянство, вымывание активного населения и др.) и неспособно к включению в передовые формы с/х производства;
– кредиты и иные мероприятия национального проекта по АПК способны поднять предпринимательскую активность населения в области с/х производства.
Мы не остановились на том, чтобы просто представить полученные результаты и рекомендации, но предложили собственную модель развития села, эмпирически полученную в ходе реализации ряда благотворительных программ и проектов, и опирающуюся на комплекс услуг, предоставляемых сопровождающей некоммерческой организацией.
Данная книга будет интересна не только представителям власти и местного самоуправления, но и общественным организациям, которые понимают проблему деградации села и желают приложить собственные усилия в направлении поддержки сельских инициатив, развития на муниципальном уровне институтов гражданского общества, сельской микроэкономики.
Производители сельскохозяйственной продукции, их положение, перспективы
Описанная ниже ситуация в сельском хозяйстве получена в ходе исследования в дальневосточных регионах, но при определенных оговорках вполне справедлива для многих российских регионов.
Основными производителями с/х продукции на Дальнем Востоке являются: 1) сельские жители, держатели личных подсобных хозяйств (ЛПХ); 2) фермеры; 3) с/х потребительские и производственные кооперативы; 4) перерабатывающие предприятия с акционерной и частной формой собственности; 5) государственные унитарные сельскохозяйственные предприятия (ГСП).
ЛПХ самые слабые в этом списке, но и самые устойчивые. ЛПХ, кроме изношенных сараев и низкого дохода своих владельцев, ничем не обеспечены. Однако плюсом является фактически бесплатный труд хозяев и возможность выращивания дополнительных кормов на личных огородах (картофель, тыква, кукуруза, трава и др.), отчего не совсем понятно, руководствуясь какими экономическими мотивами, на протяжении ряда лет Советской власти требовалось зажимать эту малозатратную форму с/х производства.
В среднем владельцы ЛПХ имеют огород (10–20 соток), 1-2 сарая, 1–4 голов свиней и/или 1–3 головы крупного рогатого скота (КРС), десяток-полтора кур. Они на 70–100 процентов обеспечивают свои семьи мясом, на 90–95 процентов яйцом, молоком. Селянам невыгодно держать больше свиней, к примеру, чем это нужно для семьи, так как им приходится при отсутствии холодильных мощностей продавать остатки мяса по невысокой цене, а за покупателем, способным уплатить нормальную цену, еще нужно побегать. Поэтому ЛПХ при производстве мяса и яиц нацелены на самообеспечение, а в производстве молока всегда имеют в виду рынок (корова дает в среднем 12 литров в день, что для одной семьи слишком много).
Однако у сельчан остается неиссякаемое желание к ведению огородов и малых животноводческих хозяйств. Согласно анкетированию, им нужна только поставка кормов и гарантированные каналы сбыта мяса и овощей, и деревня согласна за невысокую маржу трудиться на город. В этом плане поддержка ЛПХ через национальный проект по АПК представляется очень перспективной.
Но! В каких формах она осуществляется? Этой поддержке не хватает минимум трех факторов: а) сопровождения кредитных пользователей, из-за отсутствия которого даже направляя средства целевым образом, банк не имеет никакой гарантии на возврат кредита, а заказчик нацпроекта – требуемой отдачи, которая должна выражаться в увеличении сельхозпродукции на внутреннем рынке; б) развернутой сети перерабатывающих предприятий, нацеленных на поглощение новой продукции, ее переработку и рыночную упаковку; в) адекватной реакции торговой сети, жестко сидящей на импортной дешевой продукции и не готовой работать с местным дорогим продуктом. Поэтому изначально нацпроект по АПК, нацеленный на преимущественное кредитование мелких сельхозпроизводителей, был обречен на провал. Более подробно эти вопросы рассматриваются далее.
Фермеры представляют собой наиболее активную часть селян. Они имеют сильно выраженное желание работать в сельском хозяйстве, многие из фермеров неплохие менеджеры, то есть способны к организации и управлению производством, налаживанию каналов сбыта. В среднем фермер имеет свинарник или коровник с высокой долей износа, держит 20–100 голов свиней (и/или 10–20 КРС), иногда легкий трактор, зачастую самим же фермером и собранный из всякого хламья; грузовичок. Он довольно зависим от цен на корма, нуждается в поставках сена, продает продукцию на районных рынках, иногда, имея связи, поставляет мясо в какое-нибудь большое городское учреждение для сотрудников. Фермер был бы рад поставлять по средним ценам сырье на переработку и сбыт кооперативу, что позволило бы ему отказаться от усилий по налаживанию сбыта и полностью сосредоточиться на производстве.
Проблема только в средних ценах, особенно для приамурских регионов Дальнего Востока, крепко «сидящих» на дешевом китайском и австралийском мясе. Конечно, у нас действует табу на ввоз китайского мяса, но очень трудно отказаться от мысли, что то или иное дешевое мясо в магазинах только для приличия, только согласно ценника из США или Бразилии, но на самом деле его произвели гораздо ближе к Дальнему Востоку. И поскольку в таких ценовых условиях российскому производителю просто нечего делать (подробнее в главе «Рентабельность сельскохозяйственного производства»), то дальневосточные мясоколбасные комбинаты безусловно работают на дешевом импортном мясе и согласны платить тому же фермеру чуть выше, чем поставщикам из Австралии и Китая – только ради того, чтобы при выпуске дорогих сортов колбас и карбонатов показывать качество и держать марку. Дешевые сорта молочной, докторской, любительской и других подобных сортов колбасы гарантированно изготавливаются из импортного мяса.
Фермеры безусловно перспективны, но то, с какой скоростью они бросают работу (в Уссурийском районе работало 40 фермеров в 2005-м, 30 фермеров в 2006-м и 22 фермера в 2007 году), демонстрирует отношение государства к сельскому хозяйству в общем и к фермерству в частности. Опять же, нужно упомянуть о трех отсутствующих факторах, повторять которые лишний раз не будем, потому что также придется повторять гробовой вывод о заведомом провале нацпроекта.
Кооперативы. Форма собственности хотя и старая, но в связи с реализацией нацпроекта по АПК получившая новую жизнь. В рамках нацпроекта приветствовалось создание потребительских кооперативов с целью закупа у населения излишков овощей и мяса, придания продукции товарного вида и сбыта в городских торговых сетях и рынках. Однако создать-то кооперативы создали, но заработала из них только та часть, которая имела гарантированные каналы сбыта. Закон рынка – произвести сможет любой, но не любой продать – для кооперативов оказался особо убийственным. Ведь им пришлось оплачивать закупку излишков, помывку, расфасовку в сетки, пакеты и др., хранение (складирование), транспортировку, а также бороться с низкими оптовыми ценами, когда демпинговать против китайской продукции уже просто не на что.
Следовательно, поставки были реальными, если торговец соглашался ограничить зарубежную продукцию и не стараться извлекать высокую маржу. Обычно такими покупателями являются воинские части, детские и образовательные учреждения. Однако в соответствии со ст. 94 ФЗ все закупки на сумму свыше 100 000 рублей теперь производятся по конкурсу, и нашим кооперативам при поставках в учреждения, контролируемые органами власти и местного самоуправления, пришлось конкурировать с предприятиями, имеющими более солидную базу.
Отдавать же продукцию в торговые сети просто убыточно. На Дальнем Востоке торговцы уже давно подсажены на дешевую китайскую продукцию и ни за что не откажутся от своих прибылей, так же как и дальневосточные производители не согласятся работать 360 дней в году за миску китайской лапши. Понять ведь можно и торговцев, когда городские власти устанавливают арендную плату от 2,5 тыс. рублей в месяц за квадратный метр торговой площади.
Имели шанс на выживание также те кооперативы, которые организовывали производство с/х продукции, владели нужными для этого площадями и техникой. Например, кооператив «Калинка» был создан в 2004 году в одноименном военном городке, где была расформирована военная часть. Он объединил часть бывших военных, выброшенных на пенсию, часть местных жителей. При содействии губернатора Хабаровского края в Калинке был открыт филиал технического училища, со ставками преподавателей, солидной технической базой, посевными площадями. Кооператив и ТУ объединили возможности, а сбыт обеспечили бывшие связи военных – в те же воинские части.
Кооперативы без стартового капитала и выверенной, согласованной с органами власти и местного самоуправления стратегии оказались убыточными. В Хабаровском крае было зарегистрировано в 2005–2007 гг. более 20 кооперативов, реально работающих — не более четырех.
Налоговая схема у потребительских кооперативов очень щадящая. Кооператив фактически может не платить налоги, так как он возвращает деньги от продажи продукции тем хозяйствам, у которых выкупает излишки. Согласно закона, потребительские кооперативы являются некоммерческими организациями, так как преследуют цель извлечение прибыли на для собственно организации (кооператива), а для своих членов, которыми могут быть какое угодно количество ЛПХ, фермеров и просто физических лиц.
Кооперативы производственные нацелены на получение прибыли для учредителей, так что должны платить налоги с финансового оборота, поэтому производственные кооперативы почти никто не регистрирует. Точнее, производственные по сути кооперативы регистрируются в форме потребительских. Честно говоря, у людей, создающих кооперативы в области сельского хозяйства, особенного выбора нет, так как правительство предлагает бороться за рынок самостоятельно. И в этой борьбе кроме как низкопроцентных кредитов ничего предложить пока не может. Да и последние стали доступными лишь недавно. Так что какие уж тут налоги при сравнительно малых объемах производства. Ко всему, кооперативы – форма коллективной собственности, а сейчас не время преференций для колхозов. К сожалению.
Если речь идет о производстве, кооперативы регистрируются там, где сельским жителям или фермерам удалось договориться между собой и создать коллективное производство или коллективный сбыт. Хотя эта форма с виду очень перспективна, так как объединяет ресурсы и позволяет совместно пробиваться на рынки, тем не менее редко находится менеджер, способный находить компромиссы между членами. И через самое малое время члены кооператива, переругавшись, самораспускаются. Кстати, о трех факторах – к кооперативам они тоже относятся.
ООО, ОАО – эти формы выбираются крупными частными производителями сельхозпродукции. Уже своим существованием эти предприятия опровергают тезис о неприбыльности сельского хозяйства. Производители работают в области переработки мяса и изготовления колбас (на 70–90 процентов на дешевом зарубежном сырье плюс добавки), молока, животноводства, заготовки и переработки дикоросов. Предприятия отличаются жестким менеджментом. Они стараются занимать ниши, которые не в состоянии занять конкуренты из-за рубежа. Например, они отлично работают в сфере производства молока, стараясь не только перерабатывать молоко, но и создавать собственную животноводческую и кормовую базу, и это объясняется тем, что как крупные российские, так и ближайшие китайские производители не могут перебить у них этот рынок в силу отдаленности или таможенных ограничений. А вот в сфере свиноводства эти предприятия работать не стремятся, так как им пришлось бы конкурировать с коллегами из Китая и Австралии.
Можно попробовать обозначить еще одну нишу на будущее. На Дальнем Востоке большие проблемы стали возникать с дешевыми кормами. Поскольку здесь их почти не производят, только для внутренних нужд, то алтайский комбикорм прочно завоевал свои позиции. Но усилиями перекупщиков цены на алтайские корма уже стали предельными, а перед урожаем и вовсе сбрасывают производителей за черту рентабельности. Это также объясняется и тем, что закупки алтайского комбикорма стали падать с уменьшением числа ЛПХ, в которых держат скот, а железнодорожные тарифы продолжают расти. Поэтому высока вероятность, что в наиболее приспособленных дальневосточных регионах скоро начнется производство собственных кормов, и данная ниша в течение 3–5 лет будет занята крупными частными производителями.
Агрокомплексам пророчат большое будущее, но их существование не всегда хорошо отражается на экономике. С одной стороны, они являются крупными поставщиками отечественной продукции, дают рабочие места сельским жителям, с другой – рост агрокомплексов всегда означает убытки для и так нищего сельского населения, как если бы на улице мелких лавочек появился шикарный магазин самообслуживания. Допустим, агрокомплекс занимается молочным производством; как только он обзаводится своим стадом, селяне сводят коров со двора, потому как даже по копеечной цене молоко у них уже не принимают. Ко всему агрокомплексы любят дешевую рабочую силу и лучше возьмут десять таджиков, чем пятьдесят русских из окрестных сел. Упрекать их в этом бесполезно, потому как давно уже известно, что социально-ответственный бизнес – это только еще один вид рекламы; и куда девается вся социальная ответственность, когда речь идет о повышении процента прибыли?
Остается охарактеризовать последнего «стейкхолдера» российского сельского хозяйства – государственные (унитарные) сельскохозяйственные предприятия (ГСП). В среднем это довольно крупное предприятие, имеющее 500–1000 голов скота, посевные площади под корма, технику, хранилища. Зарплата в ГСП низкая и, хотя декларируется на уровне 5–6 тысяч рублей в месяц, на деле равна 1,5–3 тысячам, причем с задержками. Персонал на ГСП держится слабо и при любой возможности увольняется. В некоторых отделениях уже попросту некому работать, и директора, пользуясь программой переселения, приглашают на работу жителей дальнего зарубежья, таджиков и узбеков.
ГСП сильно завязаны на региональные департаменты и иные сельхозотделы, к которым они приписаны и от которых очень зависят. Со стороны последних способы управления унитарными с/х предприятиями содержат отработанный, но недостаточно эффективный набор инструментов. Это компенсации за ГСМ, позволяющие ГСП худо-бедно провести посевные и уборочные работы, это поставки удобрений, субсидии на погашение долгов (например, перед энергетиками), поставки техники, иногда племенного скота. В чистом виде ГСП деньги от регионов почти не видят. В рамках нацпроекта АПК ГСП в Хабаровском и Приморском краях не кредитовались в силу задолженностей, так что сами обрезали себе все пути к развитию.
Хотя ГСП фактически все нерентабельны, имеют задолженности по заработной плате и перед хозяйствующими субъектами, их приватизация будет представлять катастрофу всероссийского масштаба. Так или иначе, ГСП — наряду с кооперативами и фермерскими хозяйствами, ЛПХ — являются залогом хотя бы минимальной продовольственной безопасности.
Кооперативы, призванные наладить поставки от владельцев ЛПХ на городские рынки, пока еще слабы в силу конкуренции с заграничными продуктами. У них нет первоначального капитала для создания перерабатывающей базы, нет гарантированных каналов сбыта, нет средств для организации приема сельскохозяйственного сырья от сельских частников, которые ни за что не отдадут свою продукцию под реализацию. Фермерские хозяйства, во-первых, немногочисленны, во-вторых, не объединены и каждое выживает в одиночку, также не имеют гарантированных каналов сбыта и зачастую вынуждены сдавать продукцию сырьем не то что по низким – по нижайшим ценам. Например, мед сдается пасечниками по 40 руб. за кг оптом, тогда как розничная его цена в среднем 200 руб. за кг. У фермеров не столь уж часто получается выйти на городские рынки и торговые сети – у одних нет транспорта, у других нет воли, чтобы методично искать каналы сбыта, им проще сидеть в своих деревнях и обвинять во всем власть. Им могли бы очень помочь городские столы заказов, но этим тоже кто-то должен заниматься.
От ГСП, хотя их уровень производства невысок, однако же продукция поступает, в основном в городскую сеть. Молоко идет на молокозаводы по довольно невыгодным ценам, но завести свои молокозаводы… с одной стороны, это было бы наверняка против политики их унитарного руководства, которое выступает за консерватизм наработанных связей, с другой стороны, и директора ГСП никак не стремятся к развитию своих хозяйств. У них попросту нет никакой мотивационной составляющей. При Советах они развивали бы свои совхозы за награды и повышение рейтинга в глазах партийного руководства; будучи полностью на коммерческой основе, они бы боялись банкротства как черт ладана и были бы настроены на движение и результат. Сейчас же нет ни одного из вышеперечисленных мотивов: наград за развитие не дают, по служебной лестнице не повышают (куда, собственно?), от банкротства спасают погашением долгов, особого результата не требуют, еще и техникой помогают. Руководят ГСП далеко не корифеи менеджмента, но люди, иногда не имеющие даже высшего образования. И все же ГСП обеспечивают минимальный уровень продовольствия отечественного производства в городских торговых сетях и рынках.
Согласно нового курса реформ, выводящих из-под ведения органов власти и местного самоуправления хозяйственную деятельность, ГСП подпадают под приватизацию. При приватизации ГСП нет никакой уверенности, что земли и строения (малоликвидный по правовым ограничениям и функциональному назначению товар), племенной скот и техника (высоколиквидный товар) не пойдут с молотка в самом ближайшем будущем. В Хабаровском крае у многих еще свежи воспоминания о развале крупнейшего Краснореченского совхоза. Поскольку последний, в отличие от других совхозов, был на плаву, под управление директора совхоза попадали разоряющиеся отделения в разных районах, и к 2000 году совхоз представлял собой разветвленную сложную структуру с большой залоговой базой. Однако, акции совхоза были непонятным образом перекуплены предприятием, входившем в состав холдинга Абрамовича. В течении двух лет, не сумев удержать рентабельность, новое руководство продало все ликвидное имущество, и в первую очередь технику, порезало скот, поля были заброшены и по сей день зарастают полынью.
Ныне ГСП представляют собой неплохой объект для рейдеров и иных злоупотребителей. Нет никакой гарантии, что ГСП сохранят людей (последних людей), технику, сам характер с/х производства, а не развернут на своих землях вблизи городов малоэтажное строительство, не продадут все, что можно продать. Думается, что прямое и непрямое руководство ГСП на приватизацию настроены – объект, повторимся, привлекательный, даже с невысокой степенью ликвидности. Замечательно, если будущие владельцы окажутся хорошими менеджерами, причем не только по производству, но и по сбыту, только мы имеем в этом малую степень уверенности.
К приватизации ГСП нужно подходить очень осторожно. Лучшим способом безболезненно пройти процедуру перехода от унитарной собственности в частную – это конкурсное управление, с постепенной перекупкой акций предприятия. То есть целесообразно ГСП реорганизовать через акционирование, обеспечив контрольный пакет органам госвласти. Далее через конкурс менеджеров (без ограничений) принять наилучший вариант бизнес-плана с обоюдными обязательствами: со стороны управляющего менеджера, госвласти и трудового коллектива – фактически план реанимации того или иного предприятия. В течение 3-5 лет контрольный пакет частями, пропорциональными достигнутой рентабельности, должен переходить во владение нового акционерного общества, а бывший держатель пакета при передаче очередного пакета будет терять часть влияния на новое предприятие. Если рентабельность не будет подыматься, это должно являться основанием для ликвидации договора с данным менеджером и объявления нового конкурса. Менеджеры предприятий должны быть ограничены по существу только в продаже техники и поголовья, в смене основного профиля производства, в использовании земель не по назначению. Наконец, госвласть, для обеспечения налаживания новых внутренних отношений, могла бы взять на себя долги старых предприятий по заработной плате – хотя бы часть.
При такой схеме мы имеем: 1) конкурс, то есть возможность выбора лучшего варианта антикризисных мер; 2) возможность включения потенциала трудового коллектива; 3) растянутый во времени плавный переход из одной формы собственности в другую, обеспечивающий возможность контроля в течение нужного времени над производством и поставками сельхозпродукции на городские рынки.
Если возобладает любой из старых методов, достижение продовольственной независимости будет отодвинуто на ряд лет. Освободившиеся ниши будут заняты не фермерами и кооператорами, а поставщиками дешевой зарубежной продукции, и с ними, будучи ограниченными правовым полем, региональные госвласти не смогут бороться.
Есть, правда, еще один «стейкхолдер», не упомянутый в этом списке. Это китайские общины, берущие в аренду российские земли. В Хабаровском крае их сравнительно мало, но уже в Еврейской автономной области они арендуют едва ли не до 2/3 пахотных земель иных сельских районов. Землю заграничные арендаторы не жалеют, и по поводу химического заражения был уже не один инцидент. И дело не в том, что китайцев нужно выкуривать тем же нехитрым административным способом, что и с рынков. Дело в том, каким образом помочь каждой группе российских производителей, дабы не образовывалась пустота, которую, безусловно, кто-нибудь как-нибудь да заполнит.
Вот такая складывается сегодня ситуация с производителями сельскохозяйственной продукции в приамурских регионах Дальнего Востока. Согласно исследованиям авторов, она правильна для подавляющего числа регионов России.
Рентабельность малого сельскохозяйственного производства
Дальневосточное село (приамурские регионы), конечно, способно освоить все типы и способы с/х производства, более или менее возможные в нашей климатической зоне. Но если дело не в экзотике (у нас на Дальнем Востоке даже страусов разводят), то речь пойдет об основных типах. В животноводстве это выращивание свиней на мясо и сало (при Хрущеве, говорят, селян заставляли сдавать свиные шкуры для кожного производства; сегодня на селе при коммерческом подходе от таких предложений бы не отказывались), разведение коров (молочное производство), телят, овец и баранов (мясо), птицы (яйцо и мясо), производство сена, овощей (картофель, помидоры, огурцы и др.), кормовых культур (пшеница, овес, ячмень, соя, кукуруза), фруктов (яблоки, груши, сливы и др.) и ягод (войлочная вишня, смородина, клубника и др.), а также сбор и переработка недревесных продуктов леса, рыболовство и рыборазведение, производство меда…
На Дальнем Востоке растет почти все, что и в европейской и даже отчасти южной части России, только многим попросту нецелесообразно заниматься в силу невыгодной изотермы (среднегодовой температуры) и отсутствия большого количества пригодных земель. Хотя приамурские регионы расположены на широте Украины, здесь не растят пшеницу на хлеб – у нас зона, как принято говорить, рискованного земледелия (Гольфстрим, увы, не нас греет, а Куросиво почти не достает), и для земледелия и животноводства пригодна только узкая полоса вдоль Амура и земли в Приморье.
Однако везде в сельском хозяйстве работают одни и те же законы, определяющие рентабельность производства. Грубо говоря, нужно посчитать то, что на входе и то, что на выходе. На входе у нас расходы на корма, строения, хранение, технику, ГСМ, электричество, отопление, трудозатраты и форс-мажоры, на выходе доходы, определяемые через оптовые и розничные цены. Если доход выше расхода хотя бы на 20 % или минимальной величины, обычно закладываемой на развитие (10 %) и декларируемой годовой инфляции (грубо 10 %; хотя уровень роста цен несомненно выше, но мы берем инфляцию за осенне-зимние полгода, когда с/х производство либо не ведется, либо замирает, потому как коровы идут в отел, куры не несутся и т.д.), то дело рентабельно, им можно заниматься. С одной оговоркой – реальный доход, перекрывающий понесенные расходы, в сельском хозяйстве начинается лишь на третий год.
Попробуем посчитать рентабельность дела, которым обычно занимаются селяне в ЛПХ – свиноводства. Допустим, что владелец ЛПХ взял кредит по нацпроекту АПК в размере 50 тыс. рублей плюс у него есть возможность вложить в дело 12 тыс. рублей, по тысяче рублей в месяц. Денег у нашего хозяина мало, так как работает он на ГСП, и из тех денег, которые иногда достаются ему, он должен содержать семью, заготавливать дрова и еще платить поземельный налог.
Для начала ему нужно построить сарай-свинарник, т.е. помещение достаточной площади (в зависимости от количества животных) и толщины стен и полов. Хозяин не может работать только на свою семью, так как ему еще нужно отдать кредит с процентами (примерно 54-58 тысяч, в зависимости от срока выплаты), поэтому он имеет в виду продажу мяса. Раз так, ему нужно обеспечить мясом свою семью (допустим, это 4 человека), для чего необходимо около 100 кг мяса, или полторы туши свиньи. Свинья в среднем дает 70 кг мяса, плюс сало, печень, кишки и прочее. Наш хозяин очень расчетлив, и сначала он договорился с другими сельчанами, что те купят у него парное мясо по цене 160 рублей за кг, а также 5 трехлитровых банок соленого сала. Разделив 58 000 рублей на 160, он получил 362 килограмма мяса. Сбросив стоимость сала (около 500 рублей за банку), он понял, что ему нужно выдать на рынок 4,5 туши плюс внутренности (почки, сердце…).
Значит, ему нужно строить сарай на 6 голов. В среднем на свинью нужно 2 кв. метра, значит, сарай должен быть площадью 12 кв. метров[1]. Сначала закладывается фундамент… Нет, сначала хозяин должен получить проект на свое строение у районного архитектора! Это раньше, коли имеешь свой участок в селе, то и строй все что хочешь. Теперь на сруб и крышу требуется утвержденный проект. Пока в исследуемых районах вопрос решается неоднозначно. Иные сараи выдают за некапитальные строения, на что разрешений не требуется, другие … Поэтому мы не будем вносить в смету стоимость проекта за неясностью вопроса.
Итак, сначала закладывается фундамент в виде бетонных тумб (6 шт.), на которые уйдет полподдона кирпича (500 рублей) и 4 мешка цемента (1200 рублей), а песок как-нибудь найдет, на реке насеет. Недавно мы видели, как изобретательные сельчане стали использовать старые диски от грузовых машин: насыпают гравий, сверху диски, а на них уже брус – дешево и сердито, так что фундамент может обойтись и подешевле.
На полы пойдет доска из лиственницы толщиной 5 см, так как эта порода дерева не гниет, а только «закаляется» от животной мочи и навоза – 5000 рублей. На нижние венцы также необходима лиственница, далее можно укладывать брус (толщиной не менее 15 см, иначе будет промерзать) или кругляк елки и других недорогих древесных пород. Кубометр лиственницы сейчас стоит в районе 4500-5000 рублей, не считая доставку. Брус пойдет по цене 4 тыс. рублей, на сарай нужно 5 кубометров (20 000 рублей), плюс доски на потолок, загородки (разделять свиней, иначе будут грызться), стропила – 1,5 куба, или 7000 рублей.
На крышу нужен шифер и гвозди. Раньше использовали рубероид, но у него срок службы небольшой, 2-3 года, поэтому владелец остановился на шифере, который по 280 рублей за лист, а на крышу нужно примерно 35 листов – 9800, или округленно 10 тысяч рублей.
Еще нужен материал на утепление. Используется пакля, как самый дешевый вариант, а некоторые хитрые селяне используют мох вместо пакли. Но мох и паклю любят таскать из щелей птички на свои гнезда, образуются дыры, и если вовремя не уследили, то ставьте поросятам градусники. Так что лучше использовать либо пеногерметик (очень дорого), либо стекловолокно, посчитаем: в среднем 1500-2000 рублей.
Нужны также гвозди на крышу, загоны и т.д. Брус селяне садят на чопы, железные или деревянные, так что экономят. На гвозди уйдет в районе 1000—2000 рублей, особенно если хозяин решил построить летний загончик, чтобы свиньи в сарае не парились, но копались себе в земле и не орали как полоумные. Для летнего загончика нужны штакетник (лучше сетка-рабица), столбики, прожилины между ними, на которые набивается штакетник или крепится сетка. У хозяина летний загон обсчитался в 8000 рублей с гвоздями.
Доставка пиломатериала и шифера обойдется в 10 000 рублей, не меньше, потому как своей машины у владельца нет. А если есть, то с сегодняшними штрафами, ГСМ, техобслуживанием куда больше выйдет. Обсчитав все, хозяин получил 63-65 тыс. рублей.
| NN | Статья | Сумма (руб.) |
| 1 | Фундамент | 1700 |
| 2 | Полы | 5000 |
| 3 | Сруб | 20000 |
| 4 | Доски | 7000 |
| 5 | Шифер | 10 000 |
| 6 | Утеплитель | 2000 |
| 7 | Гвозди | 1200 |
| 8 | Транспортные расходы | 10 000 |
| 9 | Летний загон | 8000 |
| Итого | 65 000 |
Далее, хозяин просчитал стоимость кормов и сена. На голову нужно от 0,7 тонны качественного гранулированного комбикорма, либо размол, зерно… При Советах селяне держали массово скот потому, что хотя комбикорма были дорогие и их не хватало, но они кормили свиней еще и черным ржаным хлебом, который был довольно дешев, в районе 12-16 копеек за булку, докармливая картофелем, остатками пищи со стола, травой и т.д. Партийные начальники ругались почем зря, что с таким трудом добываемый хлеб идет на корм скоту, но по сути, если чуток отойти от патетики, им и предложить было особенно нечего взамен дешевого хлеба. Стоил он, думается, дороже, но и доходы от нефти ведь тогда не складировались в Стабфонд (непонятно, для каких будущих поколений), чтобы «фанни» и «фредди» кормить, а шли в том числе на дотирование сельского хозяйства.
Селяне по-разному кормят свиней (кто 2, кто и 3 раза в день), кто растит 7 месяцев, кто чуть больше или чуть меньше, кто кормит комбикормом, кто размолом – тут уж что продавцы кормов предложат. Здесь главное для селян – снизить затраты на корма, дополнительно выращивая на подсобном участке картофель, тыкву, траву (сама, впрочем, растет). Так что будем считать, что на голову уйдет 1 тонна кормов привозных и столько же дополнительно выращиваемых. Смилуемся над хозяином и дадим ему огород, картошку и прочие допкорма, не будем вносить их в смету. Посчитаем только корма привозные.
Последние у нас смело миновали рубеж 6 рублей и продаются от 6,5 рублей (нужно очень поискать, и то вряд ли) до 9,5 рублей за килограмм[2]. Не думаю, что у нашего хозяина есть грузовичок, чтобы ездить по базам, поэтому он будет брать у перекупщиков по их цене. Значит, это порядка 8 рублей за кг, множим на 1000 (тонна), получаем 8000 рублей на голову, или 48 000 рублей на 6 голов. Еще нужно купить кормовых добавок (если кормить размолом), которые дают животным витамины (иммунитет) и способствуют лучшему усваиванию пищи. Добавки идут примерно в пропорции 1:10, примерно по такой же цене, так что добавляем 1/10, или 4800, итого 52 800 на корма.
Также нужно 1 рулон сена на подстилку свиньям, иначе замерзнут. Идут и опилки, но если они есть в этом селе. Сено идет по цене от 500 рублей за рулон (300 кг) без доставки в районах, где его много заготавливают, до 1200 рублей с доставкой в районах, где заготовки сена почти не ведутся. Следовательно, берем в среднем 1000 рублей за рулон с доставкой… Слушайте, а что мы это все хозяину жизнь облегчаем? Рук у него нету, что ли? Короче, литовку в зубы и айда косить. Уж 300 кило как-нибудь сам накосит. Не будет сено считать.
Во многих селах (особенно вдоль Амура, Уссури) вода залегает довольно глубоко, так что далеко не каждый имеет возможность пробурить скважину, и хозяйствам проще использовать привозную воду. За год на хозяйство уйдет (20 литров на голову, множим на 30 дней, на 7 месяцев, на 6 голов, получается округленно 25 тонн, по цене 180-200 рублей за тонну) 5000 рублей. Что-то много… Ладно, 20 литров – это расчетная величина, из стандартов советских времен, а на деле уходит в 2 раза меньше, так что давайте возьмем 2500 рублей.
Плюс потребуется электричество. Если делается расчет на поросят, то надо сразу устанавливать лампу 500 Вт для обогрева в особо морозные ночи, на что уйдет 300—500 рублей. Но это если хозяин решил основательно обзаводиться хозяйством и имеет в виду разведение поросят. Но в любом случае проводка нужна, потому как зимой темнеет рано, и лучше иметь при раздаче кормов сарай освещенным, чтобы отбиваться от животных, в случае чего. Ведь будем иметь в виду, что свинья все же животное, и эти животные достигают и 300 кг (свиноматки после 3-4 лет), и уж укусить эта животина как минимум постарается. Еще вспомним Некрасова, сюжет с сожранным младенцем… Нет, лучше забудем.
В общем, в сарае должна быть лампа, и все тут. Плюс затраты на проводку – кабель внешний и внутренний, патрон, выключатель, распределительная коробка, 5 ламп на замену, так как перегорают они быстро в условиях повышенной влажности, или нужен закрытый светильник, но если иметь в виду поросят, то лампу в плафон прятать нельзя, потому как тепла не даст; итого на 2000 рублей, если не потребуется отдельный счетчик и если от сарая до места подключения не более 10 метров.
Поросятам понадобится прививка, на что нужно заложить 10 рублей на голову, считать не будем, сэкономим на куреве. Но свиньи довольно часто болеют, потому как условия дальневосточные – где-то простыли, где-то подхватили заразную болезнь, и не дай бог эпидемия, падеж, пожар… все, пропали. Но будем оптимистами. На борьбу с простудами, вместе с прививками, заложим еще 1000 рублей на лекарства и услуги ветеринара.
О, забыли кабанов кастрировать, а это нужно сделать, чтобы они быстро набирали вес, не отвлекаясь на эротические фантазии и борьбу за власть в сарае, да и мясо «выложенных» кабанов, говорят, вкуснее. Следовательно, по 100-300 за кастрацию (в зависимости от возраста), включая мужиков, которых надо угостить, чтобы они кабанчиков подержали, – готовим еще 1000 рублей.
Кстати, лучше брать породы, устойчивые к холодам и заболеваниям. Нынче очень большим спросом пользуются две породы: ландрас (лопоухие и смешные) и дюрок. Хозяин решил брать их поровну, на что у него уйдет по 3000 рублей за поросенка, или 18 000 рублей.
| NN | Статья | Сумма (руб) |
| Корма (на 6 голов) | 48 000 | |
| Кормовые добавки | 4800 | |
| Вода | 2500 | |
| Электричество | 100 | |
| Проводка и светильник | 2000 | |
| Лекарства и услуги ветеринара | 1000 | |
| Кастрация | 1000 | |
| Поросята | 18000 | |
| Итого | 77400 |
Что же, наш владелец подбил сумму в столбик (строительство, корма, поросята, накладные) и получил порядка 142-150 тысяч рублей. Думаем, ему нужно взять как минимум верхнюю цифру, потому как это у опытных мужиков гвоздь в доску сразу заходит, а не слишком опытный столько материала попортит, пока наловчится. Да, нам нужно владельца похвалить, потому что он решил сарай построить самостоятельно, а если он у нас не строитель, то лучше бы ему еще тысяч 30 на работников заложить.
Исходя из расчетов, владелец понял, что кредит за 1 год он явно не отдаст. И за 2 не отдаст. И вообще, 50 тысяч по АПК оказывается что слону дробина. Знаете, что владелец сделает после расчетов? Он плюнет и сядет на завалинку снова ругать чертову власть. Потому как тут никаких кредитов не хватит! И даже если он хорошо зарабатывает – ездит, допустим, вахтовым методом, зарабатывает по 150 тысяч за сезон… А зачем ему тогда эти свиньи? Что, денег мало, что ли?
Или нет? Тогда давайте сразу скажем, что на голом месте за 50 тысяч кредита ничего не сделать. И это будет первый вывод. И что у владельца должен быть как минимум сарай, хотя бы с советских времен. Но, честно говоря, мы не совсем уверены, что с этих пор сарай сохранился, а не распилен на дрова (10-12 тысяч на обогрев дома и кухни в год требуется, отчего бы сарайчиком старым не сэкономить?) или попросту не сгнил. И уж полы и крышу там точно менять нужно будет.
Вы настаиваете, что сарай-таки у владельца есть? Конечно, мы ведь по нацпроекту только крепких хозяйственных мужиков решили поддерживать, остальные пусть с голоду помрут. Или в Москве считают, что они уже, наверно, померли? Пьют ведь мужики! А сколько можно «паленую» водку употреблять, не до бесконечности же. Хорошо, мы согласимся с московскими мудрецами и будем считать, что каким-то чудом сарай у владельца ЛПХ есть. Тогда на 6 голов ему все равно нужно около 80 тысяч. Что в сумму кредита опять не укладывается, даже с тщедушной тысячей в месяц, которая есть-таки у самого владельца.
Значит, эти 50 тысяч, собственно, свиньям на смех?! А лишнюю тысячу мужик лучше пропьет, чем не понять на что выкинет.
Но вдруг нашему владельцу в банке пообещали каким-то чудом 100 000 рублей?! Ну потому что у него есть небольшая зарплата, и жена тоже в школе работает, и дети пока в средние классы ходят, но нужно уже думать о недалеких временах, когда дело зайдет об институте. Нельзя ведь не поражаться, каким образом селяне умудряются выучивать своих детей в институтах? Это просто уже ни в какой столбик не укладывается, это вообще лучше не считать, чтобы не расстраиваться.
Но давайте вообще не будем считать, сколько банк решился дать денег владельцу. Давайте посчитаем, сколько нужно денег, чтобы начать хозяйство с нуля (домик и огородик, разумеется, есть), то есть построить сарай, завести живность, расплодить ее, выйти на покупаемый продукт и отдать кредит хотя бы за 3-5 лет.
Значит, на сарай нужно 65 тысяч рублей, но только на 6 голов. Если задумался хозяин о разведении поросят, то маленький сарай не годится, ему нужно увеличить его минимум вдвое, а то и втрое. Сумма увеличится, конечно, не в той же пропорции, но и не намного меньше. Видимо, сарай на 36 кв. метров обойдется примерно в 130 000 рублей, а общие расходы возрастут на 65 000 рублей и составят 215 000 рублей.
Если одна туша в 70 кг стоит в среднем 11200 рублей, плюс 2500 за сало и внутренности – 13700 рублей, а на ее прокорм нужно 8800 рублей, плюс накладные расходы (лекарства, свет, вода) около 500 рублей на голову (всего 9300), то доход владельца за 7 (!) месяцев упорной работы (на строительство сарая еще нужно добавить 3 месяца минимум) составит 4400 рублей, т.е. около 600 рублей в месяц – колоссальные деньги! Итак, с туши имеем – в лучшем случае! – 4400 рублей, с 5 туш (мы хотели оставить 1,5 туши на семью владельца, но решили, что они обойдутся 1 тушей – стройнее будут) будет всего 22000 рублей. Мы можем, конечно, делать расчет на большее количество голов, но каждый поросенок – это плюс по 3000 стоимости за голову и 9300 на ее откорм. А кредитное плечо не может быть бесконечно длинным. Поэтому надеяться вырваться только за счет живого веса нереально, переходим к расчетам на разведение поросят.
Если денег только на приобретение 6 поросят и их откорм, то хозяин должен завести трех кабанчиков и три чушки. Одного кабанчика он откормит для себя, одного оставит на племя, одного на продажу. Три чушки дадут потомство, в среднем 8-10 поросят. Если владелец грамотно подойдет к делу, проконсультируется по всем тонкостям да еще будет иметь бесплатную помощь время от времени от знающих соседей, то будем надеяться, что ему удастся сохранить весь приплод и его не пожрут чушки, не застудят сквозняки, не угробят болезни, не подавят другие животные…
Итак, чушки дали потомство, владелец кормил его 1-2 месяца, и к концу второго месяца он умудрился продать всех поросят, или 23-25 поросят по 3000, всего на 70 000-75 000 рублей. Двух кабанов он заколет, одного для семьи, другого на мясо. Итого доход 70 000 рублей за поросят, 13700 рублей за кабана, всего 83 700 рублей, или треть от расходов – это в лучшем случае, потому как нет никакой уверенности, что на поросят будет такой спрос.
Чушек владелец оставит в зиму, они снова дадут приплод через 4-5 месяцев, учитывая время, нужное на покрытие. Но не факт, что владелец сможет продать поросят. Селяне берут поросят обычно весной, чтобы они росли на подножных кормах и на воздухе, и чтобы под нож их пустить с наступлением холодов. В таком случае для сохранения мяса будет использоваться естественный холод. Поэтому мало кто берет поросят в зиму, ведь мясо потом придется большей частью продать – далеко не у всех есть морозильные камеры. Следовательно, 70 000 рублей хозяин не получит, а хорошо бы третью часть, т.е. в районе 20 000-25 000 рублей, и то нет никакой уверенности. Остальных поросят он должен будет оставить в зиму, кормить их, на что потребуется (15 голов по 8000, плюс 800 добавки, плюс накладные…) около 140 тысяч рублей. И еще кормить трех чушек и хряка, на них на голову пойдет по 12000, всего 48000 рублей. Значит, с учетом доходов его расходы составят (215 000 + 140 000 + 48 000 – 83700 – 25000) 294 300 рублей. То есть хозяин пока не может начинать расчеты с банком. Наоборот, ему нужен новый стабилизационный кредит на 77-85 тыс. рублей (294 300 – 215 000 = 79 300, округлим до 80 000 рублей).
Мы полагаем, что читатели уже поняли, что дело давно уже перешло рамки подспорья и превратилось в серьезное занятие, требующее полной отдачи. И если владелец рассчитывал развести свиней, потом продать мясо и рассчитаться с банком, поимев часть прибыли, то он глубоко заблуждался. Отсюда очередной вывод – при существующих ценах на стройматериалы и корма мелкое стандартное ЛПХ с одним-тремя кабанчиками должно уже иметь сарай, а если его нет, то смысла строить его ради трех кабанчиков нет. А если сарай есть (каким-то чудом), то трудозатраты и доходы таковы, что проще сосиски в магазине покупать – не стоит дело свеч. Отчего даже крепкие селяне и вывели всю хрюкающую живность.
Наконец, наш хозяин добрался до светлых дней. Пережив зиму, его чушки снова принесли поросят на 70 000 рублей, а также стадо, пущенное на мясо, ему дало (15 голов по 16 000) 240 000 рублей, что в общей сумме 310 000 рублей. Его расходы к тому времени составили почти 295 000 рублей, и он может начать отдавать кредит. Если хозяин уже наелся проблем и свинины до отвала, то он может решить все одним разом: и отдать весь долг, и остальное стадо (три чушки и хряка) отправить по тому же назначению. А потом разобрать ферму на дрова, сесть на завалинку, чтобы вспоминать свою авантюру как страшный сон.
Но если у хозяина нервы крепкие, и новые повышения цен на корма (вперед цен на мясо) его не очень волнуют, то он может продолжать дело. Тогда он оставит часть поросят на стадо, из него выберет новых свиноматок… нет, не выберет! Потому что ферма уже и так под завязку. Значит, ему придется либо тратиться на пристройку, либо оставаться в прежних границах. На погашение кредита он может отдать не более 50 тысяч, чтобы не терять темпов развития. В следующем году, если все пойдет нормально, отдаст чуть больше.
Теперь выводы и рекомендации по кредитованию. Полностью кредит может быть погашен в течение 5 лет, период необходимой отсрочки – 1,5-2 года (сейчас по нацпроекту 1 год). Общая сумма кредита должна быть, как понятно, не менее 250 000, а лучше 300 000 рублей, причем кредит нужно разбивать на части, как кредит на строительство, кредит на начало деятельности и стабилизационный кредит. Это позволит средствам не отдыхать на счету заемщика, накапливая проценты долга, но включаться в нужное время и экономить затраты.
По расчетам, реальная доходность свиноводства начинается от 20 голов, при условии наличия фермы, заведения постоянного маточного стада, т.е. репродукции стада. При этом нужно иметь в виду падеж, выбраковку стада и другие лихоманки. Также хозяину дело не стоит начинать без грузовика, на котором можно доставать более дешевые корма, возить пиломатериал, туши на рынок или на переработку. И речь уже идет о постановке дела на профессиональную почву, следовательно, мы должны оставить биться словно рыба об лед нашего бедного хозяина и перейти к фермерам.
А в подтверждение выводов предлагаем читателям внимательно рассмотреть следующую таблицу из статистического сборника Приморскстата «Производство продуктов животноводства в хозяйствах всех категорий Приморского края», которая отражает «устойчивый рост» производства сельхозпродукции конкретно в личных подсобных хозяйствах Приморского края:
| Продукция | 2002 | 2003 | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 |
| Мясо (в убойном весе), тыс. тонн | 11,7 | 10,5 | 11,4 | 9,7 | 9,8 | 9,8 |
| Молоко, тыс. тонн | 94,9 | 90,5 | 86,3 | 84,3 | 80,5 | 81,6 |
| Яйца, млн. штук | 60,6 | 62,6 | 64,5 | 64,9 | 65,9 | 79,7 |
| Шерсть, тонн | 29 | 27 | 26 | 26 | 31 | 29 |
| Мед, тонн | 1866 | 1135 | 1771 | 2378 | 2526 | 2654 |
Кажется, если что и растет в числе, так это победные реляции. Мы ведь все теперь учимся ориентироваться на результат, что при оценке работы чиновников, что при трате средств бюджета, как нас учат президентские указы (например, № 825, 2007) и законы о полномочиях. Давайте же оценим эффективность действия нацпроекта по АПК в Приморском крае. Как всем известно из информации на сайте администрации Приморского края, по состоянию на 01.07.2007 г. банковскими учреждениями и кредитными кооперативами выдан 781 кредит на сумму 102 210 тыс. руб. на развитие личных подсобных хозяйств и 58 кредитов на сумму 62 220 тыс. руб. на развитие крестьянских (фермерских) хозяйств. По состоянию на 1 октября 2007 года кредитов было уже 1 129 на общую сумму 208,4 млн руб., из которых, если следовать предыдущей пропорции, на ЛПХ пошло около 60 % от суммы. То есть в частный сектор только к концу 2007 года закачали порядка 130 миллионов бюджетных средств, и селяне за это повысили производство мяса (по отношению к 2005 году, вслед за которым начали выдаваться кредиты для населения) на 1,02 %, производство молока снизили (!) на 3,2 %. Вот только яйцами с шерстью и можно отрапортовать, потому как взятка меда от погоды чересчур зависит.
Что же случилось, господа? Да, собственно, ничего не случилось. Крестьяне деньги-то взяли, но на что они их потратили – большой вопрос. Ясно, что коров со двора люди продолжили сводить, потому как и расходы на обзаведенье большие, и, главное, в Приморье строится несколько мегаферм с крупнорогатым скотом, а с мегафермами частнику конкурировать не под силу. Свинофермы тоже никто и не завел, бесполезное это дело. Единственно, на что хватило средств – накупить цыплят весной, а к зиме их кончить, потому как в летних загончиках (на сараи денег никак не хватило бы, и настроил народ нечто вроде летних веранд) куры зиму не протянут. Вот откуда прирост яиц и взялся.
Безусловно, читателя утомили эти расчеты, которые мы делали только для того, чтобы убедительно доказать нереальность возрождения ЛПХ на те суммы кредитов, которые стали доступны селянам через национальный проект по АПК. Что суммы кредитов, их периодичность, сроки отсрочки платежей должны быть реальными, учитывающими специфику сельскохозяйственного производства. Ведь даже в случае грамотного кредитования кредиты будут брать разве что маньяки, которые не мыслят жизни без навоза. В ином случае заемщиков ждет банкротство, а банки – волна невозвратов, которая уже началась. Крестьянин, он ведь тоже думать умеет: подсчитал, понял, что развить ничего не получится, но потому как все массой кинулись за кредитами, возвращать которые разрешили через пару лет, то кинулся и он – все прогорят, и я прогорю, всем простят, и мне тоже. И простят, никуда не денутся. Вот только деньги в очередной раз в песок уйдут.
Стало быть, если речь пошла о фермере, то ему нужно построить ферму достаточных размеров, с учетом развития. Не будем утомлять читателя расчетами, ферма на 70 голов (с учетом развития) ему обойдется в 300 000 рублей — это уже из опыта сопровождения сел мастерами сопровождения «Зеленого Дома» в Вяземском районе Хабаровского края. Маточное стадо и поросята на развод своего стада, плюс корма на 1 год на 20 голов, плюс накладные расходы – в районе 250 тысяч. Итого на толчок – 550 тысяч рублей, при условии, что у него есть машина.
Годовой доход от продажи поросят в районе 500 000 рублей, мяса – 150 000 рублей, нужные средства на корма и накладные на второй год 250 000 рублей, так как фермеру нужно увеличивать стадо и рентабельность производства. Остаток, около 400 000 рублей, идет на возвращение долга и зарплату помощнику. Разница ощущается сразу, и время возврата основного долга снижается до 2 лет.
Фермеру нужно сразу договариваться о беспроблемной приемке мяса, заключать договоры на поставку поросят, искать корма — фактически не слезать с машины в разъездах. Плюс нужны дополнительные корма, а это посадки картофеля и тыквы, которых ему нужно вырастить примерно 60 тонн. И сразу встает вопрос о хранилище, затем о большом выгоне, о емкостях под 4-5 тонн воды, насосе, покосе, навозе…
Мы также все просчитали и решили, что одному фермеру будет очень трудно, даже если создать товарищество из селян. Что нужны 2-3 фермы в разных селах, плюс кооперативы по переработке мяса и производству собственных кормов. При всем этом мы привлекли средства от частного благотворительного Фонда Форда (США), миссией которого является борьба с бедностью. Доказать, что в селе до 96 % населения имеет доход ниже прожиточного минимума труда не составило. Средства Фонда пошли на командировки (проезд, проживание в Вяземском районе, последнее село которого на расстоянии почти 200 км от Хабаровска) и оплату мастеров сопровождения «Зеленого Дома», а также на стартовые капиталы товариществ и кооперативов (130 000 долларов за 2 года на 6 сел). Мы не будем вдаваться сейчас в подробности проекта, коих не счесть, не будем описывать успехи и неудачи, остановимся лишь на схеме налаживания связей и производств.
В пяти селах (шестое село присоединилось к проекту на второй год) были организованы 2 товарищества по выращиванию свиней, кооператив по переработке мяса, товарищество по заготовке кормов и цех по приему и переработке дикоросов. Последний нас здесь не интересует, значит, речь идет о 3 товариществах и 1 кооперативе. В селе, где вырос кооператив по переработке мяса, к проекту присоединилось уже существующее фермерское хозяйство. Следовательно, 3 фермы работают на 1 кооператив (их поставок все равно не хватает для бесперебойной работы кооператива, так что менеджеры активно работают со всеми фермерами и владельцами ЛПХ трех районов). Отдельное товарищество, созданное в деревне, где раньше было механизированное отделение совхоза, наращивает кормовую базу. Таким образом удалось завязать производства в цепь, и нарастающая потребность одного производства в другом является определенной движущей силой. За счет привлечения средств Фонда Форда в качестве стартового капитала удалось снизить в 3 раза кредитное плечо в первый год и в 2 раза во второй год. Плюс был реализован ряд социальных проектов.
Самый мощный капитал скрывался в людях, которые на протяжении 6-8 месяцев работали бесплатно. Но – на себя! Волонтерский труд, в ходе которого была построены 2 свинофермы, отремонтирован и оборудован под ключ мясной цех, создана рембаза и отремонтирована тяжелая техника, вспаханы десятки га зяби, отремонтированы сараи, а также попутно два клуба, создана социальная гостиная, реставрирован стадион, проведена масса культурно-спортивных мероприятий для сельчан – о, господа, это исчислить хоть и можно, но довольно трудно.
В результате мы пришли к главному выводу: самыми перспективными на селе являются коллективные производства, но при условии плотного сопровождения, консультирования, лоббирования интересов, мощной поддержки районной администрации, полной заинтересованности ключевых региональных министерств или управлений, информационной поддержки районной газеты и иных возможных СМИ, и еще многих факторов, которые в дальнейшем мы попробуем детально описать.
Сельхозпродукция на местных прилавках
Сбыт – это самый большой, просто колоссальный вопрос. Как гласит закон капитализма, произвести сможет любой, да не любой сможет продать. Если с производством мы более или менее разобрались, давайте уделим достойное место и сбыту.
Несколько раз за последние пару месяцев сотрудники «Зеленого Дома» принимали участие в радиопередачах, то в гордом соло, то в терцию с фермерами и представителями региональных органов власти Хабаровского края. И в какую бы сторону ни развернулся разговор о селе, рано или поздно он сбивался на сбыт сельхозпродукции. Толку-то, спрашивается, развивать ЛПХ (то, что совершенно без толку, было доказано ранее), фермеров или кооперативы, когда рынок-то переполнен! И никто там наших производителей, по большому счету, не ждет.
Мы провели исследование по крупным оптово-розничным базам и супермаркетам в Хабаровске, Владивостоке (краевые центры), Уссурийске (крупный райцентр) и Вяземском (мелкий райцентр). Что же мы увидели в магазинах?
Начнем с овощей. Исследование проводилось с начала по последние числа августа, то есть в месяц, когда на Дальнем Востоке наивысший урожай огурцов и помидор. К слову сказать, август да еще сентябрь – это два месяца, на протяжении которых наш дальневосточный производитель успевает составить минимальную конкуренцию Китаю. Понятно, что рынок был заполнен вполне дешевой местной продукцией, но в супермаркетах на один сорт местных помидор приходилось 4-5 сортов китайских. И по цене они, что называется, шли нос к носу, от 20 до 35 рублей в среднем.
Вот только что это, нос к носу? Вырастить овощи в Китае, потратиться на перевозку и растаможку, чтобы иметь еще возможность конкурировать с местной дальневосточной продукцией – каково? И не просто конкурировать, а конкретно демпинговать. Помидоры и огурцы по цене в 20 рублей – это предел, ниже которого никакой частник свою продукцию на рынок не повезет, потому как транспорт дороже обойдется.
Но мы обнаружили на одной из оптовых баз китайскую капусту по 5 рублей за кило – это как вообще понимать? Что в таком случае делает торговый агент? Он берет на этой базе китайскую пятирублевую капусту или морковь (12 рублей на базе, 25 в магазине), картофель (такие же цены), огурцы (10 на базе, 35 в магазине), развозит продукцию по своим точкам, наценяет до «правильной» цены и кладет на карман свои 100 или более процентов маржи, а местному производителю показывает от ворот поворот. В 2008 году таможня набросила тарифы на с/х продукцию, овощи поднялись в цене в 2-3 раза, но к лету, имея возможность оперировать громадными объемами, китайский поставщик выправил положение, в ущерб поставщикам местным. Какой здесь выход? Только в гибкой тарифной политике: зимой понижаем, летом повышает до потолка, удобного для российского производителя. И сразу делаем оговорку: если мы видим капусту по 5 рублей, значит, она вообще не проходила легальным образом через таможню – на ГСП ее, пусть государственные коровы поправляются.
В 2008 году в Китае разразилась ротовирусная инфекция, которая вместе с китайскими фруктами и овощами перекинулась и к нам. Поэтому потребитель, посмотрев на своих поносящих детей, старался впредь не брать китайское. Вот только два фактора помешали ему исполнить на свой национальный лад американский принцип времен Великого Кризиса («Ты американец? Бери американское!»): 1) сезон своих овощей закончился в середине сентября; 2) местные овощи часто были не совсем местными овощами. То есть вроде как на ценнике значилось какое-нибудь вблизи расположенное село, а на вкус и, главное, цвет помидоры были явно не местные. Точнее, они действительно производились близ означенного села, но только не русскими фермерами, а китайскими.
И это действительно проблема: все больше и больше сельскохозяйственных земель на Дальнем Востоке занимается китайцами. В Хабаровском крае сдерживающим фактором является совершенно верная политика губернатора, но, скажем, соседнюю Еврейскую АО скоро будут называть Китайской автономной областью. Потому как в одном только Смидовичском районе ЕАО под китайскими производителями уже более 2/3 с/х площадей. Также в Приморье продавцы часто предупреждают, что «русские» овощи выращены китайцами.
Заметим, что китайские арендаторы и на нашей территории применяют свои технологии выращивания овощей, с брутальной долей химии. Несколько лет назад, еще до взрыва химзавода в Китае, экологи переполошились, когда посмотрели на результаты анализов воды в Амуре. Когда пошли по следам, то обнаружили смыв в реку удобрений с участков китайских арендаторов. Химические удобрения в почву добавляют и у нас, но тут дело, наверное, в норме. При неумеренной химизации падает гидропоника почвы, то есть меняется и нищает бактериальный состав. Когда из процесса устраняются симбиотические бактерии, усваивающие азот и микроэлементы, химикаты напрямую попадают в овощи. Вывод прост: китайских производителей необходимо контролировать, чтобы население не травилось нитратными овощами.
Сушеные грибы: местный поставщик на рынке отсутствовал начисто. Точнее, зимой еще встречались невзрачные целлофановые пакетики от хабаровской фирмы, набитые какими-то серыми корешками, но вскоре их вытеснила красивая упаковка производителя из европейской части России. Китайцы поставляют сушеные древесные грибы в упаковке, похожей на спичечные коробки. Высыпаешь содержимое в воду, и через полчаса получаешь кастрюлю темно-коричневых страшноватых на вид грибов. Их стругают соломкой и добавляют в салаты. С чесноком съедобно…
Соленые грибы: здесь наши производители взяли реванш. Цены, правда, запредельные, под 500 рублей за килограмм соленых подосиновиков. Китай по понятным причинам не представлен, зато по части консервированных грибов – просто китайская скатерть-самобранка. Преобладают вешенки, похожие на только что вылупившиеся маслята. На вкус – абсолютная безвкусица. Наши маринованные грибы отсутствуют по двум причинам. Во-первых, даже в советские времена грибы опасались мариновать и предлагали только в соленом виде, поэтому технологий безопасного консервирования грибов в наследство, вероятно, не оставлено. Сегодня рядом с китайскими баночками (а также американскими, белорусскими, германскими) появляются и российские, но их содержимое по вкусу неотличимо от китайской продукции. Стало быть, технологии позаимствовали зарубежные.
Во-вторых, нормами Санитарных требований производителю вменяется в обязанность иметь собственную лабораторию. Хотя писаны эти требования аж в 1972 году, в настоящее время они применяются почти без изменений в сторону упрощения процессов. И что получается? В советские времена государство могло обеспечить производителя лабораторией и специалистами, а сейчас, поскольку грибное производство не считается прибыльным, то крупный бизнес, способный потянуть расходы, им не занимается. Поэтому грибы остаются уделом индивидуальных и малых предприятий, которые не могут позволить себе расходы на лаборатории. С другой стороны, поскольку грибы являются скоропортящимся товаром, то требуется множество перерабатывающих пунктов, на которых собранное сырье сортируется, вываривается и солится. Ко всему, на Дальнем Востоке, затронутом глобальным изменением климата, грибов не нарастало в объемах, достаточных для промышленной переработки, уже на протяжении 5 или 6 лет. Вот и получается: потраться на лабораторию, на кучу приемных пунктов, а в итоге можешь получить конкретный пшик и задолженность перед банком.
Требование о лаборатории тормозит вообще рынок маринованной продукции, почему у нас ни маринованных овощей, ни маринованных фруктов. Если это требование нельзя убрать, то дело уже за правильной политикой регионов: делать централизованную лабораторию, и развивать производство маринованной продукции, стимулируя малые предприятия.
По овощам, как видим, вопросов много, но наиболее важными для нас являются мясопродукты. Рынок мясопродуктов на Дальнем Востоке под заграничной продукцией примерно на 90 %. Главным образом, в результате демпинга. Судите сами:
| Вид мясной продукции | Цены на продукцию зарубежных производителей (Владивосток) | Цены на продукцию местных производителей (Уссурийск) |
| свинина на кости | 130-180 | 295-320 |
| свинина грудинка | 125-220 | 440 |
| свинина вырезка | 200-284 | 330-485 |
| свинина суповой набор | 80-145 | 180 |
| шейка свинина | 210-320 | 260 |
| печень говяжья | 75-100 | 105 |
| говядина вырезка | 150-240 | 305-320 |
| говядина на кости | 140 | 160-215 |
| Средний ценовой показатель | 173,8 | 284,5 |
| Соотношение показателей | 2:3 | |
И опять же встает вопрос: каким образом зарубежному производителю удается вырастить кормовые, выкормить и забить скотину, обработать мясо, провезти через пол-мира (в зарубежных поставщиках значатся: Австралия, Бразилия, США, Новая Зеландия, Франция, Дания, Германия, Голландия), заплатить пошлину, накрутить торговую наценку в 15-25 % и после этого еще выйти на показатель 2:3 по отношению к местному производителю? Когда футбольный клуб системно показывает такой счет, тренер собирает шмотки и едет тренировать команду чукотских мальчиков. Куда бы послать наших тренеров?
Заметьте, что в списке зарубежных производителей нет Китая. Оно и понятно: с 2004 года на мясопродукцию из Китая наложено табу. А теперь обратите внимание на следующие цифры:
| Уссурийск | Вяземский | Хабаровск | Комсомольск-на-Амуре | |
| Средний ценовой показатель на мясопродукцию зарубежных производителей | 133 | 165 | 171 | 220 |
Не напоминают ли эти цифры расходящиеся волны от брошенного в стоячий пруд камня? И то, что этот камень упал в районе Уссурийска, рядом с которым находится пограничный переход, через который ввозятся товары из Китая? Или бразильская говядина к нам попадает исключительно транзитом через Китай? Показанная линейка – это города, расположенные в порядке слева направо от Уссурийска по федеральным трассам на север. Может быть, мясо поступает из Владивостока, а туда морским путем? Но тогда почему средняя рыночная цена на зарубежную мясопродукцию во Владивостоке равна 173,8 рублям? Выходит, точно из Уссурийска. Владивосток расположен в двух часах езды от Уссурийска, а никак не дальше Хабаровска. На самом деле цена на мясо во Владивостоке определяется платежеспособным покупателем, которого побольше, чем в Хабаровске. И расстояние здесь почти ни при чем. Поэтому Владивостока и нет в данной таблице, что по отношению к нему определяющим фактором является не расстояние, а рыночный спрос. А вот дальше – изумительная прогрессия, которая не может не наталкивать на мысль, что бразильское мясо как бы не совсем бразильское. На это же предположение наталкивает закупочная цена в Китае – 40 рублей за кило! Можно представить, какую маржу срывает поставщик китайского мяса в Россию при такой сделке! А также те, кто его «крышуют».
Но если вы подумали, что мы сейчас встанем в позу и заявим: наведите срочно порядок с таможней в Приморском крае! – не дождетесь! А вдруг и взаправду наведут? И покажут разъяренному населению на мирную организацию в сопредельном Хабаровске – по их горячей просьбе, мол. Спасибо, нам погромы не нужны. И пущай народ кушает какое угодно или вот австралийское мясо (закупочная – от 50 рублей за кило; Россия является самым крупным покупателем всех дешевых австралийских сортов мяса, в т.ч. кенгурятины) – себе, как говорится, дороже. Потому как единой таможней дела никак не выручишь. Ну, перекроют кислород дешевому мясу, выращенному на морской капусте и анаболиках – поможет ли это местному производителю, займет ли он эту нишу? Ответственно заявляем: ни в коем случае! Но об этом опять же позже.
Давайте пройдемся дальше по продуктам и ценам. Куриное мясо у нас довольно конкурентоспособное, в Приморье основным местным поставщиком является предприятие с брендом «Михайловский бройлер», в Хабаровске – ГСП «Некрасовское», также есть производители из Амурской области. Конечно, присутствуют на рынке и «ножки Буша», и «ножки Луиса Инасиу Лула да Силва» (президент Бразилии), но всё уже не так уныло, как в мясном ряду.
И полное доминирование российских и местных производителей в дальнем уголке витрины, где упокоилось сало. Ну, хоть здесь оторвались. Брали бы его еще почаще.
Молочная продукция также почти целиком под российским и, что особенно радует, под местным производителем. Во всяком случае, если речь идет о молоке в пакетах, сметане, твороге. Тетрапаки вроде тоже от российских… ну, как бы от российских. Посмотришь – «Домик в деревне», а деревня-то компании «Вимм-Билль-Данн»…
Мед также с местных и российских пасек, от 170 до 600 рублей за килограмм. Есть медок и из Франции, но какой-то шибко целебный, по 1600 за кило, в мелких упаковках. Вот вам и позиция, которая, похоже, в ЕЭС не дотируется. Перевези мед из Франции, и получишь вот такую диспропорцию в пользу местного продукта.
А если бы не дотировались западные производители мяса? Если бы перекрыли-таки шлюзы из Китая, по которым сливается напичканное химикатами дешевое мясо? Тогда получились бы запредельными цены на мясную продукцию. Давайте проиграем ситуацию с опусканием «железного занавеса», когда из страны исчезнет зарубежная продукция и она останется лицом к лицу со своими крестьянами. И не потому скакнут цены, что крестьянам, как во времена НЭПа, захочется прикупить иконы в серебряных окладах. А потому что своим мясом, дальневосточные, во всяком случае, регионы обеспечены на… все-таки, давайте посчитаем на пальцах.
Мы возьмем медицинскую норму мяса, обязательную для взрослого человека (килограмм на килограмм, то есть при весе 75 кг примерно такая же норма в год), перемножим на количество людей в данном регионе (мы возьмем Приморский край, где ситуация с мясом несколько получше, чем во всех других дальневосточных субъектах Федерации; в Приморье в 2006 году проживало 2 млн 19 тыс. человек) и полученную сумму сопоставим с количеством мяса, произведенном в том же году на той же территории. Вот данные из Приморскстата:
| 2002 | 2003 | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 | |
| Мясо (в убойном весе), тыс. тонн | 16,5 | 17,7 | 22,5 | 23,3 | 25,4 | 29,3 |
| в том числе: | ||||||
| говядина и телятина | 8,9 | 8,2 | 8,1 | 6,7 | 6,6 | 6,4 |
| свинина | 4,7 | 4,1 | 4,9 | 4,2 | 4,4 | 5,2 |
| баранина и козлятина | 0,3 | 0,2 | 0,2 | 0,2 | 0,3 | 0,2 |
| мясо птицы | 2,4 | 5 | 9,1 | 12 | 13,9 | 17,3 |
Следовательно, на все население Приморья в 2006 году требовалось мяса 149,4 тыс. тонн. Мы также сделаем поправку, что лишь 70 процентов населения у нас так или иначе физиологически взрослое, а детям до трех лет мясо требуется в микродозах. В таком случае, требуется 100 тыс. тонн, и более уже скидки делать некуда. Так вот, во всем Приморье хозяйствами всех видов было произведено в 2006 году 25,4 тыс. тонн, то есть в 4 раза меньше, чем требуется.
Стоп, поскольку дано мясо в убойном весе, оставьте от этой суммы 60 % – остальное, простите, кишки. То есть на самом деле произведено 1/6-1/7 часть от требуемого!
И снова стоп: перед нами замечательная статистика: а) формируемая сельхозотделами районных администраций, которые … как бы помягче выразиться… натягивают цифры, поскольку они как бы характеризуют их работу; б) включающая в себя мясо, производимое в ЛПХ, то есть на сельских подворьях. Давайте посмотрим другую статистику:
| Производство продукции животноводства по категориям хозяйств, Приморский край | ||||||
| (в фактически действовавших ценах) | ||||||
| Продукция животноводства, млн р. | 2002 | 2003 | 2004 | 2005 | 2006 | в % |
| хозяйства всех категорий | 2327,0 | 2548,2 | 3383,0 | 4062,2 | 5424,7 | 100% |
| сельскохозяйственные организации | 772,6 | 895,7 | 1299,5 | 1672,4 | 2696,6 | 49,7% |
| хозяйства населения | 1497,4 | 1603,0 | 2020,1 | 2313,0 | 2621,6 | 48,3% |
| крестьянские (фермерские) хозяйства | 57,0 | 49,5 | 63,4 | 76,8 | 106,5 | 2% |
Как видно из этой статистической таблицы, публикуемой из общедоступного сборника Приморскстата «Производство продуктов животноводства в хозяйствах всех категорий Приморского края», в ЛПХ было выращено продукции животноводства объемом 48,3 % от общего количества.
Поскольку цифры даны в млн. рублей, читателю не стоит заблуждаться и думать, что статисты из сельхозотделов стояли у рыночных прилавков с калькуляторами. Просто они взяли килограмм продукта по какой-то фиксированной цене, а вовсе не потому, что этот продукт (мясо, молоко, яйцо) был действительно продан. Хозяевами сельских подворий, то есть ЛПХ, продукция почти и не продавалась. Так как селяне выращивают скот в основном, процентов на 70, для себя.
Следовательно, городу от ЛПХ достаются рожки да ножки, и если бы не государственные сельхозпредприятия, которые у нас одно время собрались приватизировать, то в городе вообще бы не было мяса местного производства.
Чтобы никто не думал, что мы передергиваем цифры, приведем все-таки приморскую статистику только по мясу из вышеназванного сборника Приморскстата:
| Производство основных продуктов животноводства по категориям хозяйств | ||||||
| 2002 | 2003 | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 | |
| Хозяйства всех категорий | ||||||
| Мясо (в убойном весе), тыс. тонн | 16,5 | 17,7 | 22,5 | 23,3 | 25,4
(100%) |
29,3 |
| Сельскохозяйственные организации | ||||||
| Мясо (в убойном весе), тыс. тонн | 4,4 | 6,8 | 10,6 | 13,1 | 15,1
(59,5%) |
18,9 |
| Хозяйства населения | ||||||
| Мясо (в убойном весе), тыс. тонн | 11,7 | 10,5 | 11,4 | 9,7 | 9,8 (38,5%) | 9,8 |
| Крестьянские (фермерские) хозяйства и индивидуальные предприниматели | ||||||
| Мясо (в убойном весе), тыс. тонн | 0,4 | 0,4 | 0,5 | 0,5 | 0,5
(2%) |
0,6 |
По мясу процентное соотношение немного выше, и на долю ЛПХ приходится около 40 %, но разве это способно порадовать? Ведь для городского населения Приморский край производит продаваемого мяса не 1/7-1/8 от требуемого количества, а много меньше! Насколько меньше?
Понятно, надо учитывать, что хотя бы часть сельского населения у нас обеспечена (именно часть, причем малая, так как селяне в основном посводили скот со двора и являются такими же покупателями в магазинах, как и горожане).
Но город-то, в котором проживает, по данным Приморскстата (сайт http://www.primstat.ru), 75 % населения Приморья, мясо только покупает и вообще не производит.
В Хабаровском крае статистика следующая:
| человек | |||
| 2005 | 2006 | Соотношение в % (на 2006) | |
| Хабаровский край | 1420230 | 1412260 | |
| городское население | 1143368 | 1137232 | 80,5% |
| сельское население | 276862 | 275028 | 19,5% |
«Статистический бюллетень № 62»,
ТО ФС Государственной статистики по Хабаровскому краю
При этом в Хабаровском крае хуже погодные условия, гораздо меньше пригодных для сельхозпроизводства земель и ЛПХ выдают на гора примерно такой же процент животной продукции. Значит, в Хабаровском крае ситуация не лучше. Ведь работают те государственные сельхозпредприятия, которые почему-то не обанкротились при Ельцине, новых же с начала 90-х годов никто не строил. Федеральная власть мало того, что полностью устранилась от капитального строительства в сельском хозяйстве, но и добилась, чтобы крупные монополисты, типа РАО ЕЭС, имевшие в подсобном хозяйстве массу сельскохозяйственных предприятий, избавились от них.
В целом по России соотношение городского и сельского населения следующее:
По данным сайта www.gks.ru
| Годы | Все население, млн чел. |
в том числе | В общей численности населения, процентов |
||
| городское | сельское | городское | сельское | ||
| 2005 | 143,5 | 104,7 | 38,8 | 73 | 27 |
| 2006 | 142,8 | 104,1 | 38,7 | 73 | 27 |
| 2007 | 142,2 | 103,8 | 38,4 | 73 | 27 |
| 2008 | 142,0 | 103,8 | 38,2 | 73 | 27 |
О, как хорошо, за 4 года почти на полтора миллиона голодных ртов меньше стало. Наверно, они все в автоавариях сгинули, если судить по тому, что наибольшие усилия по исправлению демографии проявляют сотрудники ГИБДД…
Но если без сарказма, то: а) в деревню никто не едет и свиней там выращивать не собирается по-прежнему; б) та часть продукции с/х из села, которая таки попадает в город, ничтожна!
Мы не будем анализировать данные по другим регионам, потому что нет причин думать, что в большинстве субъектов России порядок цифр относительно местного сельхозпроизводства и численности городского и сельского населения кардинально иной. А порядок такой, что и слепому видно, что городское население у нас в подавляющем числе и разоренное село его никак не сможет прокормить. Да, в Приморье производится ужасающе, катастрофически мало мяса, но и по стране ситуация никак не лучше.
Какой же мы получим результат при «железном занавесе»? Социальную революцию. Потому что в условиях дефицита начинает действовать почти неконтролируемое ценообразование, которое приводит к скачкообразному росту инфляции в силу взлета цен на дефицит. Тем более продуктовый дефицит товаров первой необходимости.
Такое же ценообразование при таком же дефиците возникает при кризисах, когда товаропроизводители испытывают недостаток в кредитной массе и не могут развивать производства, а те, кто нахватали кредитов, в массовом количестве банкротятся. Продукта становится меньше, цены скачут. Так как мы не влияем на западных производителей, то и сокращение поставок продукции не под контролем.
Следовательно, развивающийся кризис скоро создаст ситуацию «железного занавеса», когда начнутся взаимные недорасчеты между странами, поставщиками и покупателями и приток товаров, в том числе продовольствия, сократится. Стране придется больше рассчитывать на свои ресурсы. Ну и если ситуация с мясом понятна сейчас немногим, то через год-другой ее поймут даже бабушки на подъездных лавочках.
Вот поэтому мы и не предлагаем разобраться с таможней. Разбираться нужно с собственным производителем, и даже по большей части не с ним, а с административными барьерами и условиями сельскохозяйственного производства.
Об этом следующие статьи.
Административно-хозяйственные барьеры
Мы не имеем данных о коррупции, поэтому не беремся рассуждать на эту тему. Наше исследование вполне мирное и оперирует данными общедоступными. Мы хотим показать только те административные барьеры, которые связаны с различными предписаниями, а не с фактической работой чиновников. Как пишет В. Бондарь в журнале «Муниципальная власть», «наши чиновники в основном берут взятки не за преступление, а за выполнение служебных обязанностей»(№ 3, 2008, с. 62).
Мы постараемся раскрыть проблему барьеров на примере одного конкретного предприятия, которому волей судеб выпала доля подниматься с нуля в наше недоброе, совершенно неприветливое к отечественному производителю время. Более того, на примере предприятия, которое организовывали, порядочной частью, мы сами, получив на то средства от одного из зарубежных Фондов. Следовательно, все приводимые здесь данные не высосаны из пальца, не взяты у первого подвернувшегося ипэшника, но являются эмпирическими следами от собственной деятельности и деятельности опекаемого малого перерабатывающего предприятия. Мы постараемся избегать, по возможности и просьбам, имен собственных, да и факты таковы, что каждое предприятие, существующее или начинающее деятельность, прочитав эту статью, объявит о дежа вю.
Итак, исходные данные:
– село N в … крае, около 800 человек населения, в 50 км от районного центра, в 160 км от краевого центра;
– в селе есть недавно брошенное двухэтажное здание, находящееся в ведении государственного предприятия;
– есть семья фермеров (имеют небольшую свиноферму), желающая возглавить новый проект;
– есть масса активного безработного населения, в основном женщин;
– есть сопровождающий специалист и средства гранта ХКБОО «Зеленый Дом»;
– есть заинтересованная в открытии нового сельхозпредприятия районная администрация.
Вначале с этим селом что-то не вязалось, и мы не занимались им вообще. Но одно из пяти сел в этом районе ну никак не «активизировалось», почему и пришлось искать ему замену. Перебрав еще пару сел с тем же результатом, мы пришли в село N, куда давно нас зазывала настойчивая сельская глава: а у нас это есть, а у нас такие планы, и вообще мы молодцы – ну обратите на нас внимание! Ладно, здравствуйте.
Уже через пару посещений наш специалист, занимающаяся конкретными селами (мастер сопровождения), заявила, что глава была недалека от истины и активного народу хоть отбавляй, есть заводилы-лидеры и взвешенно принимающие решения организаторы, здравые идеи и необходимые ресурсы. Из всех экономических планов мы остановились на предложении создать кооператив по переработке мяса, база которого должна была разместиться в том самом брошенном двухэтажном здании. Кооператив желал готовить мясные полуфабрикаты: мясо на шашлык, фарши, котлеты, суповые наборы, пельмени и прочее. Расчетная мощность – до 5 тонн мясопродукции в месяц.
Первым делом его нужно было перевести из государственной собственности в муниципальную, то есть в распоряжение органов местного самоуправления села N, чтобы местная администрация могла часть помещений в здании сдавать в аренду кооператорам. Параллельно было решено начать в здании ремонтные работы.
Около 20 человек решились участвовать в этом проекте и рьяно взялись за уборку захламленных помещений. Люди справедливо считали, что они зарабатывают себе рабочее место, и вопрос об оплате их волонтерского труда до открытия производства никогда не ставили. Тем временем семья фермеров-организаторов вместе с сельской главой занялись переводом помещения в сельскую собственность. Чтобы получить разрешение на перевод собственности от краевого министерства имущественных отношений, нужно было собрать письменные отказы от владельца, государственного сельхозпредприятия, ранее державшего в этом здании свою контору, а также от курировавшего это ГСП профильного министерства.
Наши новые кооператоры буквально за 2 недели зарегистрировали кооператив, получили от нас грант, закупили стройматериалы для ремонта и… встали на месяц. Потому что номинальный владелец помещения подписывать бумаги не желал. Не в меру мудрый директор ГСП сразу просек, что в случае успеха кооператоров он может драть с них любую аренду, а в случае неуспеха они хотя бы подремонтируют помещение, в котором что-то можно будет разместить… ну, или просто пусть себе стоит. Как сказал главный агроном ГСП, «а может, мы и сами колбасу захотим выпускать». В хозяйстве ведь, как говорится, что не сгниет, то и сгодится. Так что владелец поставил условие: аренда на год.
Районная администрация была в курсе всех событий в селах и довольно быстро вступила в игру. Кто и с кем говорил – не знаем, в подробности не вникали, но директор ГСП акт передачи подписал, вслед за ним профильное краевое министерство от помещения также отказалось, и минимущества края здание наконец-то передало на баланс сельской администрации. Первый административный барьер кооператорам не стоил почти ничего, кроме нескольких поездок из села в райцентр. Работы велись волонтерами, за электричество платил пользователь, дело началось летом после отопительного сезона… Оценим этот барьер в 1 тысячу рублей, что ушла на бензин, а нервы – нервы у нас считаются крупными единицами, инфарктами…
Работы в помещениях снова возобновились, начались штукатурно-малярные работы. Раз сельская администрация стала новым собственником здания, нужно было все договоры на его обслуживание оформлять заново, а именно договоры на электроэнергию и теплоснабжение. Сельская глава свалила эту ношу на чету фермеров. Их первый поход был к энергетикам. Для оформления договора с Энергосбытом новый собственник должен был иметь лимиты на отпуск электроэнергии. За неимением – купить, по 4 тысячи рублей за киловатт, коих требовалось 15,5 кВт на сумму около 60 тысяч. Средства нашего гранта выделялись на стройматериалы и необходимое оборудование (разделочные столы, инструменты, мясорубку, морозильный моноблок, холодильник готовой продукции и др.), иных денег у кооператоров пока не было. Так что встал вопрос: где найти 60 тысяч? Взять в кредит? Но когда состоится запуск производства, было неясно, и с чего оплачивать кредит – неизвестно. Лимиты были закреплены за зданием, но подписав акт о передаче здания, директор ГСП лимиты не передал. Следовательно, оставалось только снова воевать с ним. Здание между тем отключили от электропитания.
Наверно, другие кооператоры, будь у них средства иного рода и размера за душой, поступили бы проще – отдали бы полсуммы директору, и дело с концом. Но кооператоры были бедными и правильными. Они приходили к очередному начальнику и начинали от порога: мы из села N, с нами работает благотворительная организация и районная администрация, благотворители дали нам грант на такую-то сумму, это деньги американские, целевые, их нужно потратить на цели, прописанные в договоре, и каждую трату подтвердить кассовым и товарным чеками, и т.д. Короче, начальник понимал, что намекать о взятке как бы неуместно. Кто их знает, этих благотворителей, не поднимут ли из-за копеечной суммы международный скандал? Деньги-то – американские!
Кабинет районного начальника энергосбыта стал для кооператоров родным на три месяца. Каждую неделю они стучались в его двери, и разговор начинался заново: вот, директор ГСП на контакт не идет, от встречи отказывается, говорит: пусть сами платят… Начальник выслушивал кооператоров, предлагал сделать еще какой-нибудь шаг, и все начиналось сначала. «Зеленый Дом» тоже не спал, директор сходил на прием в краевой Минсельхоз, написал заявление, начальник отдела пообещал разобраться с директором ГСП.
Неизвестно, что решило дело: звонок районного начальника Энергосбыта (проникся все-таки) директору ГСП или отеческая беседа с ним куратора из Минсельхоза, только через три месяца после начала истории с лимитами акт передачи электрических мощностей был наконец-то подписан. В финансовом плане это обошлось кооператорам примерно в 3 тысячи рублей, которые ушли на поездки.
Наверно, нам очень повезло с этой четой фермеров. И учение им впрок пошло, и людей они умели убеждать, и, самое главное, стрессоустойчивыми оказались. Вот это последнее качество вообще редко встречается в деревне, где все любят покричать, поругаться, а то и подраться, а как дело доходит до дела, так и в кусты.
Кстати, другим начинающим любителям что-нибудь попроизводить нужно иметь в виду, что теперь у энергетиков есть такой вид дани под названием «лимит». Есть он и у тепловиков. Суть этих новых поборов, которых ранее не было, в следующем: по данным прессы запасы нефти и газа конечны, и при нынешнем объеме потребления закончатся в несколько десятилетий; государственный монополист нахватал контрактов на поставку нефти и газа за границу на годы вперед и, чтобы удержать поставки на прежнем уровне, вынужден давить собственных потребителей, что и делается через повышение тарифов и введение заградительных сборов, тормозящих открытие новых производств. Так что Европы греются, а мы платим.
Следующие двери: районные электросети. От них кооператоры получили предписание пройти пять контор, прежде чем электросети соблаговолят подписать договор. Впечатление такое, что электросетям деньги не нужны и в их интересах просто тупо затягивать дело. Потому что тот, кто сам обошел эти пять или более контор, знает, о чем идет речь. Если делать все по правилам, на подписание такого договора у вас уйдет от полугода до… и заниматься этим должен отдельный человек, которому еще и платить нужно. Здесь-то масса вариантов для шантажа и коррупции: держатель кабеля, которым ваше хозяйство подключено к подстанции, попросит у вас на десять метров кабеля или на предохранители, ЖКХ, обслуживающее дом, попросит сделать ремонт в подъездах… весело, в общем. При этом сначала документ нужно принести, затем прогуляться за решением, которого с первого разу не будет, и если на каждую подпись у вас не уйдет месяц и несколько тысяч на кабель и ремонт, то явно вы дали «Джиму» на лапу, «такую лапу не видал я сроду…».
Поскольку дело было в селе, а уровень районный менее прожорлив, нежели городской, то пять контор удалось бы пройти довольно быстро, но какие-то из контор были в краевом центре. В краевой центр пришлось смотаться минимум шесть раз, причем один раз по ошибке, так как дали не тот адрес. Если посчитать расходы на дорогу, то это порядка 6000 на бензин и столько же водителю. Плюс 1800 рублей за обучение человека на 3-ю группу допуска по электробезопасности; за эту сумму представителя кооператива научили бояться рубильников и оголенных проводов. Всего 13 800 рублей. После подписания договора в феврале помещение было подключено к электричеству.
Ранее, в декабре, был подписан договор о теплоснабжении, и местное МУМ ПП ЖКХ (тепловики и водопроводчики в одном лице) подало тепло и включило счетчик. Не тепловой, которого не было, а денежный. В селе ведь как можно хлеба в долг взять, так же в долг подключить тепло и воду. Все ведь знают, что у вас денег нет, но когда-нибудь да будут. Тепло и электричество без счетчиков у нас в стране отпускаются «по среднему», то есть по самой высшей норме; энергетики и тепловики считают, что воду вы поглощаете тоннами в сутки, не закрывая краны, снабжаете контрабандой электричеством пару халявщиков, а тепловой энергией отапливаете самолетный ангар небольших размеров. Так что пока счетчиков нет, платите как бы не вдвое – еще один вид узаконенного грабежа.
Чтобы продолжить ремонт, тепло и электричество были необходимы. За зиму местное ЖКХ насчитало 90 тысяч рублей, хотя их и просили выключить отопление в апреле и мае. В ответ владыка местных теплосетей заявил, что если отключит дом от тепла, то уже больше не подключит. Так что хочешь не хочешь, пришлось получать услугу. Но с оплатой можно было потянуть. Безусловно, отопление кооператором было нужно, но на определенное время, поэтому насильно всученная услуга также, по нашему мнению, должна рассматриваться в качестве барьера от хозяйствующего субъекта. Который мы оценим в 30 тысяч рублей.
Энергетики запросили 3500 рублей предоплаты за электричество. Эти деньги просто легли им на счет и просто по сей день лежат. Как бы на всякий случай. Запишите себе в книжку еще один вид поборов, которые наше правительство позволяет собирать различным монополистам с организаций.
Пришла очередь контролеров. Первыми заявились сотрудники Энергонадзора. Точнее, появлялись они и ранее, но говорили, что здесь все в порядке, проводка нормальная и они все подпишут, когда придет время. Когда пришло время, оказалось, что проводка все-таки ненормальная, розетки и выключатели «не соответствуют евростандартам». Во как, мы вроде бы еще не в ВТО, а евростандартам уже должны соответствовать. Стоит ли здесь доказывать, что нашлись еще одни желающие «нарубить капусты» на кооператорах. В общем, пошли кооператоры договариваться с подрядчиком. Районные электросети запросили 80 тысяч. Может, по московским меркам это и копейки, а в размерах деревни, где 3 тысячи зарплаты – удовольствие, доступное не всем, эта сумма просто ужасающая. Кооператоры опять задумались о преждевременном кредите. Мы же посоветовали им не соглашаться на первую выставленную цену и вообще спорить с Энергонадзором с мегомметром и калькулятором в руках либо искать другого подрядчика. Подрядчик нашелся, из тех же контор, только «частным порядком». С работой и материалами вышло 62 тысячи, которые предоставил «Зеленый Дом» дополнительным соглашением к сумме основного гранта.
Не успели отвалиться одни клопы, набежали следующие. Пожарники дали список необходимого: огнетушители, журналы, обученный сотрудник, пожарная сигнализация… На огнетушители, журналы и обученного сотрудника ушло порядка 5 тысяч. Но вот сигнализация… вы представляете себе сигнализацию в деревне? Ну, сработали датчики, и кто услышит сигнал? Тянуть провод по всей деревне от здания до дома фермеров – никаких денег не хватит. Завтра они могут смениться, бросить все, и тогда перетягивать провод к директору ГСП? Да и толку-то, когда в селе нет пожарной части. Но пожарники плавали, пожарники знают: звонок нужно вывести в комнату сторожа в этом же здании! На этом же этаже! Гениально! И заплатить за сигнализацию 45 тысяч рублей. Кооператоры поплакались, и пожарники милостиво разрешили им установить сигнализацию в течение 2 месяцев со дня начала работы. О’кей, снова небольшая передышка.
Перед тем как вообще начинать работать в здании, кооператоры должны сделать проект у архитектора и утвердить его в СЭС. Это раньше СЭС (санэпидемстанция), а сейчас Федеральное государственное учреждение здравоохранения (ФГУЗ) «Центр гигиены и безопасности питания», краевое отделение которого находится в краевом центре, а районный участок в соседнем райцентре. Кооператоры пришли к архитектору, архитектор запросил 12 тысяч. Кооператоры решили на всякий случай спеть свою старую песню: мы из села N… И случилось чудо! Архитектор Чильгешев из архитектурной компании БиВЛ, единственные фамилию которого и название фирмы – из благодарности! – мы приведем в этой статье, проникся идеей кооператоров и согласился поработать всего за 3 тысячи, часть из которых должна была пойти на разъезды. Тем самым он решил внести собственный вклад в их дело, в дело возрождения села. Спасибо ему огромное!
Архитектор довольно быстро сделал проект, но в ФГУЗ его завернули: нужны были дополнительные помещения под раздевалки, комнату отдыха, лабораторию, что-то еще. Когда архитектор вычертил новый проект, оказалось, что кооператорам потребуется почти в два раза больше помещений, чем они ранее планировали. Скажем сразу, что вклад «Зеленого Дома» был минимальным, остальное вложили кооператоры. И вкладывали каждый раз, когда в этом была необходимость. Так что еще до того как взять кредит, они вложили… сначала считали, потом бросили, чтобы не расстраиваться. Мы же оценим этот барьер примерно в 30 тысяч рублей.
Это были только цветочки, ягодки все впереди. Началась территория СЭС… простите, ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии в … крае». Все-таки давайте ради простоты называть это учреждение его старым именем, под которым его помнят и знают все – СЭС (санитарно-эпидемиологическая станция). СЭС работает в связке с еще более знаковой для предпринимателей структурой под названием Роспотребнадзор («Управление Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по … краю» — во наворочали-то!). Ранее это была одна организация, теперь же разделилась на несколько, каждая со своим начальством и офисами, требующими уважения к себе и личного посещения каждой, а также многочисленных экспертных лабораторий, находящихся в краевом центре в разных его микрорайонах. Эти невозбранные блюстители чистоты и порядка, поднебесные владыки Разрешения и Запрещения – всего лишь спекулянты и паразиты. Они спекулируют на человеческом страхе и ради этого благословляют специальные устрашающие материалы и передачи, в которых они отважно исследуют контрафактные шмотки и детские игрушки, консервы и другие продукты, находят кучу нарушений и смертельно опасных веществ и под аплодисменты зрителей закрывают тех, штрафуют этих… Зрители в восторге, что им не попадется колбаса с повышенным содержанием ингредиента, который приведет к повышению уровня холестерина в крови, и готовы одобрить любые меры – из-за банального страха, который никогда не перестанут нагнетать те, кто на этом делает имидж стражей порядка, а на имидже деньги. И зрителям, прежде чем хлопать в ладоши, стоит знать, что усилиями того и подобных ему «надзоров» им теперь нельзя ни нишу в своей квартире снести без разрешения (а вдруг потолок обвалится!), которое получить можно через кучу взяток или узаконить через суд, ни сарай на своем участке построить.
Но это слова, давайте к делам. Первой дверью в СЭС была дверь лаборатории физических факторов. В лаборатории предложили кооператорам встать в очередь и подождать с обследованием пару месяцев. Или самим брать специалиста, везти его на своей машине туда и обратно. Конечно, самим. Взяли специалиста и его приборы для измерения микроклимата, шума, освещения и т.д. Сделали две поездки за день, которые обошлись в 4000 рублей. Специалист сделал замеры, но для заключения ему требовался другой микроклимат, родной офисный. Пришлось кооператорам ехать за заключением через неделю. На что ушло 2000 за поездку и 2000 за само заключение. Спрашивается, если учреждение бюджетное и специалистам платят зарплату, почему предприниматели должны оплачивать их работу? Или продукт их работы? И почему такие заключения нельзя высылать по почте? А ведь нельзя, проверяемые должны получать их лично.
Следующие двери, следующая лаборатория, где проверяют воду на химию и бактерии. Проверка обошлась в 4000 за дорогу, 1500 за заключение, плюс еще одна неделя времени.
Следующая инстанция – участок СЭС в соседнем районном центре. С его работой мы уже ознакомлены, именно на этом участке завернули проект производственного помещения кооператива, указав расширить его территории почти вдвое. Официально эта резолюция санитарного врача называлась Экспертным заключением соответствия проектно-сметной документации нормам СанПиН. Мы только не упомянули, что за это заключение кооператоры выложили 3700 рублей. А также то, чтобы получить это заключение, кооператоры возили за свой счет санврача в свое село, иначе им бы выставили еще один счет за проезд чиновника. Повезло, что санврач была по делам в их райцентре и доставка ее обошлась в какую-то тысячу рублей, включая оплату водителя.
Теперь на этот же участок было необходимо представить все протоколы, полученные в краевой СЭС для гигиенической оценки производства. Заметим, что СЭС никак не могла накапливать эти протоколы, чтобы затем одним разом выдать это заключение. Нет, кооператорам необходимо было ездить за каждым протоколом-заключением, складывать их стопочкой, чтобы в конце концов предъявить в то же учреждение, только в другое окно в другом месте. Следы заметают, что ли?
Вместе с протоколами нужно было представить также список работников и санитарные книжки на каждого работника. Понесенные затраты на 10 работников: 10 санитарных книжек по 200 рублей каждая на сумму 2000 рублей, 500 рублей за каждого за анализы в баклаборатории на сумму 5000 рублей, 200 рублей за каждого за прохождение медкомиссии на сумму 2000 рублей, 5000 рублей за транспортировку работников в райцентр для прохождения медкомиссии; итого – 14 000 рублей. По идее, санкнижки и анализы с медкомиссией должны были оплачивать сами работники, но они уже 8 месяцев работали на кооператив бесплатно, все они безработные, живущие на пособия… в общем, фермерам пришлось прирезать еще одну свинью на подворье и расплатиться за всех.
Дополнительно нужно было представить некую программу производственного контроля. Этот документ, регламентирующий внутреннюю политику самоконтроля, согласно которой, подобно унтер-офицерской вдове, что сама себя высекла, кооператоры обязывали самих себя делать массу мероприятий, включая ежемесячные анализы продукции. Он писался самими же кооператорами и отвозился на проверку на участок санврачу. В награду за эту работу и представленные санкнижки кооператоры получили на руки еще одно экспертное заключение – о гигиенической оценке своего производства. Заплатив за него 2000 рублей. На 4 поездки к санврачу ушло около 7000 рублей. Данный этап занял около 1 месяца.
Чем дальше в лес, тем больше партизан. Следующий, последний и генеральный контролер – Роспотребнадзор. К ответственной женщине из районного отделения этой конторы нужно было являться со всеми ранее полученными экспертизами, заключениями и оценками. С ней наши кооператоры встречались и ранее, в самом начале своего тернистого пути, когда она честно рассказала им про все препоны и чистосердечно предложила им отказаться от своей затеи. Не подействовало. Когда кооператоры заявились в этот кабинет снова, сделав круг мытарств, изрядно потратившись и наделав долгов, ответственная сотрудница Роспотребназдора, посмотрев всю стопку бумаг, изрекла: так и быть, разрешение на работу дам, но приступить к ней вы сможете, если у вас будет… рефрижератор. За свое разрешение представительница Роспотребнадзора не взяла ничего: то ли забыла, то ли есть в этом мире и предел…
Заметим, что начинающим кооператорам, объем продукции которых был бы небольшим, хватило за глаза и пары ящиков-термосов, покупка которых обошлась бы несравненно дешевле рефрижератора. В конце концов, ее мог бы оплатить и «Зеленый Дом», но не рефрижератор же! Так открылась новая глава в похождениях наших героев.
По случаю, знакомый кооператоров продавал свою машину в соседнем районе. Всего за 180 тысяч рублей. На эту сумму и настроились кооператоры, когда пришли просить кредит в Россельхозбанк, работающий, как известно, в рамках национального проекта по АПК. В … крае отделение Россельхозбанка открылось с опозданием почти в два года, и другие клиенты «Зеленого Дома», организовывавшие коллективные сельскохозяйственные производства, брали кредиты в Сбербанке, где условия были на порядок худшими. Но так уж получилось, что этот филиал наши кооператоры навестили через три дня после его открытия.
Для них это обстоятельство не было счастливым, так как они были первыми фермерами, бравшими кредит в этом отделении Россельхозбанка, а затем и первым кооперативом. Первые страдают больше всего, потому что на них отрабатываются несовершенные процедуры. Один кредит фермеры взяли под залог своей фермы и намерены были пустить его на развитие своего хозяйства и в качестве оборотного капитала. Второй кредит они брали уже как представители кооператива.
Для оформления кредита кооператорам необходимо было представить: а) бизнес-план своего производства; б) залоговую базу. Бизнес-план писался, проверялся и снова дорабатывался на протяжении двух месяцев. Кооператоры и сотрудники кредитного отдела, иной раз отчаявшись договориться или понять друг друга, призывали для посредничества «Зеленый Дом», а «Зеленый Дом» просил содействия у районной администрации. Но, по большому счету, бизнес-план не был такой уж проблемой, чтобы заострять на нем внимание. В конце концов, вещь нужная, даже необходимая, так как позволяет заемщику и банку совместно просчитать, стоит ли дело свеч.
Хуже обстояло с залоговым фондом. Покупаемая машина залогом не считалась, так как ей было более семи лет от роду. Кооператоры приобрели оборудования в цех на средства гранта на сумму около 140 тысяч рублей, не хватало еще 40 тысяч. Глава местной администрации в целях оказания содействия кооперативу передала в его пользование еще часть оборудования, стоимости которого хватало для залога. Но глава была женщиной занятой, а ей нужно оформить залог решением местных депутатов и съездить пару раз в банк для консультаций: пойдет такой документ или не пойдет. Ко всему глава уже разуверилась в кооператорах и их деле и постоянно делилась с ними своими сомнениями. После каждого такого разговора фермеры занимались друг с другом психотренингом либо обращались за помощью к нашему специалисту, которая как могла мирила стороны.
Наконец, залог со стороны сельской администрации был принят, банк дал добро на кредит. Условием кредита была продажа машины по договору, в котором прописывалась реальная стоимость машины. Надо заметить, что автолюбители, приобретая машины по справкам, указывают символическую цену, с которой им не приходится почти ничего платить в качестве налогов. Подоходный налог со 180 тысяч рублей накручивался порядочный. Узнав об этом, продавец через некоторое время перезвонил и отказал в продаже. На переговоры он не шел, а банк 13 % сверху дать не мог ввиду отсутствия залога на эту сумму. Приехали.
Кооператоры обратились к лизинговой компании, занимающейся покупкой подержанных автомашин на японских аукционах. Те подобрали им рефрижератор… за 850 тысяч рублей. Преимуществом было то, что машина могла идти в качестве залога и банк соглашался увеличить срок кредита до 5 лет с отсрочкой выплаты основного долга на год или более. Пересчитав заново бизнес-план, кооператоры убедили банк, что смогут отдать требуемую сумму. Банк согласился предоставить сумму в 2 транша, но компания вдруг начала тормозить дело. Кооперативу же скоро должен был стукнуть год.
Все-таки есть Бог на свете, потому что было чудо во второй раз. Нашлась машина, при этом всего за 350 тысяч рублей, возрастом младше 7 лет, двухтонник, годная под залог. Снова последовал пересчет бизнес-плана, новый вариант договора, и кооператоры получили первый транш на 170 тысяч рублей (обеспечен залоговым имуществом), затем 210 тысяч (обеспечен залогом машины) вторым траншем. 350 тысяч шло за машину, 30 тысяч – на расчеты с поставщиками скота. Мало, конечно, но у кооператоров были еще деньги с первого кредита.
Кредит был выдан на 4 года, с отсрочкой выплаты основного долга на 1 год. Это не означало, что кооператоры не должны платить ничего целый год. В месяц им подлежало оплачивать 4700 рублей на погашение процентов, по окончании первого года платеж увеличивался до 11 000 рублей в месяц. Проценты согласно условий нацпроекта частично погашались краевыми учреждениями, но только после того, как были полностью оплачены. Банк с региональной властью о взаимозачетах договориться не могли, так что исправлять этот промах обязаны были все заемщики своими ногами. Кооператоры и по сей день еще не предъявляли выплаченные по процентам суммы к частичной компенсации, потому как и для этой нехитрой операции требуется собрать несколько бумаг, на что потратить время, для чего дважды приехать из своей тьмутаракани в краевой центр: подать заявление и бумаги, получить возмещение.
Получив машину, кооператоры застраховали ее в обязательном порядке, продиктованном условиями кредитного договора – 24 000 рублей в год. Далее были менее кусачие цифры, знакомые каждому автовладельцу: ОСАГО 1500 рублей, 500 за техосмотр в барьеры не записываем. Застраховать также пришлось и залоговое оборудование, также по требованию банка – 3000 рублей в год. Таким образом, только на страховках кооператоры потеряют за 4 года, пока длится «льготный» кредит по нацпроекту, около 70 тысяч рублей, выплатив эти деньги страховой компании. Как это назвать? Одной рукой дали, другой забрали?
Кстати, всего было более 10 походов в банк, каждая поездка стоила минимум 2500 рублей, итого на сумму 25 тысяч рублей. Некоторые поездки удавалось совместить с покупкой оборудования, поездками в СЭС, некоторые сделать только по кредиту в банке. Так что положим на поездки 10 тысяч рублей.
Приобретя рефрижератор, кооператоры выполнили последнее требование Роспотребнадзора и могли со спокойной душой запускать производство. Живи они в городе, то запустились бы уже давно, потому как там рефрижератор и в аренду можно найти, или все по-тихому делать, никто бы и не узнал. Но они жили в деревне, вести из которой дошли бы до района, а там и до славной женщины из Роспотребнадзора менее чем за неделю. Так что выхода у них не было, кроме того как пунктуально выполнять все требования контролеров.
Наступил-таки светлый день! И был запуск производства, и началась работа. От начала проекта до запуска производства прошло 13 месяцев, из них 4 месяца на ремонт и установку оборудования, 7 месяцев на преодоление административных барьеров. Но кооператоры не спешили радоваться, потому как вместе с началом работы оживились и кредиторы.
Начальник МУМ ПП ЖКХ заявил, что кооператоры должны оплатить ему долг за прошлую зиму, причем в срок 20 дней, и можно товаром, т.е. переработанным мясом. Значит, год терпел, а теперь вдруг возьми и отдай. Трудно подбирать мягкие слова для таких людей. С одной стороны, спасибо ему за отсрочку платежа, с другой стороны, он поставил людей по-рэкетирски «на счетчик», угрожая отключить отопление и, следовательно, угробить кооператив на корню. Так как дело происходит в настоящее время, его результат мы не можем описать. Однако так или иначе, эти деньги будут выплачены, но не обязательно или не все обязательно кооператорами. Район также может оказать содействие, и наверняка это сделает. В случае с предписанием об установке пожарной сигнализации он уже это сделал и взял долг безденежной сельской администрации на себя. Это позволило кооперативу начать осваивать второй этаж своего здания и уже запустить пельменную и котлетную, что позволило увеличить вдвое число рабочих мест. Кроме того, умудренные опытом общения с ЖКХ, кооператоры на паях с районной администрацией установили на входе теплотрассы в здание счетчик тепла и платить намерены теперь только по показаниям, и только в те месяцы, когда им действительно необходимо отопление. Счетчик обошелся в 120 тысяч рублей, но позволит им сэкономить много больше. Мы также вносим эту сумму в барьеры от хозяйствующих субъектов, подобно тратам на энергетиков.
Кооператоры не начали работать сразу и в полную силу. Теперь вступала в действие их собственная внутренняя политика, которую под чутким руководством санитарного врача они разработали на свою же голову. Согласно этой политики, кооператоры должны заказывать массу экспертиз для своей продукции. С одной стороны, они как бы сами взяли на себя «благородную обязанность» следить за качеством своей продукции, и санврач как бы в стороне, а с другой стороны – попробовали бы они не подписаться под собственным указом о собственных пытках. Не лицемерие ли?
На эту тему интересная цитата из газеты «Амурская правда», выходящей в Амурской области: «Стоит отметить, что импортная овощеконсервная продукция, которой изобилуют амурские магазины, на территории области никаких специальных обследований не проходит. Единственный раз ее проверяют при пересечении границы РФ. Статистику по выявлению некачественных привозных консервов тоже никто не ведет» (09.09.05).
Мы не знаем, каково положение поставщиков зарубежной мясопродукции, но если (явно) оно примерно такое же, как описывается вышеприведенной цитатой, то возникают вопросы. Конечно, производители сельхозпродукции за рубежом проходят проверку своих санитарных и ветеринарных контролеров, затем проверку Россельхознадзора, который утверждает поставщиков. Затем они получают ветеринарные документы и с ними ввозят мясопродукты в Россию. Им-то, оперирующим гигантскими объемами, возможно, тоже нужно пройти одну проверку партии на въезде в страну, а далее путь свободен. Следовательно, мы Западу доверяем, а своих производителей держим в черном теле? Ведь наши производители вынуждены проводить свою продукцию через проверки: какие-то два раза в месяц, какие-то один раз в месяц, какие-то раз в год. Причем речь не идет о партиях, они по сравнению с зарубежными просто ничтожны, а о производственном процессе.
Дело даже не в этом, а в том, что одна проверка огромной партии на въезде в страну считается достаточной. Получается, такие же продукты местного происхождения считаются более заразными, более токсичными, более опасными, раз для них предусмотрена не одна и не две проверки, а просто драконовские процедуры. О них речь далее.
Все проверки продукции нужно проходить в лабораториях краевого центра. Еще раз напомним читателю, что кооператив по переработке мяса в полуфабрикаты находится в 160 км от краевого центра, туда и обратно 320 км, плюс 30-50 километров по городским пробкам. Поскольку наши кооператоры уже при машине, то теперь мы будем считать только расходы на бензин, которого двигатель рефрижератора с объемом почти 5 литров за 320 км (туда и обратно) плюс 50 км по городским пробкам съедает на 2000 рублей за одну поездку. Также напомним, что расчетная мощность производства – всего 5 тонн мясопродукции в месяц, но на эту мощность кооператоры должны будут выйти, и явно не в первый же месяц. Поскольку производство упрется в а) не всегда надежных поставщиков; б) в рынок сбыта, который нужно еще завоевать, убедить покупателей в качестве своей продукции, преодолеть определенные стереотипы, ну и взять новые барьеры, которые неизбежно возникнут еще до того, как продукция ляжет на прилавок. Также отметим, что в планах кооператоров проникновение на рынки краевого центра отодвинуто на второй год, после того, как они смогут занять существующие и отвоевать занятые ниши в своем и двух соседних районах. Поэтому им не удастся совмещать поездки в краевой центр, связанные с прохождением экспертиз продукции, с завозом своей продукции.
Проверка 1, или гигиеническая оценка продукции. Проводится 1 раз в год, но тремя экспертизами (на радионуклеиды, токсины и антибиотики) в разных лабораториях. Каждая экспертиза стоит 1600 рублей, в сумме 4800 рублей. На каждую экспертизу предоставляется килограмм продукции, средней стоимостью в 250 рублей за кило, всего на 750 рублей. Алгоритм идентичный предыдущим: первый раз привозишь продукцию, второй раз через неделю забираешь экспертные заключения. Итого 4000 рублей за дорогу.
Проверка 2, на химический состав. Проводится 1 раз в месяц, стоит 1200 за заключение, 4000 рублей за дорогу.
Проверка 3, на бактериологический состав. Проводится 2 раза в месяц, каждая экспертиза по 2100 рублей, всего 4200 рублей, 4000 за дорогу.
На основании этих экспертиз межрайонный участок СЭС делает экспертное заключение на продукцию, для чего 1000 рублей на дорогу в соседний район.
Также необходимо получить Ветеринарное заключение у главного ветеринарного врача района, которое стоит 1800 рублей, специалист выезжает бесплатно.
Итого 3 проверки в месяц, всего 36 проверок в год, плюс еще одна годовая экспертиза, плюс обследование ветеринарного врача – 37 проверок в год и 2 заключения. Стоимость экспертиз – 120 000 в год, общие транспортные расходы – 149 000 рублей, стоимость мяса – 9750 рублей, 1800 рублей за заключение ветврача. Общая сумма данного административного барьера для наших кооператоров равна 280 550 рублей в год.
Вот это как называть? Мы бы подумали, прежде чем назвать такие процедуры проверками на безопасность. Обилием проверок у нас славится также ГИБДД, но уже все автолюбители знают, что они фактически платят косвенный налог, а люди в милицейской форме теперь выполняют роль налоговых полицейских, которые с виду борются за безопасность движения, а на самом деле просто мытари. По аналогии, данные проверки суть косвенный налог, взимаемый федеральными органами с отечественных производителей под видом борьбы за гигиеническую чистоту продукции. Один к одному. Только со штрафами в ГИБДД попроще процедура, не занимает столько времени и не требует поездок в краевой центр. С другой стороны, подмывает назвать такое отношение федеральных органов к отечественному производителю необъявленной войной. Но это только мнение, и каждый волен делать собственные выводы.
Наконец, последний административный барьер в нашей истории, но далеко не последний в действительности. Однако же мы дали слово говорить только об одном конкурентном предприятии, пусть и не называя его имени, о барьерах, многие из которых мы прошли с ним бок о бок и знаем, о чем говорим. Перед производителями рыбных полуфабрикатов будут эти же, плюс специфические барьеры, занимающиеся консервированием и заморозкой имеют свои барьеры, и так далее. Мы подведем безрадостный итог чуть позже, а пока – к барьеру.
Для организации производства мясных полуфабрикатов было необходимо приобрести специальные ГОСТы. Как гласит Википендия, «ГОСТ (Государственный стандарт) – одна из основных категорий стандартов в СССР, сегодня межгосударственный стандарт в СНГ… В советские времена все ГОСТы являлись обязательными для применения в тех областях, которые определялись преамбулой самого стандарта. В Российской Федерации Федеральным законом о техническом регулировании № 184-ФЗ от 27 декабря 2002 года разделены понятия «технический регламент» и «стандарт», в связи с чем все ГОСТы должны утратить обязательный характер и применяться добровольно. Но в переходный период (до принятия соответствующих технических регламентов) закон предусматривает обязательное исполнение требований стандартов в части, соответствующей целям защиты жизни или здоровья граждан… Поскольку после перехода на технические регламенты будут отменены сертификаты соответствия, на котором зарабатывают деньги органы по сертификации, реформа техрегулирования успешно тормозилась с 2002 года Ростехрегулированием. Можно ожидать, что обязательное использование ГОСТов еще долго останется в силе» (http://ru.wikipedia.org/wiki/).
ГОСТ представляет собой Технические условия, которые необходимо соблюдать при производстве данного продукта, а также Технологические карты, в которых описывается до мельчайших подробностей процесс приготовления: от сырья до готового продукта. К примеру, на кусковое мясо (шашлыки, мясо в маринаде и др.) ГОСТы разрабатываются в Новосибирске. Стоит это удовольствие недешево, с кооператоров запросили 17 000 рублей. Но они сумели приобрести данный ГОСТ бесплатно, так как заключили договор на поставку натуральных специй с предприятием, которое так или иначе уже имело или покупало данные ГОСТы на пищевую продукцию.
Гораздо интереснее дело обстояло с ГОСТами на пельмени, котлеты и фарш. Наши кооператоры, дабы иметь собственное лицо на рынке, взяли четкую позицию: производство продукции только из экологически чистого мяса местного производства и БЕЗ ДОБАВОК. Для неискушенного читателя, а такими мы были и сами до недавнего времени, необходимо пояснение.
Как пишут на своем сайте производители пищевых добавок из компании «Милорд», «современное производство мясных изделий неразрывно связано с применением функциональных пищевых добавок. Они позволяют решать многие производственные задачи: расширение ассортимента выпускаемой продукции, удлинение сроков ее хранения, интенсификация технологических процессов, а также снижение себестоимости готовых изделий» (http://www.milord.ru/st-pi-ing.shtml). Из чего каждый может сделать вывод, что в данные добавки входят различные стабилизаторы, ароматизаторы, усилители вкуса, загустители, красители, наполнители…
Приведем выдержку из публикации на сайте другого производителя пищевых добавок, компании АРОМАРОС-М: «При выработке деликатесной продукции по традиционным (ГОСТовским) технологиям выход готовых изделий не превышает 60-70 %, что сказывается на их себестоимости, составляющей не менее 200 рублей за 1 кг, при этом они не могут храниться более 5 суток. Реализация продукции, изготовленной по традиционным технологиям, идет очень плохо из-за высоких розничных цен, поэтому значительное ее количество возвращается на предприятия-изготовители из-за просроченного срока годности, в результате производители несут большие убытки.
Перед российскими производителями деликатесной продукции остро встала проблема не только повышения выхода готовых изделий, но и увеличения их срока годности и реализации без ухудшения… показателей. Одним из путей ее решения является использование специальных пищевых добавок, заменяющих традиционные функциональные ингредиенты (фосфаты пищевые, кислоту аскорбиновую или ее производные, глутаматы, каррагенаны и др.), а также натуральные пряности.
На российском рынке появились пищевые добавки импортного производства в очень широком ассортименте. Их применение позволяет увеличить выход готовых деликатесных изделий до 180 %, однако при этом резко ухудшается их качество за счет повышенного содержания влаги. При этом продукция имеет необычный для российского потребителя вкус, а также неблагополучна с микробиологической точки зрения после 2-3 суток хранения, так как повышенное содержание влаги в готовых продуктах является благоприятной средой для развития различной микрофлоры, вызывающей их быструю порчу» (www.aromaros.ru, «Вестник» № 4, 2004 г.).
Что же это за добавки? Проштудировав кучу сайтов в Интернете, мы поначалу ничего не могли понять: все пищевые добавки содержат массу вытяжек, той или иной химии, добавляются граммами на килограммы – откуда «выход готовых деликатесных изделий до 180%»? Что, колбаса распухает как тесто, добавляя при этом в весе?
Дальше — больше: добавками являются «вещества вкусоароматические… или их смеси, выделенные из сырья растительного или животного происхождения с помощью различных физических и (или) биотехнологических методов воздействия… вкусоароматические вещества, … полученные методами пищевой химии» (http://www.s-aromat.ru/publications/148; курсив мой. – С.П.).
В общем, добавки добавкам рознь. Есть действительно микродозированные добавки, есть добавки на белковой основе растительного или животного происхождения. Добавки на растительных белках – само собой, на сое. Например, «Тефайбр» изготавливается из структурообразующих компонентов соевых бобов, отделяемых при промышленной переработке сои. Является продуктом высоких технологий, созданным в результате сложного производственно-технологического процесса глубокой переработки генетически не модифицированных соевых бобов. «Тефайбр» является натуральным пищевым волокном — наиболее востребованным нейтральным пищевым наполнителем в производстве продуктов питания. Эффективность его использования определяется полезностью с точки зрения физиологии и гигиены питания, а также функциональными свойствами, позволяющими решать вопросы расширения ассортимента, улучшения качества готовой продукции, снижения себестоимости производства, создания продуктов здорового питания (http://innovatingregions.ru/products/10).
Читателю нужно запомнить два словосочетания: «пищевой наполнитель» и «снижение себестоимости продукции». Теперь на раз-два-три: сыпешь сою в фарш в пропорции 1:2, экономишь до 50 % натурального мяса, продаешь по цене, с лихвой компенсирующей соевый белок. Как, к примеру, предлагает Компания ООО «Инмар», которая продвигает «функциональные белковые добавки «Собелтекс» на основе натуральных соевых протеинов… Используются для замены мясного сырья, улучшения консистенции фарша и стабилизации мясной эмульсии. Гидратация 1:4. Доля замены мясного сырья может составлять до 50 % в рецептуре» (http://myaso.promoserver.ru/zrsrb.html).
Производитель этих добавок, компания «БИЯМИ», г. Минск (Республика Беларусь), подтверждает, что «Собелтекс» нужен для «удешевления продуктов мясопереработки без уменьшения их пищевой ценности, замены более дорогих аналогов импортного производства» (http://www.biyami.com/about.html). С соей разобрались. После чего стало жалко девушек, любящих «натуральный шоколад» со всякими «взбитыми сливками»: соя с соей, плюс красители.
Теперь, как получают белки животного происхождения. Оказывается, это мощная индустрия. Белковый наполнитель животного происхождения производится на европейских заводах из животного сырья, остающегося после разделки животных туш: шкура, рожки, хрящи и т.д. Продукт представляет собой перетертую в порошок и полностью очищенную «биотехнологическими методами воздействия» белковую массу, с нулевыми вкусовыми качествами. Фактически это наполнитель, которому с помощью других пищевых добавок можно придавать любой вкус. Прямо «Матрица» какая-то: «Я сам не верил, а потом увидел поля собственными глазами, смотрел, как мертвых превращают в питательную смесь и скармливают живым. И вот, наблюдая эту жуткую рациональную точность, я осознал простую истину…»
Даже две. Во-первых, тайну низких цен пельменей, фаршей и котлет, а вместе с ними и колбас, приготовленных по ГОСТам, позволяющим применение данных добавок. Здесь также и тайна ожирения американцев. Она заключается не столько в фастфуде (для отвода глаз), сколько в тех же белковых добавках. Последние интенсивно употребляются спортсменами. Как известно, очищенный белок усваивается быстрее белков, связанных в обычной пище, потому что организм тратит меньше энергии на расщепление. Если кушать и качаться, то излишек энергии и аминокислоты идут на образование мышечной массы. А если не качаться, но сидеть в офисе?
Впрочем, вот кусочек из беседы покупателя и продавца на сайте компании «Аромодон». Приведем его почти полностью.
«Вопрос: В производстве колбасных изделий наряду с основным сырьем мы используем соевые белки, животные белки, белковый стабилизатор (эмульсия свиной шкурки), мясо птицы механической обвалки, жировые эмульсии и другое сырье, содержащее белок. При замене основного сырья более чем на 30 %, в готовом продукте появляются несвойственные ему запах и вкус. Мы пробовали разные комбинации специй. Безрезультатно. Производите ли вы вкусоароматические добавки, которые устраняют эти недостатки? Автор: Людмила Иосифовна, С-Петербург.
Ответ: Да. Такие добавки мы производим, и в широком ассортименте. Это ароматы: «Говядина», «Свинина», «Ветчина», «Дым», «Бекон» и др. в чистом виде, которые добавляются непосредственно в куттер или мешалку в процессе фаршесоставления на этапе закладки специй, равномерно распределяя по поверхности в количестве 2-4 г на 1 кг фарша в зависимости от количества замены основного мясного сырья. Использование этих добавок обеспечивает приятный вкус и аромат, свойственные мясному продукту независимо от используемого сырья»
(http://www.aromadon.ru/?mod=faq&action=view&part=6).
Во как! Замешивайте любую дрянь, сверху мясоиммитирующую добавку, и вот вам «приятный вкус и аромат, свойственные мясному продукту независимо от используемого сырья».
Но главный, на наш непосвященный взгляд, парадокс заключается в том, что в России почти никто не пользуется ГОСТами, предписывающими приготовление мясопродуктов без использования добавок! Причем использование добавок ГОСТами разрешается до 30 % от массы продукта. Ну а производители сыплют-то белка и побольше… Это как на городских дорогах: разрешена скорость 60 км/час, а все ездят минимум 70.
Понятно, что с продвижением технологий все большее количество натурального сырья в готовых продуктах питания будет заменяться на белковые добавки, и в самом скором времени бедное население Запада, затем Восточной Европы и России, а затем остального мира целиком перейдет на вторпродукт. Опять на ум приходит «Матрица»: «Завтрак чемпионов! Закроешь глаза – будто ешь яйца всмятку… Или миску соплей… Это многоклеточный белок, плюс аминокислоты, витамины и минералы – все, что нам нужно».
Или как в русской сказке: кому вершки, кому корешки, кому ножки, кому рожки. Противно слышать журналистов, примиряющих нас с таким подходом: ничего, мол не поделаешь, таково требование цивилизации… Таково требование только бессовестных мега-производителей, давно заменивших эту самую совесть на денежный эквивалент.
Наши кооператоры искали свои ГОСТы долго и упорно, и в конце концов в Торгово-промышленной палате им дали адрес пермского и московского институтов. Созвонившись с Пермской медицинской академией, кафедрой «Гигиены питания» профессора Новоселова, кооператоры наконец-то смогли приобрести ГОСТ для изготовления пельменей, фаршей и котлет без использования добавок. Документация стоила им всего 3800 рублей. Видимо, профессор Новоселов также является энтузиастом идеи здорового питания, и цен на свои разработки не ломит.
Что ж, пришло время собирать камни. Давайте сведем все административные расходы в одну табличку.
| Административные барьеры | Оценка барьера в рублях | Уровень |
| Перевод здания из государственной собственности на баланс сельской администрации | 1000 | регион |
| Прокладка новой проводки по требованию Энергонадзора | 62 000 | федерал |
| Выполнение мероприятий по требованию Управления государственного пожарного надзора | 5000 | федерал |
| Установка противопожарной сигнализации по требованию Управления государственного пожарного надзора | 45 000 | федерал |
| Подготовка проектно-сметной документации | 12 000 | федерал |
| Расширение производственной зоны по требованию ФГУЗ «Центр гигиены» (СЭС) | 30 000 | федерал |
| Расходы на экспертизу микроклимата, шума, освещения | 8000 | федерал |
| Затраты на экспертизу химического и бактериологического состава воды | 5500 | федерал |
| Затраты на Экспертное заключение соответствия проектно-сметной документации нормам СанПиН | 4700 | федерал |
| Расходы на получение гигиенической оценки производства | 23 000 | федерал |
| Покупка рефрижератора по требованию Роспотребнадзора | 350 000 | федерал |
| Страхование машины и оборудования по требованию Россельхозбанка | 27 000 | федерал |
| Транспортные расходы на поездки в Россельхозбанк для получения кредита | 10 000 | федерал |
| Годовой объем расходов на прохождение экспертиз продукции в ФГУЗ «Центр гигиены» | 280 550 | федерал |
| Расходы на ГОСТ для производства полуфабрикатов из кускового мяса | 17 000 | федерал |
| Расходы на ГОСТ для производства продукции без добавок | 3800 | федерал |
|
Общие расходы на преодоление административных барьеров |
884 550 |
|
| Барьеры от монополистов, хозяйствующих субъектов | ||
| Покупка лимитов на электроэнергию | 63 000 | федерал |
| Заключение договора с Электросетями | 13 800 | федерал |
| Навязанная плата за отопление здания в зимний сезон, до запуска производства | 30 000 | муницип |
| Предоплата энергетикам | 3500 | федерал |
| Установка теплосчетчика, для предотвращения переплаты службе ЖКХ | 120 000 | муницип |
| Общие расходы на преодоление барьеров от хозяйствующих субъектов | 230 300 | |
|
ИТОГО
|
1 114 850 |
Распределение расходов на преодоление административных барьеров по уровням будет выглядеть следующим образом:
| Федеральный | Региональный | Муниципальный |
| 963 850 | 10 000 | 150 000 |
Сравнения ради мы приведем бюджет кооператива, ушедший на разворот производства (без учета волонтерского труда персонала):
| Статьи | Расходы (рубл.) |
| з/плата бухгалтера (вкл. НДФЛ) | 10 320 |
| з/плата сварщика (вкл. НДФЛ) | 6 290 |
| Налоги от ФОТ (26,2 %) | 4 356 |
| Затраты на ремонт помещений | 27 923 |
| Оборудование и монтаж | 424 810 |
| Проектная документация | 3 000 |
| Обучение специалистов | 7 000 |
| Рекламный баннер | 4 000 |
| ИТОГО: | 487 699 |
Соотношения затрат на производство и преодоление административно-хозяйственных барьеров:
| Временные затраты | Соотношение | Финансовые затраты | Соотношение | |
| Расходы на производство | 4 месяца | 4:9
или в 2,25 раза |
487 699 рублей | 5:12
или в 2,25 раза |
| Расходы на преодоление барьеров | 9 месяцев | 1 114 850 рублей |
Таким образом, барьеры, идущие с федерального уровня, оказываются самыми существенными, времязатратными и дорогостоящими. Мы не можем утверждать, что соотношение «федеральный-региональный-муниципальный» будет справедливо для всех других кейс-историй малого предпринимательства. Хотя известно, что в наибольшее соприкосновение с предпринимателями приходят муниципалитеты, на территории которых работают предприниматели, и федеральные учреждения, осуществляющие надзор и контроль. Регион здесь завязан постольку поскольку.
Наконец, ключевые хозяйствующие субъекты, несущие стратегические функции снабжения электричеством и теплом, также относятся либо к муниципальному уровню, либо к федеральному, хотя и некорректно так говорить. Безусловно, энергетики не относятся де юре к федеральным органам власти, но ведь они на самом деле поддерживаются ими, замыкаются на них, взаимопроникают и взаимоусиливают одни других так же, как это происходит с ключевыми хозяйствующими организациями на муниципальном уровне. Поэтому мы и относим бюрократию энергетиков к федеральному уровню, а бюрократию ЖКХ к муниципалам.
С другой стороны, мы не утверждаем, что барьер – это однозначно плохо и нам нужно работать на их уничтожение. Это было бы попросту глупо. Ведь убери контролирующую функцию надзоров, и завтра же магазины заполнятся зараженными и протухшими продуктами. Мы полагаем, что нужно говорить о допустимых и недопустимых уровнях барьеров, создаваемых контролирующими и хозяйствующими структурами.
Если для импортного мяса достаточно один раз пройти проверку на границе при наличии ветеринарных документов, тогда давайте обеспечим эффективный ветеринарный надзор и минимум разного рода экспертиз для своих производителей. Нужно, чтобы ветеринары сами инспектировали производителей, пользуясь своим транспортом, а не транспортом производителей. Что касается экспертизы, то отчего бы не сделать действительно работающее «одно окно», в которое раз в месяц будет поступать килограмм (а не пять или десять!) продукции, а в ответ по почте будут пересылаться результаты анализов? Если результаты имеют положительное заключение на присутствие какой-нибудь кишечной палочки, сотрудники лабораторий могут и сами предупредить ветеринарную службу, чтобы те разобрались с ситуацией. И это снимет необходимость с производителей, особенно из сельской местности, совершать полсотни поездок в год, сведя их до одной поездки в месяц. Ну почему слабую транспортную базу федерального учреждения производители должны исправлять за свой счет?
Одна экспертиза в месяц по нескольким параметрам с пересылкой результатов по почте (а по сети родственных контролирующих организаций – по электронной почте и телефону) – это допустимый уровень барьера. Но четыре поездки в месяц (сначала отвезти образцы, потом приехать за заключением) – это очевидный перебор и недопустимый уровень барьера. С другой стороны, если на преодоление барьеров уходит времени и денег в 2 (!) раза больше, чем на образование самого производства, то это уже перебор, недопустимый в квадрате.
Со стороны федеральных надзорных структур, к каковым у нас наибольшие вопросы, действительно хотелось бы участия, содействия и прочих нормальных человеческих качеств. Может, уже стоит поставить перед своими сотрудниками более важные для государства задачи, нежели карательные? Неужели развитие сельского хозяйства и перерабатывающей отрасли есть дело единственно бизнеса, а не государства? И оно не желает принять в народном хозяйстве ни малейшего участия? Да пусть бы не принимало, но тогда бы и не мешало! Если в свое время наши демократы ратовали за государство в роли «ночного сторожа», на что и получили полномочия, то почему усилиями разных надзоров государство стало напоминать сорвавшегося с цепи пса?
Другим предложением будет передача полномочий по надзору в области сельского хозяйства и перерабатывающих отраслей на уровень регионов. Штаты, собственно, уже сформированы, средства на них из федерального бюджета выделяются, остается только передать все это хозяйство с бюджетом региональным администрациям, наделив их соответствующими полномочиями, средствами, а также максимально смягчив регламент деятельности. Представляется, что региональные администрации, если у них будут такие полномочия, и сами могут упростить регламент, расширить техническую базу данных учреждений и вообще направить их деятельность на вспомоществование нашему производителю, а также на долженствующий контроль производителя зарубежного.
Также нужно обязать эти учреждения нести свою долю вины за то, что в тех или иных регионах иной раз по сотне детей ложатся с отравлениями в больницы. Те, кто кормил, и те, кто поставлял продукты питания, безусловно, несут наказание. А как же надзоры, обязанные следить? На Дальнем Востоке постоянные вспышки ротовирусной инфекции от китайских фруктов: и куда смотрит Роспотребнадзор и СЭС, и когда это вообще закончится? И какой толк тогда от драконовских правил самоконтроля и прочей ереси, подписывать которые заставляют наших производителей?
Теперь хотелось бы коснуться трех моментов, которые могут быть неверно понятыми. Во-первых, безусловно, какие-то полтора миллиона рублей для любого менеджера среднего бизнеса – это… как бы помягче выразиться… не то, о чем нужно говорить. Но а) смотреть нужно не на полтора миллиона, а на соотношение расходов на производство и барьеры, которое справедливо фактически везде; потому подставьте любые цифры и будете правы. Ведь мы, повторимся, не упоминали ничего про взятки, но взяли случай в чистом виде; б) те, для кого полтора миллиона не деньги, навоз за свиньями не кидают, а те, кто его кидает – для них это колоссальные деньги.
Во-вторых, есть мнение, что деревня должна поставлять сырье, а город осваивать переработку. Мол, нечего нищим и убогим лезть в это трудное дело, и раз средств нет, то и говорить не о чем. Теперь нам бы хотелось помягче выразиться… Такая точка зрения исходит обычно от людей, слабо представляющих себе, что в селах живут такие же люди, как и они сами. Что это просто неумение поставить себя на место других и узнать, что чувствует селянин, полгода не вылезавший из сарая и получивший за свой труд копейки, или собравший в борьбе с комарами тонну дикоросов, а получивший 3-5 % от стоимости переработанной продукции. Село из-за такого подхода не может прокормить самое себя, не то что город. И как печально смотреть на деревню, в которую приезжают скупщики, за бесценок берущие мед (40 рублей закупочная против 180 рублей в торговой сети), мясо (105 рублей закупочная против 250-300 в торговой сети) и другие продукты, а ответным рейсом забрасывающие комбикорма и сахар с накруткой в 200%. Деревня сама в состоянии наладить переработку, и многие ответственные люди готовы взяться за это, попутно обеспечив свои нищие деревни рабочими местами, а личные подсобные хозяйства – рынком сбыта с достойными расценками. Но мало того что средства на это требуются для села неподъемные и не везде есть такие заинтересованные сельские главы и районные администрации, так еще и барьеры непреодолимые – посмотрите еще раз на соотношение.
В третьих, опыт описанного нами кооператива, к сожалению, уникален: был благотворительный безвозвратный грант, покрывший часть расходов, было плотное сопровождение силами специалистов общественной организации, был подарок от региональной администрации в виде добротного здания, а также передача этого здания в аренду от сельской администрации на фактически даровых условиях, был безвозмездный труд десяти человек, в конце концов. Ведь это все нужно учитывать, и тогда расходы возрастут на новые сотни и сотни тысяч рублей. Совершенно определенно можно сказать, что ни один сельский житель, даже объединившись с другими десятью жителями, не в состоянии самостоятельно пройти этот путь и изыскать подобные средства.
Как-то в одной из радиопередач наш сотрудник вступил в полемику с представительницей краевого министерства сельского хозяйства. Вопросы от слушателей сыпались один за другим, но все на одну тему: почему на рынках нет продукции от нашего производителя? В ответ на реплику представительницы органа краевой власти, что наши производители должны объединяться в кооперативы и выходить на рынок, хочется уже обоснованно возразить. Давайте посмотрим на а) временные сроки и денежные затраты, нужные для преодоления барьеров; б) на отсутствие сопровождающих специалистов… и не будем строить иллюзии для себя и софизмы для публики, что подъем местного производителя в таких условиях действительно возможен. Потому не нужно ругаться на китайские мясо, овощи и фрукты, они-то хоть дешевые.
Также хочется ответить Петру Авену из «Альфа-банка» и Захару Прилепину, журналисту, разошедшихся во взглядах на возможность купить в Москве квартиру, но объединившихся в одном выводе: «содержание населения России нерентабельно» (журнал «Огонек», электронная версия http://www.ogoniok.com/5070/15/): а не попробовать ли позволить населению России содержать самое себя? Возможно, всяким надзорам работы прибавится, если им поставят задачу шевелиться на благо производителей, зато и у нашего правительства отпадет за ненадобностью столь тяжкая задача, как содержание этого самого населения.
О региональных и муниципальных программах поддержки предпринимательства
До недавнего времени предприниматели в селах не имели возможности взять кредит по нацпроекту АПК, а предпринимателям, чей бизнес не связан с сельскохозяйственным производством, и по сей день нет возможности получать кредиты на по-настоящему выгодных условиях. При том что развить свое дело в селе много сложнее, чем делать это в городе. Хотя бы по причине удаленности от основных рынков сбыта, консервативности и ничтожности местных рынков, неплатежеспособного населения, гораздо более высоких накладных расходов, отсутствия связи, деловых партнеров, возможностей рекламы и т.д. Тем не менее, сельский предприниматель находится в одинаковых условиях с городским в плане доступа к финансовым ресурсам. И если он задумал открыть сувенирный цех, то кроме собственного приусадебного участка, он не имеет более никаких преимуществ по сравнению с городским коллегой, но сплошную «исторически сложившуюся» несправедливость. Как отмечалось, сейчас он не может и сарая на своем участке поставить без проекта и разрешения, не то что построить помещение для цеха!
На что, собственно, он вообще может надеяться? В этом плане будет не лишним проанализировать районные программы поддержки малого предпринимательства. Мы внимательно прочитали около десятка целевых программ, которые были приняты и действуют в районных муниципальных образованиях Хабаровского и Приморского краев, а также Амурской области. Не будем настаивать на полной объективности, потому как для этого нам необходимо было бы прочитать все районные программы по всей России, что не представляется возможным. Поэтому сделанный срез будет представлять общие тенденции и положения, которые относятся к обобщенной – лучше шаблонной – районной целевой программе поддержки малого предпринимательства на Дальнем Востоке. Хотя, честно говоря, когда мы показывали данную статью представителям районных муниципалитетов других регионов, то в целом они соглашались, что данные выводы вполне подходят к положению дел в их муниципальных образованиях.
Первое, что бросается в глаза – почти все районные программы не обеспечены средствами бюджета. Насколько известно, принимать программы без финансового обеспечения теперь не принято, но это теперь. Во всяком случае, программы, принятые в 2005–2006 гг. сплошь голые, то есть по сути являются декларациями. То есть если посмотреть на финансовое обеспечение программных мероприятий, то напротив каждого из них – пустые клетки. Одна из программ вообще обеспечена 35 тысячами рублей, которые с рассрочкой на три (!) года планируется выплатить районной газете за обеспечение информационной поддержки, а попросту за публикацию объявлений о конкурсах и круглых столах для предпринимателей.
Вообще районные программы надеются на региональный бюджет, и их основное ядро суть информирование предпринимателей о региональных программах поддержки малого бизнеса, а также о существующих кредитных линиях. Конечно, есть и исключения из этого правила. Например, инвестиционная программа Вяземского муниципального района Хабаровского края, разработанная в ходе совместных проектов с ХКБОО «Зеленый Дом». Или программа «Самообеспечение» Уссурийского городского округа Приморского края, внедренная при содействии Института экономики города, Москва. Это программы, которые закладывают реальные средства на развитие микроэкономики села через поддержку ЛПХ (Уссурийский ГО), кооперативов и фермеров (Вяземский район). Но они были приняты вследствие стороннего консалтинга и даже софинансирования (Вяземский район), а потому не имеют права идти в зачет. Ведь речь идет вообще о тенденциях, а тенденции таковы, что районы выпускают шаблонные программы, обеспечением которых является бумага, на которых они напечатаны. Часть программ, в том числе и региональные, вообще не имеют столбца с цифрами: есть мероприятия, сроки, привлекаемые стороны… и все, собственно.
Районные программы, повторимся, совершенно не рассчитывают на ресурсы района. Вслед за отсылкой на региональные программы поддержки малого предпринимательства районные управленцы надеются на другие ресурсы, имеющиеся в распоряжении региональных властей. Например, ресурсы на утилизацию и вторичную переработку. Понятно, что краевой центр стремится переместить свои полигоны подальше от мест компактного проживания сотен тысяч людей, и что наилучшим выходом является размещение полигонов в слабо заселенных районах, и что на это будут краевые средства, и что эти средства так или иначе перепадут и мелким предпринимателям, у которых наработаны те или иные каналы поставок и сопутствующих услуг. Только в чем здесь заслуга районной администрации?
С другой стороны, есть еще поправка на федеральные реформы, например, в сфере ЖКХ. Там, как известно, идет диверсификация поставщиков услуг, и хотя монополисты – различные Службы заказчика – успешно сопротивляются, не желая уступать рынок, тем не менее политически правильным шагом с точки зрения районных властей было прописать соответствующие мероприятия по поддержке предпринимателей, решивших попробовать себя в роли управляющих компаний. Особых сомнений нет, что рынок останется за бывшими или нынешними унитарными службами, но политика есть политика.
Поскольку все программы, которые мы имели возможность изучить, были приняты до начала нацпроектов, то мы почти не видим сельскохозяйственную составляющую. Но если мы будем иметь в наличии программы более свежие, в них обязательно будет заложено развитие малых сельскохозяйственных производств — с поправкой на средства нацпроекта. Что лишний раз продемонстрирует слабый менеджмент в районных МО. Потому как сильный менеджмент в первую очередь определяет собственные стратегические цели в любой программе, а уже затем привлекает для их реализации средства и ресурсы со стороны. Здесь же мы видим, как районы послушно плетутся в арьергарде региональных и федеральных проектов.
Для поддержки собственных производителей программы предусматривают, что будут размещать от 10 до 20 % от объемов муниципальных заказов среди своих предпринимателей. Правда, при действующем 94 ФЗ это обязательство звучит несколько самоуверенно. А что если краевые поставщики будут предлагать по каждой позиции более низкие цены? Или уже так «исторически» сложилось, что на долю местных приходится в районе 15 % объемов от муниципальных заказов? И именно эту тенденцию программы прописывают как собственный результат?
Все программы информируют о наличии административного барьера, но не уточняют, какого уровня эти барьеры: собственного районного, регионального или федерального. Единственным замеченным мероприятием является создание системы «одного окна», что в пределах районного центра не факт как актуально: так и так районная администрация обычно занимает одно здание, а проблемы с налоговой или Роспотребнадзором никакое «одно окно» не решит. В числе остальных мероприятий: мониторинг и подготовка предложений – посмотрим, так сказать, и попросим, тот же Роспотребнадзор. Без всякой надежды на то, что хотя бы одно из застенчивых предложений будет услышано.
Ну и общепринятый набор имиджевых мероприятий: выставки, конкурсы «Предприниматель года», конкурсы по благоустройству… Кстати, как интересно сделана подача этих последних конкурсов. Предпринимателями они воспринимаются как принуждение вкладываться в благоустроительные работы – они ведь и так платят все необходимые налоги, на которые и должно проводиться благоустройство. Так вот, чтобы процесс вложений в благоустройство вокруг офиса был более приятным, его решили сделать в виде праздника. Воспитывать, так сказать, культуру благотворительности.
В качестве результатов все программы сулят увеличение доли малого бизнеса в экономике района, создание дополнительных рабочих мест, но, судя по перечню предлагаемых совершенно безобидных мероприятий, надежда эта исключительно на естественный ход событий: все равно дела в стране идут в гору, все равно ставка по кредитам понемногу падает, все равно активность малого бизнеса растет, так что смотри на статистику и приписывай результаты своей программе. Вот только кризис никто во внимание раньше не принимал…
Если же оставить сарказм в стороне, то остается сказать следующее: трудно говорить об эффективности шаблонных районных «предпринимательских» программ. Хотя бы в силу того, что эти шаблонные программы принимались вообще без финансирования. Что говорит о том, что развитие предпринимательства в большинстве районов приоритетной задачей не является.
Однако ведь все МО подходят к страшной дате, к 1 января 2009 года. Скорей всего, срок вступления 131 ФЗ в полную силу продлен не будет, и это означает то, что районным бюджетам останется надеяться только на собственные, по преимуществу, доходы. Возможно, часть малозначительных статей налоговых поступлений федеральным законодателем будет перераспределена в пользу местных бюджетов: единый сельхозналог полностью оставят, да процентов 50 налогов от индивидуальных предпринимателей… Но в Хабаровском, скажем, крае единый сельхозналог в 2005 году приносил в бюджеты чуть более 3 миллионов рублей, а НДФЛ давал в бюджеты более 20 миллиардов. И НДФЛ, думается, в пользу местных бюджетов никто пересматривать не будет. Так за какие средства предстоит осуществлять свои полномочия районным муниципалитетам? Опять администрировать краевые полномочия в сфере образования и социального обеспечения? Таким образом, не проще ли будет посадить районы снова на сметы, как в приснопамятные советские времена?
Но что об этом думают сами районные власти? Мы понимаем муниципалов из Вяземского района, которые целенаправленно создают налогооблагаемую базу. Но что, кроме разговоров, с 2004 года делало большинство районных муниципалитетов, чьи шаблонные программы по предпринимательству мы только что в целом просмотрели? Это очень большой вопрос. Который раскрывается просто: районы продолжают надеяться на свои региональные центры – авось, помереть с голоду не дадут. Вот только эта надежда никак не отражается на своих предпринимателях. Им-то надеяться на бюджет как не приходилось, так и не приходится.
Теперь почитаем региональные программы поддержки предпринимательства. Как сказано в одной из них, «несмотря на положительные результаты деятельности малого предпринимательства в крае, все же потенциал его используется пока не в полной мере. Ключевыми факторами, негативно влияющими на развитие, по-прежнему являются как недостаток собственных финансовых средств, производственных и офисных помещений, несовершенство налогового законодательства, так и административные барьеры, препятствующие работе предпринимателей. Наличие данных проблем характерно для большинства регионов, поскольку мы живем в едином правовом и экономическом пространстве. Поэтому в процессе реализации действующей краевой программы особое внимание было направлено на поиск путей снижения административных барьеров, расширение возможностей и упрощение доступа субъектов малого предпринимательства к финансовым ресурсам, содействие развитию производственной и инновационной деятельности малого предпринимательства и на совершенствование форм взаимодействия власти и бизнеса».
Какие же из перечисленных проблем «закрывает» региональная шаблонная программа по поддержке малого предпринимательства? Из тех мероприятий, которые обеспечены финансово (размер финансирования по одной из программ определяется ежегодной заявкой ведомства, ответственного за реализацию программы), это:
1) субсидирование процентной ставки по кредитам и займам, полученным предпринимателями в финансовых структурах. Например, в Хабаровском крае закрывается до 70 % кредитной ставки. Если не ошибаемся, это одно из значительных предложений, которое сделано в сторону предпринимателей со стороны регионов;
2) финансово-кредитная поддержка инвестиционных проектов малого бизнеса;
3) микрокредитование проектов;
4) реализация на конкурсной основе эффективных и быстроокупаемых предпринимательских проектов при условии их софинансирования районными МО (курсив мой. – С.П.);
5) финансирование инновационных и инвестиционных проектов (до 70 % от общей стоимости) при условии софинансирования со стороны предпринимателей).
Все это замечательно, однако, познается в сравнении. По имеющимся данным, в 2005–2006 гг. финансовый вес Программы развития и поддержки предпринимательства Хабаровского края составил 19,3 млн рублей средств краевого бюджета. Из них 8,5 млн рублей было выделено на кредитную поддержку; 1,43 млн рублей – на реализацию инновационных проектов; 1,85 млн пошли в качестве помощи предпринимателям из районов, принимавших участие в выставочной деятельности. Для сравнения, Каунтерпарт Бизнес Фондом в крае было поддержано 1,4 тыс. проектов на сумму свыше 270 млн рублей, а кредитование малого бизнеса банками составило 48 млрд рублей. Мы пока не подводим ни к каким выводам, так как сравнивать деятельность кредитных организаций и бюджетных довольно бессмысленно. Мы лишь показываем объем требований кредитной массы со стороны предпринимателей, и, зная специфику заемщиков того же Каунтерпарт Бизнес Фонда (а это почти сплошь торговцы, и поначалу были порядочной частью «челноки», возившие вещи и продукты из Китая), просим обратить внимание, что в этой массе потребителей кредитов некому и некогда было прописывать особые условия для каких-то сельских предпринимателей. В стране шел рост дикого рынка, на доходах которого поднялся не один банк, и едва ли на двадцатую часть этот бизнес производил товары. И уж совсем невозможно представить процент кредитов, который пришелся на долю сельских производителей.
Потому не будет лишним сделать определенные предложения. Во-первых, сельский предприниматель должен рассчитывать на более внимательное отношение к его незаметной особе. Если мы обратим внимание на величину кредитной массы, востребованной предпринимателями малого и среднего бизнеса, то не может не напрашиваться вывод: регион и тем более район должны финансировать не «быстроокупаемые» проекты, коими являются подавляющим большинством проекты торговые, а рискованные, трудные, но стратегически необходимые. В среде бизнеса как такового и регион, и район должны определиться, кому более всего трудно, кто более всего рискует, но чей продукт деятельности важен для экономики и населения. Быстроокупаемые и так получат финансовую поддержку, никто в это не сомневается. Проще говоря, мы требуем особого отношения к сельскому предпринимателю, тем более к сельским фермерам и кооперативам, потому как за ними стоят села.
Во-вторых, большой проблемой сельского предпринимателя является отсутствие залога. А для начинающего предпринимателя и вовсе нет возможности для получения стартового капитала, так как ему не найти ни поручителей, ни имущества. Дабы спасение утопающих не было делом рук самих утопающих, и район, и регион просто обязаны решить вопрос с залоговыми фондами, под которые (при наличии бизнес-плана, нефинансового поручительства сельского главы, выписок из похозяйственных книг) тот же Россельхозбанк мог бы финансировать начинающих предпринимателей либо фермеров и кооператоров, которым требуются значительные кредиты, но есть недостаток в залоговом имуществе.
Есть в этой связи предложение и к федеральному уровню. Если речь пошла о готовности, точней, о неготовности районных и сельских МО к существованию в рамках 131 ФЗ, то отчего не закрепить все сельские налоги в селе и районе, причем принудительным порядком разделив их 50 на 50 (в противном случае районные депутаты, глядящие в рот районному главе, подпишут 90 на 10 в пользу районного бюджета, не моргнув и глазом). Ведь в настоящее время сельские бюджеты формируются в основном из налогов на землю, которые селяне платить не желают. Да и какой налог может быть с огорода, на котором кормится семья? И когда в селе остается 10 % от НДФЛ, какой смысл сельскому главе напрягаться и способствовать появлению новых сельских производств, рабочих мест? Мы понимаем, что вертикаль власти, стянув налоги на себя, тем самым контролирует нижестоящие уровни. Но контроль и медленное убиение села, как самого обделенного субъекта, – это ведь разные вещи.
Мы знаем об инициативах федерального правительства помочь муниципалам с формированием бюджета. И о том, что данная помощь будет заключаться в отказе в пользу муниципальных образований незначительных налогов. Однако даже эти незначительные налоги – дело совершенно спорное. Одно дело, когда владелец сельского магазина в какой-нибудь Гнутовке заплатит 6 % от прибыли по упрощенке в сельский и районный бюджеты. Другое дело, когда эти же проценты заплатят предприниматели города Москвы московскому самовластному правительству, от которого стоном стонут его же муниципальные районы. Москва от данного нововведения получит реальную ощутимую выгоду. А Гнутовка? Поэтому речь должна идти о дифференцированном подходе в вопросах реформирования налогообложения. С селом можно и налогом с ИП-шников поделиться, и НДФЛ стоит подрегулировать в его же пользу, но вот в отношении бюджетообразующих регионов и городов, коих у нас всего шесть по стране, речь должна идти обратным порядком. Наоборот, они должны оплатить муниципальную реформу в пользу худосочных районов и сел, но не нажиться в очередной раз в согласии с уравнивающим принципом. В таком случае и районам, и сельским главам будет верный мотив развивать предпринимательство на своей территории, если они будут получать доходы от него в свой бюджет, а не глотать слюни при виде совершенного обирательства.
Вывод-то простой: наше село не растет потому, что ему не на что расти. Не на что расти местному предпринимателю, не на что развиваться местному самоуправлению, которые повязаны одной веревкой. Тот же сельский предприниматель не может надеяться на деньги в районной кассе, ему слишком далеко до региональной, и только благодаря нацпроекту хоть какая-то надежда для него появилась и процесс вроде как тронулся. Но куда? Из одного тупика в другой?
Условия сельскохозяйственного производства
Мы уже провели исследование на примере владельцев ЛПХ и фермеров, желающих заняться животноводством, на примере для кооператоров, развернувших переработку сельхозпродукции. Осталось производство на самой земле, будь то выращивание овощей или зерновых. Возьмем исходные данные: у нас есть фермер, у которого есть желание выращивать картофель, огурцы или вообще заняться зерновыми. Давайте посмотрим, что из этого у него получится.
Есть два типа будущих производителей: те, кто ранее работал на государственных сельхозпредприятиях, которые разорились, или те, кто не занимался ранее в этой сфере, но вот решили в силу каких-либо причин. В первом случае у работников наверняка есть паи на землю, и несколько человек, сложившись, смогут набрать сотню или более гектар, поэтому проблем с тем, чтобы сразу начать работать, у них возникнуть не должно. Другое дело, что паи не есть собственность, пока не приехал обмерщик, не провел замеры, и пока этому участку земли не присвоен кадастровый номер. Но перевод земли в собственность таким образом – довольно долгая и, главное, разорительная процедура – на гектар примерно 15–17 тысяч рублей. Так что поле в 100 га будет золотым. Поэтому никто земли в собственность не переводит, до первого судебного повода.
Если у новых фермеров паев нет, то дело туго. Он может взять землю у какого-либо разоряющегося ГСП, который сдает участки в аренду. Здесь уже как удастся договориться. И если нет никаких родственных или деловых зацепок (ты мне, я тебе), то дело, наверно, не выгорит. Купить участок земли реально только для крупных производителей. В общем, с землей могут быть проблемы, в протянутых руках ее не увидишь.
Допустим, фермер все же получил или имеет землю. Мы уже не будем делать подробный расчет для всего, что связано с зерновыми работами, отметим только общие моменты. Для производства понадобится открытый зерноток и закрытое зернохранилище, комбайн, трактор типа ДТ-75 с плугом для вспашки и типа МТЗ («Беларусь») для культивационных работ, а к нему сеялку, прицеп, распрыскиватель для гербицидов и инсектицидов, веялку и разную мелочь типа мешков, веревки и т.д. Честно скажем, что начинающему фермеру приобрести это все не под силу, и даже если он будет брать все это у разоренных хозяйств по цене металлолома, все равно влетит в копейку. Ведь металлолом и работать будет соответственно, так что придется нанимать механика, оплачивать кучу запчастей, токарно-фрезеровочно-сварочных и прочих работ. Так что лучше брать технику с небольшим износом (что на Дальнем Востоке нереально), и если к технике есть золотые руки, то как-то еще прокрутиться можно.
Общий же момент состоит в том, что если фермер чего-то не имеет в наличии, вряд ли он вообще это найдет. Ранее у нас на Дальнем Востоке работал завод в Арсеньеве, который производил небольшой ассортимент техники, но, будучи не избалованным заказами, завод почти уже ничего не производит. Техника у нас производится не ближе Воронежа, где-то там же есть завод по восстановлению б/у техники, но как это все доставить по железной дороге? Допустим, у фермера есть все, но проблема с веялкой. Как быть? Веялку типа ОВС-25, без которой зерновое производство можно закрывать (она отбивает зеленый сорняк от зерна, иначе зерно начинает гореть, а также калибрует зерно на фураж и семенное), найти невозможно. Ну если только накупить 2-3 разобранных (найти еще надо) и попытаться что-то из них сделать. С Воронежа фермеру никто ее не отправит в количестве 1 штуки, заказывайте сразу 5 штук (а куда их потом девать?). Можете заказать в Китае, но на таких же условиях, и с растаможкой веялка обойдется фермеру тысяч так в 400 рублей (когда работал завод в Арсеньеве, цена ОВС-25 не превышала 140 тысяч рублей). И это даже чуть дешевле, если доставлять ее по железной дороге из Новосибирска, где находится ближайший дистрибьютор воронежского завода. Так фактически обо всем, что касается техники.
Трактора, как известно, и даже картофелекопалку с элементарными культиваторами ближе Белоруссии не производят. Зерносушилки в большом ассортименте только на Украине. Для Дальнего Востока опять же остается Китай, но недавние пошлины на технику подняли цены примерно на 300–400 тысяч за трактор или комбайн (то есть цена на комбайн уже «ушла» за 2 миллиона рублей). В общем, все ходы и выходы железно перекрыты. И на то, что есть, если посчастливится купить что-то новое, цены не просто драконовские – динозавровские! К примеру, плуг стоит 45 тысяч рублей, по цене подержанной японской машины. А что в этом плуге есть? Там нет двигателя, электроники и свеч зажигания, там кроме рамы и лемеха вообще ничего нет!
Семеноводческих хозяйств у нас давно уже нет, так что семенами надо заниматься самостоятельно, но без научного подхода это не позволит надеяться на большой выхлоп от хозяйства. Даже если бы фермер решил заняться картошкой. Многие думают, что семенная картошка – это мелкая картошка. Увы, мелкая картошка – это фураж, а семенная должна выращиваться при специальных условиях и технологиях. Почему она и стоит дорого. У нас уже появляются западные семена, и это для специалистов равнозначно трубам врагов под стенами города.
Удобрения очень дорогие, и купить их практически невозможно, так как производятся они где-то в европейской части России, и заказывать нужно партию от вагона и больше. Одна единственная возможность – если фермера включат в заявку от регионального управления сельского хозяйства, которое заказывает удобрения для ГСП. А не подал вовремя заявление – и не найдешь нигде удобрений.
Отдельная тема – гербициды и инсектициды. Гербициды нужны для борьбы с сорняками. У агрономов есть такое выражение – сеять «по черепку». Это когда земля отходит от замерзания всего на несколько сантиметров. В это время нужно успеть посеять, чтобы зерно успело выкинуть побег раньше сорняка. Если вперед пробьется сорняк, то он заглушит зерновые. Также эффективным средством являются гербициды. Они замедляют всхожесть семян сорняков, при этом не влияя на семена зерновых. Достать гербициды сложно, плюс ко всему необходимо обучение работе с гербицидами и инсектицидами, иначе без «корочки» придется работать на казну, выплачивая штрафы, или вообще деятельность будет запрещена.
О последнем чуть подробнее. В процессе производства фермера также в покое оставлять не будут. Есть, к примеру, такая организация, как Россельхознадзор. Это организация, подобно Роспотребнадзору, Ростехнадзору, Энергонадзрору и прочим федеральным «дозорам», коих уже просто без числа, является организацией, сущность которой направлена на борьбу с отечественным производителем. Федеральный центр расплодил эти полицейские структуры в огромном количестве, наделив их самыми жесткими полномочиями – по сути, полномочиями опричников. Россельхознадзор, разбитый еще на 4 надзора, занимается штрафованием и судебными преследованиями. Заявляются эти господа к фермеру и говорят: «Мы может оштрафовать тебя от одной до 20 тысяч рублей – сам выберешь или подсказать?» Если фермер уверен, что у него все в порядке, то в вину ему вменят все что угодно, хоть бурьян невыкошенный, хоть валяющийся мешок из-под удобрений – да мало ли на поле можно чего найти.
После чего задаешься вопросом: а нужны ли вообще «дозоры»? И слушая очередные выступления президента и премьера, которые решили на кризис глядя помочь бизнесу – так и помогли бы, обуздав свои же федеральные структуры! Ведь как должен на самом деле действовать Россельхознадзор? Если на фермера навалилась гусеница, эти господа должны приехать, привести инсектицид, объяснить, как им пользоваться, проследить за результатом – и все! Тогда бы все понимали, что данные структуры хоть для чего-то полезного нужны. А так, снимает какой-либо «дозор» ролик и крутит на ТВ: берем арбуз, и если он большой, то в нем нитраты, а еще у него должен быть хвостик сухой. После чего у местного производителя, которому с урожаем повезло, никто арбузы не покупает. Потому как это если арбузы с Азербайджана месяц везти, то у них и хвостик засохнет, и все внутри. А фермеру что делать? Паяльной лампой хвостики подсушивать?
Мы сами, сопровождая товарищество кормопроизводителей, столкнулись с проблемой инсектицидов, когда летом 2008 года с Китая налетели тучи мотыльков. Они осели на полях, и через некоторое время по полям поползли мириады гусениц, мелких и черных. Далеко не каждый инсектицид действовал на них. Нашему товариществу соответствующее сельхозведомство выписало 5-литровую канистру с инсектицидом. Это был яд наружного действия, который действовал, только попадая на гусениц, – одно опрыскивание никакого результата не давало. Требовался яд системного действия, который бы впитывался в растение и делал его для гусениц несъедобным. В данном ведомстве к таким гусеничным атакам были не готовы, их ГСП сами страдали от гусениц и опрыскивали свои поля по 3-4 раза. Пришлось искать яд в цветочных магазинах. Коего и было накуплено на сумму, стоившую 1/10 часть урожая. И хорошо, что наших производителей при обработке полей не застал Россельхознадзор. Если бы они увидели хотя бы канистру…
Так что фермер должен быть готов, что на него могут налететь и гусеницы, и «дозоры», и пожоги, и засухи… И при этом ни одна страховая компания не занимается страхованием фермеров. Они абсолютно не защищены. И взяв кредит, они не имеют за собой никакого тыла. Если разорился продавец, то у него есть товар и торговое оборудование, которым он может отбиться от кредиторов. А если разорился фермер? Его оборудование никто не купит и за десятую часть цены! Потому что нет платежеспособных покупателей. И купив плуг за 45 тысяч, он продаст его за пять, сколько он, собственно, и стоит.
Но что это мы все о плохом да о плохом. Вырастил дед репку! И вытянул ее при помощи отряда бабок и внучек из соседней деревни. И повез дед репку на базар… На базаре, собственно, цены в сезон к продажам не располагают, да и стоять за прилавком с сотней тонн продукции не с руки. Главное, в крупных селах теперь почти все продовольственные рынки позакрывали, в связи с вступлением в силу новых правил рыночной торговли. Потому как открой рынок, и если «надзор» найдет хоть одну бабульку без санкнижки… А на городском рынке нужно постоянно платить за место, плюс куча требований к продавцу.
Постучался фермер в торговую сеть. Нет проблем, сказали ему, но у нас условие – ты должен заплатить за вход в нашу торговую сеть, чтобы твой товар лег на наши прилавки. Сумма, скажем, в 50 тысяч рублей не понравилась фермеру, да и само условие, честно говоря, довольно унизительное.
Решил наш фермер поучаствовать в тендерах на поставки сельхозпродукции. Вот выставил свое предложение на торги детский садик. Начал фермер, соревнуясь с кучей торговых агентов, предлагать свою продукцию. И проиграл фермер, потому что агент везет свою репку из Китая, где она дешевле некуда.
Пошел фермер на тендер в школу. И снова, когда цена дошла до нижней отметки, вынужден был отказаться. А школа с тех пор на год связала себя с местным поставщиком, который возил ей репку грязной и наполовину гнилой. Потому что купила школа продукцию по цене бросовой, подчиняясь требованиям 94 ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд», который обязывает отдавать приоритет тем, кто выставил нижнюю цену.
94 ФЗ сам по себе уже опровергает устойчивость, потому что лишает фермеров устойчивых рынков сбыта. Сегодня им может повезти, а завтра их перебьет агент с китайской дешевой продукцией, и они становятся банкротами. Закон должен защищать отечественного производителя, должен предписывать поставки отечественной продукции, и только в ее отсутствие позволять брать зарубежные овощи. Для этого должен работать и Россельхознадзор, но уже на защиту нашего производителя, а не на его наказание. Надзор должен выдать документы, что таким-то фермером выращено столько-то продукции и он имеет право на ее поставку. В первую очередь. А еще кто-то должен учитывать необходимые минимумы, которые нужны для производства той или иной продукции. И ниже этих минимумов цены не запрашивать.
Хорошо, сказал себе фермер, в третий раз как в сказке – и пошел на торги в армию. Но управление тыла поставило условием залог в 3 миллиона. Во как! Просто идеальное предложение для местного производителя, который 3 миллиона и во сне никогда не видел, а если бы они у него были, то он бы грязь на поле не месил. А если бы он и нашел 3 миллиона, так у тыловиков ведь прямая забота, чтобы наш фермер как-нибудь да погорел. И тогда оно захапает себе эти 3 миллиона. И почему фермер должен финансировать армию? Пусть и свою?
Почему фермера-то по нормальному никто не финансирует? Бывали времена, когда районные муниципалитеты имели возможность выделять фермерам кредиты под поставку продукции, которые потом этой продукцией, поставляемой в муниципальные учреждения, и гасились. Теперь трудно найти такие примеры заботы о своих производителях. Отчего и фермерство неуклонно идет на спад. Каждый год число фермеров сокращается где на 10, а где и на 25 %. Под влиянием нацпроекта регистрируется множество новых, да только кто их видел за работой и какой срок их жизненного цикла? Ведь им попросту невозможно без залоговой базы получить нормальный кредит.
Какую заботу проявляет государство о фермерах? Оказывается, оно освобождает фермеров и сельхозкооперативы от единого сельхозналога сроком на 5 лет. А от чего еще освобожден фермер или кооператив на 5 лет? Да ни от чего! Он также платит налог на землю, налог на недвижимость, налог на технику (если не на упрощенной системе налогообложения), также должен выплачивать кредитные средства, и тот несчастный единый сельхозналог составляет ничтожную 1/20 часть от всех платежей.
С кредитом тоже не все просто. Возможно, фермеру удалось выпросить отсрочку платежа на год, но это будет отсрочка выплаты основного долга, а проценты платить никто не отменял. С большой суммы они составляют порядочную ежемесячную ренту, и эти средства еще нужно найти. Получить же компенсацию части от этих выплат – тоже нужно затратить время и средства на приезды в город, когда идет самый разворот, и дорог (в сельском хозяйстве особенно) каждый день. Так что ни от чего фермер не освобожден.
Давайте в качестве помощи от государства еще запишем дотации государства на коров, свиней и ГСМ. Вам опять потребуется время и деньги, чтобы получить дотацию. Хорошо только то, что получать ее придется в райцентре, в город ехать не надо. ГСМ вам компенсируют в количестве 5% от потраченных средств, на свиней (учитывается содержание только свиноматок, причем начиная со второй, будто бы первую и кабанов кормить не требуется) приходится 500 рублей, или те же 5 % от стоимости кормов. Ну это же полное лицемерие! По сравнению с Евросоюзом, где компенсируется половина и больше расходов. При таком подходе зарубежный производитель куда более конкурентоспособен, что и доказывается его доминированием на отечественном рынке. Кто после этого не скажет, что не ведется программа планомерного разорения собственного производителя?
Говорят, что китайский крестьянин – уж он работяга каких свет не видывал, не пьет, ни курит, и горбатится с утра до ночи, куда там до него нашему крестьянину! Наши фермеры сдавали земли китайским производителям, и уверяют, что картошку и капусту они, фермеры, лучше выращивают. Разве что теплицы их могут китайцы поучить строить. Насчет работы и вредных привычек? Наши фермеры тоже не отказались бы от таких кули, которых можно лупить палкой, заставлять работать с утра до вечера, кормить рисом и содержать в строениях, перед которыми коровники – сущие отели. Курить и пить таким кули в голову не приходит: не на что, да и палка не тетка.
Какие предложения можно внести? Некоторые мы уже обозначили. Это переориентация деятельности различных надзоров от борьбы с производителями на помощь им. Для этого функции тех надзоров, от которых непосредственно зависят производители, вместе со штатом сотрудников и федеральным финансированием необходимо передать в подчинение регионов. После чего показатели по малому и среднему бизнесу, занятому в сельскохозяйственном производстве, несомненно пойдут вверх в тех регионах, которые заинтересованы в росте собственной продукции.
Второе: ввести практику страхования продукции сельхозпроизводителей. Ведь должна же быть хоть какая-то защита от несчастного случая. Не успевают крестьяне накосить сено, как пожар уничтожает весь их труд, и все хозяйство идет ко дну. Сколько раз было, когда урожай горел вместе с хранилищами. Здесь была бы работа и тому же «надзору» за весенними пожогами, потому как по весне и осени масса неконтролируемых палов. Частная компания по страхованию вряд ли заинтересуется этим видом страховок. Соответственно, должна быть учреждена специализированная государственная страховая компания.
Третье: разрешить снова ввести в практику выделение средств местным сельхозпроизводителям под урожай, отмененную в связи с противоречием с 94 ФЗ. В любом случае, всегда можно защитить муниципального заказчика массой критериев, на основании которых выбирать устойчивых и надежных поставщиков с хорошей историей выполненных заказов. Ведь нужно думать не только об экономии бюджетных средств, но и о здоровье детей в муниципальных учреждениях, которым по бросовым ценам поставляют для питания гнилые и китайские овощи.
Четвертое: оказать содействие отечественным производителям сельхозтехники в расширении ассортимента экономичной техники для нужд малых и средних сельхозпредприятий, а также в продвижении их продукции через сеть собственных представительств на территории страны. Помочь дотированием железнодорожных перевозок сельхозтехники.
Пятое: дать приоритет поставщикам местной продукции на конкурсах муниципальных и государственных закупок, а также ввести широкую практику дотаций местных производителей на каждый килограмм поставляемой для муниципальных и государственных учреждений продукции. Возможно, скажут, что это приведет к ущемлению прав крупных российских поставщиков. Но им, оперирующим большими объёмами и за счет этого сокращающим издержки на каждый килограмм или другую единицу продукции, дотирование слабых местных производителей не окажет ровно никакого ущерба.
Шестое: органам местного самоуправления и региональной власти ввести практику квотирования мест на продовольственных рынках для местных производителей, с оплатой их стоимости, если место требуется производителям из муниципальных районов.
Седьмое: ввести вновь практику муниципальных учреждений торговли. Муниципальные магазины, созданные в рамках целевой программы содействия местным сельхозпроизводителям, могли бы принимать на реализацию продукцию первоочередно именно от них, включая ЛПХ. Разумеется, магазины на первых порах пришлось бы дотировать, но это были бы дотации своего производителя. С другой стороны, первоочередность не была бы для муниципальных магазинов отменой возможности расширять товарный ассортимент за счет иных поставщиков. В отношении муниципальных магазинов, работающих на собственного производителя, приостановить действие 94 ФЗ.
Восьмое: исключить из 94 ФЗ формулировку (статья 13), предписывающую создание одинаковых условий для российских и зарубежных поставщиков, в отношении поставок сельскохозяйственной продукции. Хотя в этом законе с виду могут показаться некие благородные мотивы (если они к нам, мол, с душой, то и мы к ним), тем не менее, в условиях неравноценного дотирования зарубежных и российских производителей, эта формулировка ставит наших поставщиков в заведомо неравные условия. Опять же скажут, что мы тем самым ущемляем наших поставщиков, если в их отношении будут действовать те же правила в других странах. Но речь идет только о поставщиках сельхозпродукции, мы не говорим об экспортерах металла или леса. Ко всему, наши перекупщики поставляют за границу по преимуществу зерно, и с них не убудет.
Девятое: приравнять к коррупции плату за вход в торговую сеть.
Десятое: отменить закон о рынках, под прикрытием борьбы за качество продукции выгоняющий с рынков мелких производителей, в частности, личные подсобные хозяйства.
Конечно, все это были бы полумеры. Основная мера – системное содействие развитию сельской микроэкономики. Регионы еще как-то оказывают содействие крупным сельхозпроизводителям, но упускают из виду село как таковое. Крупный производитель держит свою мегаферму в одном селе, и на ней могут работать жители 2-3 сел, остальные же от присутствия мегафермы только несут урон, так как продукция, производимая на мегаферме, оказывается более конкурентоспособной. Производит мегаферма молоко, и крестьяне сводят коров со двора, потому как молокозавод снижает расценки. Занялась мегаферма выращиванием свиней, и ни в одном сарае больше не хрюкает живность. Что это значит для села? Потерю еще одного источника скудных доходов.
Чтобы не губить село, но содействовать его развитию, регионы должны способствовать внедрению в районах комплексных планов по сельскому развитию. Которые должны заключаться в поддержке сельской микроэкономики и культуры, привлечении активных жителей к самоуправлению, создании фондов развития местных сообществ, строительству сельских дорог, снижению энергозатратности содержания муниципальных учреждений и т.д.. При планировании в области микроэкономики ставка должна быть не на ЛПХ, а на коллективные хозяйства, вокруг которых могут развиваться и ЛПХ. Если в конкретном районе есть мегаферма, ориентированная на производство молока, то нужно инициировать создание кооперативов, которые бы занимались свиньями или птицей (при условии, что на рынке в этом виде продукции доминирует зарубежный производитель, которого можно и подвинуть). При учреждении кооперативов нужно обращать внимание на их устойчивость, которая может быть достигнута только за счет объединения кооперативов на полный цикл производства: от грядки до банки, от сарая до колбасы. В таком случае большая часть доходов будет оставаться в кооперативах, что даст им устойчивость.
Все регионалы, прочитав последнее предложение, убежденно скажут, что а) это невозможно выполнить; б) это не их полномочия. На что возразим, что выполнить реально весь список предложений, который относится по большей части к федеральному уровню. Разработка же и практическая реализация комплексных планов развития сел, включая непосредственную работу с сельскими жителями – это, безусловно, не есть полномочия региональных органов власти. Но это могли бы сделать некоммерческие организации, имеющие опыт проектно-сервисной деятельности, в партнерстве с районными и сельскими муниципалитетами, а также при содействии регионов. Следующая часть книги ставит своей целью доказать реальность такого подхода.
Основные направления для приложения усилий
Ситуация на селе подобна многоглавой гидре: за какую проблему ни возьмись, тут же вылезают еще две. Так и случилось, когда наша организация взялась за изучение проблемы низкой предпринимательской активности сельского населения. Оказалось, что данная проблема самосуществующей и первопричинной в общей картине не является. Всякое явление лучше поддается изучению, если попробовать вписать его в систему, найти ему место среди других известных явлений. Попробуем представить древо сельских проблем.
Дело каждого читателя — доверять данной схеме или нет, у нас же сложилась своя картина. Попробуем коротко расшифровать схему. Схема отражает настоящее положение села. Мы принимаем как данность, что в селе уже нет былых сельскохозяйственных, деревообрабатывающих и иных больших производств, ранее значившихся инфраструктурными. За село мы принимаем поселение сельского или городского типа (разница невелика), имеющего свою администрацию, выборного главу и бюджет, сельский дом культуры, доживающий последние дни на финансировании этого бюджета, неполную среднюю или начальную школу с классами по 5–7 человек, и т.д.
Чтобы охарактеризовать ситуацию в поселках, возьмем для примера поселок с численностью около 4500 человек, ранее специализировавшийся на лесопереработке. Трудоспособного населения должно быть примерно 45 %, трудоустроенного гораздо меньше: 15 человек держат вместе с семьями маленькие магазинчики, около 100 человек работают в 2 школах (от директора до сторожа), 10 человек в сельской администрации, около 80 человек в лесхозе, около 15 человек в ЖКХ, 20 человек в больнице, 3 человека в библиотеке, 6 в Доме культуры, 3 в музыкальной школе, 7-8 на почте, 15 человек в электросетях, около 50 человек — вальщики леса, водители, трактористы и др. в частных лесных компаниях, 7-10 человек в милиции, несколько человек ремонтируют машины в своих гаражах, двое занимаются частным извозом, порядка 30 человек нанимаются у военных на службу охранять склады, около 20 человек (лучшие специалисты по конкурсу) работают вахтовым методом в крупных компаниях на Сахалине и в Приморье. Итого не более 400 человек.
При этом мы имеем в виду поселок, где предприятия почти не задерживают заработную плату. Если считать, что каждый работающий имеет семью и обеспечивает еще минимум 2 человек (дети и другие члены семьи), то доходы, полученные в ходе трудовой деятельности, распространяются примерно на 1300–1500 человек. То есть доходы работающих нужно делить минимум на 3. При средней зарплате в бюджетной сфере 7000 рублей и ниже средний доход на человека в семье вряд ли превышает 2000 рублей – в лучшем случае.
Кроме заработной платы, деньги идут в поселок в виде пенсий по возрасту и выработке лет (2200–3700 рублей в среднем), пенсий по инвалидности, пособий по безработице (от 1600 рублей в первый месяц, с постоянным снижением в течение полугода, затем новое оформление на бирже), детских выплат (150 рублей на ребенка после 1,5 лет, от 1500 до 7500 до 1,5 лет).
Остальные жители, не имеющие работы, детей, пенсий, выживают разными способами. Это сезонные заработки на дикоросах и рыбе (тайга, река), найм
сельскими рабочими (уборка урожая на частных огородах), похоронные команды… далее идут маргинальные способы получения средств к существованию, от браконьерства и ниже.
Ситуация в малом селе на порядок хуже. В среднем сёла имеют численность населения в 300–500 человек, без действующих предприятий, либо с предприятиями (ГСП и отделения, карьеры и проч.), задерживающими и без того минимальную зарплату (для такой категории населения понятие «безработный» нужно менять на «бездоходный»).
Из работающих (имеющих доход): сельский глава и 2 специалиста его администрации, один или два предпринимателя, фермер, почта, 2 работника культуры (если ДК не сокращен), 2 учителя (если есть школа), 2-4 кочегара на минимальной зарплате, сторож… Остальные живут натуральным хозяйством, работают сезонными и й категории населения не примкне примкенимо ями, задерживающими зарплату на протяжении полугода, затем новое оформление на бирвахтовыми рабочими (не факт, что получают при этом заработную плату, так как хватает авантюрных работодателей, в основном в лесной сфере).
Рассмотрим проблемные факторы на уровне сельского поселения. Низкая социальная активность (10) есть другое наименование социальной депрессивности. В среде апатичных людей трудно найти одобрение тем улучшениям, которые могут родиться в их собственной среде. Главе села не на кого опереться, и сам он барахтается в сложном правовом поле, один на один (12 à 9) с тощим и нищим бюджетом, без сельского актива, без людей, «которым больше всех надо» (9 à 10), без поддержки бизнеса, которого почти нет (7 à 9). В депрессивной среде устанавливается тонус, чаще всего несовместимый с деловой предпринимательской активностью (10 à 7); с точки зрения бедных людей, любой предприниматель уже человек заведомо богатый, причем неправедно богатый. И как «сытые голодных не разумеют», так и наоборот. Будь люди более активными, они бы не дали бы захиреть своим клубам и библиотекам, помогали бы школам, строили бы детские и спортивные площадки (10 à 5), в партнерстве с местной властью (9 à 5) и предпринимателями (7 à 10). Пока же они возлагают эту обязанность на своего главу (10 à 9), который явно не семи пядей во лбу и работать с населением нигде не учился. Он обычно не в состоянии не только работать с населением, но и создавать благоприятную среду для развития местного производящего бизнеса (9 à 7). Которому и так невозможно подняться в среде, где литр горючего стоит больше литра молока, где ближайший производитель сельскохозяйственных машин находится на другом краю страны (6 à 7), где расходы на административно-хозяйственные барьеры в разы превосходят и без того немалые затраты на производство (8 à 7). Ничтожный предпринимательский сектор – причина нищего сельского бюджета (7 à 2), а через нищий бюджет причина приходящих в запустение сельских учреждений культуры (2 à 5), да и вообще бедности населения (7 à 4). Так как если кто и может сегодня организовать рабочие места на селе, так это бизнес. Пока же, не в состоянии в одиночку, без поддержки и соответствующих знаний (12 à 7) открыть свое дело, а также реализовать себя в общественной деятельности (10 à 3), активное население мигрирует (7 à 3) туда, где ему проще организовать дело, где есть возможность более качественно учить своих детей, развивать их творчески и физически (5 à 3). Активное население – это настоящие и потенциальные предприниматели и интеллигенция, без которых село начинает медленно умирать, потому что некому наладить нормальную работу в школе и клубе (3 à 5), некому быть опорой главе. Расцветает наркомания, повышается криминальный фон и выталкивает последних активных людей (1 à 3); село понемногу переходит в другие руки (3 à 1). Те из нормальных людей, кто остается в селе, – они также никому не нужны, их некому организовать, вдохновить, подтолкнуть (12 à 10). Им проще критиковать власть, чем хоть как-то, хоть что-то попытаться сделать. Никто не скажет им слова Станиславского, что чем ругать тьму, проще зажечь одну маленькую свечу. Так люди, имеющие потенциал активности, никогда не смогут его реализовать, они никогда не научатся делать малые общественные дела, а без этого опыта в селе никогда не сформируется кадровый резерв (10 à 11). Потому и главы в селах по полвека не меняются (11 à 9): а где им взять замену?
Основное влияние одних факторов на другие мы пояснили, остальное читатель может додумать и сам. Мы же уточним, что особенное внимание нужно обращать на те факторы, от которых более всего исходящих стрелок, то есть прямого влияния. Именно они делают погоду, остальное – следствия. Лидеры среди всех факторов:
– низкая социальная активность – 6 исходящих (на факторы 1, 3, 5, 7, 9, 11);
– низкая предпринимательская активность – 5 исходящих (на факторы 2, 3, 4, 9, 10);
– слабый сельский менеджмент – 4 исходящих (на факторы 2, 7, 10, 5).
Таким образом, низкая предпринимательская активность (7), т.е предмет нашего исследования, не является единственной узловой проблемой. И если бы мы разрабатывали некое программное воздействие, то основное внимание нужно было тогда уделить также низкой социальной активности (10) и слабому сельскому менеджменту (9).
Низкая социальная активность обусловлена тем, что минимум два последних поколения в России выросло в рамках жесткой патерналистской системы, когда активная гражданская позиция была по большей части имитацией, рефлексом на партийные призывы. Предпринимательская же активность и вовсе подавлялась, потому ожидать ее от сельского населения нереально. И требовать, и надеяться также бессмысленно там, где ничего не сделано для ее появления.
Это некое программное воздействие, будучи приложенным в верном направлении, могло бы в корне изменить ситуацию. Собственно говоря, весь клубок сельских проблем представляет собой действительно бесформенное, многоэлементное и разновекторное явление. Если каждый фактор уподобить группе элементов, то их куча останется кучей до тех пор, пока на нее не будет оказано определяющее влияние. Эффект от этого влияния, приложенном, повторимся, в верном направлении, был бы подобен эффекту от магнита, если его направить на кучу железных опилок – все они бы выстроились по направлению силовых линий.
Такое программное, или системное, воздействие в тех или иных формах применяется во всех успешных схемах. В США и европейских странах существует мощный общественный сектор, решающий проблему активизации населения. Большое внимание там уделяется и муниципальному менеджменту – образовательной компоненте, обмену опытом и др. Не говоря уже о мощнейшей системе подготовки кадров, в том числе предпринимательских, особенно в промышленно неразвитых районах.
Мы не отрицаем, что глав сельских поселений немного теоретически учат в образовательных учреждениях государственной службы, что в муниципальных районах как бы существуют программы поддержки предпринимателей, – собственно, упомянуть в положительном ключе больше нечего.
Серыми стрелками мы обозначили необходимое системное влияние, без которого все разговоры о возрождении села будут оксюмороном, подобно разговорам о возрождении России без промышленной базы и сельского хозяйства.
Мы попробовали практически пройти этот путь, на котором желали бы получить модель подобного системного влияния, заключающуюся в создании института сельского сопровождения. Функции этого института выполняла сеть дальневосточных общественных организаций. В принципе, каждая организация работала в своем собственном сельском районе, и касательно опыта он был в целом у всех организаций одинаковым. В этой части книги мы попытаемся обобщить этот опыт, причем постараемся сделать это в форме методического пособия. С одной стороны, тем самым мы покажем реальность предлагаемой модели, с другой, будем рады, если книга окажется полезной для всех общественников, кто неравнодушен к нашим селам и желает им помочь.
Новая профессия – мастер сопровождения
Если ты хочешь построить корабль,
не надо созывать людей, чтобы все спланировать,
разделить работу, достать инструменты и рубить деревья.
Надо заразить их стремлением к бесконечному морю.
Тогда они сами построят корабль.
Антуан де Сент-Экзюпери
В первой части книги мы сделали небольшое исследование причин низкой предпринимательской активности в селе. Мы выяснили, что прежде чем обвинять жителей села в инертности, пьянстве, неумении, в чем угодно, нужно прояснить ситуацию с условиями, в которые мы поставили любого производителя в нашей стране. А условия таковы, что работать в них могут, и работать на прибыль, только те производители, за которыми стоят а) держатели административного ресурса, включающие «зеленый свет» для «своих»; б) держатели финансового ресурса; в) крупные потребители, способные давать большие заказы, или те, другие и третьи сразу. Остальным, «не своим», предлагается выживать, если на то есть желание, а к нему ум и воля. Такова доля производителя. И это вполне реальное утверждение тех, кто имеет практический опыт, а к нему данные статистики и собственного исследования.
Было бы все-таки печально, если бы мы целиком сосредоточились на критике, но не предложили бы выхода из ситуации. С одной стороны, если вдруг для сельских производителей откроется дорога на рынки и с этой дороги снимут большинство своих блокпостов невозбранные блюстители гигиенического порядка, плюс изменятся условия кредитования, плюс наладится с ГСМ, удобрениями, производством средней сельхозтехники… то хотя ситуация с собственным производством и начнет исправляться, но не так быстро, как это диктуется условиями надвигающегося Кризиса. Условия же таковы, что всего через полгода ситуация начнет меняться галопом, а через 2-3 года России придется рассчитывать в большей степени только на свои продовольственные ресурсы. Очень хотелось бы, чтобы данный прогноз не оправдался, только если по наклонной плоскости стола катится теннисный шарик, то не так уж и трудно определить тенденцию и место, где он свалится на пол.
Три ключевые проблемы – каждая из них колоссальна, и первая в их числе – пассивность сельского населения. Да, в селах найдутся люди, готовые взяться за организацию сельских перерабатывающих производств, но для этих производств нужно местное сырье, которое тоже нужно вырастить: скот, корма, овощи и др. А для этого нужны многочисленные рабочие руки в селах, которые тоже кто-то и как-то должен организовывать.
Национальный проект экспериментальным образом показал, что на рабочие руки в личных подсобных хозяйствах надеяться не приходится. По той причине, что ЛПХ нерентабельны, и не только из-за высокой стоимости кормов и стройматериалов, но и потому, что ЛПХ в своем неорганизованном состоянии нацелено прежде всего на самообеспечение.
Наша организация уже на протяжении двух лет занимается сопровождением сел, развитием в них местного самоуправления, активизацией жителей и, что напрямую относится к теме, развитием сельской микроэкономики. В этом плане наиболее перспективным представляется поддержка коллективных (артельных) производств, товариществ, коллективных фермерских хозяйств и кооперативов. Организуют эти производства жители, при поддержке сельской и районной администраций, но само собой дело никогда не идет. По прошествии двух лет в Вяземском районе Хабаровского края «Зеленым Домом» были организованы и выведены на рентабельность 1 кооператив и 3 товарищества, и к концу 2008 года идет работа по организации еще 16 коллективных производств, плюс выполняется или уже выполнено в селах более 80 социальных проектов: создание творческих студий для детей, реанимация домов культуры, строительство детских, спортивных и досуговых площадок, стадионов, проведение различных фестивалей и т.д.
Село – благодарный клиент, и всегда на вложенный рубль ответит тремя рублями безвозмездного труда. Но это не означает, что вы просто относите в село деньги, а в ответ в города подводами и волокушами следуют тонны мяса, а за ними вприпляску вся деревенская самодеятельность. Если вы так носите деньги, то получите отчет о потраченных средствах и массу объяснений, почему то или иное мероприятие не удалось реализовать. Худший вариант – ни денег, ни отчета, ни мероприятий.
Село необходимо сопровождать, и никакой кооператив не откроется в нем, если полгода не потратить на занятия с селянами, не пройти шаг за шагом с ними оценку ресурсов, создание команды, маркетинг спроса, составление бизнес-плана, поэтапную реализацию запланированного с привлечением всех возможных административных, финансовых и не-финансовых ресурсов. Причем это самый простой из алгоритмов, который мы применяем.
Село – условно замкнутая система, и чем древнее это село, тем более условность там перешла в абсолютность. Это условное сообщество людей, объединенных общим местом проживания, работой, родственными связями и т.д. Войти в это сообщество довольно трудно, но возможно. Те специалисты наших организаций, которым это удалось, с полным правом могут утверждать, что овладели новой профессией.
Для обозначения этой новой профессии ранее мы применяли слова «тренер», «коучер», «тренер-коуч», пока не решили остановиться на том, что для нового явления нужно новое имя. Так появился мастер сопровождения. Такое решение было продиктовано и новыми задачами, встающими перед мастером сопровождения, и спецификой работы с сельским населением.
Дело в том, что и представить себе невозможно, как насквозь городской тренер, со своим богатым багажом методик, технологий, «игрушек», будет работать в селе, с усатыми мужчинами и усталыми женщинами, на время решивших покинуть свое хозяйство, с полным недоверием в глазах, болью за все годы российского безвременья… Они придут не потому, что захотели посмотреть на заезжего горожанина, а потому, что приходил глава и слезно просил… ну, надо так надо.
И вот тренер начинает знакомство: я такой-то, из организации, занимаемся… дальше пошел непереводимый на нормальный сельский язык набор понятий: проекты, гранты, устойчивое развитие…
Затем – знакомство. Существует множество вариантов, от официального представления до пускания самолетиков и проговаривания имен всех участников с присоединением прилагательного, характеризующего… Хорошо, если тренер решил ограничиться парой фраз от каждого, потому что в первую встречу больше из людей не вытащить.
Что там дальше? Сбор ожиданий? Ожидания тренера порадуют. Не думаем, что их удастся зафиксировать красиво на листе ватмана, тем более руками участников. Скорее всего, тренера ожидает сначала одинокий, затем обвальный групповой крик: поразваливали все! зачем сюда приехали? бездельники! как можно на такую пенсию впятером прожить? детей не в чем в школу проводить… Опустим эту жалкую картину.
Да, конечно, в любом селе можно найти «адекватных» людей, с которыми можно провести любой тренинг: учителя и школьники, работники администрации, клубные работники и библиотекари… Но если перед нами стоит задача выведения поселений на уровень системного решения проблем и даже устойчивого развития, то это всегда связано, помимо работы с интеллигенцией и молодежью, с 1) экономическими отношениями; 2) вовлечением трудоспособного населения, т.е. людей физического труда. При этом если при работе с интеллигенцией вы можете преследовать целью вовлечение в процессы формирования бюджета через общественные слушания и др. демократические процедуры, то простых сельских тружеников перспективой дележки нищего сельского бюджета не пробудить. Если, кроме этого, мы имеем дело с депрессивными селами, где нет никаких производств и закрываются последние очаги культуры, то их вовсе невозможно поднять без участия людей, способных создавать материальные ценности.
Однажды на тренинге для наших мастеров сопровождения Светлана Дремлюга, тренер из Тюменского Благотворительного фонда, подперев рукой подбородок и мысленно перебрав большой опыт работы фонда с городскими жителями, задумчиво произнесла: «Да какие в деревне тренинги… Туда нужно просто приезжать и просто говорить с людьми!» Лучше и не скажешь – просто говорить. А когда удастся убедить людей, расшевелив их воображение, просто помогать им. И не всегда по телефону, но хотя бы раз в месяц лично. Быть их агентом в городе, решать их конфликты, дружить их с «властью» (для сельчан нет понятия самоуправления, для них любой начальник уже власть), писать с ними проекты, поддерживать в неудачах, рассказывать про их успехи в районной газете… В состоянии ли это делать тренер, коего задачи просты до великолепия: приехал, провел тренинг, потряс интеллектом и уехал навсегда, не отвечая ни за какой результат, кроме прекрасных отзывов участников в посттренинговой анкете?
Мастер сопровождения (МС) может не иметь «послужной список» пройденных тренингов на 3 листа мелким шрифтом, ему достаточно нескольких интерактивных приемов, да и то больше на первом этапе. Ему не нужно быть мастером стратегического планирования, достаточно знания общей схемы сельского развития и десятка успешных кейсов. Конечно, желательны собственный опыт проектной деятельности и знание этапов проектирования. А еще знание законодательства (особенно относящегося к местному самоуправлению), принципов формирования и исполнения муниципальных бюджетов, основ предпринимательства, маркетинга, психологических аспектов групповой динамики… Конечно, ему нужно быть немного тренером и еще немного психологом, предпринимателем, сельским главой, журналистом, менеджером по сбыту… творческой натурой, родом из села и с большим желанием работать в селе. Конечно, можно родиться в городе и знать, откуда берется молоко, только из телевизора – в этом нет большой проблемы.
Однажды Наполеон спросил своего военачальника о причинах поражения в битве. Тот огласил список из 200 пунктов. На первом месте в списке значилось отсутствие пороха. В нашем списке на первом месте стоит жизненный оптимизм и настрой на успех. Если это есть, то остальное – дело наживное. А если нет, то другие пункты нет необходимости рассматривать.
Все-таки может сложиться предубеждение, что мы отметаем тренера как специалиста, как тип и класс. Нет! Это было бы просто превосходно, если наш МС был бы прекрасным тренером с большим опытом. Просто хочется сказать, что тренеру, привыкшему работать с образованной городской аудиторией, придется серьезно пересмотреть свои методы работы на селе, подстроиться под новых бенефициариев, разделить их позицию, а это сделать не так уж и просто.
С другой стороны, при таком понимании имеется возможность привлекать в ряды МС людей, не имеющих тренерского опыта, но желающих получить его. Курс их обучения будет также поэтапно усложняться, от простых форм работы с населением до работы с начинающими предпринимателями и сельскими главами.
В этой части мы обобщим опыт «Зеленого Дома» в селах Вяземского муниципального района, опыт сети дальневосточных НКО в семи районах Хабаровского и Приморского краев, Тюменского благотворительного Фонда, Фонда поддержки социальных инициатив «Содействие», г. Пермь, а также опыт, в общих чертах изложенный «Зеленому Дому» и его Ресурсным центрам директором АНО «Институт общественных и гуманитарных инициатив» (г. Архангельск) Г.В. Тюриным.
Как уже понятно, мастер сопровождения суть специалист, работающий непосредственно в селе с активными людьми, помогающий им осознать свою общность и ответственность за судьбу своего села. Направления этой работы разнообразны: создание инициативных групп из активных людей, разработка проектов, направленных на решение конкретных сельских проблем, разработка концепции развития села на 2-3 года, создание коллективных сельских предприятий, создание общественных советов при главах сел, консультирование, предметное обучение и т.д.
Мастеров сопровождения обучает и направляет организация, которую можно назвать Ресурсным центром. Функции у такого центра более обширные, и работать он должен уже не столько на уровне села, сколько на уровне муниципального района. Ресурсные центры ведут правовое и финансовое сопровождение проектной деятельности, информационную поддержку своего влияния в селах через районную и региональную прессу, осуществляют взаимодействие с районными органами местного самоуправления, способствуют внедрению целевых районных программ поддержки сельских инициатив и др.
Мы не утверждаем, что наши разработки оригинальны. Собственно, трудно найти что-либо новое под луной. И мы, в свое время, с удивлением узнали, что в дореволюционной России дело, которым мы занимаемся, было государственным, системным. Профессии мастера сопровождения в цельном виде не было, и функции правового и финансового сопровождения кооперативов выполняли кредитные инспекторы, прикрепленные к Управлению по делам мелкого кредита, а функции по организации сельскохозяйственных работ – агрономы и их помощники.
Дабы наша модель была более ясной, предлагаем совершить небольшой экскурс в историю.
Исторический опыт сопровождения села
Все началось после Освобождения крестьян в 1861 году. Здесь уместно заметить, что помещики, от которых по требованию просвещенного сообщества, русского и зарубежного, Александр II освободил крепостных крестьян, были также в своем роде мастерами сопровождения. Только сопровождение они сочетали с владением. Ребенка от воды отделить не удалось, гордиев узел разрубили через признание правовой самостоятельности крестьян и государственный выкуп их земель.
Так или иначе, от этой операции крестьяне потеряли больше, чем получили. Во-первых, теперь им самим пришлось думать, как, что и в каких количествах выращивать, куда и каким образом продавать свой урожай, как добывать кредитные средства (особенно в неурожайные и очень урожайные годы, когда либо не было зерна, либо когда оно падало в цене), как защищать свои права в суде, как…
А никак. Стена, за которой крестьяне были скрыты от мира на протяжение веков, вмиг рухнула. Помещикам они стали не нужны, те успешно проедали выкупные платежи. К самостоятельности крепостные не были приучены, их положение немногим отличалось от положения россиян после гайдаровской шоковой терапии. Конечно, те, кто у нас десятилетиями торговал из-под прилавка или решал дела телефонным правом, оказались в родной стихии, но большинство населения ждала незавидная участь стремительного обнищания. Крестьяне времен Освобождения были в более лучших условиях, нежели сегодняшние сельские жители, оставшиеся без своих колхозов и совхозов. У тех хотя бы была община, скрепленная родовыми связями и круговой порукой, которую установило государство с целью выбивания налогов и выкупных платежей.
Тем не менее, дела общинные редко простирались далее передела земель да истошных криков «не треба» на сельских сходах. Крестьяне действительно оказались предоставленными самим себе, и вместо рабства у помещика многих теперь ждало рабство у ростовщика и кабатчика.
В 1863 г. дворяне В.Ф. Лугинин и Н.П. Колюпанов посетили немецкий город Делич. Как пишет Янни Коцонис в своей книге с риторическим названием «Как крестьян делали отсталыми», «они вернулись в Россию, находясь под большим впечатлением от трудолюбивых и независимых ремесленников, учреждающих собственные кооперативные банки, размещающих в них свои сбережения, покупающих паи и акции, получающих кредиты под залог собственного имущества на совершенствование своего ремесла, а также распределяющих доходы и убытки среди пайщиков пропорционально их вложениям. В 1866 г. Лугинин учредил ссудо-сберегательное товарищество в деревне Дороватово Калужской губернии. Судя по всему, это и был первый открывшийся в России сельскохозяйственный кооператив, за которым вскоре последовали сотни других. Основной функцией товариществ, как объясняли их первые сторонники, было помочь бедному большинству крестьянства избегнуть хищных лап ростовщика или кулака, удовлетворить его очевидную нужду в кредите и побудить недавно освобожденных крестьян стать независимыми производителями и поставщиками сельскохозяйственной продукции» (с. 33).
Кроме этого, кооперативы преследовали еще несколько целей. Самой привлекательной для русских либералов была мысль, что кооперативы являются предприятиями, в которых не существуют сословные ограничения. Кастовость была в России изрядной проблемой и одной из причин русской революции. Удар по сословности – это был крючок, на который Лугинину со товарищи удалось привлечь к кооперативному движению передовых и свободомыслящих общественных деятелей из высшего российского сословия. «По крайней мере, среди образованных групп населения кооперативы стали популярным общественным явлением. Яковлев, Лугинин и Колюпанов наряду с князьями А.И. Васильчиковым и В.А. Черкасским учредили Санк-Петербургское отделение Комитета о сельских ссудно-сберегательных и промышленных товариществах… при содействии и под эгидой Московского императорского общества сельского хозяйства. Они стремились убедить богатых и образованных людей содействовать росту аграрных кооперативов всех типов… значительная часть губернских и уездных земств сочла нужным ответить на этот призыв выделением специальных средств на кооперативные цели… вскоре к ним присоединилось Министерство финансов…» (там же, с. 33–34).
Первый опыт едва ли не стал комом. Кооперативы открывались либо фиктивно, либо терпели фиаско, и только примерно третья часть сумела наладить работу. Причин тому было много. Во-первых, деревня после освобождения мало-помалу дифференцировалась, но все более отчетливо. Зажиточным крестьянам не нравилась политика на объединение крестьян в кооперативы, так как сами они тихой сапой претендовали на место отошедших в сторону помещиков. Вот только рабство деревни было бы у них обставлено не в пример лучше, чем рабство у помещика – долговыми расписками и кабальными договорами. Поняв свою выгоду, зажиточные крестьяне умело вели контрагитацию, убеждая крестьянство, что ничего хорошего от кооперативов они не увидят, или просто перекупали сметливых работников. Клички «кулак» и «подкулачник», кстати, появились именно в это время. Равно как и «середняк», «бедняк» и другие понятия, которыми впоследствии оперировали большевики.
Во-вторых, более распространенной формой были не товарищества сельхозпроизводителей, а ссудно-сберегательные товарищества и кооперативы. Община формировала правление, в распоряжение которого поступала ссуда. Правление имело обязанностью давать средства из ссудной суммы в надежные крестьянские семьи, которые могли бы, поправив свое положение, со временем отдать ссуду. И при этом требовалось не дать денег богатому. Правления чаще всего поступали просто: они делили ссуду на всех, и каждый, получив понемногу, просто проедал эти деньги.
Что из этого получалось, видно из следующего примера. «К 1884 г. каждый житель деревни был должен различным кооперативам по 80 руб., и представитель земства в сопровождении уездного исправника прибыл в деревню, чтобы выяснить, «видят ли мужички пользу» от этих товариществ, то есть вкладывают ли крестьяне, и насколько продуктивно, полученные от земства деньги, чтобы потом, используя прибыль, выплатить ссуду. Расследователь отбыл, удовлетворившись единодушным и, казалось, всеобщим ответом: «Видим, батюшка, большую пользу, дай Бог тому здоровья, кто это задумал!» Крестьяне, конечно, имели в виду, что малые суммы помогают им бороться с трудностями и дороговизной в нередкие тяжелые годы» (там же, с. 43).
Вывод был следующим: «если десяти крестьянам нужно по 10 рублей, т.е. 100 рублей, а в кассе… 50 рублей, то могут быть удовлетворены только пять, а раздел кассы по 5 рублей – это действие филантропическое… [этот] подход… указывал на необходимость отбора при приеме в члены и требовал не допускать при приеме в товарищество тех, кто вряд ли смог бы правильно распорядиться ссудой и вовремя возвратить ее» (там же, с. 38, 42).
Были и другие причины. Эксперты из Министерства финансов проанализировали получившуюся картину и пришли к выводу, что самой главной причиной неудач была крестьянская недееспособность. «Поскольку в прошлом провал кооперативов произошел исключительно вследствие плохого ведения дел, авторы свели необходимый материал в несколько страниц, которые якобы убедительно демонстрировали, что крестьянское «неумение вести дело» было в большинстве случаев причиной провалов» (с. 75).
Нравится или не нравится такой вывод Янни Коцонису, мы склоняемся к тому же, и дальнейшая история кооперативного движения этому подтверждением. Янни Коцонису, возможно, хотелось, чтобы крестьяне были бы жертвой некоего общественного надувательства или государственного безобразия, которое легло бревном на пути успешного превращения крестьян в фермеров – успешных, по-западному уцепистых, богатых и счастливых. Но все не так просто, и факт крепостного права, предварявшего Освобождение, было бы не по-философски не замечать.
Но главный урок эксперимента был в другом! «Будучи предоставлены сами себе, крестьяне из отдаленных деревень мало что смыслили в новой социально-экономической технологии и знать ничего не хотели о предполагаемых потребителях своей продукции (живущих за сотни километров от них), бухгалтерии и графиках погашения долгов. [Исследователь] пришел к выводу, что жизнеспособность аграрных кооперативов напрямую зависит от постоянного покровительства со стороны некрестьян, так как дольше всех просуществовали как раз те артели, которые находились под их непосредственным надзором и управлением. Тверское земство также пришло к заключению, что минимально успешное развитие этих рискованных предприятий потребует присутствия «интеллигента», то есть специально подготовленного, образованного специалиста, способного заниматься «делами кооператива и хорошо осведомленного о мире за деревенской околицей. Это требование поднимало деликатный вопрос о природе кооперативов: хотя организаторы и утверждали, что кооперативы должны были стать учреждениями, отражающими крестьянскую «независимость» и «уверенность в своих силах», они тут же заключали, что эти учреждения не способны выжить без стороннего надзора и управления» (там же, с. 47).
А ведь сейчас ситуация совершенно такая же! Так же селяне ничего не знают о потребителях своей продукции, кто они и где они, бухгалтерию воспринимают как навязанную повинность и недоумевают, почему бухгалтеры за свою работу еще и денег требуют; так же они имеют проблемы с банками, являются профанами во всех правовых вопросах и даже свою ближайшую районную администрацию воспринимают как врага, а не как единственного помощника, который в состоянии им хоть в чем-то помочь. Работа в селах привела нас к тождественному выводу: в селе должен быть человек, осуществляющий сопровождение, но не из этого села и желательно даже не из этого района, образованный, имеющий опыт работы с группами взаимодействия и сотрудничества, с различными властными структурами и организациями, и является представителем значимой организации не из круга государственного или муниципального управления. Такой человек, кроме методологии, вносит элемент катализации, а его принадлежность к значимой организации дает селянам ощущение уверенности и защиты.
У идеи общественной и государственной поддержки кооперативного движения были свои сторонники и свои противники. Очень интересные противники! «В 1895 г. В.П. Воронцов, плодовитый публицист-народник и популяризатор кооперативов, опубликовал книгу, посвященную опыту развития кооперативного движения в России за предшествующие 30 лет, — «Артельные начинания русского общества». Он утверждал, что, несмотря на очевидные неудачи, кооперативы вполне жизнеспособны как специфически русские учреждения, но они требуют постоянной поддержки и поощрения как со стороны «общества», так и со стороны центральной и местной администрации. Г.В. Плеханов, в то время ведущий русский марксист, заметил на это, что подобная помощь уже неоднократно и достаточно длительное время оказывалась, но большинство экспериментов все равно закончилось провалом. Причину тому он видел в том, что «капитализм» уже был фактом русской деревенской жизни и любые попытки игнорировать или пытаться обойти его были бы безнадежной борьбой с неизбежностью. Исследуя русский кооперативный ландшафт в 1895 г., Плеханов характеризовал его как кладбище: «Это поистине страшная книга! Автор ее, точно усердный кладбищенский сторож, неутомимо ведет вас от одной могилы к другой, монотонно называя вам имена и даже сообщая краткие жизнеописания покоящихся в них «артельных начинаний»… Признаемся, когда мы читали новую книгу неистощимого г. Воронцова, нам от души жаль было этих добрых людей, несомненно имевших самые добрые намерения и несмотря на это потерпевших жесточайшее фиаско. И мы говорили себе: как же, однако, сурова, как зла объективная логика действительности! Как беспощадно, как неукоснительно разбивает она субъективные иллюзии наших лиц культурного класса!» (там же, с. 52).
Ой-ой, как это все нам знакомо. Только теперь функции марксистов, готовых было угробить хоть все русское крестьянство во славу своей недалекой теории, взяли на себя разного рода либералы и монетаристы, готовые пустить окончательно село под откос, абы восторжествовал святой и правый рынок. Они готовы выстроить мегафермы на деревенских развалинах, готовы нагнать на них в качестве рабсилы таджиков и узбеков, готовы придушить несчастные ГСП и уж, конечно, не согласны простить ни единой копейки долгов, опутавших подобно паутине последние сельские производства. Красные проиграли? Красные по-прежнему торжествуют!
Однако, поскольку на тот дореволюционный момент марксисты были в глубоком закулисье общественной сцены, их голос не помешал государству принять верное решение. Вначале это был острожный шаг. «Расторопные чиновники … опубликовали Положение об учреждениях мелкого кредита 1895 г., практические последствия которого были, однако, минимальны: Министерство финансов назначило двух инспекторов для руководства всей системой, выделило на новые учреждения всего лишь 500 тыс. руб. на ближайшее десятилетие, заранее смирившись с неизбежными банкротствами и незаконными пересрочками платежей» (там же, с. 71). Просим обратить внимание: заранее смирившись с неизбежными банкротствами и незаконными пересрочками платежей! Правительство понимало о слабости крестьянства, его необразованности, о многих других подводных камнях, но видело задачу в свете стратегического развития и не жалело денег. Как жалеют сейчас, выдавая ничтожные кредиты по нацпроекту АПК, желая и деньги получить обратно, и сельское хозяйство развить – смешно! Чтобы получить прибыль, нужно вложиться, и не надеяться, что деньги тебе вернутся в полном объеме и в задуманный срок – это каждый бизнесмен еще в пеленках знает.
«Русская деревня находится в периоде истощения, – ставил на вид управляющий делами мелкого кредита Кривошеин, – в этом не может быть ни малейшего сомнения. Гомеопатией исцелить ее нельзя, надо подобрать более действительные средства» (там же, с. 108). А сейчас наша российская деревня находится в состоянии исчезновения, а не истощения, и средства нужны на реанимацию нешуточные. Но главное, нужны люди и технология. Технология есть, практические ее плоды в наличии, люди – некоммерческий сектор будет только рад сослужить службу, и специалистов, и патриотов в нем хватает. Дело – в «действительных средствах».
В свое время царское Министерство финансов денег не жалело. Следующим шагом оно учредило «Управление по делам мелкого кредита», образованное под эгидой Государственного банка с оборотным фондом в 10 млн. руб. и большим штатом специальных «инструкторов-инспекторов». В качестве инструкторов они должны были выискивать местных жителей, способных управлять кооперативами, постоянно направлять их деятельность и гарантировать, что те действительно понимают цель и смысл кредитования. В качестве инспекторов эти служащие должны были исследовать местные условия с целью выяснения степени пригодности крестьян данной местности для участия в деятельности кооперативного товарищества, а также объема необходимого кредита; впоследствии им предстояло по необходимости снабжать товарищество дополнительными краткосрочными ссудами, ревизовать конторские книги и гарантировать Государственному банку возвращение ссуд» (с. 75).
Дело, поставленное на системную основу и накачанное финансами, быстро пошло в гору. Ссудно-сберегательные кооперативы и сельскохозяйственные артели начали множиться как грибы после дождя. При этом процент неудачи был гораздо меньшим, так как учреждение кооперативов и надзор за их работой велся обученными кредитными инспекторами. «Единственной мерой для обеспечения правильной работы … являлось личное вмешательство профессионалов, нанятых местными и центральной властью» (там же, с. 79).
С обученным персоналом поначалу было туговато, но на местах выкручивались. «Земства должны были получить равные с Государственным банком права в расследовании кредитных операций и надзоре за кооперативами, а также могли полностью задействовать для этого весь имеющийся персонал, знакомый с местными условиями, то есть агрономов, статистиков, страховых агентов и т.п. … закон … побуждал сельских учителей, других местных работников-профессионалов и даже местных священников присматривать за кооперативами, ограничивать влияние «нежелательных» членов и тем самым компенсировать крестьянскую «некомпетентность» (там же, с. 76).
«Министерство финансов предложило, чтобы инспекторы и земские служащие, прямо вовлеченные в дела товариществ, обеспечивали соответствующее обучение кооператоров наряду с благожелательным руководством… Сотрудники Министерства финансов очень старались подчеркнуть, что инспектор обязан стать также и инструктором, и благодетельным педагогом, а кооперативы должны быть «самостоятельными» выразителями «самодеятельности» (там же, с. 77–79). «Инспектор является учителем, который, дав указание, научив учредителей и членов-товарищей, затем контролирует их деятельность, а вместе с тем контролирует и результат своей работы» (там же, с.118).
Ведь понятно и слепому, что обученный и тем более сопровождаемый человек имеет куда больше шансов на успех, нежели предоставленный самому себе. Но это обучение нужно было вести не только в правовой области и отчетности. Требовалась передача опыта научного землепользования, накопленного передовой агрономией. Сделать это кредитные эксперты не могли. Поэтому очень востребованной на государственном и земском рынке труда стала профессия агронома. Это привело к повышению, с одной стороны, престижа этой профессии, с другой стороны, сделало агрономию уделом не одних лишь дворян, но разночинцев. Судите сами: «училища расширили набор с нескольких сотен студентов в 1906 году до приблизительно 20 тысяч в 1914 году, а число работающих агрономов-профессионалов за тот же период выросло с 500 до 10 тысяч человек» (там же, с. 158). Поэтому «к началу 1900-х гг. земства … смогли нанять сравнительно большое количество агрономов, которых можно было использовать как своих агентов на местах» (там же, с. 124).
При этом зарплата агронома была не просто приличной, а очень даже приличной. Янни Коцонис пишет, что она составляла 1800 рублей в месяц, но это нереальная цифра. Ведь зарплата рабочего в дореволюционной России составляла, в зависимости от квалификации, от 25 до 120 рублей, поручик в армии получал 80 рублей в месяц, заведующий земской больницей – 125 рублей. Так что имелась в виду, по всей видимости, сумма за год, как это принято считать в западных странах. Таким образом, агроном получал даже больше заведующего больницей. И это также свидетельствует о том, какое значение придавали земства (а именно они формировали зарплаты агрономов, тогда как зарплаты кредитных инспекторов формировало Министерство финансов) развитию кооперативов. Заметим, что в штате агрономов были еще один или несколько помощников, которых также требовалось оплачивать.
«Сельское хозяйство – наука, наука о природе, о жизни, и только знание этой жизни дает успех, только умение рассчитывать дает возможность вести рациональное хозяйство» (там же, с. 170). И агрономы учили крестьянство научному подходу к ведению хозяйства. Их труд не был напрасным.
«На сельскохозяйственном промысле, – отмечается в отчетных документах того времени, – искони зиждилось и зиждется благосостояние русского народа. Сельскохозяйственный труд в России не только дает необходимые стране пищевые продукты, но и составляет коренное занятие более чем 75–% всего ее населения. Ежегодная производительность этого труда превышает ныне 9 миллиардов рублей, сельскохозяйственные продукты являются главным предметом нашего заграничного вывоза. За последние годы заметно наблюдается развитие и улучшение у нас сельского хозяйства. Применение улучшенных приемов обработки земли, сельскохозяйственных орудий и машин, потребление минеральных удобрений, введение культуры кормовых трав, усиленный спрос на плодовый посадочный материал, пробуждение интереса к улучшению различных отраслей животноводства и другие подобные явления приобретают уже во многих местностях России значительное распространение.
Вместе с тем увеличивается и производительность сельскохозяйственных угодий. Так, общий сбор зерновых хлебов, составлявший в 1908-1912 гг. в среднем 4555 млн пудов в год, в 1913 г. достиг 5637 млн пудов, превысив, в частности, сбор 1912 г. на 565 млн пудов… Превышение это представляется тем более благоприятным, что площадь под посевом хлебов увеличилась в 1913 г. лишь на 4,7 % по сравнению с 1912 г.
Попудный сбор с десятины за указанные годы составлял:
| 1913 г. | 1912 г. | 1908-1912 гг. | |
| Озимая пшеница | 70,6 | 61,4 | 56,6 |
| Яровая пшеница | 50,7 | 40,1 | 39,7 |
| Озимая рожь | 56,1 | 59,9 | 50,7 |
| Яровая рожь | 42,7 | 39,1 | 37,8 |
| Овес | 61,4 | 55,6 | 52,2 |
| Яровой ячмень | 64,7 | 57,8 | 56,3 |
Растет и вывоз сельскохозяйственных продуктов за границу. Заграничный сбыт, например, главных хлебов достиг в 1913 г. 647,8 млн пудов против 548,4 млн пудов в 1912 г.» (из «Объяснительной записки к отчету государственного контроля по исполнению государственной росписи и финансовых смет за 1913 г.» (Пг., 1914. С. 234-247). Приведено по данным на сайте http://www.rus-sky.com/history/library/1913/1913_2.html).
Агрономы, кроме своих прямых обязанностей, выполняли и другие благородные функции – народного просвещения. Лидер движения агрономов-разночинцев Чаянов «соглашался, что техническая сторона сельского хозяйства очень важна, но «общественная агрономия» отдает преимущество людям, которые будут внедрять перемены в жизнь; так что предмет изучения этой науки – не столько технический, сколько социальный. Для нового поколения представителей «общественной агрономии в целом, прежде всего, существует население, а потом уже земледелие как одна из главных сторон жизни этого населения». Его целью является не земля крестьянина, а его разум: «Желая создать новое земледелие, он [общественный агроном] создает новую человеческую культуру, новое народное сознание и представляет этой новой человеческой культуре самой создать новое земледелие…
Новаторские начинания этого поколения агрономов и экономистов заключались в том, чтобы пересмотреть агрономию как научную дисциплину, ее программу и профессиональное предназначение агрономов таким образом, чтобы показать, что причиной российской «отсталости» является собственно социальная организация самих крестьян» (Янни Коцонис. Как крестьян делали отсталыми. С. 163).
Более того, агрономы выступали в роли советников по стратегическому развитию. Они расширяли кругозор крестьян и кооперативов, делали их деятельность планомерной, динамичной, направленной во внешний мир. «На долю агрономов выпала необходимость вписать привычку землепашцев мыслить сезонно-циклически в представление о долгосрочном развитии» (там же, с. 165).
Тем же самым занимаются и наши мастера сопровождения. Подобно кредитным инспекторам, они помогают организовать и зарегистрировать кооперативы, фермерские хозяйства или товарищества производителей, сопровождают их внутренние связи, помогают установить связи с другими учреждениями, провести маркетинговые исследования, разработать бизнес-план, выйти на рынок и т.д. Подобно агрономам они организуют процесс обучения, способствуют запуску и налаживанию производства. В отношении к сельским активам, как формам объединения активных сельских граждан вокруг своего главы, мастера сопровождения также помогают выйти на концептуальный системный уровень развития. Действительно, нет ничего нового в этом мире! Единственное и довольное сильное отличие – в подходе к делу. Инспекторы и агрономы все или многое решали за крестьян; наши же мастера сопровождения только побуждают, развивая и приветствуя самостоятельность. Наоборот, если в селе нет минимума самостоятельных людей, то в нем и делать, по всей видимости, уже нечего. Единственный контроль с нашей стороны, и довольно жесткий – за использованием средств. С другой стороны, наши прототипы сначала давали средства, а потом простраивали процесс, у нас сначала простраивают процесс и только потом дают средства – так гораздо эффективнее.
Большой проблемой при развитии кооперации было у крестьян отсутствие залоговой базы. Их постройки не имели никакой ценности, инструментарий и тягловый скот, а также землю закладывать не разрешалось. Даже Столыпину не удалось провести разрешение закладывать землю для выделившихся крестьян. Министерство финансов полагало, что такое разрешение приведет к обезземеливанию крестьян в лопнувших кооперативах (уже налицо была задолженность дворянства, которому было позволено закладывать свои земли), с одной стороны, и повышению напора на деревню со стороны кулаков, с другой стороны. Ситуация, аналогичная сегодняшней, когда основным сдерживающим фактором при кредитовании фермеров и кооперативов является именно отсутствие достаточной залоговой базы. Основное предложение сегодня – формирование залоговых фондов в муниципалитетах и регионах. Царское Министерство финансов выкрутилось проще. Единственно, чем владели крестьяне, были их руки, труд. Собственно, под руки и давались кредиты; в ответ крестьянство должно было эффективно работать, что попадало под контроль кредитных инспекторов и агрономов. Хорошая мысль, если не отвергать ее с самого начала.
Некогда выдвинутая образованными дворянами концепция, поддержанная государством, с каждым годом становилась все более жизненной, применяемой, популярной. «К 1914 году массовое кооперативное движение втянуло в свою орбиту уже более четверти всех крестьянских хозяйств Российской империи» (там же, с. 218). Всего кредитных кооперативов насчитывалось 13 028, с количеством членов 8,3 миллиона человек, или 28 % всех крестьянских хозяйств империи. Сельскохозяйственных товариществ – 3746, при этом 82 % из них – маслодельные артели, которые фактически владели рынком. Товарищества объединяли до 500 тысяч дворов.
И дело не только во впечатляющих цифрах. Сам Коцонис признает, что кооперативное движение сыграло огромную роль в развитии дореволюционной России, чье население в середине 19 века на 90 % состояла из крестьянства. «Кооперативы, эти отличные «школы гражданского общества», предназначенные для воспитания крестьян под управлением многотысячной армии интеллигентных людей, были призваны заполнить вакуум местного управления и социального руководства, но при отсутствии систематической реформы это оказывалось всего лишь паллиативом» (там же, с. 199). Паллиативом… если бы у России был император, который на дню по пять раз не менял свои решения! А в тех условиях у любой реформы был срок не более 5 лет. Затем реформатор, обретя массу недоброжелателей, имевших доступ к уху царя или царицы, смещался, и все дела шли в обратном направлении. Пять лет для государства, собственно, не срок, поэтому ни о какой систематической реформе речи во время правления последнего российского императора и быть не могло.
Необходимо отметить еще две задачи, которые ставили перед собой все, кто работал в рамках кооперативного движения. «Указывалось, что … львиная доля прибыли поступает не производителям, а посредникам – положение, которое признавалось ненормальным и нежелательным… [а потому] всеми силами надо добиваться того, чтобы наши общественные силы и государство приняли участие в организации сбыта хлебов именно производителями в противовес организации хлеботорговцев… Таким образом предполагалось создать для честных производителей рациональную, поддерживаемую государством торговую сеть» (там же, с. 84).
Проблема это чрезвычайно актуальна и для нашего времени. Также везде царит торговый агент, перекупающий на корню за бесценок продукты сельскохозяйственного труда, а другим рейсом завозящий зарубежную продукцию по бросовым ценам. Бороться со спекуляцией в условиях рынка – новый оксюморон, однако помочь нашему производителю созданием муниципальной и государственной сети торговых точек более чем реально. И еще более востребованным был бы комплексный подход, когда сопровождающей организацией изначально закладывался бы и воплощался в селах план создания серии кооперативов, фермерских хозяйств или товариществ с замкнутым циклом производства: от создания кормовой базы до выхода готового продукта. В таком случае производители сразу бы находились во взаимодействии, зависели бы друг от друга и имели бы рынок сбыта.
Вторая задача была более грандиозная. «Кооперация у нас пока насаждается, – писал В.В. Хижняков, специалист по кооперативам, – а не вырастает сама путем самодеятельной инициативы населения. Вследствие некультурности населения и отсутствия у него необходимых навыков, наша кооперация еще нежный цветок, требующий приложения искусных рук и тщательного ухода за собой. Поэтому ее возникновение и успешное развитие стоит всецело в зависимости от наличия местных интеллигентных сил, увлеченных делом кооперации и способных ее взращивать и ею руководить» (там же, с. 177).
Государство оставалось сословным, и задача радетелей кооперации простиралась на сами основы империи, устаревшие основы. С другой стороны камнем лежала неорганизованная крестьянская община. Если не идеализировать ее, то хорошего от общины в реальности было мало. «Община была действительно полезна на «архаичных стадиях» эволюции общественных отношений, требовавших грубого принуждения (в конце концов, это был инструмент для сбора податей и различных повинностей), а кооперативы могут существовать только в условиях «общего гражданского строя» и равных для всех «гражданских прав» (там же, с. 87). Вот в чем состояла задача: воспитание гражданского общества, превращение крестьян в граждан, способных самостоятельно думать и принимать решения, нести ответственность, иметь право и не бежать от обязанностей. «…Деревня невежественна и бедна инициативными и общественно-активными элементами» (там же, с. 114).
И сегодня мы ставим перед собой ту же задачу: через обучение разрозненных вначале людей и их практическую коллективную деятельность – к самоорганизации и реальному местному самоуправлению, действительному, а не декларируемому гражданскому обществу. И сейчас уровень активности от людей требуется на порядок больший, чем в 19 веке.
Кстати, о гражданском обществе. О нем, но на свой лад, мечтал видный реформатор России Петр Столыпин. Успех кооперативного движения, как бы то ни было странным, послужил косвенной причиной провала его реформы. Реформа Столыпина делала ставку на сильного крестьянина, того самого кулака. Его предлагалось выделить по добровольному волеизъявлению из общины, а также предоставить значительные кредитные ресурсы. По идее Столыпина, крепкий крестьянин мог набрать силу, капитал и, главное, мог стать конкурентом дворян, почти безраздельно определявших политику в местном самоуправлении, в земствах. Реформа была реально видимым ударом по сословности, и уже только на этом основании торпедировалась дворянами на всех уровнях.
Но «этот бесспорно правильный замысел почти нигде не получил хотя сколько-нибудь заметного осуществления. Индивидуальная помощь хуторским и отрубным владениям неизменно оставалась теоретически сознанной истиной и не продвигалась в жизнь прежде всего по той причине, что при индивидуальной помощи пришлось бы сосредоточить работу на весьма ограниченном числе хозяйств» (там же, с. 137).
Первым противником реформы выступило Министерство финансов, обрубившее хуторянам кредитную возможность под залог земли. Вторым, наиболее массовым – земства. Они уже разогнали локомотив кооперации, убедились в эффективности своих действий и играть назад никак не собирались. Так что кооперативы, сами того не ведая, победили.
Отметим, что в царской России понимали, что, не успев выдернуть крестьян из-под помещиков – абсолютно беспомощных, веками зависевших от барина, за которым они были как за каменной стеной, сокрытыми от рынка и всех учреждений, – нельзя давать волю волкам-одиночкам. Тогда понимали, что вести нужно крестьянство в целом, через кооперативы, а не бросать народ без всякого сопровождения на растерзание кулакам. Вот выписка из прений на съезде кредитных инспекторов: «Кому служат учреждения мелкого кредита – кулакам или людям среднего достатка?» Любой инспектор «сейчас бы бросил дело мелкого кредита, если бы оказалось, что они служат первым». Все присутствовавшие на съезде согласились с тем, что «кулак» есть главная опасность для деревни» (там же, с. 117).
Похоже, товарищ Сталин пришел на подготовленное место… Но посмотрим в суть: кулаки, будь у них возможность для привлечения больших средств через заклад земли, подмяли бы вмиг деревню, и все кооперативы с нею вместе взятые. И тогда вместо класса хилых и выродившихся помещиков Россия получила бы помещиков новых. Вот только бороться с ними было бы куда сложнее: ни тебе купчих на крепостных, и все было бы по договорам, а только положение крестьян ухудшилось бы в разы.
Аналогичная ситуация была в свое время в Америке перед Гражданской войной, когда рабы на Юге были у всех бельмом на глазу, чем и воспользовались на Севере, сделав соответствующий пиар себе как освободителям от рабства, в противовес Югу как ретроградному сообществу, не имевшему права вообще существовать. На Севере, меж тем, рабов было в тысячи раз больше, и они не имели пожизненного права на работу, отдых, одежду и пищу, как имели черные рабы Юга. Нет, положение сотен тысяч ирландцев, немцев, англичан и тех же американцев, бывших рабочими на северных предприятиях, было в разы более худшим, чем у чернокожих на Юге. Однако же у них не было статуса рабов и они были свободны умирать от голода, оставаться без жилья, работать за гроши, и даже не могли пожаловаться, потому как интересы северных капиталистов защищала армия, тут же пояснявшая неоформленным рабам, кто есть ху.
Один в один та же ситуация могла быть и в России, и… даже если бы у Столыпина все получилось, вряд ли бы он видел страну сильной и могущественной через 10 лет, как мечтал. Через эти 10 лет был бы бунт куда более серьезный, чем локальный большевистский переворот, выживший большей частью благодаря интервенции. Интервенты были более худшим вариантом, нежели красные, так что крестьянам и рабочим было из чего выбирать. С другой стороны, интервенция вызвала силы и у большевиков, и у страны; как опасность, побуждающая отравленного волка бежать, спасает его от неминуемой смерти – иначе просто лег бы и просто помер.
Бунт в результате реформы Столыпина был бы ужасней большевистской революции, потому как в отличие от нее бунт был бы совершенно неуправляемым и анархичным. Бунт 50 миллионов рабов – хуже Вандеи! После него любая Польша или Германия – заходи, бери что хочешь… Мы хорошо знаем Столыпина, и совсем плохо министра финансов Коковцова, противника Столыпина. Мы знаем, что Столыпин – это фигура! Но у него всего лишь пиар получше…
Наконец, давайте еще раз пройдемся по скрытому резюме Янни Коцониса: крестьян умышленно делали отсталыми. В России, собственно, доказывать прописную истину о действительно отсталом дореволюционном крестьянстве никому не надо. Века за крестьян думал помещик, и за несколько десятилетий трудно было бы добиться большого успеха. Как известно, первой задачей Советская власть в свое время поставила ликвидацию безграмотности, особенно, среди сельского населения, где она была тотальной. Тем не менее усилия государства и земств по организации крестьян в товарищества и кооперативы, по обучению крестьян, их сопровождению были необходимы. Без этого крестьяне были бы еще до революции в полном рабстве у своих же соседей-кулаков. Возможно, Янни Коцонис находит это нормальным элементом в западной модели рынка. Фактически он обвиняет прежнее российское государство в том, что оно намеренно обучало и сопровождало крестьян.
Однако же сам он приводит замечательную речь одного из сторонников кооперативного движения: «Не могу не упомянуть здесь десятки славных имен апостолов кооперации в Германии, Италии, Франции, проведших в жизнь кооперативное воспитание масс, затратив бесконечно много порой безрезультатного труда, создавших грандиозное здание, в фундаменте которого заложена горячая, убежденная проповедь как словом, так и практическими мерами» (там же, 118–119). Оказывается, кооперация в Германии, на примере которой учились наши дворяне В.Ф. Лугинин и Н.П. Колюпанов (см. выше), возникла не на пустом месте. Добавим, что и в Польше, как только состоялось ее разделение и была велика опасность попадания крестьянства под ростовщиков, просвещенными экономистами учреждались сельские банки и сельские рынки. Так же, как и в России, в европейских странах шло обучение и сопровождение крестьян, и многие альтруисты положили свой труд на то, чтобы феодализм если и перешел в капитализм, то с более-менее человеческим лицом и меньшими страданиями.
Более жизнеспособной западной кооперации помогла стать кальвинистская трактовка христианства. Согласно Кальвину, богатый суть избранный, на нем Божья благодать, а бедный заранее отвергнут Богом. Потому западный практицизм носит более религиозный характер, нежели светский. В России деловой формат размывался православием, согласно трактовке которого бедный и умирающий от болячек Лазарь предпочтительнее любого купца, и уж тем более кулака, – читайте евангельские рассказы Льва Толстого. И российской интеллигенции эта установка не претила; интеллигенция еще и радовалась, что города поглощает мирская суета, а вот в деревне-то живет божий народ, последний оплот православия. Откуда, собственно, при таком подходе взяться практицизму? Он был аномалией.
Подведем резюме. Идея сопровождения родилась не в наших головах и не в дореволюционной России. Наверно, она стара как мир, потому как вытекает из посыла, что старшие должны заботиться о младших, сильные о слабых. При разработке своих программ сопровождения мы исходили из того факта, что некоммерческий сектор, сосредоточенный на 99 % в городах, за время реформ накопил достаточно большой опыт; село же в силу своей изолированности, отдаленности от города, более тяжелого положения было исключено из процессов развития гражданского общества, внедрения демократических институтов. Теперь же настало время для передачи опыта от городских НКО – активным сельским людям, что должно было привести за собой образование в селах инициативных групп, затем сельских активов, общественных советов, общественных организаций, внедрение проектной деятельности, направленной на возрождение культурных традиций и развитие сельской микроэкономики. Программы сопровождения имели все шансы на успех, потому как базировались еще и на новой правовой базе, выстраиваемой на основе 131 Федерального закона.
И успех состоялся. В этой части книги мы, описывая методологию сопровождения села, будем останавливаться и на конкретных результатах.
Проблематика муниципальных районов и сельских поселений
ХКБОО «Зеленый Дом» вместе с сетью Ресурсных центров работает в восьми целевых муниципальных районах Хабаровского и Приморского краев (Хабаровский сельский, Амурский, им. Лазо, Николаевский, Тернейский, Пожарский, Вяземский, Уссурийский ГО). Целевые районы, на которые распространяется Программа, в целом разделяют проблемы, присущие муниципальному уровню в России. Основные проблемные факторы на уровне села и связь между ними отмечались выше. Здесь мы затронем проблематику муниципальных районов.
По официальным статистическим данным за 2006 год, при общем уровне безработицы в России – 2,3 % среди всего трудоспособного населения, в Хабаровском крае он составляет 3,3 %, а, к примеру, в Вяземском районе – 11,4 %. Но это официальные данные. Если учитывать все разнообразные формы скрытой безработицы, подавляющее большинство способных и желающих трудиться жителей сел того же Вяземского района являются безработными. Средний размер пособия по безработице – около полутора тысяч рублей, а средний прожиточный минимум, установленный действующим постановлением губернатора Хабаровского края В. И. Ишаева, составляет 5 тыс. 225 руб. в месяц. При этом на 10 человек трудоспособного возраста в Вяземском районе приходится 8 детей и стариков.
Бизнес в районах, удаленных от крупных городских центров, тормозится вследствие плохих дорог, низкой покупательной способности населения, отсутствия мобильной связи (в настоящее время со связью ситуация меняется в лучшую сторону).
В Хабаровском и Уссурийском районах для жителей поселений, находящихся в часе езды от городских центров, имеется возможность трудоустройства в гг. Хабаровске, Уссурийске. Для населения отдаленных поселений и районов такой возможности нет.
Соответственно, уровень занятости сельского населения (и его доходов) наиболее высок в Хабаровском и Тернейском районах (от 15 % населения имеет доход выше прожиточного минимума), в наиболее экономически отсталых районах не более 5 % населения имеет доход выше прожиточного минимума, остальное население балансирует на грани бедности или крайней бедности. Низкий уровень доходов и невозможность по ряду причин развить бизнес вызывает у населения депрессивное состояние, нежелание менять свое положение.
Нацпроект по АПК не оказал весомого влияния на проблему отсутствия рабочих мест в районах. Кредиты, представлявшиеся в рамках нацпроекта по АПК, были доступны платежеспособным сельчанам в размере до 50 тыс. рублей; данной суммы совершенно недостаточно для открытия сельскохозяйственного бизнеса. Большие суммы (до 300 000 рублей) были возможны для фермеров и кооперативов с залогом, т.е. с существующим хозяйством. Крупные кредиты от 300 тыс. руб. и выше доступны только развитым агрокомплексам. Таким образом, на средства АПК для сельского населения без доходов не было возможности завести собственное дело.
Банки в России стартовый капитал вообще не предоставляют. Кредиты, предлагаемые банками, недоступны для начинающих предпринимателей из-за высоких процентов (от 12 %, как декларируется банками, на деле от 30 % до 50 % годовых), необходимости залога или поручителей, малого срока (от 1 года до 5 лет) возврата основного долга, отсутствия периода для развития производства до уровня рентабельности. А в связи с начавшимся кризисом процентная ставка уже стала запредельной.
Все свои проблемы люди связывают с властью. В поселениях чрезвычайно высок уровень патернализма: власть должна делать это для нас, мы ничего не должны власти, так как она нас разорила. В силу этого население не поддерживает инициативы власти, даже если они направлены на улучшение положения населения. Таким образом, большой проблемой на пути совместного решения вопросов местного значения является разобщенность. Властью не используется потенциал населения – ни в области решения вопросов местного значения, ни в других областях.
131 ФЗ, 94 ФЗ и другие законы дали возможность населению знать все о действиях власти ОМСУ, участвовать в общественных слушаниях, в тендерах, но без целенаправленной помощи население не скоро воспользуется своими правами, т.е. реформа не скоро придет на муниципальный уровень.
В поселениях трудно обеспечить хотя бы средний уровень жизни. Поэтому активное и трудоспособное население (тем более специалисты) ищет работу в городских центрах и со временем переезжает в них на постоянное жительство. В сельских поселениях высок процент молодежи (люди без опыта и желания деятельности во благо поселений) и пожилого населения (люди с опытом и желанием, но ограниченными возможностями), населения, предающегося пьянству и безделью.
Низкую активность населения могли бы поправить система поддержки активных (инициативных) жителей и система поддержки артельного предпринимательства. Однако в регионах и тем более в районах нет эффективных программ по поддержке предпринимательства в поселениях. Политика большинства российских регионов не направлена на развитие муниципального уровня, на развитие предпринимательства на нем.
Ни на одном из уровней (региональном, районном, поселенческом) нет системы мотивации и поощрения гражданской активности. В Хабаровском крае действует закрытый грантовый конкурс для организаций, работающих с молодежью (по линии Комитета по молодежной политике), однако, возможно, в ближайшем будущем ситуация изменится к лучшему. Министерство природных ресурсов края в 2006 году впервые провело конкурс грантов губернатора на экологическую тематику. Гранты выдает также Министерство социальной защиты (для НКО, оказывающих сервисные услуги для инвалидов) и Министерство культуры (для муниципальных учреждений). В Приморском крае о грантовых конкурсах на уровне приморской администрации неизвестно.
Для многих районных ОМСУ идея поддержки инициативных граждан, инициативных групп довольно нова и необычна. Как следствие, в муниципальных районах слаб общественный сектор. В принципе, общественные объединения на уровне муниципальных районов существуют, хотя и в небольшом количестве. Обычно это женские, спортивные, инвалидные организации представительского характера. Организации, настроенные на развитие своих районов, пересчитываются на уровне регионов, если не ДВФО, по пальцам. Сотрудники в данных организациях работают, в большинстве случаев, в свободное от основной работы время.
Мы уже упоминали о низком профессиональном уровне у избираемых глав поселений и глав районных администраций. К этому стоит добавить, что на муниципальном уровне нет опыта стратегического планирования, опыта разработки и реализации комплексных планов развития. Отсутствие стратегического планирования является общероссийской проблемой. На муниципальном уровне распоряжение бюджетом не объективно и направлено на решение одномоментных или даже аварийных задач. Задачи представительных органов заключаются в пассивном утверждении бюджетов и краткосрочных программ, разработанных исполнительными органами. Планов стратегического развития в районах и поселениях либо не существует, либо они разработаны какими-либо консалтинговыми центрами и пылятся на полках вследствие а) низкого уровня того же менеджмента; б) отсутствия необходимых финансовых средств; в) отсутствия заинтересованности у глав, чувствующих себя временными хозяевами, либо не хозяевами вовсе.
Программное влияние
Разрабатывая механизм воздействия на сельское население и органы местного самоуправления через свои программы и проекты, мы преследовали конкретные цели и следовали определенным принципам. Основными целями для нас являлись следующие:
– образование в поселениях целевых районов сельских активов, имеющих внутреннюю самоорганизацию, усилиями своих членов добивающихся экономического развития и устойчивости, осуществляющих коммуникации с доступными уровнями власти и местного самоуправления, общественными институтами, активно влияющими на формирование процессов развития в районных муниципальных образованиях и регионе в целом. При этом под сельскими активами понимаются группы активных жителей, которые имеют общие цели, касающиеся долгосрочного устойчивого развития своих сел, улучшения уровня жизни в них, и которые понимают свои поселения как живые социальные организмы, судьбы которых зависят от них самих. Само собой разумеется, что сельские активы должны образоваться вокруг проектной деятельности, более того – вокруг системной проектной деятельности. Если в селе реализуется один проект, значит, там просто работает небольшая инициативная группа, сельский актив вырастает из этой инициативной группы. Если проектная деятельность выходит за пределы одного проекта и становится по-настоящему серьезным делом на концептуальной основе, в которое вовлечены не только активные жители, но и сельская администрация, местные предприниматели, районные органы местного самоуправления, пресса и т.д., то те поселения, в которых инициирована такая системная деятельность, мы называем фокусными;
– повышение роли районных общественных организаций как стейкхолдеров общественного движения в районах, выразителей общественного мнения, осуществляющих роль связующего звена между сообществами и органами местного самоуправления, тех и других с организациями гражданского сектора в регионах. Мы работаем в одной сети со своими Ресурсными центрами, созданными на основе районных общественных организаций и ведущими проектно-сервисную деятельность на уровне своих муниципальных районов и в селах, а также участвующими в общественном движении в своих регионах;
– устранение барьеров между органами местного самоуправления и организациями гражданского сектора (общественные организации, сельские активы и их альянсы, и др.) с целью решения вопросов социального и экономического развития. Достижение взаимопонимания ведет к появлению общих целей и совместной работе всех ключевых игроков, без которой решение поставленных задач в принципе невозможно.
Программа «Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне» (САМ), профинансированная Агентством США по Международному Развитию (USAID) в настоящее время реализуется при содействии и непосредственно через Ресурсные центры на территории 7 муниципальных районов в Хабаровском и Приморском краях. Ряд проектов, направленных на активизацию предпринимательской деятельности среди сельского населения и профинансированных Фондом Форда (США), были выполнены непосредственно «Зеленым Домом» в Вяземском муниципальном районе Хабаровского края.
Ресурсными центрами «Зеленого Дома» по Программе «Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне» являются:
– Хабаровская региональная общественная организация Центр общественных инициатив «ЛадЪ» (Хабаровский район Хабаровского края);
– Амурская районная общественная организация «Союз молодежи» (Амурский район Хабаровского края);
– автономная некоммерческая организация «Содружество» (район им. Лазо Хабаровского края);
– автономная некоммерческая организация «Информационно-культурный центр «Книголюбы» (Николаевский район Хабаровского края);
– социально-экологическая общественная организация «Первоцвет» (Пожарский район Приморского края);
– общественная организация «Центр общественных инициатив «Рында» (Тернейский район Приморского края).
Работа с селами и районами строится по следующему алгоритму:
1 год:
– поиск активных людей в селах (реализация мини-грантов);
– выбор фокусных сел, в которых выявились лидеры и образовались устойчивые инициативные группы.
2 год:
– разработка в фокусных селах концепций развития сел на 2-3 года;
– разработка целевых проектов в рамках концепций;
– реализация проектов и становление из инициативных групп сельских активов;
– сближение сельских активов через районные рабочие встречи, общие ежегодные конференции;
– объединение сельских активов в районные альянсы.
3 год:
– разработка на общих площадках альянсами и администрациями районов концепций развития районов в нескольких направлениях при учете потенциала активного населения, его самоорганизации;
– разработка и лоббирование региональных программ поддержки местного самоуправления в муниципальных районах;
– разработка проектов в рамках концепций развития сел и районов.
4 год:
– реализация проектов в рамках концепций развития сел и районов;
– сближение районных альянсов в региональные союзы («земские собрания»);
– подведение под инициативы районных альянсов сельских активов и региональных союзов бюджетных возможностей регионов, включение потенциала населения и программного опыта в планы развития регионов.
В селах поддерживались проекты, по которым могло быть оказано содействие районных и сельских ОМСУ, то есть укладывающиеся в соответствующие полномочия, определенные 131 ФЗ для сельских поселений и муниципальных районов. Это проекты в области культуры и благоустройства, подразумевающие широкое участие населения в их реализации. Также мы поддерживали линейку инвестиционных проектов, планировавших создание коллективных сельских производств. Идея состояла в следующем: содействовать организации коллективных сельских производств, которые, развившись, могли бы выделять часть прибыли на идеи становящихся сельских активов. Для последних это было равносильно предоставлению капитала для создания собственных «эндаумент»-фондов.
Исследование исходного состояния
Перед тем как начать системно работать в поселениях, нам было необходимо провести исследование исходного состояния. При этом речь не шла об анализе сельской проблематики, так как программы и проекты появились уже как следствие этого анализа, но о практическом исследовании в конкретных селах: кто там есть кто, на что способен, есть ли в селе лидеры и активные люди, как настроен глава, как отнесется к проектной деятельности районная администрация, какие имеются явные ресурсы и т.д. При этом работали двумя способами: собственным исследованием и «разведкой боем». Первый способ мы применяли в тех районах, где работали непосредственно сами (Вяземский район), второй – где работа шла через Ресурсные центры, на начало программы еще не имевших опыта проведения качественных исследований. Для этого в целевых районах мы проводили раунд сельских мини-проектов, «слепой» грант-раунд. «Слепой» – потому что не знали практической обстановки. В процессе ее вскрытия в первую очередь требовалось выяснить наличие сельских лидеров и позиции ключевых игроков.
Позиция главы села
Есть три формы самодеятельной сельской активности: сельский актив работает без главы села, вопреки главе и вместе с главой. Часто уже при первичной оценке позиция главы становится ясной, хотя она нередко меняется в будущем. В Вяземском районе мы выбирали села с активными главами, желающими изменить жизнь в селе к лучшему не только одобрением или невмешательством в будущие процессы, но и личным участием. В ходе «слепого» грант-раунда по «САМ» Программе мы просто давали шанс активным людям, и этими активными людьми иногда были сами главы. Если выявлялся местный лидер, в процессе выполнения проекта вокруг него складывалась группа, и эта группа работала совместно с главой, это был критерий номер один, по которому села получали статус фокусных: инициативная группа плюс глава равняется действующий сельский актив, или реальное самоуправление. Для нас форма «вместе с главой» всегда была наилучшей и самой результативной.
Позиция главы очень важна по ряду причин. Во-первых, люди всегда тянутся к источнику силы. Вы не задумывались, почему самое дорогое жилье в России и Москве примыкает к Красной площади? Вовсе не потому, что это престижно, но потому, что сила (политическая, в нашем случае) является мощным бессознательным магнитом. Люди всегда ищут источник силы и эмигрируют в ту же Америку не столь уж по причине деловой активности или наилучших возможностей, сколь бессознательно влекомые силой («В Америке вся сила, брат!»). Точно так же они будут эмигрировать поближе к другому мировому полюсу, если тот когда-нибудь обозначится.
Люди эгоцентричны в своем подавляющем большинстве, и с этим нужно считаться. Более того, как превосходно об этой черте писал Достоевский в «Братьях Карамазовых», людям свойственно делегировать кому-либо ответственность. Именно поэтому выборы не теряют своей актуальности на селе, и уровень избирательной активности сельчан всегда был выше уровня горожан. Выборами сельчане переваливают ответственность за село со своих плеч на плечи очередного соискателя. При этом они оценивают нового главу с позиции «потянет–не потянет», и поэтому для них больше важны уверенность, пусть и показная, нежели деловые качества претендента. Так это или нет, но от позиции главы (если он устойчив) в селе зависит общественное мнение, причем на 90 и более процентов. Изменив мнение главы, мы со временем получаем возможность изменить мнение населения.
Во-вторых, если глава пришел на это место не ради самой большой на селе зарплаты, он является самым квалифицированным и информированным активистом и первым сельским менеджером.
В третьих, глава имеет необходимые для сельского актива ресурсы: помещение, где можно собираться, стационарную связь и человека (обычно специалиста администрации), постоянно находящегося на связи (крайне важно в селах, где нет мобильной связи), машину (либо осталась от лучших для села времен, либо собственность главы, который в таком случае наверняка выплачивает или только что выплатил кредит со своей стабильной зарплаты). Самое главное, глава находится в поле власти, т.е. имеет какой-никакой бюджет, возможность получить субвенции от района, связи, знакомства и т.д.
Так что даже этих доводов вполне достаточно для выбора формы «вместе с главой», через сотрудничество и партнерство. В любом случае, нельзя жалеть времени на работу с главой. Насколько ясно он представлял себе наши цели и задачи, настолько менее был «поломан телефон» при передаче информации от главы жителям. Поэтому мы или сотрудники Ресурсных центров (мастера сопровождения) подробно объясняли ему цели и задачи программы, источники ее финансирования и мотивацию благотворителей. Последнее всегда более всего волнует жителей, воспитанных при советском прошлом: откуда деньги, а зачем им это надо, а на кого работаете? С другой стороны, если мастер сопровождения сам четко не знает ответа на эти вопросы, то вряд ли ему удастся установить хорошую связь с селом. Это вопрос доверия, и глава зачастую – ключ к доверию. Так что если мастер сопровождения верит в свое дело, поверят и все остальные. Кстати, на вопрос, зачем Америке нужно вкладывать деньги в российские села, мы отвечаем вопросом: а почему в российские села не вкладывают деньги наши правители?
В дальнейшем мы старались понять, почему глава изъявил желание, чтобы проекты реализовывались на территории его села. Это позволяло сблизить интересы главы как хозяйственника и мастера сопровождения, за которым стоял РЦ, сеть и вся программа, как руководителя процесса развития.
Нормальный глава, работающий не только за зарплату и беспокоящийся о селе, в первую очередь заинтересован в общественном одобрении своих действий. Ему важна социальная стабильность, которая зиждется на 1) росте доходов населения (или предотвращении их падения); 2) улучшении условий проживания в селе и 3) самореализации жителей. Глава понимает, что Программа может помочь продвинуться в первом пункте через организацию кооперативов, поддержку фермеров и простых товариществ вокруг них, создание альянсов фермеров с целью продвижения товаров на рынок. Пусть даже при существующих схемах распределения налогов между уровнями власти селу почти ничего не достанется, создание новых рабочих мест уже само по себе подействует оздоравливающе на село. Во втором пункте Программа может помочь организовать жителей на благоустройство, в третьем – дать поле для самореализации активных жителей через проектную деятельность. И каждый из этих пунктов важен сам по себе, тем более – в совокупности. Поэтому если «глава значит голова», то мастер сопровождения всегда находил поддержку, понимание и растущее содействие.
Другие формы работы с сельским активом («вопреки главе» и «без главы») также могут приниматься во внимание. Если глава человек случайный, выбранный волей случая либо при поддержке скрытого сельского полюса силы, то сельскому активу придется полагаться целиком на свои силы или искать расположение и сотрудничество другого полюса. Если все-таки глава случайный и ничего в менеджменте не смыслит, сельский актив в ходе первого же проекта легко перетянет авторитет на свою сторону, то есть в нем население будет ощущать искомую силу. Значит, при следующих выборах лидер актива может легко получить большинство голосов, если выставит свою кандидатуру. Если глава хороший организатор или берет связями на поле власти, то рано или поздно интересы его и актива столкнутся.
Дело еще может быть в том, что, занимая позицию «отца родного», главы часто не видят в населении помощников, а только просителей. Если же сельский актив начнет деятельность, он наверняка притянет к себе внимание главы. И глава может изменить нейтралитет на содействие.
Самая тяжелая форма – «вопреки главе». Далеко не каждый глава приветствует появление сельского актива. К чему он ему? Он «первый парень на деревне», единственный и неповторимый, и пусть все кругом рассыпается, он не всегда представляет, что рассыпается и его небольшая власть. Интуитивно он ощущает, что появление нового лидера резко покачнет его положение. Чтобы оно не покачнулось, ему придется трудиться в поте лица для блага села – нужно ли это ему? Именно поэтому глава может негативно относиться к сельским инициативам. Тогда в ход идут аргументы об «американских деньгах» и «оранжевых революциях» – все что угодно, лишь бы обосновать свою бездеятельную позицию. Возможно, он взял кредит и завел ферму (не век же ему быть главой, а зарплата покрывает кредит для нового дела), купил машину, строит дом… Мало ли зачем еще ему нужен status quo.
Но если в селе находится молодой лидер, он предлагает реальную инициативу и его проект по душе конкурсному совету, мы не можем отказать ему в праве просто попробовать раскачать ситуацию. Потому как то, что мы имеем в данном случае в селе, не есть самоуправление, но просто является результатом неудачных выборов и достойно того, чтобы быть исправленным.
Позиция администрации района
При проведении более или менее обширных грант-раундов мы убедились, что при реализации каждого третьего проекта ряд вопросов выходит на уровень района. Причем чем серьезнее проект, тем более предсказуема его зависимость от позиции ключевых сотрудников администрации района и даже главы района.
Так, порядочная часть помещений в с/х районах, ныне пустующих, осталась от бывших ГСП (государственных сельхозпредприятий, совхозов и пр.). Следовательно, является краевой или муниципальной собственностью. Передать или не передать в ведение главы села собственность, это решает соответствующий орган региональной администрации по согласованию с районом или сама районная администрация. А без помещений трудно говорить о каком-либо производстве.
Если это будет производство, будущие кооператоры столкнутся с контролирующими службами, в частности с СЭС (ФГУЗ «Центр гигиены…»). Для мастера сопровождения и Ресурсного центра, под которым он работает, самой важной задачей становится снятие всех возможных барьеров. Если такие барьеры возможно снять хотя бы на уровне сельской администрации и муниципального района, это шире откроет ряд возможностей.
Благожелательная позиция районного муниципалитета позволяет решать множество сложных вопросов. К примеру, в Вяземском районе мы не могли перечислить грантовые средства на счета сельских администраций. За отопительный сезон они все влезли в долги, а также получили те или иные штрафы от налоговой службы за нарушение сроков выполнения тех или иных бюджетных обязательств. Их счета оказались на картотеке. И тогда районный муниципалитет предложил использовать субвенционный казначейский счет. По этому счету шли все районные субвенции в села, он никогда не ставился на картотеку. Потребовалось решение сельских депутатов о новом виде доходов и его коде, затем это решение поступило в региональное казначейство, и для грантовых средств путь был открыт. Таким образом, если бы не доброжелательная позиция районного муниципалитета, мы бы не смогли работать с селами в этом и некоторых других районах.
Позиция главы района является ключевой. Выяснить ее можно только при личной встрече с главой, и то не факт, что получится. Обычно главы воспринимают благотворительные программы как способ привлечения денег в район, и на первых встречах соглашаются на всё: и содействие окажут, и районной газете задание дадут оказать информационную поддержку, и отделы все к вашим услугам – кого изволите пригласить к работе? Многое меняется, когда начинается работа, а вместе с ней первые проблемы, необходимость софинансирования и даже конфликты. Последнее лучше всего демонстрирует позицию главы и его администрации, и если глава не отдал вас и сам не сдался на милость недоброжелателей, значит, в этом районе можно решать задачи любой сложности.
Главы и их замы, особенно если работают в муниципальной власти не первый срок, прекрасно понимают все преимущества благотворительных Программ, работающих на муниципальных уровнях. Программ этих не такое уж большое число, еще меньше Программ обращают внимание на села. Если 131 ФЗ ставит села перед угрозой перехода на собственные доходы, то проблема формирования налоговой базы является первой на повестке дня. Затем участие населения в проектах рождает движение в инертном населении; от пустого осуждения люди переходят к самостоятельным действиям по обустройству общественной жизни в своих селах, и это движение способно выровнять падающий рейтинг главы. Все программные плюсы, которые может увидеть адекватный сельский глава, тем более способен увидеть районный глава. Способен, конечно, но не факт, что пожелает это сделать…
Момент истины
Всего за один год с начала осуществления в Вяземском районе Хабаровского края проекта по активизации коллективной предпринимательской деятельности, разработанного и реализуемого Хабаровской краевой общественной организацией «Зеленый Дом» при активном участии местной власти, были созданы сеть коллективных крестьянских хозяйств по производству свинины и сельхозкооператив. О том, как это стало возможным, в беседе с корреспондентом Ириной Карапузовой рассказывает глава муниципального района Виктор Шашкун.
— Вяземский район всегда был сельскохозяйственным. Так сложилось издавна, со времен появления на этой территории переселенцев из западных губерний России. Казаки и крестьяне брали в освоение столько земли, сколько они могли обработать. У всех местных жителей есть хорошие сельскохозяйственные навыки, вяземцы умеют работать на земле. Практически у всех есть огороды, нет смысла покупать картошку и овощи, когда можно вырастить все это самим, благо земли по-прежнему вдоволь и климат позволяет. Но, с другой стороны, за долгие годы кризиса почти все сельхозпредприятия района развалились и работавшие в них люди остались не у дел. Новый федеральный закон о местном самоуправлении пришел в обнищавшие, стремительно пустеющие села, где закрывались малокомплектные школы, детские сады, бани, а жители разуверились во всем.
Корр: — .Да, мы все помним, какой тогда стон стоял в сельских администрациях,
где сокращались ставки специалистов, работников культуры, землеустроителей. А главы поселений за голову хватались: “Как жить дальше?”. Закон о местном самоуправлении дал много полномочий местному самоуправлению, не подкрепив их финансово. Как вы тогда стали формировать политику выживания сел?
— У нас была четко определенная задача – мы работаем для людей. Значит, нужно смотреть шире — думать не просто о выживании, а о развитии села. Ребром встал главный вопрос: «Где взять деньги?» Ясно было, что федеральный бюджет нам ничего не даст, краевой тоже не закроет наши потребности. Надо зарабатывать самим. А как? Мужики на деревне привыкли, что им «за бесплатно» строят коровники, привозят скот, технику – только работай. Десятилетия жили с установкой, что им все должны дать, а тут – раз, и плывите сами. Я тогда всем своим специалистам сказал, что мы обязаны найти дополнительные источники финансирования для села. Вместе с нашими экономистами мы еще в 2006 году занялись поисками фондов, которые могут нас хоть как-то поддержать. Конечно, мы многого не знали, приходилось учиться с ходу, осваивать то, с чем раньше не были знакомы. Мы стали налаживать партнерские отношения с Институтом Устойчивых Сообществ, с сотрудниками американской программы «Сити-Линкс». И когда осенью 2006 года в министерстве экономического развития правительства Хабаровского края нам предложили попробовать поработать с некоммерческой организацией «Зеленый Дом», наши управленцы общим решением дали добро.
Корр.- Это сейчас в Вяземском районе ХКБОО «Зеленый Дом» уже многими признана, а год назад об этой общественной организации ничего не было известно. Вы не боялись, что идете на риск, начиная новое дело, в котором еще нет проторенных троп? Ведь могло ничего и не получиться?
— К тому времени мы уже формировали программу социально-экономического развития района до 2010 года и в нее заложили создание крестьянских хозяйств на условиях совместной проектной деятельности, так что мы рассчитывали на поступление финансирования в села от благотворительных фондов и отступать уже не могли. Мы надеялись на то, что нас поддержит население, но поддержка эта пришла не сразу и далась нелегко. «Зеленый Дом» принял решение именно на территории нашего района реализовывать проект «Активизация экологически ориентированной предпринимательской деятельности и сохранения биоресурсов в лесных поселениях Хабаровского края». Главам поселений были розданы анкеты. Тогда, год назад, жители каждого нашего села имели возможность представить на конкурс свое видение дальнейшего развития. Пять наиболее реальных и получивших активную поддержку населения проектов должны были быть отобраны для финансирования. Но не все стремятся к новым дорогам, это и естественно, ведь не каждому дано быть первым. В итоге из 16 сел лишь 8 согласились работать в этом проекте, пятеро из них прошли конкурсный отбор. В то время мы на себе почувствовали, что такое преодоление психологического барьера. Наши экономисты вместе с сотрудниками «Зеленого Дома» приезжали на встречу с населением, а там – стена недоверия. Тогда в этих селах, наверно, самой популярной стала поговорка о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Ну не могли люди поверить в то, что чужие люди безвозмездно хотят дать им деньги на развитие производства в селе.
Корр.: И как же все-таки поверили?
— Поверили только тогда, когда пошли первые деньги. Так получилось, что я приехал в село Видное на следующий день после того, как в клуб привезли новую аппаратуру, приобретенную на деньги одного из социальных проектов. Я видел тогда, как у людей горели глаза. Они были счастливы оттого, что они кому-то еще нужны, что их не обманули. И тогда же стало ясно, как много значит человеческий ресурс, как важна позиция главы на селе. Приводил и буду приводить в пример главу Видного Надежду Конкину, замечательную женщину, патриотку своей малой Родины. Видное у нас одно из самых дальних сел, в стороне от государственной трассы, сельхозпроизводства там давным-давно нет. В 90-х годах Конкина ценой героических усилий не дала «прихватизаторам» вывезти из села бывшую совхозную технику. Удалось сохранить и трактор, и комбайн, но не было денег на ремонт, на запчасти. Благодаря организационной работе специалистов «Зеленого Дома» и финансовой поддержке фонда Форда, видновские мужики восстановили не только эту технику, но и ремонтную мастерскую, создали коллективное крестьянское хозяйство по производству кормов для скота. Другой пример – село Шереметьево первоначально из плана реализации проекта по ряду, как нам представлялось, объективных причин было вычеркнуто. Только благодаря настойчивости главы сельской администрации Любови Школьниковой и огромному желанию жителей изменить ситуацию в селе в лучшую сторону, Шереметьево в конце концов вошло в проект. Вот вам человеческий фактор. Кстати, к вопросу о том, когда же люди нам поверили: в Шереметьево инициативная группа организовалась уже после того, как первые деньги на воплощение социальных проектов пришли в Видное, Садовое, Виноградовку, Кедрово.
Корр: — Первый год проектной работы в Вяземском районе подходит к концу. Анализируя ход событий, какой главный вывод вы можете сделать?
— Главным я считаю то, что наша идея работы по проектам различных фондов оказалась востребованной населением. Получилось так, что власть и население оказались в одной упряжке. Выходит, что мы почувствовали «момент истины». И это отрадно сознавать. Думается, уже наступил тот переломный этап, когда люди стали отходить от ожидания перемен сверху, они стараются сами изменить свою судьбу, улучшить собственное материальное положение и социальный климат в своих селах. Люди ремонтируют дома, хозпостройки, все хотят жить лучше. И вот эта позитивная энергия, это желание положительных перемен стали основой, базой для работы инициативных групп по реализации проектов. Вы только посмотрите, как много у нас нашлось людей, готовых безвозмездно работать на благо своего села. А взять наших координаторов производственных и социальных проектов! Марина Сердюк, Вольмер Татьяна, Анна и Юля Седовы из Садового, семья Нефедовых из Шереметьево, семья Гореловых из Кедрово, Ефимов Павел из Видного …
Корр: — В октябре в Вяземском районе прошел региональный форум , на котором был рассмотрен опыт работы жителей местных сел по грантовым проектам. И это тоже стало итогом…
— Безусловно, ведь на прошедшем форуме выступили с презентациями инициативные группы всех пяти сел, задействованных в общем проекте ХКБОО «Зеленый Дом». К нам приехали около 200 представителей многих других районов Хабаровского края, Приморья и Бурятии, уже имеющих опыт работы с грантовыми проектами. Они высоко оценили успешный опыт совместной работы власти, общественных организаций, населения Вяземского района, и мы получили очень много положительных отзывов. Наши гости побывали и в маленьком пограничном селе Виноградовке, где в этом году была построена свиноферма на 50 голов, для которой закуплены породистые поросята. Кстати, главе местной администрации Игорю Андриянову вместе с инициативной группой односельчан удалось за неполный год привлечь на социально-экономическое развитие около 800 000 рублей, а в дополнение к благотворительным средствам еще и кредит по национальному проекту «Развитие АПК». Такие примеры вдохновляют людей, дают основание для веры в то, что не все потеряно для нашей деревни, а жителям нашего сельскохозяйственного района такая вера просто необходима.
Двум нашим крупным сельхозпредприятиям — КГСП «Котиково» и ООО «Агро-Бизнес» — серьезную материальную поддержку оказывает правительство Хабаровского края. В этом году для них вновь была закуплена дополнительная техника: комплексы по выращиванию картофеля и для заготовки сенажа в пленке, регулярно поступают удобрения, средства защиты растений, есть дотация на ГСМ. Но ведь в деревнях очень много людей, которые хотят организовать малые формы сельхозпроизводства, например крестьянские хозяйства. И как раз для таких людей очень востребованной оказалась работа по грантовым проектам. Участники этих проектов за этот год очень многому научились, составление бизнес-планов для них сейчас не в диковинку; они знают, где закупать оборудование для переработки мяса и дикоросов, знают, как работать с упаковкой и т.д. За этот год у многих наших деревенских жителей изменилось мышление, они перестали ощущать себя жителями забытой государством глубинки, оторванными от большого мира, почувствовали себя полноправными членами сообщества.
Корр: — Любое начинание, каким бы удачным оно ни было, нуждается в продолжении, в развитии. Что делает администрация Вяземского района для поддержки организованных крестьянских хозяйств и других проектов, реализованных совместно с общественной организацией «Зеленый Дом»?
— Если бы мы только выступили организаторами совместных с «Зеленым Домом» проектов, а потом пассивно наблюдали, чем все закончится, это можно было бы расценивать как мимолетный интерес, не более того. Но управленческая команда нашего муниципального образования старается видеть этот процесс в непрерывном развитии и принимать в нем непосредственное участие. Для того чтобы поддержать коллективное предпринимательство жителей сел, задействованных в проекте «Зеленого Дома», до конца 2008 года планируется бюджетное финансирование в размере 1,5 миллиона рублей. Уже до конца 2007 года мы перечислим 100 тысяч по представленной смете в село Шереметьево, где организовано крестьянское хозяйство по переработке мяса, 50 тысяч перечисляем в Садовое на расходы по клубу, где создана детская гостиная «Лучик». Администрация Вяземского района поддерживает новую инициативу жителей Кедрово по созданию там дома для престарелых. В этот проект мы тоже будем вкладывать бюджетные средства из фонда поддержки поселений. И это только начало, планов на будущее много. Один из ближайших – создание в селе Аван кооператива по переработке овощей, для финансирования предусматриваются бюджетные средства, а также благотворительные средства. Сбыт излишков овощей давно уже стал серьезной проблемой для сельских жителей, многие из них готовы выращивать их гораздо больше, чем сейчас, было бы куда продать. Поэтому нам срочно нужен для начала хотя бы маленький овощеконсервный завод по производству, например, кабачковой икры или томатной пасты. Помидоры, баклажаны, кабачки, тыквы – все это у нас на территории Вяземского района можно выращивать в изобилии. В Хабаровском крае южных районов с таким благоприятным климатом для овощеводства совсем немного, и нам нужно делать то, что мы умеем. А кроме выгодного географического положения у нас есть самое главное и самое ценное – человеческий ресурс, мощный коллективный, созидательный потенциал которого как раз и помогает раскрыть, реализовать на благо развития поселений проект «Зеленого Дома». Я верю, что Вяземский район еще вернет себе былую сельскохозяйственную славу. Это неправда, что в деревне для людей работы нет, и задача власти – помочь людям эту работу организовать.
«Вяземские Вести»
Уже при первой встрече было необходимо установить взаимоотношения с начальником ключевого Отдела или несколькими Отделами. Обычно мы работаем с Отделами экономики, культуры, сельского хозяйства. Если речь идет о со-финансировании, переговоры с начальником финансового управления также не были лишними. Отдельные встречи прошли с редакторами районных газет. О важности информационной поддержки будет сказано далее.
О чем говорилось на встрече с районными главами? Один из наших партнеров заострял вопрос о затратности бюджетов всех уровней, и районного в частности. Действительно, вместо того чтобы сокращать издержки, районным властям выгоднее их раздувать, дабы получать большее финансирование от вышестоящих структур власти. Мы и сами убедились в этом на примере хотя бы внедрения энергосберегающих технологий. На протяжении двух лет в несколько районов вкладывались значительные грантовые средства в энергосберегающие проекты, однако районы по-прежнему зарывали деньги в затратные мероприятия и морально устаревшее оборудование. А в одном из районов мы вошли в конфликт с ЖКХ и поняли в чем дело.
Уж кому-кому, а ЖКХ и часто сросшимися с ЖКХ муниципалитетам выгодны затраты, причем пусть хоть все теплотрассы «раздеты» (без утепления) или «топят землю» (идут под землей с износившейся изоляцией), это им на руку. Поскольку в полномочия ЖКХ входит обеспечение углем всех котельных, то схема проста: чем больше угля запросили из сел, тем больше доход у ЖКХ. И хорошо, если бы дело было в доходе. Оно, по большей части, в коррупции. К примеру, ЖКХ закупает плохой уголь, а платит как за хороший. Черный нал делится с поставщиками по договоренности. Если села начинают возмущаться низкой температурой (уголь-то не горит!), им доставляют несколько тонн хорошего угля и котельные топят вперемешку. Впрочем, достаточно посмотреть, на каких машинах ездят начальники ЖКХ, чтобы понять величину коррупции в том или ином районе.
И вот вы начинаете ломать схему: ставить хорошие батареи, пластиковые окна, вкладываться в теплотрассы или, самое страшное, ставить котлы, работающие на другом теплоносителе… Расход угля падает, а с ним затратность, доходы поставщиков, посредников, начальников. И так в каждом деле, которое затратно. Ведь муниципалитет заключает контракты часто на большие суммы – ремонты, поставки оборудования и прочее – и вышеприведенная схема работает… Собственно, очень не хочется бросать тень на все муниципалитеты (и многие попросту не соответствуют данной коррупционной модели), но политика «откатов» уже и так стала притчей во языцех, так что ничего нового мы не сказали. И она будет процветать до тех пор, пока население будет тихим и покорным. Но вот если бы вслед за тем же плохим углем от жителей пошла бы жалоба в прокуратуру и за ней прокурорская проверка, ситуация поменялась бы.
Понятно теперь: чем для иного района выше затратность, тем лучше. И сельские бюджеты, хоть и нищие, но получают свою долю на решение тех или иных задач. Конечно, там уровень коррупции, если она есть, на несколько порядков ниже, поскольку средства несовместимые. И сельские главы чаще всего люди уважаемые и честные, проверенные временем. Однако же в идеале для некоторых районных глав – сократить уровень сельских издержек до минимума. И здесь человеческий фактор самый что ни на есть большой резерв. Судите сами: если люди в состоянии сами, «забесплатно», для своего села поставить, к примеру, водонапорную башню, реконструировав ее из 2-3 пришедших в негодность, то сколько бюджетных денег они сумели сэкономить?! А эти деньги, рано или поздно, районному главе пришлось бы перечислить в село. Конечно, он сделал бы это под свою новую предвыборную кампанию и получил бы свой «пиар», но заткнуть все дыры таким образом все равно невозможно.
Если главе предложить за счет включения человеческого потенциала сократить сельские издержки, он может пойти навстречу, если поймет схему. Но это означает, что глава не понял, что его точно так же можно «продать» губернатору, а губернатора «продать» в соответствующее федеральное министерство… Но на другом конце при таком подходе будут еще более урезанные сельские бюджеты, нищие деревни и наши сельские активисты, которых будут тыкать носом в их же инициативы.
Мы ставим вопрос под другим углом. Под углом идеологии Программы, работающей на становление самоуправления.
«За год работы в селах мы выявили две проблемы, более реальные, чем эти мнения. Проблема номер один – никудышный сельский менеджмент. Мало какое село может похвалиться мобильным и грамотным главой. Схема же, когда активные жители объединяются в ТОС и являются помощью главе, вообще мало где применяется – есть только контингент безработных. Проблема номер два – сельский бюджет без статьи на развитие. Грубо говоря, в сельском бюджете есть зарплаты главы, бухгалтера и специалиста, немного на ЖКХ, слезы на благоустройство – и все! А на что развиваться? Конечно, далеко не все главы способны освоить эту статью, поэтому она может включаться решением районных ОМСУ на конкурсной основе: знаешь, на что грамотно потратить, чтобы была динамика – получай».
С. Плешаков,
«Вяземские вести»,
12 октября 2007 г.
Действительно, сельский менеджмент совершенно «никудышный». Но дело поправимо, если есть откуда брать кадры, либо если есть практическая школа для глав. Проект в таком виде, как мы его понимаем и предлагаем, представляет собой маленькое дело, на котором люди растут, как на дрожжах. Они сами учатся ставить цели (идея), задачи (стратегия), разрабатывать планы мероприятий (тактика), привлекать исполнителей (менеджмент-план) и население (социальная анимация), рассчитывать социальный и экономический эффект (мониторинг, оценка, импакт). Самое главное, они учатся принимать решения и проводить их в жизнь. Так, на малых делах, выявляются будущие управленцы и растут главы.
Политика же районных глав чаще всего строится на ином принципе. Принципе «отца родного», решающего проблемы «детей», кормящего и поящего их. Но вот незадача, такой подход а) несовершенен; б) затратен; в) не привлекает потенциал населения; г) не растит новых менеджеров (не путать с карьеристами); д) вызывает зависть, кривотолки и плодит недоброжелателей.
Приведем небольшой пример: в селе перестала работать система очистки канализационных стоков, все «добро» идет «на ландшафт» – вонь, безобразие, угроза СЭС… Население мается, природа гробится, пресса пока молчит, но… Глава района резервирует два-три десятка миллионов, депутаты одобряют, подрядчики работают, очистные под фанфары запускаются! Но население судачит: поди, половину в карман положил… Потом идут незапланированные сбои – снова вонь, и новые крики: деньги разворовали, поставили некачественное оборудование и т.д. в том же духе. Причем, чем выше уровень вложений, тем больше поводов для пересудов.
Что происходит в нашем варианте работы с населением? Люди сами пробуют решать маленькие проблемы. Они начинают понимать, как трудна работа менеджера. Они начинают входить в положение главы села, главы района. С другой стороны, там, где никогда ничего интересного не происходило, появляются лидеры, кипит работа, а работа и качество всегда привлекают инвесторов, заинтересованных в хорошей и качественной работе, заставляют по-другому взглянуть на село.
В одном из районов нам говорили сельские главы: вы заставили район повернуться к нам лицом. Нет! Все совершенно иначе: главы и сельский актив начали работать и районные менеджеры увидели в них деловых людей и стали финансировать их инициативы. Села стали инвестиционно привлекательными, и стало образовываться содружество менеджеров – начала работать практическая школа сельского менеджмента. Рейтинг главы района пополз вверх, рейтинг пассивных сельских глав вниз. Приехал губернатор и отметил перемены, поставил на вид другим районным главам, а в конце года подкинул субвенций. Другие главы вдруг осознали, что ориентиры сместились и бонусы выдают за другие успехи.
А ведь было время, когда им предлагали работать по такой же схеме… Что ж, и рейтинг сопровождающей организации тоже пополз вверх; в ней, как и в первом случае, увидели путь к устойчивому, а не сиюминутному успеху.
Позиция органов региональной власти
Не упомянуть этот уровень никак нельзя. Работать, собственно, можно и без него, но если речь идет об устойчивом развитии, то без понимания важности сельского развития на региональном уровне (имеется в виду край и область, автономия…) сделать процесс постоянным и поступательным вряд ли удастся.
Если удается установить партнерство с ответственным подразделением регионального органа власти, то вопрос сельского развития получает крепкий тыл. Теперь есть на кого ссылаться при разговоре с районным главой, процесс целевой траты денег заявителями из района становится более контролируемым. Но главное не в этом, а в том, что региональные органы государственной власти, согласно 184 ФЗ, имеют полномочия по 1) организации и осуществлению межмуниципальных инвестиционных проектов; 2) по организации и осуществлению региональных научно-технических и инновационных программ. Следовательно, они могут направлять бюджетные средства на то, на что не имеют пока права направлять муниципалы. И масштаб деятельности, который можно развернуть с уровня региона, также несопоставим с муниципальным.
Ведь мы знаем, если организация работает на иностранные деньги (USAID, Европейская Комиссия и др.) и вслед за собой несет гранты иностранного происхождения, то большего желания, чем работать на российские деньги, у нее нет. Потому как российские деньги – это признание властей, полная легитимность, отсутствие барьера недоверия и т.д. и т.п. Конечно, то же самое можно сказать об иностранных благотворительных средствах, но трудно в реальности с этим согласиться. Ведь не успеет иной раз президент молвить слово, а уже летит новая pr-кампания против ужасных НКО, работающих на иностранные деньги и мечтающих об оранжевых революциях.
Если у региона есть такие полномочия, то дело сопровождающей организации – доказать эффективность своей работы по сельскому развитию и перейти на российские средства. И для иностранных благотворителей такой финал является, смеем утверждать, желательным, так как он свидетельствует об успехе некоей модели, ее признании, о взятии ее на вооружение регионами, тиражировании успеха и т.д.
Конечно, бизнес также может поддержать вопросы сельского развития, но прецеденты столь малы… Все-таки достучаться до властей сейчас гораздо проще, нежели даже до среднего бизнеса. И у бизнеса нет все-таки полномочий, а следовательно, и обязанностей с ответственностью по сельскому развитию. Давать деньги или нет – это для бизнеса скорее из области конъюнктуры. Вот если регион примет программу по развитию села, подтянется и бизнес. Вряд ли наоборот (памятуя о магните политической власти).
Кстати, бизнес есть такое же управление людьми, финансами и ресурсами, как и любой социальный проект в наших селах. И бизнес также чувствует нужду в менеджерах нижнего и среднего звена. Чтобы вырастить их, крупные компании все чаще переходят на проектную форму, предлагая разрабатывать, защищать и реализовывать проекты своим менеджерам. Пособия по бизнес-проектированию ничем особенным не отличаются от наших проектных тренингов, кроме разве что серьезного блока управления рисками. Так что и наши сельские менеджеры могут рассматриваться и как резерв для бизнеса, и как будущие предприниматели.
Вернемся к региональной власти. Ранее у нее, согласно того же законодательства, не было особенных предпосылок работать на создание центров деловой активности на селе. Если есть несколько предпринимателей, работающих в агробизнесе, то дальше обычно дело не шло – пяток фермеров, два-три крупных производителя (чем дальше от городского центра, тем их меньше). Дело может измениться с введением в силу президентского указа № 825 за 2007 год, который обязывает исполнительные органы ежегодно отчитываться по ряду показателей, в том числе по расходам консолидированного бюджета региона на поддержку и развитие малого предпринимательства, в том числе на один рубль произведенной сельскохозяйственной продукции и на одного жителя в сельской местности. Пока же регион сидит и ждет, когда появится менеджер, чтобы как-то поддержать его планы. Если же менеджера нет, то и растить их – то времени нет, то просто некому. Вот и выходит – как в Карелии:
В правительстве Карелии был заслушан доклад министра сельского хозяйства республики Владимира Собинского, который отчитался о том, как на местных агропросторах воплощается президентская мысль, спрессованная в федеральный проект «Развитие сельского хозяйства». Министр, как обычно, был оптимистичен и зычен. Отчитывался напористо, правда, ко всем случаям успешной реализации приводил почему-то только один пример. Постоянно поминал он сельскохозяйственное предприятие в селе Мегрега Олонецкого района, где строится новый коровник. Заглянув в его будущее и красочно представив проект, министр закончил речь на патетической ноте о том, что доярка на такой чудо-ферме станет получать в месяц за труд 15 тысяч рублей.
К сожалению, внимающие Собинскому высокопоставленные слушатели стали задавать после его полета мысли вопросы. И первое, что выяснилось – это печальный факт того, что Карелии удалось доказать Москве и пробиться в федеральную программу только с одним проектом, как раз мегрегской фермой. Причем деньги на реализацию данного проекта выделяются из федерального бюджета только на погашение процентов по кредиту… Таким образом, выходит, что 120-миллионный рублевый кредит сроком на восемь лет АО «Мегрега» в идеале должна взять под два процента годовых, если, конечно, государство свои обязательства исполнит…
По ходу дела заговорили и о готовности карельского агропромышленного комплекса – а правильнее говорить об отдельно взятых предприятиях, поскольку сельскохозяйственной «индустрии» у нас попросту нет – без потерь войти в состав Всемирной торговой организации. Сдюжит ли наша дохлая агроэкономика против напора импортного продовольственного изобилия. Ведь ни для кого не секрет, что даже такие аграрно развитые страны, как Финляндия или Польша, несут колоссальные потери после их вхождения в открытое финансово-экономическое пространство ВТО. Министр В. Собинский, видимо, запамятовав о содержании своего недавнего выступления, вдруг честно доложил, что те предприятия аграрного сектора Карелии, которые попадут в состав национальных проектов (читай: будут подключены к целевому федеральному финансированию), – выживут. И не стал возвращаться к прежней мысли о том, что на всей территории Карелии такой пример – мегрегский – только один. Как это понимать? Может, тогда правильнее министра поставить на руководство сельхозпредприятием федерального значения?
Антон Светлов
«Министр без портфеля»,
Центр Политических и Социальных
Исследований Республики Карелия,
И хорошо, что пока приостановилась приватизация ГСП. Чем кормить города, если пустить по ветру последние государственные сельхозпредприятия? Надеяться, что там быстренько найдутся предприимчивые люди, которые возьмутся за дело и сразу поставят дело на поток, попросту утопия. В самых благоприятных условиях предприятиям сельского хозяйства нужно 3 года, чтобы встать на ноги и выйти на устойчивую прибыль. Значит, на рынок будет запущен в недостающих объемах китайский и австралийский, бразильский и европейский производитель, и потом его выгнать при отсутствии обращенной лицом к российским производителям протекционистской политики вообще нереально. И куда потом будут продавать продукцию как бы вставшие на ноги наши местные производители?
Регионам не хватает самого малого – организаций, которые квалифицированно занимались бы сельским развитием. Как-то на одной из наших встреч с районной администрацией и сельскими главами присутствовал представитель краевого правительства. Он довольно быстро вник в суть того, что происходило, но когда внимание присутствовавших обратилось к правительству, которое могло бы поддержать процессы развития, то стал уверять собравшихся, что работа с людьми не является прерогативой правительства. И был совершенно прав. Правительство не могло и не должно работать с людьми в селах, как это делали мы, но оно вполне могло бы нанять общественную организацию с функциями сельского сопровождения для соответствующих целей.
Данная организация сделала бы главное – подготовила людей и почву. А дальше? А дальше, как бы мы результативно ни работали, «зеленый свет» развитию села должен включиться и на федеральном уровне. К вышеуказанному списку из 10 пунктов (см. статью «Условия сельскохозяйственного производства и предложения по их оптимизации»), из которых главным является ограничение произвола федеральных «надзоров», можно добавить разрешение регионалам и муниципалам вкладывать бюджетные средства в инвестиционные проекты с негосударственной собственностью. Конечно, при контроле за целевым использованием той части имущества, купленного за государственные средства (контроле предприятия, собственно говоря), пока у собственников не хватит средств выкупить государственную долю.
Вспомним мы историю возрождения Японии, или Южной Кореи, или нашу собственную во времена Петра I, мы везде увидим альянс государства и активных людей. Если бы не Демидовы, отличные менеджеры, развернувшие при полной поддержке государства строительство уральских заводов, российскому императору вряд ли бы удалось быстро поднять производство железа в требуемых масштабах. Кроме ставки на отдельных менеджеров мы также предлагаем ставить на коллективы, альянсы активных людей, растить их, вкладываться в них – и это тоже производство, кстати говоря.
А иначе… придется хвалиться одной мегафермой.
Ресурсы села
Мы всегда говорили на первых встречах с сельчанами, что богатые люди находятся не в Америке и не в «Зеленом Доме» (по устойчивому представлению жителей), но в самих деревнях. Уже на стадии оценки исходного состояния мы поразились, какие богатства находятся в распоряжении жителей. Например, село Видное Вяземского района имеет вокруг 900 га пахотных земель, уже наполовину заросших полынью. Причем паи на землю находятся большей частью в руках сельчан. И это позволяет им работать на земле без согласования с кем бы то ни было.
Далее, через Видное идет настоящий грибной пояс, причем самых ценных белых грибов. Белый гриб ценится в два раза более других трубчатых грибов (подосиновиков и др.), его мякоть даже в сушеном виде остается белой и очень презентабельной при продаже.
Тонны папоротника собирают сельчане, и большая часть достается перекупщикам за бесценок. Растет также масса лекарственных растений, ягода.
Видное стоит на берегу Уссури, чистой реки, богатой рыбой. В ней обитает щука, и при осеннем сплаве рыбы на спиннинг можно поймать за час несколько десятков щучек.
Вблизи поселка находится чистое озеро, на которое приезжают отдыхать семьями. Собственно, бери берег в аренду, ставь шлагбаум и зарабатывай… А летом расцветает лотос. Посмотреть на это чудо природы съезжается масса людей.
Таким образом, под ногами находится некапитализированное богатство, превышающее стократно все средства, которые когда-либо распределял «Зеленый Дом», в сторону которого с надеждой глядят теперь сельчане.
Если прейти к человеческому ресурсу, то он хотя и растворился со времени развала Видненского отделения Краснореченского совхоза, тем не менее ценные люди в селе еще остались: механизаторы, животноводы, бухгалтеры… И пользуется этим потенциалом только воинская часть, где работает самое образованное население.
Чуть ли не в каждом дворе стоит трактор. Когда имущество разорившегося Краснореченского совхоза распродавали, видненцы отстояли свою технику, не дали вывезти ее из села.
Вот уж где нереализованные возможности, вот где ресурсы! И стоит это все, по преимуществу, колом, а могло бы приносить доход жителям – была бы идея и продуманный менеджмент. И нужны тут не большие, а системные (не путать с систематическими) вложения.
В целом паспорт ресурсов каждого села должен быть известен сопровождающей организации для реальной оценки возможностей, и его нужно сделать в первую очередь.
Кстати, всех глав в свое время обязывали делать паспорт села, а также вести похозяйственные книги учета движимой и недвижимой собственности по дворам. Из паспорта села мы брали начальные сведения, а затем дополняли их анкетными.
Для выявления ресурсов можно запустить простую анкету. Для примера две анкеты. Первая анкета предназначена для глав или потенциальных местных лидеров, способных и заинтересованных работать в процессах развития. На ней мы сразу писали, что поселение участвует в конкурсе. Конкурсный подход к выбору сел очень важен, он становится лакмусовой бумажкой, которой проверяется позиция сельских глав.
Анкета № 1
| Анкета | ||||||||||||||||||||||||||||
| сельского (городского) поселения, | ||||||||||||||||||||||||||||
| участвующего в конкурсе ХКБОО «Зеленый Дом» | ||||||||||||||||||||||||||||
| Район | ||||||||||||||||||||||||||||
| Поселение | ||||||||||||||||||||||||||||
| Глава поселения (ИП, др.) | ||||||||||||||||||||||||||||
| (ФИО) | ||||||||||||||||||||||||||||
| Контактные данные | ||||||||||||||||||||||||||||
| (тел., электронная почта) | ||||||||||||||||||||||||||||
| Количество жителей | ||||||||||||||||||||||||||||
| Действующие предприятия (не включая бюджетную сферу) | ||||||||||||||||||||||||||||
| Учреждения образования, здрав-я и культуры | ||||||||||||||||||||||||||||
| Общее количество трудоустроенного населения (включая ИП) | ||||||||||||||||||||||||||||
| Процент населения, имеющего доход выше прожиточного минимума | ||||||||||||||||||||||||||||
| Примерное количество человек, принимающих активное участие в жизни поселения (сходы, мероприятия, организованные администрацией…) | ||||||||||||||||||||||||||||
| Предприятия, ранее осуществлявшие экономическую деятельность на территории поселения | ||||||||||||||||||||||||||||
| Предпринимались ли ранее попытки организации артельных предприятий? Чем они закончились? | ||||||||||||||||||||||||||||
| С Вашей точки зрения, какого рода предприятия возможны в Вашем поселении? | ||||||||||||||||||||||||||||
| Местные ресурсы, делающие возможной деятельность коммерческого предприятия: | ||||||||||||||||||||||||||||
| недревесные прод. леса | пасеки | вода | лес | |||||||||||||||||||||||||
| другие (перечислить, исходя из профиля предполагаемого предприятия) | ||||||||||||||||||||||||||||
| Специалисты, имеющиеся в поселении | ||||||||||||||||||||||||||||
| плотники | водители | бухгалтер | Мастера сувен. продукции | |||||||||||||||||||||||||
| слесари | электрики | другие (перечислить, исходя из профиля предполагаемого предприятия) | ||||||||||||||||||||||||||
| Возможен ли вклад в предприятие со стороны известных Вам коммерческих партнеров | ||||||||||||||||||||||||||||
| Проблемы, которые могут задержать развитие артельного предприятия | ||||||||||||||||||||||||||||
| тарифы за тепло (укажите сумму за кв.метр помещения) | ||||||||||||||||||||||||||||
| отсутствие специалистов (укажите профиль) | ||||||||||||||||||||||||||||
| сертификация | тара | помещение | другое | |||||||||||||||||||||||||
| Необходимое оборудование
|
||||||||||||||||||||||||||||
| С Вашей точки зрения, объем вложений в предприятие в первый год
|
||||||||||||||||||||||||||||
| Постатейно (минимальная з/п, ГСМ и др.)
|
||||||||||||||||||||||||||||
| Какое количество человек можно трудоустроить на артельном предприятии?
__________________________________________________________________
|
||||||||||||||||||||||||||||
| Какого рода опыт (обучение) необходим для организации производства?
|
||||||||||||||||||||||||||||
После того как анкеты распространены, заполнены и собраны (мы это делали через администрации районов), анкеты необходимо проанализировать и составить первичный паспорт:
- Примерная позиция главы села.
- Проблематика села.
- Имеющиеся ресурсы.
- На какое количество населения рассчитывает глава?
- Уровень жизни в селе и др.
Не факт, что первичная оценка окажется верной. Для уточнения данных необходимы сайт-визиты в села (первый сайт-визит должен быть в район), личные встречи с главами сел, и если главы собирали на встречу активных людей, иногда сразу удавалось найти тех, на кого можно было опираться в дальнейшей работе. На сайт-визите также осматривались свободные помещения, если планировалось какое-либо производство или центр, выяснялась его принадлежность, техпаспорт, состояние помещения, сумма необходимого ремонта.
После сайт-визита и анализа данных уже можно было определяться с селами.
Вторая анкета адресована простым жителям. В ней упор делается на изучение позиции конкретного жителя, исследование проблемного поля, а также частично ресурсов, которые имеются в селе. Эта анкета запускалась после конкурсного отбора сел во время первых встреч с инициативными группами.
Анкета № 2
Родной поселок – это не место, где люди живут и умирают.
Родной поселок – это путь, который выбирают люди для того,
чтобы идти в будущее.
Приглашаем Вас принять участие в опросе, целью которого является выявление активных граждан поселка, готовых принять участие в реализации общественных инициатив.
- Представьтесь, пожалуйста
Фамилия_________________ Имя_____________ Отчество______________
Ваша профессия, род занятий________________________________________
Ваши увлечения, интересы__________________________________________
Откуда Вы получаете интересующую Вас информацию (нужное отметить галочкой)
– от соседей/ коллег;
– от друзей/ родственников;
– из средств массовой информации;
– другое.
- Считаете ли Вы себя общественно активным гражданином? _ Да _ Нет. Почему?
- Отметьте, пожалуйста, все утверждения, с которыми Вы согласны:
– общественная работа для меня является потребностью;
– занимаюсь общественными проблемами из чувства долга;
– решаю проблемы своей семьи и своих близких;
– верю в правильность девиза: «Если не я, то кто же?».
- Имеется ли у Вас опыт участия в общественной деятельности, если да, то укажите какой.
- Хотите ли Вы лично участвовать в создании объединения граждан, которое будет принимать участие в мероприятиях, направленных на развитие вашего поселка:_ Да_ Нет
- На Ваш взгляд, какие проблемы можно решить при помощи такого объединения в Вашем поселении?
- Какими профессиональными навыками, которые помогут в работе по развитию села, Вы владеете?
- Укажите, по каким вопросам Вам необходимо пройти дополнительное обучение, которое поможет в успешной работе по развитию села (укажите примерные темы; благодаря Вашим ответам мы сможем точно определить тему обучающего тренинга или семинара, встречи):
- Читаете ли Вы районную газету? ___Да. ___ Нет.
- Какие проблемы в селе Вы видите?
- В решении какой из перечисленных Вами проблем Вы готовы принять участие?
- Какую помощь Вы готовы оказать для поддержки и реализации общего дела:
– моральную;
– материальную;
– добровольная помощь в мероприятиях по благоустройству посёлка;
– информационную.
- Какие ресурсы имеются в селе, с помощью которых село могло бы зарабатывать?
Просим сообщить, как мы можем с Вами связаться
тел._____________________ адрес _____________________________________________
(Анкета МУК СКЦ «ЛАД»,
РЦ САМ Программы в районе Лазо
Хабаровского края)
Анкета для жителей будет интересна не только сопровождающей организации и сельскому активу, но и главе. Часто так бывает, что глава видит ситуацию со своей точки зрения и, не получая обратную связь, бывает очень удивлен итогами анкетирования. Перед ним открывается возможность посмотреть на проблемы с другой стороны и, главное, расставить их приоритеты. Не то ведь получится, что глава своим долгом видит, к примеру, благоустройство села, а население – строительство бани.
Были случаи, у некоторых глав после знакомства с анкетами даже менялось отношение к своим односельчанам. Оказывается, не все они только ждут и требуют от главы, а сами ничего не хотят делать. Есть люди, способные генерировать идеи, есть те, кто готов попробовать воплотить их в жизнь, есть сочувствующие, которые тоже при определенных условиях готовы подключиться к общей работе.
Разведка боем
Действительно, можно было ограничиться анкетированием и начать работать с, как нам показалось бы, «живыми» селами. Но тогда наверняка случилось бы так, что в каких-то селах мы ошиблись и посчитали желаемое за действительное. Правильнее было дать самим людям, сельским активистам, шанс показать себя.
По Программе «САМ» мы проводили «слепой» грант-раунд. По сути это был системный поиск сельских лидеров, т.е. людей, ищущих применение своей энергии и желанию самореализации.
Если мы или наши партнеры не заходили в села, а устраивали предгрантовые семинары на уровне района, то мы получали заявки в основном от сельских муниципальных учреждений. Создавалось впечатление, что заявки написаны по принципу «что бы нам такого сморозить, чтобы денег получить?» Добро бы в этих учреждениях были планы развития и проекты были бы направлены на их реализацию. Но за все время работы с селами (с 2004 года) мы были свидетелями всего лишь нескольких прецедентов. И только в двух случаях развитие учреждений ставилось в зависимость от развития села. Теперь эти учреждения являются нашими Ресурсными центрами, но это не значит, что практика бессистемного поиска центров сельского развития хороша.
Итак, в «слепом» мы искали лидеров целенаправленно. Первичный поиск шел на уровне поданных проектов, вторичный – по ходу их реализации. Проекты, поданные на «слепой» грант-раунд, не должны были быть нацеленными на развитие конкретных муниципальных учреждений, но направленными на село, вовне. Собственно, это был основной критерий конкурсной оценки заявок. С другой стороны, был велик процент типовых заявок: детские и спортивные площадки, детские студии и т.д. Опять же бенефициарные группы: учителя, школьники… «пляски у костра», как характеризовал такой уровень проектов один из наших партнеров, т.е. проекты стандартные, легковесные, без видимой перспективы развития. Действительно, множество благотворительных программ реализовывалось на Дальнем Востоке, и редко какой проект мог похвалиться устойчивостью. Нам хотелось бы сделать устойчивую программу, модель саму по себе, в которой устойчивость была бы закономерным следствием. Но, как уже ранее упоминалось, выход на действительно устойчивое развитие связан с развитием экономических коллективных форм и участием населения, способного создавать материальные ценности. Поэтому уже на уровне мини-грантов мы отслеживали а) оригинальные проекты; б) проекты с преимущественным участием взрослого населения.
Конечно, мы не отказывались и от стандартных проектов, и многие из них «выстрелили». Но были особые проекты – точно в цель.
Новоселье у буренок
Все началось с того, что, выгоняя на пастбище своих коров, жители села Нагорного Василий Владимирович Ситников и Юрий Михайлович Шаболин разговорились: как бы сделать так, чтобы скот не разбредался, нанося урон огородам местных жителей и полям сельскохозяйственного предприятия «Лучегорское». Так родилась идея строительства огромного загона на месте существующего пастбища, которое с одной стороны ограничивает речка, а с другой – непроходимые для коров мари. Людям остается оградить всего треть периметра пастбища. Глава сельской администрации Виктор Михайлович Савенко идею земляков поддержал. Поговорили с владельцами скота, которые согласились бесплатно потрудиться на общее благо. В поисках пиломатериала для ограды дошли до депутата законодательного Собрания Приморского края Алексея Леонидовича Кваши, который обещал помочь с получением порубочного билета. Но вышел новый закон о лесопользовании, и выдача билетов была запрещена. Хорошая идея была бы загублена, если бы в ноябре прошлого года в селе не появились представители Ресурсного центра программы «САМ» в Пожарском районе Маргарита Цветкова и Константин Набиуллин. Они провели тренинг по написанию заявки на «слепой» конкурс грантов «Выявление социальной активности на муниципальном уровне». Члены инициативной группы «Селяне» написали проект «Обустройство пастбища для общественного скота», который прошел конкурсный отбор и был профинансирован.
На собрании владельцев коров Юрий Михайлович Шаболин рассказал о проекте и этапах его реализации. Было решено, что каждый из владельцев отработает на строительстве по два дня, независимо от количества животных. Пенсионерам предложили участвовать по желанию. В состав инициативной группы вошли, кроме Ю. М. Шаболина и В. В. Ситникова, Ю. М. Рисовцев, С. Ф. Дроздов, Н. М. Осипанова, В. С. Фурман. Они провели детальное обследование места строительства и составили подробный план действий. Когда начали приобретать пиломатериал, возникли первые трудности. Сломалась пилорама, а когда ее отремонтировали, заболел рабочий. Тогда глава администрации В. М. Савенко выделил своего человека на пилораму, и дело сдвинулось с мертвой точки. Не все жители верили в успешную реализацию проекта. Их основные аргументы: ограду разворуют на дрова либо разобьют коровы, либо она сгорит во время весеннего пала. Но большинство нагорненцев активно включились в работу. Уже на третий день один из скептиков пришел с молотком и со словами «Что я, хуже всех?» — присоединился к землякам. После завершения строительства изгороди пенсионер Станислав Федорович Дроздов подошел к координатору проекта Юрию Михайловичу Шаболину и сказал: «Выделите мне гвоздей, я буду содержать загон в исправном состоянии». Вначале инициаторы боялись, что складированный на открытом месте пиломатериал люди растащат по дворам. Но этого не произошло. Видимо, местные жители поняли, что имеют дело с коллективной собственностью.
Огромную помощь в реализации проекта оказал глава поселения Виктор Михайлович Савенко. Агроном по образованию, он всегда давал дельные советы, и во многом благодаря его авторитету вокруг инициативной группы стали сплачиваться люди. Возникло ядро активности из пятнадцати человек, которые принимали основные решения и брали на себя ответственность. А всего в осуществлении проекта приняли участие тридцать пять человек. Старшей по стаду назначили Екатерину Ефимовну Столетенко. Она составляет списки владельцев скота, пользующихся загоном-пастбищем, дает инструктаж, как проводить выпас.
Первые дни коровы не понимали, куда идти, лезли на ограждение. Но процесс адаптации прошел быстро, и сейчас они уверенно шествуют к месту выпаса. В общей сложности было построено тысяча шестьсот метров изгороди, вырыты котлованы для водопоя. Расход пиломатериала оказался выше расчетного, но инициативная группа нашла спонсора, и работа была закончена в срок.
Сейчас сельчане думают о дальнейшем развитии своего проекта. Они решили окультурить пастбище, сделав подсев овсяницы и клевера – трав, устойчивых к вытаптыванию. Есть и еще одна мечта – приобрести сенокосилку. Регулярный подкос пастбища позволил бы избавиться от ядовитых сорняков. Кроме того, косилку можно использовать для проведения противопожарных мероприятий, для выкашивания травы на территории поселения, а также для коллективной заготовки сена. Есть у нагорненцев и другие идеи: от строительства общественной бани до заготовки и расфасовки меда. Главное – сельчане осознали эффективность коллективного труда. Ведь теперь все они смогут пользоваться результатами своей работы. А разве в одиночку можно было это осилить? Теперь они понимают, что уже нельзя жить по-старому и ждать, когда администрация тебе все сделает. Пора решать хотя бы часть вопросов собственными силами.
журнал «САМ»,
№ 3, 2007 г.
Как прошел слепой грант-раунд, можно судить из статьи в журнале «САМ»:
«Завершился первый этап работы программы «Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне» (САМ) на территории 7 целевых районов Хабаровского и Приморского краев. Он носил название «слепого» грант-раунда, потому что, приступая к его осуществлению, мы еще не знали, каким будет уровень социальной активности, жители конкретно каких населенных пунктов готовы взять на себя ответственность за решение актуальных для общества проблем. Задачами первого этапа программы были поиск и поддержка активных, деятельных людей, образование вокруг них инициативных групп, способных выполнить небольшие поначалу проекты, направленные на удовлетворение интересов всех жителей своих поселений. Сегодня можно с полным правом констатировать, что эти цели достигнуты.
С помощью специалистов ХКБОО «Зеленый Дом» и Ресурсных центров Программы «САМ», созданных в каждом целевом районе, в 42 поселениях были организованы инициативные группы, которые успешно осуществили 58 социально значимых проектов. В результате в селах появились аллеи Памяти и обелиски погибшим воинам, новые стадионы, детские игровые площадки, спортивные клубы и клубы по интересам; сельские музеи и игротеки, хореографические, театральные, музыкальные и изостудии; были возрождены и облагорожены заброшенные парки, проведены массовые экологические акции и творческие фестивали; дополнительный толчок получила работа по сохранению и пропаганде декоративно-прикладного искусства коренных малочисленных народов Амура… Но еще более значимым результатом «слепого» грант-раунда стало появление у людей веры в собственные силы, понимание того, что без их активного участия возрождение родного села невозможно. Достигнуты и другие, не менее важные цели: Ресурсные центры и активные жители сумели наладить конструктивный диалог с сельскими и районными муниципалитетами, к информационной поддержке Программы активно приступили районные газеты, подготовлена команда тренеров для фокусных сел…»
Из журнала «САМ» – отзыв сотрудника Ресурсного центра «Первоцвет» Пожарского муниципального района Приморского края:
«Критериев успешности было несколько. Первый – конкретный ощутимый результат, достигнутый в ходе реализации проекта, полученный за довольно-таки сжатые сроки и относительно небольшую денежную сумму, около 50 тысяч рублей. Результаты показали, что практически все поселения кроме обозначенной суммы привлекли практически столько же, а иногда и больше других средств, либо в качестве материалов, либо в качестве бесплатного волонтерского труда, выполненного на благо родного села. Теперь важно, чтобы и в будущем году уровень вложений в развитие села со стороны населения, бизнеса и районной администрации был высок…
Второй критерий – участие в процессе глав сельской администрации… главы некоторых сел… не только проявили свою заинтересованность в проекте, но и приняли самое непосредственное участие в нем. Точнее, они как раз и явились главным двигателем проектов, основным катализатором зарождающихся в селах процессов, направленных на развитие.
Еще один критерий – уровень вовлечения населения села. С этим справились все. Но самую высокую гражданскую активность показал Красный Яр. Только на субботниках там приняло участие больше 200 человек. Всего в нашем районе в проектной деятельности по Программе «САМ» приняло участие около полутора тысяч человек».
Действительно, это была разведка боем, и время показало, что лучше было потратить 8 месяцев на подготовительный этап, чтобы выйти на самые перспективные – с точки зрения человеческого ресурса – села. И мелкие проекты, в ходе которых строились уличные и детские площадки или была другая сельская активность, тем не менее удивительным образом отзывались в селах. Инициаторам этих проектов было легче привлечь множество населения, закрутить водоворот, так что неказистым площадкам, сделанным собственными руками жителей, мы еще не раз поклонились в будущем, когда работали с этими же селами, но уже в статусе фокусных: человеческий ресурс-то был уже подготовлен.
Теперь мы приступим к описанию процесса сопровождения. Схематично процесс разбивается на 4 этапа, которые затем закручиваются в спираль (являются повторяющимися циклами, каждый из которых качественно выше предшествующего).
1 этап – Поиск:
– активных людей, желающих трудиться во благо своего села;
– менеджеров, лидеров.
2 этап – Стратегическое планирование:
– выявление проблем, решение которых достижимо собственными силами и имеющимся финансированием;
– выявление явных и скрытых ресурсов;
– определение основного направления;
– детальная переработка направлений в проекты.
3 этап – Реализация:
– организация команды;
– привлечение населения;
– привлечение дополнительных средств.
4 этап – Оценка и коррекция:
– подведение итогов проектной деятельности за прошедший период;
– выявление сильных и слабых мест;
– подтверждение или коррекция направлений, заложенных на 2 этапе.
Встреча первая: ищем идеи и оцениваем ресурсы.
Единственное, что требуется для триумфа зла
– это чтобы хорошие люди ничего не делали.
Эдмунт Бёрк
Описание деятельности в селах будет вестись как бы в двух измерениях сразу. Потому что они довольно похожи, хотя и являются следствием двух разных алгоритмов. В первом случае мы проводили «слепой» грант-раунд совместно с РЦ без систематической работы с инициативными группами. РЦ, конечно, выезжали в села, обучали проектированию, но такие предгрантовые семинары были одиночными, рассчитанными на 3-4 часа. Если в каждом районе от 10 до 80-90 сел, то нереально требовать от РЦ невозможного, и максимально, что они смогут за месяц или полтора от объявления конкурса до приема заявок, это провести в 5-6 селах и райцентре по одному предгрантовому семинару. На котором разъяснят собравшимся людям, как найти идею для проекта и как перевести ее в проект. В «слепом» грант-раунде у нас участвовало 42 села, выполнялось 58 проектов – это большая нагрузка и для РЦ, и для проектной группы. С другой стороны, если ведется поиск лидеров, то для таковых не требуется детализации, но только предоставление возможности. Системный этап начинается после того, как лидеры смогли реализовать предоставленные возможности и выполнить проекты.
Если же по причинам нехватки времени «разведку боем» решено не проводить, а сразу переходить к системному сопровождению, то и в этом случае должен быть конкурс между селами, но уже не через конкурс мини-грантов, а через анкетирование глав и сайт-визиты в села, оценку на месте человеческих и материальных ресурсов.
В первом случае у нас были подготовленные к системной работе села, во втором – неподготовленные. Они, безусловно, сильно отличаются друг от друга, и уровень задач люди способны выполнить разный, но характер этих задач идентичен. Поэтому мы и будем излагать методологию сразу в двух измерениях, поясняя при необходимости специфику для подготовленных или неподготовленных сел. В подготовленных селах группу активных жителей мы называем сельским активом, в неподготовленных – инициативной группой. Также нужно отметить, что все собрания актива или ИГ проводятся обязательно при участии сельского главы. Необходимо, чтобы глава был в центре этой системной деятельности. Хотя не в каждом фокусном селе есть и лидер, и глава, способный работать в партнерстве с активными людьми своего села. Тем не менее нужно их сближать. Мы будем описывать работу в селе, подразумевая, что глава является частью своего актива или входит на равных правах в ИГ и несет свою часть ответственности.
Итак, села выбраны. В ходе «САМ» Программы выбор фокусных сел осуществлялся в несколько ступеней: описание результатов проектов с точки зрения Ресурсных центров, изучение паспортов сел, описание результатов проектов с точки зрения экспертов «Зеленого Дома», совместное обсуждение на сетевой встрече, решение Экспертного совета «Зеленого Дома». В Вяземском районе выбор делался только по результатам встреч с районными администрациями, анкетирования глав и сайт-визитов в села, без предварительного грант-раунда.
После извещения глав и местных лидеров назначалась первая встреча для знакомства с участниками будущей проектной деятельности. Нередко случалось так, что глава говорил: «А зачем собирать людей? Я им все передам и сам назначу, кто будет отвечать за проект». Это означает одно – мастер сопровождения недостаточно точно разъяснил главе суть программы. Значит, ему нужно было вернуться к ее целям и задачам и настоять на том, чтобы информацию о предстоящей встрече получили все жители, причем персонально приглашались те, чьи ответы на вопросы анкеты мастера сопровождения особенно заинтересовали.
Основной целью первой встречи является введение в круг общих целей и задач, общего дела. Если люди были подготовлены предыдущей проектной деятельностью, задача мастера сопровождения упрощалась – сфасилитировать процесс таким образом, чтобы уже к середине встречи люди отчетливо понимали, что в центре будущей деятельности должно стоять село. Село, а не конкретное учреждение (школа ли, дом культуры…).
Если люди впервые сталкиваются с проектной деятельностью, то надо было дать им просто выговориться. Самое простое – завести разговор о проблемах. Хотя мастера ждала масса негатива, но без этого сделать срез проблематики трудно. В дальнейшем активу прививалась мысль, что проблемы суть настоящее золотое дно для активного человека: попробуйте найти идею проекта, когда нет проблемы! Каждая проблема может дать направление развития для села, а вслед за реализацией направления – занятость населения, его активизацию, привлечение молодежи, самореализацию активных людей и прочее.
Можно провести ранжирование проблем. Технологий ранжирования много. Можно записать все проблемы на ватмане, а потом попросить людей выделить наиболее важные проблемы, в решении которых они как-то представляют свое участие, и проставить три оценки весом в 1, 2 и 3 балла по степени важности. Затем все баллы суммируются, и проблемы, набравшие наиболее количество баллов, рассматриваются наиболее пристально. Есть в этом варианте масса способов, но суть примерно та же. Обычно мы такой метод не используем из-за его неконкретности.
Второй вариант: выход на ключевую проблему. Чертится дерево проблем: корни, ствол и крона. Крона – проблемы, корни – их причины, ствол – проблема проблем, в которую все упирается.
Третий вариант: участники встречи получают ручки и стикеры, пишут по несколько проблем, лежащих бревнами на пути развития села: безработица, безденежье, молодежь уезжает и т.д. Затем стикеры сортируются: отдельно проблемы, которые можно решить только на федеральном уровне, отдельно на краевом, районном и сельском. Выбирается, понятно, последняя группа, и от проблем уровня села идет разговор.
Уезжает молодежь? Ищем причины: нет работы, низкий уровень жизни, нет самореализации… Вот, в отношении самореализации дело можно поправить. Что нужно честолюбивым молодым людям? Конечно, значимость, лидерство. Нужно предложить им это, вытащить молодежь на сельский форум, совместно поискать идеи проектов, которые они в состоянии сами сделать. С другой стороны, усилить культурную составляющую жизни села за счет увеличения масштабности мероприятий (это будет вполне реально, если помочь клубу оборудованием). И тогда возрастет вовлечение молодежи в культурные и другие мероприятия: работу для пожилых, спорт, экологические акции, театр, работу хореографической студии… Как форма объединения активной молодежи подойдет сельская Молодежная палата, и ее создание может быть отдельным проектом. Можно дать молодым небольшой грантовый фонд: вот вам деньги, планируйте на них самостоятельно свои инициативы. И мы просто поражались, как начинала бурлить жизнь в селе, которое сама же молодежь иначе как «дырой» никогда по-другому не называла.
Четвертый вариант: ставка на оригинальность, брендинг. Как говорил наш партнер из Архангельска, если вы решили выращивать морковку, то село должно «пиариться» не менее как морковная столица. Если предложить людям поразмыслить, на чем село может подняться, разговор окончательно перейдет в позитив. И здесь уже никто не говорит «по кругу», начинается нормальная живая беседа. Мастер фиксирует высказанные мысли в блокноте, чтобы потом вновь вернуться к их обсуждению. В одном селе выходят на поверхность залежи ценной белой глины, в другом есть туф, в третьем петроглифы и т.д. На самом деле все, что требуется, это капитализировать имеющиеся ресурсы. Об этом будем говорить позже. А пока кейс от партнера:
В дореволюционные времена на Вологде паслись огромные стада коров, край поставлял мясо и молоко. Корова, как известно, дает массу продуктов: молоко, мясо, костная мука… Только рога и копыта никому не были нужны и копились в больших количествах.
Однажды в Москве в одну из лавок зашел вологодский крестьянин и спросил, будет ли спрос на роговые гребни? Его попросили привезти в следующий раз образцы. Он привез несколько десятков гребней и получил заказ на большую партию этого товара. А через десятилетие Вологда стала признанной родиной гребней, которые изготавливались из рогов и копыт.
В данном случае мы имеем вещи, которые были абсолютно не нужны в одном месте, но имели большую стоимость в другом. Можно пойти по этому пути и поискать то, что лежит в селе под ногами, но является редкостью в городе. Это один из видов капитализации, то есть создания стоимости.
Другой способ: новое, необычное. Бренд не стоит путать с новым необычным продуктом. Продукт как раз таки может быть обычным, но необычна форма его подачи.
Третье: услуга, которая необходима населению. Причем не только собственному, которое чаще всего неплатежеспособно, а городскому – по возможности. Еще один кейс от партнера.
В Японии, в одном селе люди никак не могли выйти из нужды. Никаких ресурсов у села не было, далеко от городских центров и т.д. Единственной достопримечательностью села было то, что в нем родился знаменитый в стране поэт.
Поэт также хотел помочь родному селу. Он собирал жителей, и они вместе искали идею. Однако ничего придумать не могли. Ничего интересного в селе не было, вот только сакура хорошо цвела. Сакура…
Через некоторое время в одном из глянцевых журналов вышла статья поэта, в которой он рассуждал примерно таким образом: для многих людей очень актуальна проблема бесплодия, при этом медикаментозное лечение не помогает, но вот в одном далеком селе, под сакурой…
Через пару недель после выхода журнала в село приехала немолодая пара: а можно, мы тут у вас, под сакурами… поспим? Через неделю – еще пары. Затем еще и еще.
Через месяц жителям пришлось строить под сакурами какие-то временные домики, через год – первую гостиницу. И через три года кто-то строил которую уже по счету гостиницу, кто-то обслуживал гостей, готовил для них пищу, стирал белье…
А поэту поставили на родине позолоченный бюст.
Этот кейс хорошо проясняет, что нет сел без ресурсов. Нет стран без ресурсов. Япония находится на островах, на которых вообще нет никаких ископаемых, однако, интеллект ее жителей стоит больше, чем ископаемые. А разве много ресурсов было некогда в Швейцарии? Самый главный из ресурсов заключался в людях, которые первыми в Европе скинули власть сильных стран и самого папы, сами решив строить свое будущие – остальное с годами приложилось.
Итак, мастер проводит ревизию существующих идей, ресурсов. Возможно, что у жителей и главы уже есть готовые идеи проектов, и от них также нельзя отказываться.
Попутно мастер выясняет желания собравшихся работать на село, на его развитие; в каких формах эта работа может протекать. Для примера нужно взять одну идею и простроить ее реализацию, но с таким учетом, чтобы был виден объем работы, который можно выполнить только коллективно. Можно встретить самые цветастые проекты, которые, однако, выполнять никто не собирается.
Теперь важное: сельчане обычно страдают глобализмом. В данном случае они видят проблему и обычно реально оценивают сложность ее решения. Оценив же, пугаются этой глобальности. Здесь нужно поставить нужный акцент: если невозможно решить проблему целиком, то возможно решить ее часть. Как в примере с молодежью, когда было предложение сконцентрироваться на одном из факторов, составляющих большую проблему. Таким образом, из возможного большого проекта вычленяется первый этап и делается первый пилотный проект. Ясно, что в ходе его реализации у людей сменится точка зрения, появятся скрытые доселе возможности, появятся новые горизонты и проблема окажется вполне решаемой.
Очень важна сила примера. Мастер должен привести ряд примеров сельского развития, чтобы показать, что все задумки возможны, если не отступаться, работать вместе, на результат. Когда мы только начинали работать, то приводили примеры из архангельских деревень. Теперь и своих кейсов хватает, журналы «САМ» забиты ими, а «Зеленым Домом» и Ресурсными центрами выпущен не один сборник историй успеха. Мастер может самостоятельно подготовиться по этому вопросу. Ряд кейсов будет приведен в дальнейшем.
Главный результат первой встречи: у жителей села появилась и окрепла мысль, что часть проблем своего поселения они могут решить собственными силами при финансовой помощи спонсоров и организационной поддержке со стороны мастера сопровождения и иных исполнителей программы.
Важно уже в ходе первой встречи выйти на один-два реальных проекта. Если это удастся сделать, в следующий раз не придется все начинать сначала.
Мастер не должен уезжать из села, не дав группе «домашнее задание». Это задание побудит группу собраться снова, распределить самостоятельно задачи – в общем, оторваться от лавки и начать двигаться. Первое «домашнее задание»: пройти по дворам, знакомым, оповестить людей о возможности общей работы, пригласить молодежь, друзей и знакомых. Второе: обсудить реальные проекты, проверить информацию по требуемым ресурсам: кто владеет помещениями, на каком основании можно ими воспользоваться или сколько стоит та или иная продукция в городе, в каких объемах она принимается и по каким оптовым ценам, и прочее.
Встреча вторая: систематизируем идеи и пишем концепцию
Самый медлительный человек, если он только
не теряет из виду цели, идет быстрее,
чем тот, кто блуждает бесцельно.
Лессинг
Первая встреча от второй не должна отступать более чем на 1-2 недели. Важно ухватить возбуждение группы и не давать ему упасть – держать темпоритм, как говорят составители концертных программ. Они обычно чередуют блоки спокойные и энергичные, сберегают самое интересное на финал, постоянно подогревают интерес, дабы никто и не думал вставать и покидать зал. Если люди уходят с концерта, уходит энергия из организаторов и артистов – значит, концерт неудачный. И именно потому, что не был подобран качественный состав участников, либо потому, что не было интриги. Вместо интриги мастер должен держать напряжение активности, возбуждения. Для начала ничего особенного не требуется, кроме регулярных встреч и веры в успех.
С «артистами» тоже не все однозначно, и где-то они есть, а где-то никого найти не удается. В одном селе мы три месяца убили на поиск, и бесполезно. И от этого никто не застрахован. Село пришлось оставить в покое и поискать новых претендентов. Действительно, есть погибшие села, где уже невозможно найти активных людей, и эти села не оживить. Тогда какой смысл толочь воду в ступе? Вот еще одно доказательство, что ключом к развитию села является энергия его жителей. Если не обращать внимания на это, не давать людям возможностей для самореализации, то рано или поздно кажущийся бездонным источник иссякнет.
Честно говоря, предлагаемая нами схема и очередность встреч очень условны. В одном селе нам удавалось завести процесс с пол-оборота, потому что среди жителей были внутренне готовые лидеры. А в других селах для того чтобы только начать обсуждать идеи, требовались 2-3 подготовительные встречи. Это уже дело мастера – оценивать ситуацию и либо продолжать процесс, либо дважды и трижды говорить об одном и том же.
Ко тому же не факт, что после «слепого» нам удалось найти в селах нужных людей. Во-первых, эти лидеры могут по ряду причин отойти в сторону. Во-вторых, они пробовали себя в довольно легких проектах, а теперь уровень задач на порядок выше, и люди просто не потянут воз.
Здесь опять же важно, под какие именно цели были «заточены» программа или проекты. В Вяземском районе мы ставили целью борьбу с бедностью, и наиболее оптимальной была организация кооперативов; поскольку район был сельскохозяйственный, то направленность кооперативов была соответствующей. «САМ» Программа преследовала более широкую цель: вовлечение населения в процессы самоуправления. Это происходит через образование и становление сельского актива. Более того, согласно идеологии «САМ» Программы, мы потратили один программный год (он получился почти вполовину меньше календарного) на выявление лидеров в ходе «слепого» грант-раунда. Значит, у нас села не случайные, отобранные по конкурсу – фокусные, согласно нашей терминологии. Следовательно, люди в них уже более-менее подготовленные, и мы можем рассчитывать на их расширенное мировоззрение.
Речь идет о том, что дальнейшая деятельность в фокусных селах должна носить системную основу. Которую мы вместе с жителями оформляем в виде концепции развития села.
Если мастер имеет дело с неподготовленным селом, то ему не стоит рассчитывать на то, что люди смогут сами или с его помощью выйти на концепцию развития села. Их мышление пока фрагментарно и сегментарно, у них нет стратегического видения. Забор? Да, видим забор. Детская площадка? Видим площадку. Но увидеть село целиком и полностью… У них никогда не стояло такой задачи, за людей это делал или пытался делать глава. А сейчас даже если глава поведет процесс, то он будет одиноким в нем.
После года работы по программе мы поняли, что теперь люди готовы мыслить стратегически. Они вышли из своих дворов, улиц, они сблизились с главой – теперь самое время. Ранее разрабатывать какие-то планы и концепции было бессмысленно.
Итак, Концепцию нужно прописывать на 2-3 года вперед, в зависимости от способностей группы и опыта мастера в области стратегического планирования. В некоторых случаях процесс выработки концепций продолжался до полугода, и на поверхность выплывали то одни, то другие направления. Но если концепцию удавалось выработать, на проектирование уходили считанные дни. Только потому, что группе уже было предельно ясно (на том этапе), чего она хочет добиться.
Концепция описывает ключевое направление в развитии поселения. К ее разработке должны быть привлечены как актив, так и глава. Те главы, которые не пребывали в процессе, обычно относятся к подобным планам со скептицизмом. И чем больше поселение, тем больше скептицизма. Объясняется просто: глава привыкает видеть всю картину и думает, что изменить ее работой на любом из направлений бессмысленно: вытащишь одну лапу – остальные увязнут еще глубже: ЖКХ, школа, клуб, наркоманы, безработица… Однако ему нужно пояснить, что целиком всю картину изменить – задача не муниципального уровня. Во всяком случае, не сельского актива и/или не на первых этапах. Активу можно доверить то, что он в состоянии делать, и поддержать его.
С другой стороны, на любом уровне никто никогда не занимается всем сразу. Во-первых, у нас алгоритм борьбы с разрухой уже отлажен, и организм хоть и умирает, но медленно, не столь заметно, чтобы поднимать панику. Население также привыкло выживать, службы – работать в аварийном режиме, депутаты – долго и безуспешно что-то обсуждать, начальники – потихоньку и незаметно воровать… Все всех устраивает. Поэтому, не обращая повышенного внимания на устоявшиеся области, нужно выбрать одно стратегическое направление, на котором нужно сосредоточить все здоровые силы и какие-никакие финансы.
Что это за направление? Это то, что привлечет к поселению или району внимание (властей, общественности, СМИ), а вслед за вниманием – инвестиции. Причем инвестиции могут быть не только в деньгах. Точнее, деньги деньгами, но это не только деньги бизнеса, но и более высокий уровень субвенций, пиар на уровне региона или федерации, гранты, доверие избирателей, включение в широкие бюджетные проекты и программы, повышение менеджеров по карьерной лестнице… да мало ли возможностей, которые открываются идущим? Ровно столько, сколько не открывается стоящим на месте. И это первый аргумент против скептицизма.
Выбранное направление описывается концепцией – небольшим документом, описывающим стратегические цели, вытекающие из них задачи, ресурсы, команду и сроки. Бюджет в концепциях мы не учили прописывать, но только в конкретных проектах. В основании всех этих концепций лежит явление цикличности. Эффект цикличности известен всем. Хотя бы спортсменам: два удара средней силы в одно место болезненнее, чем один удар большой силы. Или физикам: совпадение двух волн вызывает интерференцию, совпадение усилий по раскачиванию – размах качелей и т.д. Поэтому концепция разрабатывается сроком на 3 года, и каждый год подразумевает подъем на новый уровень.
С другой стороны, ключевое направление есть как бы рытье нового русла, по которому рано или поздно должна устремиться вся река. Так и ключевое направление постепенно подчиняет себе остальные области жизни деревни, все социально живое и оживающее начинает вращаться вокруг нового центра активности.
Концепция развития села Нагорное (Пожарский район Приморского края)
Глава администрации: Савенко Виктор Михайлович.
Сельский актив: Шаболин Ю.М., Ситников В.В., Иваненко О.С., Савченко В.И., Вельбой А.Н., Будько В.А., Марченко Л.М. – жители поселения.
Мастер сопровождения: Набиулин К. Н., РЦ СЭОО «Первоцвет», пос. Лучегорск.
В основу концепции заложен принцип устойчивого развития: «Развитие, удовлетворяющее нужды нынешнего поколения, не подвергающее риску возможности будущих поколений в отношении удовлетворения их нужд».
Устойчивое развитие должно улучшать качество жизни людей путем достижения баланса всех сторон жизни на селе:
- Экономическое развитие (создание источников устойчивых доходов).
- Сохранение окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов.
- Повышение уровня культуры, качества образования и удовлетворения потребностей сельских жителей.
Характеристика сообщества и инвентаризация ресурсов.
В селе проживает 835 человек. Имеется клуб, детский сад, средняя школа, в которой обучается 135 человек. Основное градообразующее предприятие — сельхозобъединение «Лучегорское». Хорошо развито личное подсобное хозяйство, имеется более 100 голов крупного рогатого скота. Большинство местных жителей имеют сельскохозяйственные специальности и работают в сельхозобъединении «Лучегорское». Имеются большие посевные площади, лесные угодья с хорошим медосбором. Развитие таких отраслей, как лесозаготовки, сбор меда и дикоросов, производство и переработка сельскохозяйственной продукции, личное подсобное хозяйство могло создать источник устойчивых доходов, используя возобновляемые ресурсы.
Ключевые вопросы, проблемы
В настоящее время у села имеются проблемы, схожие с проблемами большей части сельских поселений, особенно в периферийных, удаленных от крупных центров. Это отсутствие рабочих мест, сложности с реализацией продукции, выращенной на личных подворьях и крестьянских хозяйствах. Разрушается инфраструктура, объекты ЖКХ, ухудшается состояние дорог, объектов благоустройства, муниципального жилого фонда. Бюджет поселения дотационный и не имеет средств для решения этих проблем. Местные жители в большей части пассивны, неорганизованны и не могут решать самостоятельно вопросы местного значения. В связи с низким уровнем жизни, отсутствием хорошей инфраструктуры, недостаточностью услуг, неразвитой социальной и культурной сферой имеет место отток населения в более благополучные районы.
Предпосылки для развития:
В 2007 году жители Нагорненского сельского поселения принимали участие в конкурсе проектов, в результате чего проект «Обустройство пастбища для общественного животноводства» был одобрен экспертным Советом ХКБОО «Зеленый Дом» и успешно реализован. В реализации проекта приняло участие более 30 человек, в основном владельцы крупного рогатого скота. Построив загон-пастбище, исполнители проекта смогли решить своими силами проблему и выйти на уровень поселения. Во время работы по проекту проявились лидеры, неравнодушные к судьбе своего села. Также были выявлены люди, имеющие желание, а также опыт и знания для реализации более сложных задач. Они в дальнейшем вошли в сельский актив, которым был проведен анализ возможностей и ресурсов в плане дальнейшего развития. Исходя из финансовых, человеческих и природных ресурсов, было предложено в ближайшие 2-3 года развивать несколько приоритетных различных направлений, затрагивающих все сферы жизни села.
Идеи и их реализация:
- Поскольку большая часть селян имеет личные подсобные хозяйства, предлагается продолжать их развитие и превратить их в устойчивый источник дохода, тем самым повысив уровень жизни селян и закрепив их в селе. Для этого предлагается продолжить реализацию проекта «Обустройство пастбищ для общественного скота».
На первом этапе для более продуктивного использования пастбища предлагается приобрести по проекту сенокосилку и регулярно ухаживать за травостоем; подкашивать и подсевать семенами культурных трав, проводить противопожарные мероприятия, обкашивая территорию. Это позволит значительно улучшить качество травостоя и тем самым поднять надои молока и соответственно рентабельность, что позволит сделать продукцию конкурентоспособной и реализовывать ее местному молокозаводу. Участники проекта также планируют заняться общественно полезной деятельностью, обкашивая территорию стадиона, школы, клуба. Создание бригады сенокосчиков позволит заготавливать сено в рулонах для населения с. Нагорное со скидкой в 30 %.
На втором этапе планируется организовать коллективную заготовку кормов не только для личных подсобных хозяйств, но и производить реализацию для всех желающих.
- Начать развивать коллективные формы предпринимательства, что позволит увеличить налогооблагаемую базу и сократить безработицу. Для этого планируется, используя местные ресурсы, начать переработку сельскохозяйственной продукции, продуктов пчеловодства.
На первом этапе будет создано коллективное предприятие, которое объединит фермеров, пчеловодов, предпринимателей для переработки и фасовки продукции пчеловодства.
На втором этапе планируется, накопив достаточный опыт и отработав технологии, выйти на районный уровень, объединив пчеловодов и производителей сельскохозяйственной продукции в альянс.
- Развивать инфраструктуру, социальную и культурную сферу, важнейшую часть жизни на селе. Обеспечивать сельчан необходимыми услугами.
На первом этапе планируется провести работы по благоустройству. Будут построены детские и спортивные площадки, облагорожена и озеленена территория села. На втором этапе сельчане начнут решать вопросы местного значения своими силами. Это могут быть вопросы водоснабжения, обеспечения топливом и. т.д.
Результаты:
Включившись в процесс реализации проектов, сельчане станут более активными. Совместное решение проблем и причем с обязательной долей собственного трудового вклада дает возможность надеяться на получение длительной отдачи от всех выполненных проектов. Сплотившиеся жители вместе с администрацией села смогут более эффективно решать вопросы местного значения. Произойдет реальное улучшение жизни в селе, она станет более комфортной. Лучше будут удовлетворяться социальные и культурные потребности жителей. Возрастет благосостояние местных жителей, улучшится экономика села, появятся новые рабочие места. Следствием всего этого станет улучшение демографической ситуации: увеличится рождаемость, уменьшится отток населения.
Сознательное участие граждан в создании достойных условий жизни на территории и с учетом их мнения позволит в дальнейшем более эффективно планировать развитие своего села и решать существующие проблемы.
Возникнет эффективное партнерство между жителями, органами власти, бизнесом и общественными структурами.
Исполнители и партнеры.
Жители поселения, организованные сельским активом, при финансовой помощи и административной поддержке администрации поселения, финансовой поддержке ХКБОО «Зеленый Дом» в рамках Программы «Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне» (САМ), сопровождения со стороны Ресурсного центра Программы «САМ» СЭОО «Первоцвет», предприниматели, работники сельских учреждений культуры и образования.
А начиналось все проектом по обустройству сельского пастбища! Небольшой проект стал катализатором сельской активности, выявил лидеров, из которых при содействии главы села и мастера сопровождения создался сельский актив, к которому начали притягиваться новые люди. Их возрастающее количество позволило организаторам замахиваться и на масштабные проекты. У людей есть желание прервать процесс умирания, они находятся в состоянии возбуждения, коллективного творчества. И главе Нагорного легче решать проблемы села, потому как у людей уже есть концепция, и они видят путь.
Итак, основная задача мастера сопровождения:
– в подготовленном селе начать проработку концепции развития села, то есть положить начало систематизации неорганизованной хаотичной активности. На этом этапе важно выбрать наиболее перспективное направление, отодвинуть на второй план проекты, выпадающие из этого направления;
– в неподготовленном селе конкретизировать предлагаемые идеи, начать переводить их в проекты.
Домашнее задание: МС должен поручить активу (инициативной группе) провести анкетирование жителей, как вовлеченных, так и невовлеченных. Количество проанкетированных жителей зависит от динамики и ответственности лидеров. За образец можно взять вышеприведенную анкету № 2, доработать ее в согласии с мнением актива, добавить обращение к жителям включаться в работу актива.
Встреча третья: анализируем проектные идеи, намечаем проекты, привлекаем людей.
Когда вы не знаете, куда идете,
любая дорога приведет в никуда
Чезаре Кет
Напомним, мы ведем разговор сразу в двух измерениях: о подготовленном и неподготовленном селе. Надеемся, что к третьей встрече у инициативной группы будет уже устойчивый состав; сельский актив как раз устойчивостью и отличается. Обычно «застрельщиками» инициативной группы выступают женщины лет сорока: детей на ноги поставили, хочется не только дом и сарай видеть, но и пробовать себя в ином качестве.
На одной из сетевых встреч мы провели анализ: что движет мужчинами и что движет женщинами, когда они идут работать в проекты? Причем мужчины анализировали мотивацию женщин, а женщины – мотивацию мужчин. Интересное откровение ожидало мужчин. На первое место они поставили желание женщин заботиться о семье; они полагали, что женщины только ради своих детей принимают участие в строительстве игровых и спортивных площадок, детских студий и др. Женская же группа на первое место поставила самореализацию, как главный мотив женщин-общественников. Мужчинами же движут более материальные причины: к примеру, возможность, пусть и отдаленная, устойчивого заработка.
Мы анализировали обычную сельскую семью. Мужчина обеспечивает семью и в основном ищет работу физического труда. Его мышление предметно, он мыслит конкретными осязаемыми материальными категориями. Его жена держит небольшое хозяйство, работает в школе или клубе либо лишилась работы и сосредоточилась на семье. Ее мышление ближе к абстрактному, она способна оперировать понятиями (обобщенными физическими и психологическими категориями), менее заматериализована. Поскольку она зависит от заработков мужа, она привыкла подчиняться его воле, но в ней есть желание собственных решений. Для таких женщин проекты суть идеальное поле, на которых они реализуют свою над-семейную, социальную сущность. Их образ мышления гораздо быстрее воспринимает обращение мастера сопровождения, наполненное общественным контекстом. Они легче обучаемы, более подвижны. Потому и преобладают в инициативных проектных группах и сельских активах.
Отзывчива сельская молодежь. Мы не удивляемся участию в проектах умных честолюбивых парней и девушек, но были не раз свидетелями включения в проектную деятельность молодежных полукриминальных групп. У них ведь тоже есть нереализованный мотив в социализации, общественном признании, одобрении.
Замечательно, если в инициативной группе есть мужчины (в активе они есть непременно). Обычно они редко принимают участие в обсуждениях, больше слушают. Но как только наступает время действовать, на них вполне можно положиться.
Не стоит отталкивать ни одну категорию населения, каждый человек что-нибудь может принести, подсказать. Даже дедушки и бабушки.
Как Макаровна жизнь обустраивает
Алла Макаровна Моисеева из села Садовое известный труд Александра Солженицына «Как нам обустроить Россию» не читала. Да и не нужны ей размышления великого писателя, она сама знает, как нужно жить и что делать, чтобы страна поднялась и деревня с колен встала. Этой женщине скоро стукнет уже 70 лет, но она за день разве что поесть что-нибудь присядет, а так всегда на ногах, всегда в работе. Забыв про свой почтенный возраст, минувшей весной она вошла в коллективное крестьянское хозяйство по свиноводству, организованное по проекту ХКБОО «Зеленый Дом» при материальной поддержке Фонда Форда. И сейчас у нее полный сарай хрюкающей живности. Своим пониманием жизни Алла Макаровна поделилась с корреспондентом «Вяземских Вестей».
— Я с ночи сейчас пришла, сторожем в ПУ работаю. Наверно, лечь надо, отдохнуть, но я не могу днем спать или даже просто лежать. Так и буду бегать по хозяйству, мне всегда надо что-то делать, от безделья я сразу заболею. С детства всегда в работе, раньше в Отрадном у нас огороды какие были…Огромные. С хозяйства вся семья жила, все свое ели — молоко, яйца, мясо, овощи. Молодая была, маме всегда говорила: «Выйду замуж, никогда не буду никакую скотину держать и огорода не хочу». А мама смеялась и говорила: «Поживем — увидим». Потом с мужем стала жить, подумала: «А как же без своей картошки?» Посадили картошку, потом курочек взяли, а там и чушечек. Как мама умерла, корова осталась, телка – взяли себе. Мужа когда не стало, корову я держать перестала, но чтоб сарай пустой был, не могу такое терпеть. Предпринимателю одному с Вяземской потом свиней выращивала, он корма привозил. А свиней забили, опустел мой сарай, делать стало мне совсем нечего, даже тоска брать стала, а потом узнала про проект «Зеленого Дома» и появился у меня интерес, решила, что в стороне не останусь.
— Удивляете вы меня, Алла Макаровна. Другие люди и моложе вас намного, и без работы сидят, а не хотят образ жизни менять, обязанностями себя обременять, ответственности боятся. Не страшно было в новое дело ввязываться?
— Страшно мне не было, не робкая я. А непонятно было. Чтоб деньги получить, надо было проект работы крестьянского хозяйства составлять. А я в этом ничего не понимала, невдомек мне, что за проект такой? А заняться этим делом хочется. А ещё смету надо было делать.
Мы прикинули, на что деньги от этой организации потратить, сколько на поросят нужно, сколько на корма… Потом Геннадьевич наш (глава села Александр Ташлыков) подключился, и пошло-поехало. Вечером соберемся, обсудим все, так и так у нас будет. А утром проснемся, а, давайте поменяем что-то, так лучше будет, все планы вместе обговорили. Туда-сюда, глядишь, уже и свиней на Вяземскую покупать поехали. Только там не взяли, больно жирные они были. Я знаю, что такие болеть будут, только в Глебово и нашли, что хотели.
— Алла Макаровна, свиноводство у вас коллективное, как вы избегаете путаницы, как разделяете ответственность?
— Да я не одна. Председателем у нас Марина Сердюк, Валера Старушков у нас, Юля Тихонова, Денис Ташлыков. И глава очень много помогает, без него мы бы – никуда! По проекту этому мы получили 160 тысяч рублей, все расписали, куда и на что потратили. С отчетами Марина в Хабаровск ездит, у нас с этим строго. Определились, кто и сколько свиней в свой сарай возьмет, у кого места побольше. Корма в ПУ купили, там же комбикорм заказали. Вот, звонили мне только что оттуда: «Макаровна, забирайте размол!» Побегу до Марины, будем машину нанимать. У нас на всех сейчас 27 голов свиней, из них 14 взрослых. Первый опорос у нас уже в конце мая был, так что 17 поросят мы уже продали, вот первая наша прибыль. И все на корма пойдет, для себя в первый год выгоды нам никакой нету, кроме как хлопот с этим свинством. Нам нужно независимыми стать, постоянный доход от продажи поросят и мяса пойдет, тогда и прибыль каждому делить будем. Сельское хозяйство, ведь какое оно… Быстрой выгоды здесь не бывает, сколько воды утечет, пока поросенка вырастишь да продашь. Но дело это для деревни самое важное, вот мы обществом нашим за него и боремся. Хотим, чтоб и другие люди к нам пришли, особенно безработные. Нечего на деревне бездельничать. Работа, она найдет того, кто ее хочет.
— Люди к вам присматриваются, как вы свой воз тянете, как с трудностями справляетесь. Силы где берете?
— Люди на нас, правда, смотрят. Отвык народ в селе от хозяйства, чтоб курочку какую завести или поросенка, нет, не хотят. А еще людям просто негде. Сараи не у всех есть, стопили старые сараи, кто без дров остался. Пусто у людей во дворах, стыло. А человека даже взрослого его учить надо, чтоб пообвыкся. А, на счет силы… Была я зимой в отпуске, на смену ходить не надо было, и в сарае пусто тогда было. Утром проснешься, а вставать вроде незачем. И голова сразу болеть стала, лежишь, ворочаешься, там болит и там тоже, считаешь от безделья свои болячки. А тут и лень подобралась, она такая, чуть залежишься — и тут как тут, сразу привяжется и болезни за собой притащит. Я жизнь прожила, знаю, что лень – это главный враг здоровья. А необходимость ежедневного труда расслабиться не дает. Когда знаешь, что залеживаться некогда, покряхтишь и встанешь. Я и в проект вошла, чтоб от лени и болезней убежать, чтоб не думать о них. Пока я работаю, я живу. И жизнь моя мне нравится, я в ней нужна. Утром встану, чай поставлю, и скорей в сарай, работы там только успевай. Сейчас жара, духота, там окно открыть надо, проветрить, потом накормить всех. Управлюсь и скорей к Марине, узнать, как там дела наши общие, что скорей сделать надо. Так в хлопотах и день проходит, не заметишь, как вечер уже, скучать некогда. Счастлива я, что у меня дело есть, да еще общее, не одной мне нужное, когда вместе работаешь, на душе радостно.
— Алла Макаровна, вашему общему крестьянскому хозяйству уже почти полгода, выводы можно делать. Какой самый главный?
— Главный вывод, я считаю, что мы слишком много денег тратим на найм. Чуть что — машину нанимать надо, автомобиль нам свой нужен. Грузовичок какой, и еще трактор небольшой, лучше с прицепом. Сейчас свиньям травы очень много надо, чтоб в зиму здоровыми вошли, огороды полем, им кидаем, но лучше бы на покос съездить, побольше привезти. Сеном для подстилки запастись надо. Опять машину нанимать, опять покупать. Свое надо иметь, в хозяйстве, чем больше своего, тем лучше.
Поголовье не сможем увеличить, сараи-то наши на что рассчитаны? Ну, на одного-двух кабанчиков. А у меня сейчас только маленьких поросяток 12 штук. А они расти будут, тесно станет. А воду взять, она же зимой привозная. Хата маленькая, где бочки ставить? Мне пришлось печника нанимать, старую печку на летней кухне ремонтировать. Сейчас я к зиме готова, буду там и бочки с водой держать, и скотине варить. А у Марины такой кухни нет, где она будет в мороз для хозяйства запас воды держать? В «Зеленом Доме» нам говорят, что можно еще один проект писать, теперь уже на общую ферму, надо нам это делать, пути обратного нет. Геннадьевич сказал, что будет помогать, и наши все – за. Хлопот, конечно, не оберемся, но трудности на то и посылаются, чтоб с ними справляться.
— Ваш рецепт борьбы с трудностями?
— Перво-наперво, их не бояться, не обходить стороной и не делать вид, что их нет. Смелость и опыт помогают, если ты робкого десятка, будешь на месте топтаться, не сделаешь ничего. У меня поросенок недавно голову в щель засунул и застрял. Визжит так, что в ушах звенит. Я его туда-сюда, не получается. А свиньи очень агрессивные бывают, пока я с поросенком возилась, одна кинулась и укусила меня, да так больно, и другие тоже кинулись. Хорошо, у меня палка была, я и отбилась, малому этой палкой тоже досталось. Зато он сразу и выскочил из своей западни. Это так, просто пример, но жизнь вся из примеров сделана, из случаев. И случай упускать нельзя, видеть его надо. Вот, не отказались ни я, ни Марина и все наши от проекта по свиноводству, и сейчас мы при деле. А упустили бы, рискнуть побоялись, так и сидели бы в стороне, на жизнь жаловались. Жаловаться на жизнь не надо, от этого только болеть будешь. Жизнь надо заполнять делом, которое умеешь делать, которое тебе по душе. И если все так поступать будут, то жизнь и наладится. И село наше, глядишь, похорошеет, люди себе дома новые построят и себя и других накормят мясом, яйцами, молоком. И всем вместе это делать надо, тогда мы все сможем.
Ирина Карапузова,
«Вяземские Вести»
Инициативная группа (ИГ) выполняет несколько задач сразу, и не последняя из них есть постоянное вовлечение новых людей. Они могут распространять информацию о своей деятельности через обычные объявления, вывешиваемые в наиболее посещаемых сельских местах – на магазинах, администрации, клубе… Группа не должна пугаться, что придет кто-то плохой (пьяные, склочники) и встреча пойдет насмарку. Пьяные трезвыми бы не пришли, постеснялись бы, а так, глядишь, в другой раз придут уже на правах завсегдатаев. А склочники имеют большой энергетический заряд; про таких говорят: его бы энергию да на мирные цели. А если есть такой заряд, то ведь если его правильно направить… Или придут болтуны, и придется ограждаться от их словесного потока. Таких людей можно рассматривать как критиков (себя мы редко сами критикуем), указывающих на слабые места, а также подсказывающих новые решения.
К этой встрече ИГ уже должна была распространить и собрать анкеты. И мастер вместе с ИГ может проанализировать анкетные данные. Вполне возможно, что они заставят ИГ пересмотреть их выводы относительно ключевого направления, так как появится более интересная идея. Также согласно анкет можно наметить, кого из людей можно пригласить целевым образом.
В подготовленных селах на этой встрече мастер сопровождения продолжает работать с активом над основным направлением. Вместе они развивают ключевое направление в перспективу и наполняют ее конкретными проектами, способными продвинуть село по выбранному курсу.
Для начала ИГ должна усвоить простейшее правило: донорскую организацию, будь то сопровождающая общественная организация или региональная администрация, не следует рассматривать как денежный мешок, но как партнера для реализации своих планов. Различие кардинальное. Имея в виду денежный мешок, люди подстраиваются под донора: даете деньги на площадки – вот вам проект площадки, желаете сообщество – вот вам сообщество. Или, как в точку выразила этот подход, сама того не желая, одна из жительниц: «Будут деньги – будет сообщество». Нет, все наоборот – будет сообщество, найдутся и деньги.
Если люди ставят во главу угла развитие своих сел, то они должны научиться выстраивать свои разрозненные желания в стройные концепции – должны отчетливо понимать, чего они сами хотят. Тогда они сумеют убедить и других в реальности задуманного. С другой стороны, для иных проектов не нужны даже деньги, как оказалось, либо не нужны в больших количествах, либо они имеются на сельском или районном уровне.
Теперь поговорим о концепции развития. Она сравнима с программой. Отсюда мы имеем вполне классический проектно-программный подход. Его суть заключается в следующем: программа является проработанным стратегическим направлением, на котором быть может реализовано любое количество проектов, отвечающих целям и задачам программы и укладывающихся в имеющиеся ресурсы; ресурсы, кажущиеся вначале ограниченными, открываются при получении новых знаний в ходе обучения.
Этот сценарий прослеживается в любой масштабной жизнедеятельности, по нему строятся даже технические схемы. Например, у компьютера есть основная операционная система (программа), представляющая собой матрицу с определенными правилами, под которой работают различные приложения (проекты); работа данных приложений резюмируется в файлах (результатах); ребенок и взрослый в одних и тех же приложениях способны получить различные по сложности результаты, потому как имеют разные знания. В целом человечество, действующее по определенным правилам, задаваемым религиозными и правовыми нормами, дает возможность для реализации отдельных проектов-цивилизаций, в рамках существующих знаний и ресурсов.
В общем, велосипед никто не изобретает. Мы должны дать поле для деятельности, конкретизировать эту деятельность, дать знания, с помощью которых группа сможет работать с ресурсами.
Мы не будем останавливаться подробно на стратегическом планировании и разбирать досконально все тонкости. В полном виде это проработка миссии организации, ответы на вопросы «зачем» и т.д. Наметим только основные этапы разработки концепции развития и их содержание.
Сначала запускается мозговой штурм, который может быть как в форме прямого высказывания идей, так и в форме подачи идей на стикерах (как это делали при ранжировании проблем). Идеи набрасываются без обсуждения, потому как если дать волю критике, то многие ценные зерна могут быть отброшены априори.
Далее… здесь трудно сказать, что следует отбросить авантюрные предложения, потому как оригинальные идеи с виду похожи на них. Возможно, каждая нуждается в обсуждении, которое можно технически построить. Самой проверенной и простой методикой является SWOT-анализ.
SWOT-анализ есть самый простой способ для реальной оценки как концепции в целом, так и отдельных проектов. Рассмотрим два примера применения SWOT-анализа для различных нужд.
Данная технология позволяет описать сильные (Strengths) и слабые (Weaknesses) стороны, возможности (Oррortunities) и угрозы (Threats). Обычно эти составляющие используют для самооценки собственной организации на предмет готовности к выполнению новой трудной задачи.
Лист чертится на 4 части, в верхних частях рассматриваются сильные и слабые стороны организации (актива или инициативной группы, в нашем случае), в нижних – возможности (имеющиеся ресурсы и знания, специалисты) и угрозы (недостаток ресурсов и знаний).
В селе нет районного телеканала, имеется информационный вакуум. Актив села желает сделать сельский пресс-центр с местным кабельным телевидением. Сильные стороны: есть потребность населения, специалисты по техническому монтажу, настройке и обслуживанию кабельного ТВ, есть желающие быть видеооператорами, корреспондентами, дикторами, рекламными агентами, будет возможность привлекать население к дальнейшим инициативам ГР и администрации села, что дополнительно повысит авторитет ГР и администрации в селе, пресс-центр на таком уровне будет едва ли не первым сельским прецедентом (сразу возможный пиар на краевых и федеральных каналах) и т.д. Слабые: нет студии видеомонтажа, нет специалистов по видеомонтажу, нет обученных корреспондентов-дикторов-видеооператоров и т.д. Возможности: есть небольшой стартовый капитал от Программы, часть средств готова предоставить сельская администрация (она может давать информацию о муниципальных тендерах, извещать население о результатах деятельности и проч.), есть предприниматели-рекламодатели, население готово платить небольшую абонентскую плату, можно привлечь средства соцзащиты на обучение безработных. Угрозы: сбор средств может не покрывать необходимых расходов, низкая квалификация сотрудников пресс-центра на первых этапах будет препятствовать расширению клиентской сети, за прокат районных телепродуктов, возможно, придется платить.
Данное направление является действительно программным, потому как под ним можно развить ряд местных проектов (телепередачи, масштабные общественные инициативы, профобучение учащихся и безработных). Основная работа пойдет над закрытием слабых сторон и угроз: нужно найти организацию, согласную предоставить обучение, создать свою студию видеомонтажа и т.д., а также наладить информационную работу с населением, поработать с соцзащитой, районным телеканалом (возможен обмен районных программ на сельские, когда у сельских будет достойный уровень). Есть и видимое развитие: реализация масштабных сельских инициатив способно открыть новые направления, а в сельском пресс-центре будут учиться и получать квалификацию местные жители, в частности женщины и молодежь.
Через эту же матрицу можно пропустить другие идеи направлений, которые рассматривает актив. Конечно, желание людей, составляющих актив, является определяющим, потому как они будут самореализовываться в избранных направлениях, их движет интерес, а значит, большую часть работы они смогут выполнить на энтузиазме и при отсутствии средств на зарплату. Но надо также учитывать реалии, которые отразятся в угрозах и слабых сторонах.
Мы также не ограничиваем актив в выборе направлений. Ведь кто-то желает со всем пылом-жаром работать на земле, и у него есть единомышленники, а кто-то желает создать пресс-центр, театр, спортивный комплекс и систему воспитания сельской молодежи. Мы должны рассматривать все возможности для развития, которые можно реализовать на селе.
С другой стороны, нам всегда нужно иметь в виду достижение устойчивой экономической основы для дальнейшей работы проектов. Пресс-центр имеет в виду привлечение средств для своего существования, в том числе от жителей и вообще с местного уровня, но сам по себе он вряд ли может рассматриваться как устойчивое коммерческое предприятие. Хотя к этому может стремиться.
Теперь другой пример применения SWOT-анализа.
В селе, где раньше существовало отделение совхоза, несколько мужчин решили объединиться в фермерское хозяйство. Вокруг села было 900 га пахотных земель, уже 10 лет лежавших под паром и заросших полынью. От совхоза осталась техника, которую жители не дали вывезти при банкротстве совхоза – разобрали по запчастям и раскидали по лесу. Правда, на ходу были только легкие трактора, а на починку среднего ДТ-75 нужно было около 4 000 долларов, плюс подключить свет к гаражу, наладить сварочный аппарат и т.д.
Мужчины годом раньше уже пробовали работать вместе, косили сено. Получив благотворительные средства, они починили трактор, купили ГСМ, семена для посадок. Фермеры решили заниматься выращиванием зерновых, заготовкой сена, с последующим заведением животноводческой фермы.
Полгода они трудились в поте лица и многого добились: создали рембазу, починили технику, подняли 50 га из-под полыни, засеяли и собрали урожай, накосили больше 200 рулонов сена.
И вот тут стали выявляться слабые места. Сена-то накосили, а сбывать его оказалось некому. Ведь ранее они не заключили договоры на поставку (был договор на 100 рулонов, и то не на бумаге, удалось реализовать всего 50 рулонов), так что сено оказалось невостребованным. У фермеров не было бухгалтера, что было почти самой большой проблемой. Конечно, за грантовские деньги по большой просьбе кооператоров смогла отчитаться и неспециалист, но что касается налоговой… Ведь масса мелких предприятий закрывается только из-за отсутствия квалифицированного бухгалтера: не успел в срок, и вот тебе штраф, там другой, счет на картотеку – и никто сочувствовать не собирается.
Большой проблемой было отсутствие ремонтников. Мужчины были механизаторами, технику в совершенстве не знали, поэтому сложные поломки отнимали массу времени.
Но самой большой проблемой было отсутствие координатора, менеджера в кооперативе. Да, мужчины могли работать, но никогда не были организаторами. Могли работать, а могли и не выйти в самое решающее время в поле. Не знали, куда и как нужно сбывать продукт. Не умели договариваться, планировать, быстро решать возникающие проблемы и предвидеть те, которые еще не возникли. Брать ответственность за свои решения. Делить без ругани деньги. Решать несколько задач сразу… В общем, проще написать то, что умели. Данные проблемы ставили крест на фермерском хозяйстве. Да, мужики могли работать и дальше, но финансовый крах был не за горами.
В этом же селе поселилась семья, решившая переехать сюда из другого города. Глава семьи, назовем его А., был опытным ремонтником и имел оборудование, его жена была бухгалтером. А. хотел осесть в селе (некоторое время он еще работал вахтовым методом на выезде), завести свиноферму и зарабатывать сельским хозяйством.
Главное, в А. чувствовалась деловая хватка и качества организатора. Казалось бы, вот выход из всех проблем. Но А. не доверял мужикам-фермерам: как-то раньше договаривались о помощи, обещали расплатиться сеном, а когда пришла пора расчета, то вместо обещанных рулонов отдали чуть ли не вдвое меньше. Ну какое тут может быть доверие? Да и мужики опасались, что вместе с А. они потеряют свободу действий (и бездействия тоже).
МС нужно было выполнить две задачи: 1) показать обеим сторонам выгоды сотрудничества; 2) умалить психологическое недоверие.
Для выполнения первой задачи был выбран модифицированный вариант SWOT-анализа. В нашем случае требовалось сблизить две стороны, и нужен был наглядный анализ каждой из сторон. Поэтому разделенный на четыре стороны лист описывал силы и слабости обеих сторон. Картина получилась следующая:
| Кооператоры | А. и его семья |
| Силы (ресурсы и возможности) | Силы (ресурсы и возможности) |
| Опыт работы в течение 2 лет
Техника Рембаза Сварочный аппарат Знание сельхозтехнологий Специалисты на технику Есть некоторые инструменты (дрель, болгарка) Есть возможность производить дешевые комбикорма (поля и посевы, комбайн, машина для размола) |
Опыт работы ремонтником
Бухгалтер Ремонтное оборудование Есть желание строить свиноферму Менеджерские навыки Навыки и каналы сбыта продукции Профессиональное оборудование (станки, приборы, приспособления) Опыт работы токарем Есть рынок сбыта мясной продукции, картофеля |
| Слабости | Слабости |
| Склонность к выпивке
Дезорганизованность (отсутствие сильного лидера) Нет ремонтников Нет менеджера по сбыту Нет бухгалтера Нет оборудования для обработки зерновых
|
Незнание специфики сельского хозяйства
Отсутствие опыта производства сельхозпродукции Нет токарного станка Нет помощников для строительства фермы Нет возможности покупать дешевый комбикорм
|
На лист ватмана легли стрелки, которые показали, как слабости одной стороны идеально могли быть компенсированы ресурсами другой стороны, и наоборот. Например, кооператоры могут поставлять на свиноферму А. дешевые комбикорма (по расчетам, примерно 4 рубля за кг против 8-9 рублей на оптовых базах), А. может производить ремонт и наладку сельхозтехники, вплоть до выточки нужных деталей на токарном станке. А. может наладить каналы сбыта продукции кооператоров, кооператоры могут помочь А. со строительством фермы.
Самой лучшей формой организации их партнерства мог бы стать сельскохозяйственный потребительский кооператив. Они могли бы и не объединять свои ресурсы в одном месте, но просто четко распределить обязанности и со временем сработаться. Общие расчеты могли бы идти через счет кооператива, что избавит кооператоров от всех проблем с налоговой. Программа «Зеленого Дома» могла бы помочь с оборудованием (А. нуждался в токарном станке, и ремработы без токарного тоже были не всегда быстрыми и дешевыми, если приходилось бы втридорога вытачивать каждую деталь в Хабаровске), с небольшим лесопильным станком или материалами для фермы, приобретением части маточного стада, обучением на курсах животноводов и агрономов, бухгалтеров.
Таким образом, обе стороны увидели все плюсы сотрудничества. При этом никто не настаивал на централизации управления в кооперативе. Единственным «твердым пунктом» от «Зеленого Дома» была обязанность кооператоров отчислять 5-10 % от прибыли на социальные объекты села с полным правом решать, на что эти отчисления могут идти. Все отношения между кооператорами должны быть прописаны в уставе кооператива, с соответствующей материальной ответственностью за неисполнение обязательств. Принятие общих решений, относящихся к обеим сторонам, коллегиальное, но вопросы, относящиеся только к одной из сторон, могут решаться без участия другой стороны. В тяжелых случаях решение может быть отдано третейскому суду.
Никто не застрахован ни от взлетов, ни от падений. Можно начать работать дружно, коллективом, но потом также и дружно разделиться, как только появятся первые деньги. Так что лучше сразу, во избежание раздрая и ненужных конфликтов, прописать на бумаге: кто и что должен, на каких условиях, вплоть до того, что с собой унесет при распаде кооператива. Кооператив ведь не является общественной организацией, где все имущество общее; в кооператив объединяются частники, которые входят и выходят каждый со своей собственностью.
К тому же четко прописанные права и обязанности всех кооператоров уже сами по себе нивелируют психологическое недоверие. Его невозможно совершенно уничтожить через тренинг, и даже если бы МС был психотерапевтом, одними разговорами дело бы не закончилось. Будущим кооператорам нужно было общее дело и контроль со стороны МС, участие в разрешении конфликтов. Когда наладились бы деловые взаимоотношения, выстроились бы и личные. Поэтому решение второй задачи (умалить психологическое недоверие) возможно на протяжении некоторого периода времени и при наличии совместной деятельности.
Хотя мы настаиваем на выборе ключевого направления, актив не должен также отбрасывать второстепенные направления (культура, образование, экология и др.). Лучший выход, если их можно перепрофилировать под ключевое направление, то есть сориентировать для служения основным целям. Есть ведь еще второй и третий годы, и наверняка всем инициативам найдется место, было бы желание их реализовывать, и была бы польза от них для села. Таким образом, нужно просто определить приоритеты: вот это делаем в первый год, а это во второй и третий.
Нужно иметь в виду следующее. Планирование не может:
– предсказать будущее, поэтому концепция может меняться, варьироваться, корректироваться в ходе реализации. Непременно возникнут новые возможности, и это расширит поле деятельности;
– решить сиюминутные проблемы.
Планирование может:
– заставить актив, сельскую и районную администрации, жителей, РЦ и Программу направить усилия в одном направлении;
– сделать стратегический выбор на будущее;
– помочь сконцентрировать силы на самом важном;
– применить все профессиональные возможности жителей;
– наилучшим образом использовать время (что касается программного времени, то его осталось не так уж и много).
На этой встрече уже можно попробовать прописать в общих чертах пилотный проект. В целом, 1) проект должен укладываться в концепцию развития села; 2) должен быть первым этапом реализации ключевого направления. Если в актив входит несколько инициативных групп и они не противопоставляют себя одна другой, то вполне можно рассматривать комплекс проектов, связанных единой концепцией. Если есть противостояние, то лучше будет рассматривать один проект, а другие ставить в зависимость от выполнения первого одной сработанной командой.
Комплекс проектов от с. Бычиха по реализации концепции развития. Год первый.
Основное направление: содействие обретению селом туристической привлекательности, придание инфраструктуре туристического акцента (тур-фишки).
«Сказочный городок»
Создание сказочного городка в русском народном стиле на территории детского сада с целью организации досуга детей младшего возраста, воспитания их в духе народной культуры. В городке будут проводиться спортивно-оздоровительные мероприятия как для воспитанников детского сада, так и для всех ребятишек Бычихи. К работе по строительству городка планируется привлечь не только родителей детей, но и инициативные группы их жилых домов, чтобы они подобные площадки обустроили в дальнейшем в своих дворах.
«Добро пожаловать!»
Проект решает две проблемы: обеспечение обедами старшеклассников и питание туристов. Столовая будет оформлена в духе народной культуры. Создание школьной трапезной будет способствовать воспитанию у детей гостевой культуры, практическому продолжению всемирно признанных русских народных традиций хлебосольного гостеприимства.
«Деревенские СМИ»
В ходе выполнения проектов планируется помочь разобщенным односельчанам понять друг друга посредством получения своевременной информации, доходящей до людей без искажений. В Бычихе появится сеть из пяти информационных стендов (деревенские СМИ). Члены независимой редколлегии, народные корреспонденты будут собирать факты, делать фотоснимки. Вся эта информация станет вывешиваться на стендах. Реализация проекта поможет населению быть в курсе событий, происходящих в Бычихе, и иметь возможность влиять на принятия решений по общественным вопросам. Будет также снято три фильма о селе, создан сайт.
«Русские игрища»
Целью проекта является создание в селе площадки для народных игр со специальными устройствами в традиционном русском стиле (качели «вис на руках», горка, турник, лестница, барабан, карусель), где будут проводиться семейные праздники, различные культурные мероприятия с привлечением большого количества местных жителей, а также туристов, интересующихся русской культурой и здоровым образом жизни. Сам процесс осуществления проекта будет способствовать активизации населения, особенно молодежи, посредством вовлечения их в общественно-полезную деятельность. В перспективе этот проект создаст условия для организации новых рабочих мест по предоставлению услуг для въездного туризма.
«Родничок»
Проект позволит пробудить экологическое сознание местных жителей, приобщить их к совместному труду по очистке родного села. Оборудование зоны отдыха «Родничок» прекратит варварское уничтожение прекрасных уголков природы, уменьшит опасность возникновения пожаров в Большехехцирском заповеднике. Появится точка уникальности территории, которая будет способствовать развитию въездного туризма и созданию положительного имиджа поселения. Поскольку этот проект разрабатывался и будет осуществляться молодыми людьми, планируется провести в его рамках сход жителей села по вопросу «Перспективы развития сельского молодежного движения».
При разработке пилотного проекта (комплекса проектов) обозначатся потребности в маркетинге, выяснении сопутствующих вопросов, согласованиях и т.д. Все это, а также оформление концепции для представления (вместе с итогами анкетирования) в РЦ и донорским организациям, можно адресовать активу в качестве домашнего задания
Концепцию, как уже было сказано, разрабатывают в подготовленном селе, в неподготовленном селе МС дает курс проектирования и оказывает содействие в разработке первого проекта.
Встреча четвертая: прорабатываем проекты
Встреча будет посвящена проработке проекта или комплекса проектов.
У некоторых групп может возникнуть нежелание в детальной проработке проекта. Они говорят, что хотят быстрее приступить к делу, мол, все равно всех деталей учесть невозможно и люди могут перегореть, и т.д. Мастер сопровождения должен убедить группу работать над проектом. Он может привести свои аргументы. Мы не раз были свидетелями, когда группы, выиграв грант, затем не решались приступать к его реализации. Они вдруг осознавали, какой груз ответственности лег на них, что нужно теперь привлекать людей, встречаться с разными ответственными лицами, организовывать доставку материалов, работу свою и многих людей, отчитываться перед донорами и вообще у них ничего еще не готово, то есть не готовы они сами. Но если бы у них была такая же возможность, как у нашего актива, для детального и коллективного обсуждения проектов, они бы никогда не отказались от детальной предпроектной подготовки. Затем они бы начали проект еще до получения денег, потому как те же встречи с ответственными лицами из различных администраций и организаций можно делать уже сейчас, а также распределить ответственность, определить сроки выполнения всех проектных этапов, информировать население и т.д.
Наиболее нетерпеливыми могут быть группы, нацеленные на проекты с экономическим содержанием. Им уже грезятся перерабатывающие линии, банки с готовой продукцией, в то время как не выяснена потребность в этой продукции, не подсчитана рентабельность, не заключены договоры на поставку сырья и материалов и т.д. Но пусть попробуют представить, что технологическая линия уже стоит и нужно только включить рубильник. И что же произойдет? Через полгода линию разворуют, растащат по домам, потому что не было выполнено ни одно из подготовительных мероприятий: ни люди не обучены, ни каналы сбыта не налажены, с ГОСТами не знакомы, не говоря уже о бренде и товарном знаке. А уже нужно платить за аренду помещения, налог на движимость и недвижимость. А если ко всему взяли кредит?
Поэтому группы должны ценить, что у них есть время, и это время – до начала работ, когда уже поворот назад будет не столь прост, – нужно использовать с максимальной пользой.
Разработка проектов происходит, как правило, в три этапа. На первом этапе группа коллективно обсуждает проект, накидывает основное содержание. На втором этапе тот член группы, который имеет способности к обобщению (обычно тот, кто и будет координатором), прописывает групповые наработки в заданной проектной форме. На третьем этапе проект корректируется группой.
Нам более важен первый этап, поскольку именно на нем рождается сам проект. Мастер должен организовать работу группы. Если группа ранее в таком составе не работала, можно предложить распределить роли в группе и попробовать проектирование в режиме деловой игры. Роли следующие (примерные, не исчерпывающие, не обязательные в применении в полном составе), описанные в одном из пособий по групповому проектированию:
Председатель (фасилитатор, chairman) – организатор ведения дискуссии, социальный лидер группы. Его задача – организовывать процесс выработки решения группой и следить за регламентом и правилами, поддерживать игроков. Никаких замечаний, осуждений, оценок, полное принятие любых мнений, защита всех членов группы друг от друга.
Генератор идей – интеллектуальный лидер группы, выступает первым после председателя. Его задача – высказывать идеи по решению проблемы. Не спорить, выдерживать регламент, формулировать кратко и понятно.
Регистратор (оформитель, shaper) – аналитик группы, регистрирует все, что происходит, для всей группы, схематизируя, приводя в систему связей и показывая наглядно весь процесс, происходящий в группе, все идеи и мнения. Не отвлекается на дискуссии. Придает законченную форму действиям команды, направляет внимание и пытается придать определенные рамки групповым обсуждениям и результатам совместной деятельности (для начала на бумаге).
Опора команды (team worker) – поддерживает силу духа в участниках проекта, оказывает им помощь в трудных ситуациях, пытается улучшить взаимоотношения между ними и в целом способствует поднятию командного настроя. Другими словами, такой человек выполняет в команде роль «дипломата», души-человека.
Критик – анализирует проблемы с прагматической точки зрения, оценивает идеи и предложения таким образом, чтобы команда могла принять сбалансированные решения. В большинстве случаев такой человек поступает как «скептик», уравновешивая оптимистические предложения оформителя и генератора идей. Критик хорошо знает, что новые технологии отнюдь не всегда работают, обещания партнеров иногда не сбываются и все может пойти не так, как было задумано.
Добытчик (resource investigator) – обнаруживает и сообщает о новых идеях, разработках и ресурсах, имеющихся за пределами проектной группы, налаживает внешние контакты, которые могут быть полезными для команды, и проводит все последующие переговоры. Командный добытчик имеет много друзей и связей, с помощью которых можно одолжить необходимые ресурсы.
Таким образом, с принятием ролей каждый пункт обсуждения можно проводить через генерацию, одобрение, критику, привлечение ресурсов и конечную формулировку.
Процесс обсуждения начинается с правил ведения дискуссии. Сельчане любят покричать, они иногда беспардонно перебивают друг друга (особенно мужчины, как ни странно) и вскоре опускаются до личных неприятных замечаний. Чтобы этого не происходило, людей нужно учить общаться, для чего сразу договориться о правилах, среди которых самые необходимые:
– «правило единого круга» – перед обсуждением необходимо договориться о лимите времени, общем для всех. Ведь если кто-нибудь раньше покинет обсуждение, единый круг сразу разорвется и это резко снизит динамику и результативность. Поэтому договариваемся: «У нас есть два часа, и мы не выходим за рамки этого времени, но мы добросовестно отработаем два часа, и если и прервем преждевременно обсуждение, то только в случае исчерпанности вопроса»;
– «правило поднятой руки» – говорить по одному, не перебивать, уважать мнение присутствующих;
– «критика объекта» – критиковать можно только объект обсуждения, а не субъект, то есть не опускаться до личных оценок.
Есть еще большое количество правил, но вводить более трех в первый раз и более одного нового при последующих встречах нецелесообразно: все равно придерживаться не будут. Обычно правила покупаются «кровью», то есть группа, набив шишек, самостоятельно приходит к выводу о необходимости их принятия.
За выполнением этих правил вначале следит мастер, а затем эта роль переходит к председателю.
Если идея прошла изучение через SWOT-анализ, можно рассматривать ее в качестве проектной. Данный анализ был предыдущим этапом. Поэтому мы будем считать, что идея (комплекс идей) нуждаются только в своей разработке и формализации в виде проекта.
Идея суть некий механизм или «ход конем», оригинально или эффективно решающий проблему либо способствующий ее решению. Как известно, мало какую проблему, тем более если она не технического плана, возможно решить за небольшой период времени, который отводится на проект. Поэтому часто идея является сконцентрированным выражением стратегии (концепции развития, в нашем случае) на несколько лет по решению данной проблемы, а проект является первым этапом на данном пути, конкретизацией идеи.
Идею конкретизирует цель, которая, отсекая нереальное, четко очерчивает то, чего можно добиться в данном месте, в данное время, в рамках данных средств и знаний. Если проект пишут женщины, да еще гуманитарного склада ума, то их стандартной ошибкой является глобализация цели. Вместо того чтобы, к примеру, «организовать молодежный клуб волонтеров в селе N для помощи ветеранам и престарелых», они ставят целью «развитие добровольческого движения». Развивать добровольческое движение можно бесконечно, как угодно и где угодно, силами всей Российской Федерации. Проект же прежде всего характеризуется и ограничивается :
1) рамками места (село) и времени (чем компактнее будут проекты на ранних стадиях становления актива или, тем более, инициативной группы, тем лучше);
2) конкретной командой исполнителей;
3) ресурсами: имеющимися (помещения, аппаратура, деньги…), привлекаемыми (волонтерский труд населения, вложения партнеров, в т.ч. администрации села, административный ресурс районного муниципалитета…) и запрашиваемыми (деньги).
Если цель определена, с задачами уже проще. Цель чаще всего одна (тем более для невеликих сельских масштабов), задач же может быть несколько. Задачи суть направления, которые необходимо развить, чтобы достичь цели. То есть если это тот же молодежный волонтерский клуб, то задачами, предположительно, будут:
– обучение волонтеров способам общения с бенефициарной группой (блок обучения);
– проведение 5 волонтерских акций (блок действия);
– издание молодежного вестника (блок pr-продвижения).
Далее задачи расписываются подробно, в итоге получается тело проекта.
За каждым мероприятием закрепляется ответственный, назначаются сроки. Будучи выстроенными в хронологическом порядке, мероприятия предстают в форме календарного плана.
| Мероприятия | Сроки | Ответственный |
| Проведение волонтерской акции | Март 2008 г. | Попова М.М. |
| … |
Теперь нужно спрогнозировать результаты проекта. Они обычно выражаются в количественном и процентном отношениях. Например, 1) будет вовлечено в волонтерскую деятельность до 50 человек из числа школьников и работающих молодежи; 2) будет выпущено 4 номера молодежного вестника тиражом в 30 экз. каждого номера…
Следующий пункт для нас самый важный, но он редко когда подносится «на блюдечке» исполнителями – влияние проекта на село. Вероятно, что в ходе проекта образуется команда единомышленников, работающая совместно с главой поселения, вырабатывается алгоритм решения задач местного самоуправления, зависящих от самих жителей. Возможно, активом будет получен определенный опыт по развитию села… Все это возможно, и оценивается, как правило, мастером, РЦ и сопровождающей организацией. Однако актив или инициативная группа также могут прогнозировать влияние.
При оценке проектов мы пропускаем их через матрицу SMART-анализа. Это международные принятые критерии: specific (конкретность; проект действительно даст на выходе продукт, нужный сообществу и обозначенный в концепции развития), measurable (исчисляемость; этот продукт можно исчислить), area-specific (территориальность; проект воздействует на данную территорию, село), realistis (реальность; проект выполним данной ГР, при соответствующей поддержке администрации села, района, местных предпринимателей, при условии привлечения населения), time-bound (проект возможно выполнить за указанное время).
Более подробная оценка проектов, включая процедуры, прописывается сопровождающей организацией или РЦ в соответствующем положении о конкурсе целевых проектов для фокусных поселений. Но и сами члены сельского актива должны понимать, что сопровождающая организация и ее доноры заинтересованы в проектах, направленных на устойчивое развитие. Грантовые деньги не должны, образно, уйти в песок, дабы через год и следов не осталось от минувшей проектной деятельности. Актив или группа конкретного проекта могут самостоятельно разработать критерии успешности проекта.
Можно подсказать некоторые бесспорные критерии. Проект называется устойчивым, если:
- проект нужен создателю. Вроде можно применить к каждому из проектов, когда-либо подававшихся на финансирование, однако если он писался по принципу «что бы нам сморозить, чтобы денег получить», то вряд ли он действительно нужен своим создателям;
- проект нужен сообществу. Для того чтобы убедиться в этом, актив или ИГ проводили анкетирование, делали аналитический срез общественного мнения. И после утверждения проекта сопровождающей организацией актив (в том числе и ради этого пункта) должен провести сход села (см. далее) и обсудить этот проект с населением;
- проект нужен власти (крупному бизнесу). Под властью мы понимаем муниципалитеты и региональные органы власти, заинтересованные в успешной реализации проекта и согласные ради этого успеха вкладывать в проект бюджетные средства и административный ресурс;
- проект вживлен в систему, питающую сообщество. Мы имели ряд организаций, сумевших притянуть достаточно устойчивое финансирование районного и даже краевого центра: ставки, оплата помещений, расходов и др.;
- продукт проекта пользуется спросом. Это могут быть услуги (технические, гуманитарные), которые востребованы населением, даже если оно не всегда платежеспособное. Это может быть конкретный продукт – сельскохозяйственный, или туристическая услуга, и этот продукт делает проект рентабельным, экономически устойчивым.
Более подробный курс проектирования мы излагали для своих РЦ на сетевых встречах, и в этой книге, посвященной преимущественно эмпирическому исследованию, останавливаться на нем подробно невозможно.
Теперь о более насущном: о юридическом лице. В «слепом» грант-раунде мы финансировали инициативные группы через счета школ, сельских администраций и РЦ. Было очень много проблем: и с районными управлениями образования, с главами, бухгалтерами, казначейством… Положение может быть кардинально решено только через регистрацию общественных организаций или предприятий, которые создаются при содействии сельского актива или инициативной группы. Таким образом, мастеру необходимо убеждать актив в необходимости получения юридического лица для себя (общественная организация) и для предприятия (кооператив, ИП и товарищество, фермерское хозяйство и товарищество). Тем более что регистрация не так страшна, как им кажется. В рамках своего образовательного компонента мы старались облегчить ее предоставлением услуг консалтингового центра, при котором можно было пройти обучение, получить регистрационные формы, типовые уставы, освоить отчетность и делопроизводство.
Форма организации определится после выбора ключевого направления. Если это хозяйственные вопросы села, то подойдет ООС (Орган общественного самоуправления). Если что-то связанное с сельским хозяйством, то лучше формы потребительского кооператива предложить трудно. Если сельский актив решает работать сам, именно собственным составом, то, может быть, лучше выбрать форму НКО (Автономной некоммерческой организации, Общественной организации или др.).
Каждая форма имеет свои преимущества. ООС могут соединять функции некоммерческой и коммерческой организации, при этом они выпадают из-под отчетности перед РосРегистрацией. Потребительский кооператив представляет собой организацию для решения не собственных запросов, а запросов своих членов, владельцев личных подсобных хозяйств (ЛПХ) или фермерских хозяйств. Значит, финансовый оборот от продукции, поставляемой ЛПХ, уходит к этим же ЛПХ, которые освобождены от уплаты налогов. Таким образом, это очень щадящая форма для мелких сельхозпроизводителей. НКО, хотя и отчитывается перед РосРегистрацией и будет вынуждена проходить проверки, однако же имеет большие возможности для грантовой деятельности, которые с каждым годом все шире открываются на федеральном уровне.
Регистрация дает много неоспоримых преимуществ. Во-первых, актив или ИГ начинают работать с донорской организацией напрямую, они уходят из-под пресса посредников, предоставляющих свои расчетные счета. Во-вторых, актив или ИГ вправе самостоятельно выбирать направления развития, работать на расширение их количества, им не нужно будет согласовывать каждый шаг с организацией-заявителем. В-третьих, пока есть возможность «стартового капитала», который дает сопровождающая организация, обучения и сопровождения, наиболее благоприятно пройти как регистрацию, так и наработать первый опыт деятельности в форме организации; потом таких тепличных условий уже не будет. В-четвертых, если у новой организации будет свой бухгалтер с опытом, это решит массу проблем с дальнейшим освоением финансовых средств. Неизвестно, сколько просуществует актив и ИГ в зарегистрированной форме, но тем людям (это в-пятых), которые обретут опыт, работа в рамках собственной организации любым будущим работодателем зачтется как безусловный профессиональный рост. Готовить актив или ИГ к мысли о регистрации нужно уже с первой встречи.
Если концепция развития прописана и пилотный проект либо комплекс проектов уже готов и все они прошли согласование с РЦ и получили принципиальное одобрение сопровождающей организации, тогда активу или ИГ нужно довести свои инициативы до возможно большего числа жителей села. Для этого необходимо совместно с главой села подготовить и провести сельский сход. В связи с этим домашнее задание: разработать с главой программу схода, подготовить презентацию концепции и проектов. В качестве оборудования мастер может запросить проектор и ноутбук в своем РЦ, а также помочь подготовить активу или ИГ презентации, если в селе и активе нет людей, владеющих компьютерными технологиями.
Встреча пятая: проводим сход жителей
Если ветер дует, то надо подумать, как его использовать.
Не надо плевать против ветра, но
можно, например, поставить парус.
Э. Бульвер-Литтон
Сельский сход мы проводим как в малых селах, так и в больших поселках. Сход, в данном понимании, не есть «сход граждан», прописанный в 131 ФЗ, так как последний проводится только в тех поселениях, где число граждан, обладающих избирательным правом, не превышает 100 человек. Так как в иных поселениях таковых граждан больше, то сход им по закону не положен. Под сходом мы понимаем свободное собрание сельчан, собираемое по инициативе актива или ИГ.
Перед сходом мастер сопровождения должен провести небольшое занятие с группой, на котором он разъяснит, что именно требуется от данного мероприятия. Совместно распределяются роли на данном собрании, назначается ведущий. Будет очень хорошо, если ведущим выступит местный лидер.
Смысл деятельности ведущего не состоит в официальной части, когда объявляются выступающие да предоставляется слово. Ведущий должен понять, что его роль будет состоять в том, чтобы направить обсуждение инициативы актива или ИГ в конструктивное русло. На языке тренеров ведущий в таком случае называется фасилитатором. Фасилитатор – тот человек, который, не участвуя в процессе лично, тем не менее руководит процессом. Для фасилитатора главное – не превратиться в центральный объект собрания, не стянуть на себя все внимание сельчан. Обычно он дает только вводные и позволяет максимально выявиться инициативным людям, которым есть что сказать. Причем фасилитатор следит, чтобы обсуждение не зашло в тупик, и своевременно корректирует выступающих, но не в запретительном режиме («так, мы сейчас не об этом говорим», «подождите, вам слово не давали», «так, давайте по существу», и т.д.), но в вариативном. То есть фасилитатор предлагает варианты, образно намечает русла, по которым течет обсуждение. Его позиция должна быть благожелательной, он должен всем своим видом говорить, что для его группы очень важно каждое слово, высказанное людьми на сходе.
Кроме ведущего на сходе потребуется секретарь, который фиксирует обсуждение (если есть диктофон, то его можно использовать, чтобы потом составить краткий протокол схода).
Далее актив распределяет: кто говорит о Программе, кто о концепции, кто по пилотному проекту (комплексу проектов). Если есть оборудование, то назначается ответственный за его эксплуатацию. Работу последнего тоже нужно контролировать, чтобы потом не оказалось перед самым сходом, что нет переноски или евровилки приборов не подходят под «советские» розетки.
Перед сходом презентации желательно «проиграть», позадавать друг другу вопросы.
На сход люди приглашаются через личное оповещение, объявления, местную прессу, если таковая имеется. Количество людей, пришедших на сход, интересно в процентном и гендерном отношении от числа всех жителей данного села (мастер указывает это в своем отчете сопровождающей организации).
На сходе глава и лидер актива говорят о своей инициативе, представляют Программу, концепцию и проекты. Обсуждение лучше делать после каждого выступления, хотя здесь на усмотрение группы.
Каждый проект нужно превратить 1) в обсуждение проблем села и 2) в обсуждение той помощи, которую жители могут внести сами, и в чем эта помощь будет выражаться. Возможно, уже на этом сходе можно будет формировать списки жителей под каждую инициативу, назначать дату и характер деятельности.
Действительно, очень важно, чтобы актив сам провел этот сход и чтобы даже глава села не выделялся. Это нужно, чтобы актив или ИГ начали утверждаться в общественном сознании как значимый общественный институт, основанный самими жителями. Ведь для сельчан что директор школы, что министр образования – все едино «власть». И если актив будет ими восприниматься как «власть», то пусть как – «наша власть», и они вместе с нею.
Попутно людям нужно как бы подбрасывать небольшие идеи, чтобы они начали размышлять: что есть село для меня, что я должен делать для села, что будет, если никто ничего не будет делать, что дает взаимопомощь обычных людей… Можно сопровождать эти мысли как иллюстрацией фактов разрушительных процессов в селе, так и упоминанием истории сельской взаимопомощи. Ведь строили же когда-то всем селом дома для молодеженов за неделю, и вместе стада пасли, вместе решали и вместе делали.
Итак, главные цели схода: позиционирование сельского актива как «воскресшего» института местного самоуправления, помогающего главе села, ИГ как органа общественной самодеятельности, а также привлечение сельчан к участию в проектной деятельности на благо своего села. Если они будут достигнуты, то сход можно считать удавшимся.
Встречи шестая-десятая: реализуем проекты. Психологическое поле села
Миру наплевать на вашу самооценку.
Жизнь будет требовать от
Вас закончить дело до того,
как Вы почувствуете себя уверенно.
Билл Гейтс
Россия опасна мизерностью своих потребностей.
Отто фон Бисмарк
Группа начинает реализацию проекта или комплекса проектов. Честно говоря, проблемы актива, ИГ и мастера только начались. Люди получили деньги и… встали в ступоре. Это почти повсеместное явление. Потому что игра кончилась, началась реальность, но к ней не успели подготовиться. Это вещи того же порядка, что и подготовка наших властей к зиме по Задорнову: зима наступила внезапно… уже в какой раз… Как говорил Бодлер: «Самая тяжелая работа – та, которую мы не решаемся начать: она становится кошмаром».
Преодолевается ступор просто: собирается группа, ответственная за проект, вместе с главой села, и спокойно разбирает начало работы. Для этого берет календарный план проекта – сами же писали, но все забыли – в котором все написано, что и в какой последовательности делает, кто и за что отвечает. Это первый психологический барьер, и в подавляющем большинстве случаев его довольно легко преодолеть. После встречи уже можно быть уверенным, что активисты пройдут по домам, соберут людей и приступят к делу – не зря ведь сход собирали…
Другие барьеры преодолеваются куда болезненнее. Для того чтобы понять их природу, попробуем описать психологическое поле деревни, с которым придется иметь дело сельскому активу или инициативной группе.
Деревня не есть община, и в Сибири, на Дальнем Востоке никогда ею не была. Однако даже большие поселки, существующие хотя бы по 50-60 лет, бессознательно воспринимаются сельчанами как сообщества. Они пронизаны родственными связями, деловыми отношениями: совместные покосы, рыбалки, обработка огородов, заработки или постоянные места работы и т.д. Они имеют свои неофициальные сходы в лице женщин в возрасте и бабушек, которые периодически собираются на базарчиках или около магазинов, близ своих домов на лавочках и обсуждают поведение тех или иных жителей – «моют кости», говоря на местном языке. Эти женские мини-сходы формируют общественную мораль и общественное мнение деревни. Мужчинам кажется, что они вне общественного мнения, но женщины придерживаются противоположного мнения. Они-то как раз очень зависимы от него, и всегда стараются в своих семьях, чтобы «все было, как у людей», заботятся о том, «что люди скажут», как они «людям в глаза смотреть будут».
А поскольку в своих семьях они являются нравственными цензорами, то их мужья вначале вынужденно подчиняются общественной морали, но со временем уже не представляют иной естественной, как общественная, оценки своим действиям. То же самое можно сказать о детях и молодежи – их поведение контролируется родителями в соответствии с общими убеждениями.
Общественная оценка опирается на иерархию сельских авторитетов. Обычно одна-две женщины в селе имеют заслуженный авторитет (это женщины, занимавшие или занимающие в селе какие-то должности: директор школы, глава села и др.), их мнение для остальных… не то чтобы важно. Женщины могут данную иерархию и не представлять себе, и виду не подавать, и даже отрицать важность мнения того или иного человека, но на самом деле для них важно не услышать отрицательной оценки своим действиям.
Общественная оценка довольно консервативна, и при этом она может иметь даже институализацию. Конечно, если главой является женщина, вопрос и так ясен, но не все так просто. Может быть несколько влиятельных женских групп вокруг явных лидеров, и эти группы могут не находить годами общего языка… даже не искать его.
В оформленных или неформальных деревенских православных общинах высшей инстанцией чаще всего является местный священник. Дело не всегда заключается в религии. Заметим, что женщины всегда религиознее мужчин, и они часто являются инициаторами строительства церквей в своих поселках, а затем от своих скудных бюджетов уделяют деньгами и продовольствием на содержание священника и его семьи (белое священство в православии всегда семейное, иначе не рукополагают). Есть новоевангельские общины (баптисты, адвентисты и прочие), которые также имеют старших или советы старших.
Данные институты иногда необходимы деревенским людям, так как часто они не в состоянии разрешить свои общественные споры, особенно, если они не видят в роли такого третейского судьи местного главу, который занимается сугубо хозяйственными вопросами села. Поэтому они стремятся найти сильную авторитетную личность, тем более подкрепленную традицией. И часто такая личность находится именно в религиозных общинах. Хотя роль третейского судьи не всегда исполняется главами христианских религиозных сообществ с охотой и православного священника нельзя сравнить в этом отношении с мусульманским муллой или иудейским раввином, сознательно бдящим мораль своих общин согласно религиозных предписаний. Заметим, что действительно религиозных людей в селах мало, но почти нет, наверно, таких женщин, которые не поставили бы в церкви ни одной свечки.
Если женщины и зависимы от общественного мнения, то их осуждение антиобщественных поступков обычно словесное. Осуждение мужчин уже может быть выражено в физической форме мордобоя, поджога и прочих действий. Здесь важно знать, что является антиобщественным. Этим антиобщественным является то, что не признается справедливым. Интересно, что даже кража может быть признаваема справедливой (деревенские крадут не у себя, а на работе, считая, что они просто забирают то, что им недодали и недоплатили). Несправедливым считается а) ложь (такие люди сразу исключаются из неформального сообщества); б) явная нажива за счет других (нанимал на покос, обещал по 100 рублей, а заплатил меньше, хотя мужики исправно «горб гнули», – на первый раз могут побить, на второй – «пустить красного петуха»); в) противопоставление себя общественному; в легкой форме — «звездность» (обычна у начинающих предпринимателей, но до первого, как правило, предупреждения), в тяжелой форме – невменяемость, отсутствие реакции на общественное обсуждение; г) преступления против частной собственности (кражи личного имущества и др.); д) легкая жизнь – без семьи и детей («все бабы рожают, а ты чего?»), тем более легкого поведения (для девушек особенно, но блудливые парни также не поощряются общественным мнением), легкая жизненная позиция («сегодня здесь, завтра там»), необязательность (пообещал и не сделал)…
С этой точки зрения любопытен взгляд на деревню со стороны городского менеджера.
Что подумает сосед Василий?
В российской провинции большинство составляют люди, которых работать не заставят ни деньги, ни власть, ни слава, потому что они им не нужны. А что нужно? Ответ на этот вопрос корреспондент «Эксперта» получил в беседе с Валерием Кустовым — генеральным директором компании ЭФКО, которая производит продукцию под известными торговыми марками «Слобода» и Altero. Разговор наш состоялся в его кабинете на масложировом заводе в городе Алексеевке Белгородской области.
— Действительно, когда я увидел результаты социологического исследования местного населения, мое состояние было близко к истерике, — рассказывает Валерий Кустов. — Оказалось, что материальных потребностей у этих людей нет, эмоциональных тоже. То есть мотивировать их нечем. Каждый второй сказал, что ему не нужен туалет в доме. Двадцать восемь процентов не видят необходимости в душе, тридцать пять — в легковом автомобиле. Шестьдесят процентов ответили, что не стали бы расширять свое личное подсобное хозяйство, даже если бы представилась такая возможность. Такое же количество, шестьдесят процентов, открыто признались чужим людям — опрашивающим, что не считают воровство зазорным. А сколько еще просто постеснялись об этом сказать! При этом значительное число «неворующих» отметили, что им просто нечего красть.
Оказалось, что нет и лидеров, с которыми мы могли бы начать работу: пять процентов в принципе готовы к предпринимательской деятельности, но прогнозируют очень негативную реакцию окружающих на свои действия и не решаются. На них опереться мы не могли: пять процентов против девяноста пяти — это война, в которой проигравший понятно кто. Мы были убиты. Ни одной модели ни стандартного, ни нестандартного решения на тот момент мы не видели.
— А зачем вам понадобились мотивированные крестьяне?
— Для развития нашего масложирового производства (ЭФКО производит подсолнечное масло, майонез и мягкое масло. – «Эксперт») нужны были собственные сельскохозяйственные ресурсы. Наши заводы, расположенные в Белгородской области, окружали разоренные хозяйства. С них мы и решили начать. Ведь после развала колхозов каждый сельский житель получил земельный пай — пять-семь гектаров земли, обрабатывать которые у него возможности не было. Мы арендовали сто четырнадцать гектаров. Материальные ресурсы, семена, удобрения, технику мы имели, но сами всю эту землю обработать, понятно, не могли. Поэтому нужно было пробудить у сельских жителей желание работать и энтузиазм.
— Что вы им предложили?
— Беспроцентные ссуды, акции, власть, доход, возможность самореализации.
— И они отказались?
— В общем, да. Просто работа не пошла. Многие считают, что первые шаги руководителя агрохолдинга очень просты: мы будем владеть, а они будут работать, мы берем на себя ответственность за крупнотоварное производство, а все проблемы крестьян для нас не существуют. Но проблемы на сельской территории существуют, и они заставили обратить на себя внимание: мы получили сожженные комбайны, металлические штыри на полях… Вот тогда мы поняли, что ситуацию надо прояснить, и пригласили группу московских социологов для проведения исследования, автором и научным руководителем которого стал доктор философских наук профессор Высшей школы экономики Азер Эфендиев.
— Что еще показало исследование?
— Очень много всего. Оказалось, что в среднем каждая девятая-десятая опрошенная семья живет на уровне нищеты (из нескольких стандартных вариантов ими выбран ответ: «Живем очень бедно, не всегда даже едим досыта»), пятьдесят девять процентов просто бедны («Слава Богу, кое-как концы с концами сводим, скромно питаемся, одеты в прочное, но старое, новую одежду и что-нибудь в дом не приобретаем — нет средств»). То есть уровень жизни семидесяти процентов опрошенных сельских семей оказался неудовлетворительным.
При этом преобладающая в среде мотивация – неопределенно-мечтательная. На вопрос, стремятся ли они к достижению более высокого уровня жизни, осуществляют ли для этого необходимые усилия, каждый второй выбрал ответ: «Мечтаем, надеемся, что как-нибудь положение улучшится». Смирение с нынешним положением и покорность высказала треть опрошенных. И только каждый пятый имеет в каком-то виде достиженческую мотивацию, стремление за счет дополнительных серьезных усилий улучшить свою жизнь.
Итак, вырисовалась катастрофическая мотивационная ситуация: пассивность, мечтательность, минимизация потребностей и, соответственно, усилий, просто лень.
— Кто больше мотивирован: «зажиточные» или бедные?
— Конечно, «зажиточные» больше. Уклонение от активности развито тем сильнее, чем беднее живет человек. И это, собственно, объясняет, почему он недоедает. А при такой мотивационной структуре можно ждать, с одной стороны, углубления и расширения нищеты, а с другой — рывка к более высоким стандартам жизни со стороны незначительной части сельских жителей. То есть произойдет резкая поляризация, что может привести к социальному взрыву на селе. Вообще крестьяне склонны снимать с себя ответственность за свою жизнь. Абсолютное большинство считает, что их личное благосостояние зависит от того, как развивается общество в целом. К противоположному мнению («При всех перипетиях нашей жизни в конечном итоге все зависит от самого человека») склонились двадцать два процента — в три раза меньше. Пятьдесят процентов согласились, что они «такие, какими их сделала жизнь». И только треть ссылается на собственный выбор.
— С чем социологи связывают такую пассивность?
— Этому много причин, и далеко не все понятны. Одна из них — в течение веков самые предприимчивые и расторопные уезжали в города, а в деревнях оставались те, кто вообще не любит перемен. И поэтому последние десять лет для крестьян — просто мука. Нынешние жители села испытывают мучительный стресс даже тогда, когда председателя колхоза переименовывают в генерального директора или произносятся слова вроде «акции» или «АО».
— А ворует кто больше: бедные или не очень?
— Самое интересное, что крадут все одинаково. Воровство признается социальной нормой, оно легитимизировано. Отчаявшись найти решение, мы позвали в Белгородскую область группу психологов во главе с профессором Hиколаем Конюховым. Они провели огромный объем работы: каждый из исследованных ими крестьян прошел тест «Семантический дифференциал» (триста шестьдесят оценок, сравнений), MMРI (Миннесотский многофазный личностный опросник — пятьсот пятьдесят шесть вопросов) и несколько других. В общей сложности каждый крестьянин ответил на полторы тысячи вопросов.
— И каков результат этой грандиозной работы?
— Очень простой. Мы нашли точку опоры, или, точнее, почву, на которой можно построить всю систему мотивации. Оказалось, что единственно значимыми вещами для крестьян являются мнение окружающих людей и искренность. Общественное мнение значимо настолько, что крестьяне не хотят об этом говорить с исследователями. Например, когда им задавали вопрос: «Вам мнение вашего соседа Васи важно?» — ответ был: «Да вы что, да я его, да пошел он!» А когда спросили не его вербальное сознание, а его душу (через тесты), оказалось, что ради мнения этого соседа он готов на луну запрыгнуть.
И искренность, открытость. У них уровень эмпатии по сравнению с представителями других культур выше на несколько порядков. За плечами этих людей очень трудная жизнь, и они знают, что самое опасное — это привнесенные системы ценностей и идей, которые нельзя пощупать и проверить. Их жизненный опыт говорит одно: если кто тебе и поможет в трудную минуту, так это сосед, и все. И больше никто.
Вся история им говорит, что не бывает добра и зла, это две стороны одного и того же. Быть передовиком — хорошо, тебе дадут флажок, деньги даже, но у тебя будут мозоли, и ты посадишь здоровье. Для них нет ничего однозначного, все имеет две стороны. Чем сильнее их пытаешься в чем-то убедить, сформировать эмоциональный центр в одной плоскости, тем быстрее в противоположной плоскости у них сам собой формируется другой центр. Вот, казалось бы, пришли мы, инвесторы, — какое счастье! Мы даем им ссуды, строим больницы, школы. Вы думаете, у них всплеск позитивных эмоций?
— Hет?
— Хорошо, что к этому времени мы уже многое знали. Мы не хвалили себя, а говорили, что пришли помочь, но бесплатных пряников не бывает. Чтобы добиться симпатии крестьянина, мы должны преподносить две противоположности, чтобы эмоциональный центр смещался совсем незаметно. Мы говорим, что приносим им и что-то хорошее, и что-то плохое, но хорошего немного больше.
— О чем плохом, что приходит с вами, вы сообщаете?
— Мы сообщаем, что забираем у них власть, контрольный пакет акций теперь у нас. Но крестьяне получают школы, больницы, корма, технику. И они делают выбор.
— Для крестьян важнее всего общественное мнение, а оно легитимизировало кражу. Наверное, вам очень трудно бороться с воровством?
— В том-то и дело. Воруют они колхозное имущество, а ведь в деревнях двери до сих пор не закрывают. У своего соседа по микросреде красть они не будут потому, что сосед — это, как мы уже говорили, единственное, на что можно опереться в трудную минуту. И сосед это знает. Если станет известно, что Вася украл у соседа, Вася станет изгоем.
Были у нас такие случаи. Тракторист поехал на тракторе домой в соседнюю деревню обедать, истратил лишнее время, горючее. Раньше мы пытались таких наказывать — лишали премии, не давали им работать на хорошем оборудовании. Но крестьяне — это целое. Попытка совершить в отношении одного негативную санкцию приводит к свертыванию среды. Нам казалось: это крестьянам дисциплина нужна, а не нам. Когда мы этому трактористу, условно говоря, по голове даем, мы же им лучше делаем. А они видят негативное вмешательство в свою среду и воспринимают нас как врага. Они сплачиваются и воюют с нами, а про то, чтобы со своими разобраться, в пылу забывают. Мы предложили правила, механизм формирования санкций, их принятие, и отошли. Не мы обеспечиваем их выполнение, а информация. Издается, например, внутренняя газета. В ней мы теперь напишем, что тракторист, его фамилия, имя, отчество, из такого-то колхоза поехал на тракторе домой обедать, израсходовал горючее на такую сумму. Доходность уменьшилась, значит, все получат меньше. Это достаточно для того, чтобы крестьяне бросились выяснять, а Вася в дальнейшем ответственно поступал.
Еще социологи нам сказали, что нужно обратить особое внимание на коллективизм. В стране, где он формировался столетиями, а индивидуализм рассматривался как одно из самых непростительных качеств человека, не может быстро выработаться устойчиво позитивной индивидуальной мотивации. В российской культуре еще не сложился и еще не известно, сложится ли, приоритет личной инициативы и активности.
— И эта форма сотрудничества оправдывает себя?
— Многие элементы этой конструкции работают, и работают прекрасно. Можно съездить в какое-нибудь хозяйство и посмотреть: не герои труда, не передовики, не выпускники Высшей школы экономики, а обыкновенные скотники, доярки, механизаторы в пределах своей фермы знают объем реализации продукции, структуру затрат, алгоритм формирования личной доходности. Кое-что пока не совсем нам понятно. Но главное — крестьянин должен осознать себя не хозяином, нет, а частью этой жизни. Частью, которая взяла на себя ответственность. Наша задача — сформировать в психике каждого жителя чувство принадлежности к территории. Это у нас получается. Поэтому уровень хаоса на наших территориях уменьшается с достаточно большой динамикой.
Зарина Хисамова,
журнал «Эксперт»
Почти со всем в этой статье можно согласиться, кроме разве что снобистского отношения респондента к сельчанам. Оно, в общем-то, и оправдано меркантильными интересами компании. Статья вполне подтверждает наши выводы, пусть и в усеченном виде. Но кое с чем нужно поспорить.
Сельчан не заставят работать «ни деньги, ни власть, ни слава» не потому, что они им не нужны. Где и кто видел людей, которым не нужны деньги? Им боязно, они отказываются брать на себя ответственность, им нужен начальник, которому они могут делегировать право принимать решения и требовать выполнения работы, и только поэтому они не решаются заводить свое дело. Им было хорошо «при Советах», когда власть давала и готовые формы коллективного труда, и сама контролировала начальников, на которых можно было жаловаться в местком и партком. В селе лишь малый процент способен на личное предпринимательство, но большинство способно на коллективное.
И власть над людьми им не нужна именно по тому же самому принципу. Ко всему власть дает выдающееся положение, в смысле, выделяющее человека из общей массы – кому больше дают, с того больше спрашивают, поэтому кто согласится на этот шаг? Люди адекватно оценивают себя и реально видят, что власть не их призвание. Они не оспаривают власть людей, которые своими способностями, даже внешнего плана, выделяются природно, но если человек не видит в себе ничего выдающегося, то глупо было бы ожидать от него подобного решения. Он просто не рискнет попасть под остракизм.
Наконец, слава. Она заключается для простых сельчан в том, чтобы жизнь прожить, будучи не осужденными ни законом, ни общественным мнением. И если они не связывают, как мы понимаем, свою жизнь с деньгами («лихими деньгами», «легкими деньгами», как им кажется) и карьерным ростом, то их жизненное кредо, как ни странно, также можно выразить формулой Н. Островского – прожить свою жизнь так, чтобы не было мучительно больно… и чтобы детям оставить доброе имя, добавим.
Масложиркомбинату нужны были гарантированные рабочие руки, им нужна была масса народу, причем сразу. Им некогда было разрабатывать село, начиная с группы наиболее подвижных людей, готовя из них менеджеров среднего звена. А такие люди есть в каждом селе, так что не стоило бы всех сельчан («крестьян») мести под одну метелку.
Что можно акцентировать в статье? Главное – необходимо работать с общественным мнением. Нет смысла вторгаться в сельские отношения напролом, нужно влиять на людей через их же общественное мнение. Бизнесмены пришли к совершенно верному решению по поводу выпуска газеты. Мы содействуем инициативным группам через публикации в районной прессе и собственный журнал, который распространяется по территории целевых районов и регионов. В первый год работы по Программе мы не ставили перед редакциями районных газет больших задач, довольствуясь плотным информационным сопровождением сельской активности.
На месте пустыря
Около сотни жителей села Вознесенское, как взрослых, так и школьников, приняли участие в строительстве волейбольной площадки возле общеобразовательной школы. Началу работ предшествовало анкетирование, в ходе с которого инициаторы проекта «Наше здоровье – в наших руках» решили выяснить готовность односельчан поддержать их идею.
Суть ее сводилась к тому, чтобы своими силами оборудовать в Вознесенском такое место, где бы любой желающий мог сыграть в волейбол или просто потренировать свою физическую силу. Опрос жителей показал, что 50 % его участников уже были осведомлены о проекте и собирались внести в него свой вклад. Понятно, что на одном энтузиазме добиться задуманного было весьма сомнительно. Но у авторов проекта уже имелся на руках сертификат о присуждении им денежного гранта в размере 1000 долларов, выделенных Агентством США по международному развитию в рамках программы «САМ», которая реализуется в Хабаровском крае благотворительной общественной организацией «Зеленый Дом». Эти средства и были направлены на строительство спортивной площадки, приобретение стройматериалов и необходимого инвентаря. И вот на заросшем травой пустыре появились бульдозер и землеройная техника, подошел грузовик с речным песком, и работа закипела. Причем подростки трудились наравне со взрослыми: разгребали песок граблями по площадке, копали ямки под саженцы деревьев, красили только что установленные по краям игрового поля лавочки, столбы, к которым потом была прикреплена сетка, делали разметку.
Активную поддержку в осуществлении этого проекта оказали, по словам его инициаторов, директор МУП МПЖРЭУ А.А. Лосев, прораб А.А. Сомов и работники этого предприятия А.В. Фомин, И.А. Алейник, С.Н. Пастухов, А.Н. Конкин, а также директор МОУ СОШ с .Вознесенское Н.А. Боева, педагоги Л.М. Вострикова, С.Г. Жаркова, Н.А. Перевощикова, Л.А. Ермохина, А.А. Голиков, Т.В. Варова, глава Вознесенского сельского поселения A.C. Угрюмов.
Через месяц после начала работ, 15 июля состоялось открытие волейбольной площадки. В торжественной обстановке глава села вручил сорока активным участникам строительства этого спортивного сооружения памятные вымпелы и призы. А шесть школьников, особо отличившихся в этом деле, были поощрены памятными футболками. Это шестиклассники Акунка, Н. Жарков, четвероклассница В. Варова, учащийся 3 класса Д. Мищенко, 7 класса — В. Лосев, 10 класса — Сединкин. Закончилось торжественное мероприятие дружеской встречей по волейболу между сборной командой с. Вознесенское и командой Пенсионного фонда г. Амурска. Победу в игре одержали хозяева поля – волейболисты с. Вознесенское.
И. Ланина,
«Амурский вестник»,
24.07.2007 г.
Конечно, упоминания жителей села в газете льет им бальзам на душу, но в следующем году задачей районных СМИ, работающих с «САМ» Программой в рамках договоров об информационной поддержке, будет делать акцент на координаторах членах сельских активов – на местных лидерах.
В «Вяземских Вестях» было достаточно таких материалов, но хотелось бы привести довольно оригинальную «незапланированную» статью из хабаровской краевой газеты.
Пятачок подарит миллионы
Полгода назад у Марины Федоровны Сердюк из села Садового Вяземского района были лишь жадные до работы руки да неиссякаемый оптимизм. Сегодня ее имя известно не только в Хабаровском крае, но и в США. Сердюк организовала в своем селе необычное крестьянско-фермерское хозяйство — пять свиноферм в частных сараях.
Как свиней разыскивали
Как сейчас перед ее глазами тот памятный день, когда в Садовом появились благотворители из Хабаровска и предложили: «У нас есть деньги, а у вас — инициатива. Если есть желание изменить жизнь в своем селе, то давайте работать вместе». Кто такие?
Оказалась некоммерческая организация «Зеленый Дом» Фонда Форда (Агентства США по международному развитию), с некоторых пор поддерживающая «на плаву» селян в Шереметьево, Видном, Виноградовке, Кедрово, Садовом.
Ситуацию в Вяземском районе вряд ли назовешь благоприятной. Промышленных предприятий «в краю рек, озер, лугов и лесов» раз-два и обчелся, гремевшие когда-то на весь край колхозы-совхозы приказали долго жить, ГСП (государственные сельхозпредприятия) только встают на ноги. В малом бизнесе мизер трудоспособного населения.
Когда мы приехали в Садовое, то поразились: село казалось вымершим, если бы не похрюкивающие свиньи на подворье Сердюк – ни души на улице, это в разгар-то рабочего дня. А когда она повела нас на «экскурсию» по своему хозяйству, то первое, что бросилось в глаза, – образцовый порядок. Каждая вещь в доме и на дворе – на своем месте. Чисты и ухожены дом, огород, а свиньи с поросятами, закупленные на американские деньги, увидев Марину Федоровну, «обступили» ее гурьбой.
– Американцы дали 178 тысяч рублей, они ушли на сараи и 11 свиней, — говорит она.
Необычный проект под коллективное свиноводство, в нем расписаны все затраты (американцы деньги считать умеют), обсуждался в селе не один день, прежде чем пять семей взяли на прокорм шесть свиноматок и пять поросят. Правда, из-за отсутствия свинарника «благотворительный» скот разобрали по частным сараям.
Целую детективную историю рассказала Сердюк о том, как покупался живой «капитал». За свиньями объездили весь район, побывали в Хабаровске. Провели маркетинг по окрестным селам, а племенной скот нашли в Глебово. За кормами тоже пришлось побегать: мотались в краевой центр. Сегодня у селян 27 голов свиней. Что осталось в «дебете», то есть в приходной части «баланса»?
– За 15 поросят выручили 30 тысяч рублей, на них купили корма, – раскладывает Марина Федоровна свою первую выручку.
Отчего не взяли кредит у государства по национальному проекту развития АПК? Ведь свинья уже несколько лет – любимое животное министра сельского хозяйства РФ Алексея Гордеева. Отечественному свиноводству сегодня – «зеленая улица», миллиарды рублей брошены на его поднятие, введены квоты на импорт мяса. Сердюк призналась: стоимость залогового имущества у селян – в одном кармане пусто, в другом дыра, в банке ее даже не рассматривают. Даже взять несколько тысяч рублей под льготные проценты неподъемно. Преимущества получают те, у кого гектары земли, техника, убойные цеха, маточное стадо…
Чтобы частнику выкормить одного поросенка, нужно вложить 15-20 тысяч рублей. А свиноматка приносит до 18 поросят. Выходит, что «американские» деньги самые «легкие»…
Нужен трактор с тележкой
Проезжая по «черноземному поясу» края, видишь: большинство его жителей разучились держать скот, покупают молоко и мясо на рынках или в магазинах. Многим молоко попросту не по карману. Парадоксальная ситуация: одновременно в нескольких глухих и бесперспективных селах создается производство (в Кедрове — цех дикоросов, в Видном, Виноградовке, Шереметьево — фермы, кормовая база), а люди… не хотят работать. Не идут – и все тут. На строящейся мегаферме в Красицком, куда мы заехали, работают приезжие из Хабаровска.
На словах вроде бы все за поддержку крестьян. Но почему до сих пор нет лада в деревне? Может, оттого, что слишком часто меняем правила «игры». Веками не нарушаются фермерские традиции в западных странах.
В США, к примеру, создана трехуровневая защита фермеров: средняя залоговая цена на продукцию, прямые фиксированные платежи, страховка, огромные дотации. Работай, не оглядывайся! А у нас, к примеру, задумал фермер делать колбасу — ее нужно сертифицировать. Треть выручки уходит на платежи множеству служб: гостехнадзору, санэпидемстанции, пожарникам, экологам…
– Одиннадцать крестьянских фермерских хозяйств заняты в сфере растениеводства и животноводства. А кредитов по нацпроекту (видимо, имеются в виду компенсации за скот, а не кредиты. – С.П.) выплачено на сумму в 53 тысячи 500 рублей. За каждую вторую корову даем 1000 рублей, за свиноматку – 500, за литр молока – 2 рубля 50 копеек, – сообщил ведущий специалист по сельскому хозяйству администрации Вяземского района Владимир Каноков.
А в списке платежеспособных заемщиков чуть больше 30 человек. Не густо.
Казалось бы, власть сделала почти все, чтобы поддержать личные подсобные хозяйства (ЛПХ). По закону подворье не облагается налогами, так как не относится к объектам предпринимательской деятельности. Их хозяева могут рассчитывать на пенсию по старости. Для производства кормов и другой продукции предусмотрено выделение земли. Реальными, а не виртуальными стали банковские кредиты. Кажется, ну теперь лед тронулся и сельчане дружно примутся выращивать все, что требуется необъятному рынку.
Только недавно в крайагропроме приведены в действие административные и экономические рычаги. На местах проведены совещания-семинары, вниз спущены соответствующие распоряжения, в районных отделах сельского хозяйства назначены ответственные лица за работу ЛПХ. Однако, несмотря на все эти старания, население пассивно или остается в неведении.
– Думаем «залезть» в проект по строительству свинарника, нужен трактор с тележкой, автомобиль, – поделилась своими планами Марина Федоровна.
Скажут: ну, попала Сердюк на «золотую» жилу фонда. А дальше что? Чтобы остаться ей и другим «на плаву», нужно с утра до ночи не разгибать спины, экономить на затратной части (транспорте, ГМС, кормах), продавая излишки продукции на рынке. А ведь торгашеский «кафтан» вовсе не для крестьянина. Значит, надо осваивать товарное производство поросят.
В округе спрос есть, хотят вырастить кабанчика, а то и двух-трех. Для многих — это единственная возможность не только выжить, но и развиваться.
Знакомясь с хозяйством Сердюк, мы пытались найти ответ на вопрос: в чем секрет успеха? Первое, на что обращаешь внимание, – это предельная самоотдача каждого. Сама Марина Федоровна наглядный тому пример: с 6 утра до позднего вечера на ногах, она и председатель хозяйства, и сельский почтальон, и уборщица в администрации, клубе…
А у «Зеленого Дома» есть идея объединить разрозненных частников в кооператив: один, к примеру, может содержать 50 коров, другой – 100 свиней, третий — 500 кур, и так далее. Специализация возможна и в растениеводстве. Могут поощряться и различные промыслы, а также переработка сельскохозяйственного сырья.
Кто сказал, что российское село сегодня — не бескрайнее поле для инвестиций? А на этом поле как никогда требуются инициативные люди, как Сердюк.
А. Александров,
«Тихоокеанская звезда»,
17 ноября 2007 года
«Зеленый Дом» стал в этом материале американской организацией, да еще неким подразделением частного Фонда, что финансируется, как оказалось, американским правительством… Бурелома здесь хватает (мы корреспондента, к сожалению, до публикации в глаза не видели), но акценты расставлены в целом верно: есть в селе человек, который не побоялся взять ответственность за трудное дело, и это замечательно и достойно уважения, есть государство, которое не видит пока таких людей и неэффективно поддерживает фермеров.
И без этой статьи Марину уважали на селе, но для нее и самой важно чувствовать себя новым человеком. Кем она была? Уборщицей да почтальоном. А кем стала? Человеком, известным даже в США (если верить статье). Еще ее наградил глава района грамотой, подарил букет цветов и назвал в числе других 5 человек лучшим предпринимателем года. А еще Марина выступила на нашем Форуме – и вообще стала звездой краевого масштаба. А что в результате? В результате Марина со своими людьми (у них уже 7 человек в группе) тянет труднейший проект, который без поддержки прессы и главы района ни при каких условиях не взялась бы реализовывать. Глава села в ней души не чает. И к ее группе начинают подтягиваться новые люди и семьи – коллективное предпринимательство обретает свое «одобрям» в общественном мнении. И не только одобрение, но и подражание.
Поэтому для мастера сопровождения является ключевой задачей моральная поддержка своих подопечных. Делать это нужно через предоставление необходимой информации в районную и краевую прессу, в доступные журналы, через издания сопровождающей организации, если таковые выпускаются, через работу с районной администрацией – чтобы не забывала сельских лидеров, отмечала прилюдно и в прессе. Вроде, что такое грамота – а вон какой эффект!
Не без того, чтобы село восприняло активность своих сельчан с издевкой. Действительно, села напоминают пруд со стоячей водой, заросший тиной, и сельские активисты убивают массу сил на то, чтобы разогнать тину на небольшом общественном участке, необходимом для реализации проекта. Однако, как только у них появляются первые успехи, селяне подключаются все больше и больше к работе. Причем обычно в первых рядах, в самых рьяных помощниках как раз те, кто «за глаза судачили по завалинкам» и больше всех «глотки драли».
Что касается второго столпа, на котором коммерсанты из Белгорода выстроили систему мотивации, то здесь вывод прост: с сельчанами нужно играть в открытую. Когда мы только начинали работать с Вяземским, то разрабатывали сразу две линейки проектов. Но пока первая линейка социальных проектов не получила свои гранты, разработчики второй линейки технологических проектов особых результатов не показывали. Зато поняв, что «Зеленый Дом» держит слово (а кто их только не надувал за последние годы, начиная с родного правительства), резко взвинтили темп. Теперь если мы говорим, что деньги будут, все точно знают, что они будут, и при каких условиях. А если говорим, что денег не будет, никто радужных иллюзий не строит и понимают, что виноваты сами, понадеявшись на мужицкую хитрость (и такие случаи были, мы ж были для них вроде колхоза, где можно и украсть). И тогда селяне также начинают играть в открытую.
А как называют своих мастеров сопровождения? «Владимировна», «Михайловна» – как своих! И душу им открывают. «Зеленый Дом» незаметно стал членом этих сообществ, с ним можно держать «эмпатию»…
И последняя ремарка к статье в «Эксперте», касательно достиженческой мотивации. Не поощряют в селе «торгашей», это однозначно. И как ни работает ТВ и пресса, как ни крутят «мыльные оперы» про замечательных «новых русских», селяне хоть и не осуждают в открытую эту мотивацию (а именно к данной категории наверняка причислили предпринимателей и те социальные роли, которые они предлагали сельчанам на первых этапах), но бессознательно это осуждение настолько глубоко сидит, что еще пара поколений сменится, а отторжение останется. Кстати, если кооператив начинает заниматься коммерческим сбытом, это вполне приветствуется – «для народа же»! Но это опять – как поставишь пиар, так и получишь обратную связь.
Интересно, если человек предприниматель в селе, то с ним здороваются, но душу никто раскрывать перед ним не будет. Зато если у кого родственник «выбился в люди» и стал предпринимателем в городе, это предмет гордости той семьи, откуда он вышел, и вполне одобряемо общественным мнением. Главное, чтобы он честным был предпринимателем. И не у себя в селе, где, как известно, пророков не жалуют. Не очень-то много таких, кто решился на самореализацию в своем селе: и возможностей мало, и на виду все – в городе куда лучше. Потому и бегут активные из села.
Самореализация, достиженчество есть цель личная в большинстве своем случаев. Она сродни карьере, причем себя ради. Селяне понимают, если человек самореализуется для общества, даже наперекор им, и уважают его. Они очень гордятся своими земляками, которые стали известными политиками, учеными. То есть в селе нет какого-то тотального осуждения самореализации человека, если она не связана сугубо с личной выгодой. Так что с точки зрения этических норм не стоило бы «крестьян» представлять людьми ущербными и второсортными. Возможно, все с точностью до наоборот.
Когда мы говорили, что неплохо мастеру сопровождения быть родом из деревни, имели в виду, что ему нужно знать сельскую специфику. Горожанину в селе хорошо только в гостях жить. И он может недооценивать сельчан. Это приведет к тому, что сельчане начнут его презирать. Как пишет уже цитированный Янни Коцонис, после революции отношение к агрономам и инспекторам в деревне резко изменилось, и они стали гостями непрошенными. С этой точки зрения интересен опыт горожан, решивших в селе организовать общину, жить и работать вместе.
Желание некоторых людей удалиться из мира и построить в стороне от «столбовой дороги цивилизации» идеальную общину по своим правилам существовало всегда. Есть оно и в наши дни. Что из этого получается?
В общинники — по объявлению?
Хотите жить среди православных единомышленников, в экологически чистом месте, трудиться в современно оборудованных рыбхозе или на ферме, «косой косить» грибы, воспитывать и обучать детей в духе русской культурной и религиозной традиции? Именно таким видят свое будущее авторы объявления «Приглашаем честных и порядочных людей трудиться в коллективе единомышленников, вести здоровый образ жизни», опубликованного этой зимой в газете «Возглас». Православное поселение в Тверской области существует пока только на бумаге. По словам одного из энтузиастов этой идеи Михаила, оно будет создано в деревне Могутово в 180 км от Твери. Пока никакого производства там нет, но «идут переговоры с предпринимателями по строительству рыбного хозяйства и мясного цеха». Наш собеседник обмолвился, что работает в банке и вместе со своими друзьями-предпринимателями станет первым инвестором проекта. Для всех членов общины будут, по его словам, предусмотрены рабочие места. Сейчас инициативная группа выкупает у деревенских жителей дома. Пока твердо намерены переехать в Могутово из Москвы пять семей пенсионеров. Все они православные, у всех есть благословение на создание общины. «Пока мы раз в месяц собираемся на квартире и приводим мысли к общему знаменателю, обсуждая будущее житье-бытье,— сказал наш собеседник.– Когда все организационные вопросы будут решены, возьмем благословение и построим в Могутове храм». Что получится в Могутове, пока неизвестно. Но этот путь до могутовцев проходили многие.
Горелецкий эксперимент
В мае 1989 года в заброшенный уголок Костромской области, в почти вымершее село с названием Горелец высадился «десант» из десяти молодых энтузиастов (у трех семей уже были маленькие дети). Их объединила одна идея: жить возле храма, подальше от цивилизации, возрождать российскую деревню, воспитывать и учить детей в духе Православия. Все – москвичи с высшим образованием. Некоторым из них уже довелось пожить в полевых условиях научных экспедиций, и они были готовы к испытаниям. Горелец как нельзя лучше подходил для добровольных отшельников: из населения – две бабушки, сторожащие храм, из всех благ цивилизации – свет, грунтовая дорога в соседнее село и неработающая артезианская скважина. Глушь такая, что даже сегодня нет мобильной связи. Возглавлял группу самый старший по возрасту, тридцатилетний иерей Андрей Воронин – его рукоположили как раз в Горелецкий храм.
«Мы рассчитывали, что сможем прожить своим трудом, выращивая на огороде овощи и держа скотину (сразу же купили на общину двух коз и корову), – вспоминает один из участников эксперимента, клирик Костромской епархии иерей Владислав Шулькевич, тогда молодой географ. – Никакого устава, определяющего жизнь в общине, не было, единственным жестким условием для всех был сухой закон».
Однако оказалось, что приусадебным хозяйством в зоне рискованного земледелия заработать на пропитание невозможно. А чтобы создать рентабельное производство, нужны большие инвестиции. «Даже в Европе сельский производитель получает дотации от государства, что говорить о нашей стране с ее климатическими условиями? Основные продукты – крупы, муку — нам пришлось покупать в сельпо, что-то привозили из Москвы с оказией наши друзья. Деньги у членов общины были за счет сдачи квартир в Москве и помощи родственников», – рассказывает отец Андрей Воронин.
К началу первой зимы из взрослых в Горельце осталось пять человек (в том числе отец Андрей и Владислав Шулькевич с семьями). Остальные, не выдержав трудностей, вернулись в Москву.
– Если человек с детства не жил в деревне, то он, скорее всего, уже не сможет привыкнуть к ее укладу, – считает теперь отец Владислав Шулькевич. Многие вещи в психологию сельского жителя закладываются на уровне рефлекса. Например, заготовка дров (начинается за год, иначе не высохнут). Если не распилить их до декабря, не расколоть до марта, они оттают, засохнут и на их колку вместо недели уйдет два месяца. Рутинная для сельчанина работа превратится в трудовой подвиг. И так вся жизнь. Но городской житель к этому не привык, ему и свободное время нужно «для саморазвития». Не думает, что вот уже сенокос, а он еще дрова на зиму не наколол.
В деревне люди живут с оглядкой. Прибил планку криво, надо перебивать: что соседи скажут? Корову продал – значит, ленивый. А городскому все равно: в трусах он на улицу вышел или наличники у него наполовину покрашены. Местные видят это и потешаются. У городских обида: «Мы приехали их спасать, у нас университетское образование, а они над нами смеются!»
Или такой пример. Есть общий огород, обрабатываем по очереди. Но один как надо полет, другой спустя рукава. Или нужно воды к обеду принести (колодец в 500 метрах), но все устали. И приходится постоянно ходить за водой самому ответственному. Начинаются обиды, все это кипит, накапливается, и общинная жизнь разваливается.
Современный житель мегаполиса всегда ставит себя выше социума, уверен отец Владислав. Инстинкт, подсказывающий, что в общине выжить можно только через подчинение себя интересам коллектива, почему-то не срабатывает. «Например, стогуем сено, – вспоминает батюшка. – Поставили только полстога, но все устали. Начинается дождь. Стог надо быстро закончить, но никому уже не хочется работать. Тут один говорит: „Полпятого вечера, пора на службу идти, завтра доделаем“.– „А дождь?“ – „Мало ты на Бога уповаешь, помолимся, и дождь перестанет“. – И уходит, за ним и остальные».
«Нам казалось, что православные договорятся друг с другом быстрее, но нет. Такой сделанной впустую работы было до 70 процентов. А у сельских жителей эти вопросы не возникают: если надо, все вместе вкалывают до упора, по-другому не выживешь. Или нужно беспрекословное подчинение лидеру, которого у нас не было. И получается: ни сена, ни дров, зато бесконечные чаепития и разговоры о спасении России. Что, кстати, тоже очень забавляло окрестных жителей», — добавляет отец Владислав.
В итоге те, кто не смог отказаться от лубочных представлений о жизни в деревне, столкнувшись с реальностью, уехали. Другие попытались приспособиться к законам сельской жизни и остались. Починили насос на артезианской скважине, учительствовали в сельской школе, купили пилораму, лес и делали доски, рубили дома. Но когда подсчитали все расходы и доходы, то получилось, что никакой прибыли это не принесло. Работали на выживание, а не на развитие.
«Лично я никого и никогда не благословлю повторить что-либо подобное, – говорит отец Андрей. – Построить сельскую… общину современным людям, ориентированным на технологии и потребление, невозможно».
http://www.nsad.ru/
Конечно, у мастера нет цели организовывать в селе общину (разве что сообщество J), но он должен понимать, что село – это как бы другой мир, не город точно.
Бульвер-Литтон писал: «Терпение – ангел бедных. Если бы не Терпение, мир постоянно сотрясался бы в социальных революциях». Сельчане и при Советах жили несколько ущербнее городских, а теперь тем более. Но со снижением доходов они, вместо того чтобы думать об их увеличении, снижают потребление. То есть люди как-то приспосабливаются: одни получают пенсию, другие перебиваются случайными заработками, выращивают овощи – с голоду не пропадают, и ладно. Уровень притязаний приближается к потребностям первобытного человека. Отчего это происходит? Оттого, что когда люди сталкиваются с какими-то серьезными проблемами, они думают о том, как уменьшить расходы, а не о том, как увеличить доходы. Меньше покупают, меньше едят, меньше развлекаются и совсем не развиваются как личности.
Мастер должен доказывать, что это не самый лучший способ уйти от проблем. Он тем более работает с лучшими из села, способными взяться за организацию коллективного дела и держать групповую динамику. Держать ее можно, в этом нет никакого чуда, и множество примеров нас убеждают, что село может начать бороться за лучшее будущее.
Но вот еще с каким фактором столкнется сельский актив:
Низкая политическая активность сочетается и с неготовностью населения к активному проявлению накопившегося напряжения в какого-либо рода политических акциях. Готовность жителей к забастовкам, митингам, выступлениям протеста, актам неповиновения, стихийным бунтам оценивается самими людьми как очень низкая. Между тем уровень социальной напряженности в самом селе высок. Но в настоящее время сказывается она на внутриобщинных и межличностных отношениях, приводя к распаду родственных, соседских и дружеских связей, раскалывая село на 2-3 враждующих группировки, способствуя разрушению психологического единства семьи. Она оказывает сильное влияние также на психологическое состояние людей, способствуя распространению и усугублению отклоняющегося поведения…
Новая политическая и социально-экономическая ситуация коснулась психологической стороны повседневной жизни людей тем, что ухудшились отношения в семьях и отношения между родственниками и соседями внутри сельской общины. Показательно, что это коснулось прежде всего женщин (только они указывают на возрастание взаимной раздражительности и агрессивности), но не мужчин. В большинстве сёл женская часть общины разделена на 2 — 3 враждующих группировки. Причину такой дифференциации по полу можно видеть в том, что мужчины преодолевают стресс через совместное пьянство, тогда как женщины меньше пьют, но вынуждены больше работать, чтобы обеспечить существование семьи.
Оптимистические жизненные установки характерны только для 4 % опрошенных, тогда как 18 % отмечают очень тяжёлое состояние духа. Неуверенность, беспокойство, тревога и страх, раздражение, пессимизм и тоска – такое описание своего повседневного состояния дают для 87 % сельских жителей. Делая ставку на подобный способ жизнеобеспечения (а это фиксируется во всех обследованных сёлах), сельское сообщество оказывается крайне ранимым («как слеза на реснице»).
Плюснин Ю.М.,
«Модели жизнеобеспечения поморского населения
русского Севера в современных условиях»
Вестник российского Гуманитарного Научного Фонда,
М., 1997. — № 3. – с. 180-192
Этот фактор – определенная озлобленность, которая тупа и слепа, так что на первых порах им будет казаться, что они делают для деревни большое благо и им все должны быть «по гроб» благодарны, но на деле все выходит не совсем так, или даже совсем не так. Местные лидеры должны понимать одну банальную истину: уровень развития людей имеет чрезвычайно большой диапазон, от дебилов до гениев по уму, от ангелов до дьяволов по состоянию души и способу действий. Причем никто не носит таблички типа: я злой и мстительный, обходите меня за версту, – так что каждый может ошибиться в каждом. А еще чаще истинная сущность людей проявляется лишь при критических обстоятельствах и соблазнах, которые в размеренной деревенской жизни не так уж и часто случаются. Мы самих себя не знаем до конца, не то что других. И поэтому рассчитывать на единодушное одобрение людей, а также на постоянную поддержку кого бы то ни было просто абсурдно. Вероятнее всего, что вначале сельский актив или ИГ будет поддерживать лишь очень малая часть населения, остальным же нужно время, чтобы до них докатилось постепенно меняющееся общественное мнение.
Хуже будет, если общая раздраженность пройдется по группе, рассорив лидеров между собой и с администрацией села. Вот уже где нужно просто садиться всем вместе и просто говорить.
Следующая задача мастера сопровождения: определение потребности группы в обучении. Обучение – чрезвычайно важный компонент, который должна наладить сопровождающая организация. «Зеленый Дом» для обучения сельских активов, а также мастеров и РЦ (кроме целевого обучения на сетевых встречах) поддерживал сеть образовательно-консалтинговых проектов в области:
– регистрации НКО, отчетности (в т.ч. бухгалтерской) и делопроизводства;
– сельского туризма;
– молодежного движения;
– менеджмента;
– экологического права и благоустройства;
– информационных технологий (обучение сельских «народных корреспондентов», верстальщиков сельских газет и операторов-монтажников сельских кабельных каналов).
Мы привлекали к этому конкурсу все НКО, и по преимуществу городские, но по итогам работы за полгода решили более не выдавать гранты на организацию образовательно-консалтинговых центров, а оплачивать данную работу по договорам возмездного оказания услуг. Гранты предполагали развитие и самих организаций, и в ряде случаев было довольно обидно, когда на развитие и вознаграждения средства уходили, а качество работы оставляло желать много лучшего.
Первая сеть консалтинговых центров начала оказывать услуги с началом реализации проектов в фокусных селах. Вторая сеть начинает работу на следующем этапе развития фокусных сел и т.д.
Часть потребностей в обучении мы определяли сами, исходя из анализа сельских концепций. Однако мы не соприкасались постоянно с сельскими активами, и функция коррекции, а также определение новых запросов и обратная связь оставались за мастерами.
Чтобы определить потребность, достаточно простой анкеты, в которой будут позиции:
– определение сути проблемы;
– характер требуемого обучения;
– предполагаемые результаты обучения (открывающиеся возможности, направления, новые бенефициарные группы и т.д.).
Поскольку сельский актив работает совместно с главой, он становится все более опорой главы и представляет собой уже рабочую структуру в местном самоуправлении. Если между активом и главой складываются партнерские отношения, можно ненавязчиво подталкивать главу к подключению актива к решению остальных вопросов поселения, которые глава уже привык «тащить на себе» в одиночестве. Чтобы актив действительно ощущал себя партнером, глава может предложить ему участие в бюджетном процессе. Глава может сам пояснить активу принципы формирования и исполнения бюджета, ознакомить с основами правового поля. Обучение актива будет очень важным, так как, получив полных единомышленников, глава получит и более эффективный механизм влияния на общественное мнение, а также закрепит свои рейтинг на селе.
Кроме моральной поддержки (этой цели, в частности, служат частые районные круглые столы и ежегодный Форум или конференция, организуемые РЦ и сопровождающей организацией), pr-продвижения успехов актива и ИГ, взаимодействия с районными администрациями, определения потребности в обучении, мастер должен осуществлять прежде всего связь нарождающихся сообществ с сопровождающей организацией. Для ее сотрудников важно знать, что происходит в селе, что меняется, что вновь возникает, важны все идеи, которые выдвигаются. Имея соборный опыт, многократно превышающий опыт отдельно взятого мастера, сопровождающая организация может понять, когда ситуация требует прямого вмешательства, когда упускается стоящая идея, когда можно что-то сделать лучше. Мастер сопровождения осуществляет эту важную функцию через ежемесячные отчеты перед сопровождающей организацией.
Аналитический отчет за период с 1.12.2007 по 31.12.2007
Исполнитель: тренер-консультант Матвеева Алина Алексеевна
- Деятельность за отчетный период
За отчетный период были проведены две рабочие встречи с сельским активом, направленные на разработку концепции развития округа Доброполье.
На рабочих встречах были поставлены задачи, которые необходимо решить в ближайшее время, был обсужден план совместной работы на будущее.
В декабре осуществлялось консультирование актива.
Была запущена анкета по оценке потребностей в обучении.
- Краткое описание ситуации на отчетный момент
На рабочих встречах дорабатывалась концепция развития округа Доброполье, которая видится активу как основное молодежное направление, связанное со спортом и здоровым образом жизни. В Доброполье недостаточно мест для досуга, активного отдыха, занятий физической культурой и спортом для всех социальных слоев населения, и особенно молодежи, которая вынуждена заниматься ничегонеделанием. На рабочих встречах было выявлено, что основным направлением дальнейшего развития округа Доброполье должно быть не спорт и здоровый образ жизни жителей (молодежи), а некая комплексная программа, направленная на разностороннее решение проблем (развитие) молодежи Доброполья. В округе успешно были реализованы проекты по созданию пресс-центра «Маяк» и социально-психологического центра помощи подросткам и молодежи, поэтому будущее развитие проекта округа Доброполье видится в соединении различных направлений в молодежной сфере.
Проблема и сложности актива состоят в формулировке будущей концепции развития, как правильно сформулировать и что придумать, чтобы концепция оказалась живой, реальной, осуществимой.
По мнению координаторов проекта, актив постепенно растет и развивается и становится центром, вокруг которого в ходе проектной деятельности постепенно образовывается сообщество жителей с. Доброполье. Это пример того, что в ходе выполнения работ по проекту жители микрорайона поддержали все намеченные идеи, стали воплощать их в жизнь, проявили инициативу. Например, жители одной улицы Доброполья на месте руин от старого дома и образовавшейся свалки самостоятельно, без программного финансирования, соорудили детскую спортивную площадку. По инициативе жителей улицы «8-е Марта» и совместно с командованием войсковой части была проведена работа по обустройству футбольного поля. Такие начинания жителей и успехи в реализации проекта в Доброполье способствовало тому, что президент Уссурийской футбольной федерации положил начало обустройству еще одного футбольного поля на окраине Доброполья, а молодежь микрорайона проявила свою инициативу в организации зала для занятий боксом. Таким образом, создаются условия для устойчивого партнерства представителей местного сообщества для решения актуальных вопросов Доброполья.
Была запущена анкета по оценке потребностей в обучении. Были определены потребности в обучении членов инициативной группы. Выяснилось, что у инициативной группы основными вопросами являются вопросы по составлению отчетности, аналитической и особенно финансовой части, так как они столкнулись с трудностями в составлении финансовой отчетности по проекту.
- Фактические результаты
- Проведено соединение проблематики, ресурсов и направлений в черновую концепцию стратегического развития.
- Проведена подготовка к тренингу по проектированию.
- Запущена анкета по оценке первичных потребностей в обучении (должны были быть определены первичные потребности в обучении).
- Проработка проектов.
…
Число, подпись исполнителя
Приложение № 1
к аналитическому отчету
Тренер-консультант: Матвеева Алина Алексеевна
Дата: 25.12.2007
Описание актива округа Доброполье
Актив округа Доброполье состоит из инициативной группы основных лидеров, которые являются учредителями Органа общественного самоуправления «Доброполье», общественной организации, зарегистрированной 26 февраля 2007 года.
| № | Ф.И.О. | Место работы,
должность |
пол | Возраст | ||||
| М | Ж | < 18 | 18-55 | > 55 | ||||
| 1 | Старкин С.Д. | Директор СШ № 31, председатель совета ООС «Доброполье» | Х | Х | ||||
| 2 | Карапетян И.В. | Директор ДК «Родина», координатор проекта | Х | Х | ||||
| 3 | Коновалов Д.Г. | Тренер-преподаватель, менеджер проекта | Х | Х | ||||
| 4 | Рудакова Е.Н. | Бухгалтер Центрального отделения связи, бухгалтер проекта | Х | Х | ||||
| 5 | Шатрова Варвара Игоревна | Художественный руководитель ДК «Родина», секретарь проекта | Х | Х | ||||
| 6 | Чариков Лев Иванович | Предприниматель, ответственный за связь с общественностью | Х | Х | ||||
| 7 | Попова Лариса Петровна | Психолог социально-реабилитационного центра, ответственный за информацию | Х | Х | ||||
Данные учредители являются лидерами, ответственными за реализацию проекта в округе Доброполье. Это основной костяк, который собирает вокруг себя других членов группы. Так как инициативная группа имеет опыт написания и успешной реализации проектов, в процессе деятельности к ней присоединилось большое количество участников, которые увидели реальные результаты предыдущих проектов. Следует отметить, что окружение актива растет, но пока недостаточно стабильно – состоит в основном из учащейся молодежи, привлекаются молодые люди, которые тем или иным образом участвуют в реализации проекта (обустройство министадиона и хоккейной коробки). В данной таблице представлены основные инициаторы, которые оказали помощь (в том числе разовую) при реализации проекта – это в основном школьники и студенты, а также некоторые частные предприниматели, которые оказали финансовую помощь и внесли ощутимый вклад в проект.
| № | Ф.И.О. | Место работы, должность | пол | Возраст | |||
| М | Ж | < 18 | 18-55 | > 55 | |||
| 1 | Раевская С.Н. | Директор МУ «Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних» | Х | Х | |||
| 2 | Финенко Н.Н. | Заведующая д/с. № 32 | Х | Х | |||
| 3 | Журавлев Михаил | Студент УГПИ, 2 курс | Х | Х | |||
| 4 | Карапетян Олег | Студент ДВГМК | Х | Х | |||
| 5 | Суховирский Владимир | Студент ПГСХА | Х | Х | |||
| 6 | Воробьев Антон | Автослесарь | Х | Х | |||
| 7 | Рябов Александр | Автомеханик | Х | Х | |||
| 8 | Лешко Алексей | Частный предприниматель, автобизнес | Х | Х | |||
| … | … | ||||||
| 23 | Лазаревский Сергей | Ученик СШ | Х | Х | |||
Отчеты позволяют сопровождающей организации прояснять ситуацию, отслеживать динамику, знать возрастной состав актива и «группы поддержки» (насколько возрастной состав приближается к зрелому возрасту, настолько становится серьезней работа и влияние актива), предметно консультировать и прогнозировать дальнейшее развитие сел и, вместе с ними, самой Программы.
Сельчанам зачастую трудно выбираться в райцентр или город, чтобы решать возникающие проблемы (поиск оборудования, согласования, др.). Мастер, конечно, может оказывать помощь в этом направлении, но лучше изначально нацеливать актив, что решать проблемы им придется самостоятельно. Лучше, чтобы актив или ИГ искали людей в городе и райцентре, которые переехали туда из села, и привлекали в качестве партнеров, помощников, консультантов. Это было бы кстати, потому что усилило бы группу и разгрузило мастера сопровождения.
Подытожим обязанности мастера на данном этапе: обеспечить запуск проектной деятельности; отслеживать и анализировать слабости актива или ИГ; делать предложения по возможному обучению; отслеживать ход реализации проектов, трудности, особенно административные барьеры; анализировать изменения в селе и активе, доводить итоги анализа до РЦ и сопровождающей организации; описывать успехи актива и его проектных групп в историях успеха, доводить до сведения прессы; принимать участие в обсуждениях внутренних проблем актива, оказывая моральную поддержку; готовить главу и актив к расширению демократических процессов (формирование бюджета и др.); содействовать поиску партнеров и на начальных этапах выполнять функции «городского агента» (поиск информации, людей, организаций и т.п.).
Встречи десятая-двенадцатая. Оцениваем результаты и ставим новые задачи
Самая большая ошибка руководителя – не сказать:
«Отлично сделано!»
Джон Ашкрофт
Чудеса иногда случаются,
но над этим приходится слишком много работать.
Х. Вейцман
Ближе к завершению реализации первого этапа концепции развития мастер сопровождения самостоятельно проводит анализ успешности/неуспешности деятельности сельского актива: что удалось и благодаря чему, что не удалось и по каким причинам. Свой анализ мастер представляет РЦ и сопровождающей организации. Причем обязательно с возможными решениями. РЦ и сопровождающая организация помогут определиться мастеру с наиболее эффективными способами решения проблем ГР.
После обсуждения с программной группой мастер собирает актив, включая сельского главу, для такого же процесса. Возможно, что картина с учетом точки зрения актива будет выглядеть более выпуклой. Вместе с активом мастер сопровождения осмысливает итоги деятельности, начиная с первой встречи или даже с первого проекта (в фокусных селах). Вместе принимаются решения, которые затем должны быть основою при корректировке способа деятельности актива, а также концепции развития.
За прошедший период наверняка возникнут новые горизонты, новые партнеры, созреет ясность в плане получения необходимых знаний, появятся и новые проблемы, но нет трудностей, словами Линкольна, в которых не таились бы огромные возможности.
Конечно, большое внимание мы все уделяли инвестиционным проектам, в ходе которых организовывались сельские коллективные предприятия. В одних селах это были сельскохозяйственные кооперативы и товарищества, в других капитализировали национальную культуру, в третьих уделяли внимание развитию туризма, в четвертых была нужда в предприятиях, предоставляющих услуги в ремонте, выпуске столярных изделий. Или вот такое предприятие.
В Пожарском заработало первое коллективное предприятие
В фокусном селе Пожарское одноименного Пожарского района заработало первое коллективное артельное предприятие, созданное в рамках Программы «Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне» («СAМ»). Это предприятие по выпуску тротуарной плитки. Ее первая партия уже готова и теперь подсыхает на специальных стеллажах, ожидает торжественного дня, когда станет частью благоустроенной пешеходной дорожки, выполненной в рамках проекта «Нам здесь жить!».
Идея этого проекта пришла в голову сельским активистам почти год назад. Село Пожарское расположено вдоль федеральной трассы М-60 Хабаровск–Владивосток, и трассу, при отсутствии тротуаров, жители используют для повседневных перемещений. Такие путешествия становятся особенно опасными в ночное время, и несколько сбитых жителей Пожарского тому подтверждением. Поэтому сельский актив, сложившийся еще на первом году работы программы «САМ» вокруг главы села Лысяка Александра Миновича, первым дело решил проложить вдоль трассы пешеходные дорожки. Однако тротуарная плитка, которая поблизости выпускается только в Уссурийске, стоит порядка 600 рублей (25 долларов) за кв. метр, а с доставкой – почти в два раза больше. Поэтому пожарские активисты решили сами выпускать тротуарную плитку, справедливо полагая, что после их села благоустройством пожелают заняться как в ближайших селах, так и в крупном районном центре Лучегорске. Тем более что плитка по себестоимости обойдется им в три раза дешевле.
Целый год прошел от появления идеи до ее воплощения. Была проведена масса работы, прежде чем члены инициативной группы «Соборно» смогли своими руками пощупать первое изделие, выпущенное в собственном цехе производства тротуарной плитки. Не обошлось и без трудностей, из-за чего процесс производства плитки затянулся, и теперь исполнители проекта переживают, успеют ли до морозов завершить запланированные работы.
Большую помощь в организации процесса производства и налаживания технологической цепочки оказал тренер-консультант Ресурсного центра «Первоцвет» программы «САМ» Константин Набиулин. После длительных поисков в Интернете им был найден сайт, рекламировавший пластиковые формы именно той плитки, которая подходила по размерам и дизайну. Таковые нашлись только в г. Кирове. Заказ был сделан, оплачен. Багаж шел почти три месяца, что сильно затормозило весь процесс.
Но исполнители проекта времени даром не теряли и за это время подготовили к работе помещение, где будет размещаться новый цех, переоборудовав под него старую котельную. Отремонтировали крышу, побелили стены, установили металлическую дверь, сделали добротные стеллажи. Досконально изучив технологию производства тротуарной плитки, участники проекта изготовили вибростол, использовав при этом чертежи опять же из Интернета. Но, видимо, на сайте была выложена не вся технология, и оборудование с функцией вибрации гравийно-бетонной смеси не справлялось. Совместными усилиями жители села Сергей Астафуров, Сергей Колещук и мастер сопровождения фокусного поселения Пожарское Константин Набиулин (по профессии инженер-релейщик) все-таки заставили вибростол работать как надо. Процесс пошел, но не надолго. Через несколько дней вышла из строя совершенно новая приобретенная по проекту бетономешалка. К счастью, поломка оказалась незначительной, и цех продолжил свою работу.
Примерно через месяц, после того как изготовленная плитка хорошо просохнет, можно будет ее укладывать, а пока участники проекта продолжают деятельность по проекту, готовят место, где будут строиться новые тротуары. Уложив плитку в своем селе, артельщики за зиму готовы наготовить достаточно плитки для продажи. Часть прибыли от выручки за плитку уже запланирована на другие идеи актива села Пожарское.
На примере некоторых сел было отчетливо видно, как рос актив: от мини-проекта к коллективному производству с десятком рабочих мест.
Красный Яр: динамика успеха
Село Красный Яр (Пожарский район Приморского края) является местом проживания коренных малочисленных народов Приморского края удэгейцев, нанайцев, орочей, эвенков. Здесь уже два года реализуется программа «Сообщество и Альянсы на Муниципальном уровне», которая финансируется Агентством США по международному развитию и администрируется ХКБОО «Зеленый Дом». В первый год реализации программы инициативными жителями был разработан и реализован проект «Мы хотим здоровое поколение». В селе не было спортивных площадок, что сдерживало развитие национальных видов спорта. На эту инициативу был получен грант в размере 2000 долларов.
В результате в центре села возле новой школы была освобождена от строительного мусора площадка. Подготовлена территория под строительство мини-спортивного комплекса. Были оборудованы волейбольное поле и прыжковый сектор, установлены шведская стенка, два турника, построена сценическая площадка и скамейки.
18 июня 2007 года в селе Красный Яр Пожарского района Приморского края состоялось торжественное открытие площадки для занятий национальными видами спорта. Около 130 жителей села, от мала до велика, пришли на праздник, посвященный этому событию. По случаю этого события местные самодеятельные артисты показали для односельчан концерт. И дети, и взрослые с удовольствием приняли участие в состязаниях по гиревому спорту и метанию копья. А комический футбол вызвал просто бурю восторга у всех болельщиков.
Этот проект послужил началом процесса, когда люди сами смогут решать вопросы, связанные с их жизнедеятельностью, не дожидаясь, пока кто-то сделает это за них. Появление новой спортивной площадки способствовало оздоровлению жителей самого северного национального села Пожарского района. Ведь не зря члены инициативной группы «Вместе» сделали девизом своего проекта такую фразу: «Мы хотим здоровое поколение!»
Инициативная группа жителей «Вместе» совместно с администрацией поселения с декабря 2007 по май 2008 года разработала концепцию развития села на ближайшие годы. Основным направлением развития должно было стать возрождение и сохранение национальной удэгейской культуры и народных промыслов для развития аборигенного туризма на территории Краснояровского поселения. В рамках данной концепции был разработан проект «Создание центра возрождения удэгейской культуры и ремесел в селе Красный Яр» и получено финансирование в размере 10 тысяч долларов от ХКБОО «Зеленый Дом» в рамках программы «САМ».
На средства гранта было приобретено оборудование для пошива костюмов, деревообработки и выпуска сувениров. В помещении, предоставленном общиной коренных малочисленных народов «Тигр», было организовано обучение неработающих жителей села работе с кожей, шитью одежды, резьбе по дереву, изготовлению сувениров, а также национальным танцам и музыке. Занятия проводили искусные мастера своего дела — Оксана Кожикаева, Владимир Суляндзига, Раиса Ли, Ольга Герасимова.
В рамках проекта с целью ознакомления с национальной культурой и обучения члены инициативной группы посетили села Сикачи-Алян и Бычиха Хабаровского края. В экоцентре «Первоцвет» прошли обучение информационным технологиям, что позволило в дальнейшем начать выпуск сельского информационного бюллетеня «Вестник Красного Яра». Местные мастерицы из сувенирного цеха приняли участие в международном фестивале в городе Хабаровске, где представляли свою продукцию.
В сентябре делегация села Красный Яр участвовала в районной выставке народных умельцев. Были представлены различные работы: кулоны из клыков, амулеты, обереги, игрушки и сувениры из рыбьей кожи, вышивки национальных узоров, изделия с орнаментами, маски из дерева. Одетые в национальные костюмы, краснояровцы бойко рекламировали свою продукцию, которой было продано на несколько десятков тысяч рублей. Удэгейский ансамбль «Агдайми» в сшитых по проекту национальных костюмах показал зрителям свою новую танцевальную композицию. В настоящее время сувенирный цех набирает силу. В нем работают 13 женщин. Кроме этого стал развиваться надомный труд, что очень актуально в условиях села.
Росли не только сельские активы. Почти все Ресурсные центры всего за два года стали центрами социальной активности в своих районах.
Ресурсный центр Программы «САМ» побеждает на
Всероссийском конкурсе
Автономная некоммерческая организация (АНО) гражданских инициатив «Содружество» из поселка Мухен Хабаровского края стала одним из победителей Всероссийского конкурса годовых отчетов донорских и некоммерческих организаций, реализующих благотворительные программы, за 2007 год. Конкурс организован комиссией Общественной палаты Российской Федерации по развитию благотворительности и совершенствованию законодательства об НКО в партнерстве с НПГО «Форум Доноров», СПбБОО «Центр развития некоммерческих организаций» и информационным центром «Благотворительность в России» с целью широкого внедрения в деятельность некоммерческих организаций стандарта прозрачности и подотчетности перед обществом.
АНО «Содружество» была официально зарегистрирована лишь в конце прошлого года. Ранее актив этой общественной организации был группой жителей и работников сельского Дома культуры поселка Мухен. Она образовалась в 2004 году и прошла становление в ходе проектной деятельности от инициативной группы, выполнявшей отдельные проекты, до Ресурсного центра Программы «САМ» в районе им. Лазо Хабаровского края. Возглавила общественную организацию координатор Ресурсного центра, директор социально-культурного центра «ЛАД» поселка Мухен С. В. Фефелова.
Под руководством сотрудников Ресурсного центра в 2007 году активными жителями пяти поселков района им. Лазо было успешно реализовано одиннадцать социально значимых проектов в рамках Программы «САМ», осуществляемой ХКБОО «Зеленый Дом» при финансовой поддержке Агентства США по международному развитию. В ходе этой проектной деятельности привлечено свыше 500 000 руб. собственных (участников проекта) и дополнительных (спонсорских) средств.
Только за 2007 год сотрудниками РЦ района им. Лазо проведено 8 тренингов и 2 информационные встречи для 133 инициативных жителей сельских поселений; дано 267 консультаций, организовано два круглых стола в районной редакции газеты «Наше время». Сотрудники РЦ были участниками региональной конференции и Молодежного Форума. К участию в реализации проектов привлечено более 10 тысяч человек. На состоявшемся в СКЦ «ЛАД» совете глав муниципальных образований района им. Лазо с участием специалистов министерства культуры Хабаровского края была дана высокая оценка деятельности сотрудников РЦ Программы «САМ» по активизации участия населения в процессах местного самоуправления.
В нынешнем году под руководством РЦ Программы «САМ», который с апреля выполняет АНО «Содружество», в районе им. Лазо осуществлено шесть проектов, вовлекающих население в процессы самоуправления. Еще семь находятся в стадии реализации, в том числе такие социально и экономически значимые проекты, как строительство Дома культуры в поселке Сидима и создание мастерской по изготовлению столярных изделий и ремонту жилья в поселке Дурмин. При организационной и методической помощи АНО «Содружество» в поселке Сидима создана автономная некоммерческая организация гражданских инициатив «Надежда». Также в 2008 году в рамках Программы «САМ» в районе им. Лазо созданы и успешно работают Советы общественности при главах поселков Мухен, Сидима, Обор; все они работают в тесном контакте с «Содружеством».
В связи с победой АНО «Содружество» во Всероссийском конкурсе годовых отчетов донорских и некоммерческих организаций, ее руководитель С. В. Фефелова приглашена за счет принимающей стороны на II Всероссийский форум «Благотворительность в России: проблемы и перспективы развития», в рамках которого состоится награждение победителей конкурса. Форум пройдет по инициативе Комиссии по развитию благотворительности и совершенствованию законодательства о НКО 19 ноября 2008 года в Общественной палате Российской Федерации.
Победа АНО «Содружество» во Всероссийском конкурсе годовых отчетов донорских и некоммерческих организаций, реализующих благотворительные программы, – реальное свидетельство того, что Программа «Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне» способствует не только социально-экономическому развитию сельской глубинки, но и становлению гражданского общества в Дальневосточном регионе России.
За два года в селах и районах достигнуты впечатляющие успехи. В следующем году они будут закреплены, сельские активы будут выведены на новый уровень.
Новый уровень – это институализация актива, при которой самодеятельная «оболочка» вокруг главы села приобретает формальную и признанную форму. Лучше всего это сделать через учреждение Общественного совета при главе села. Для чего разработать соответствующее положение. Институализация заставит считаться с активом даже тех, кто был всегда весьма далек от общественных интересов, считал актив «выскочками», и т.д. В положение о Совете можно внести ряд пунктов, которые бы «привязали» не только актив к главе, но и главу к активу. Для этого нужно связать их общими процедурами. Если основной деятельностью актива является проектная, то и эти общие процедуры не нужно долго искать. Допустим, сделать обязательным участие актива в разработке стратегических направлений развития села.
ПОЛОЖЕНИЕ
о Совете общественности при Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен»
муниципального района имени Лазо Хабаровского края
- Общие положения
1.1. Настоящее Положение определяет цели, задачи и полномочия Совета общественности при Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен» муниципального района имени Лазо Хабаровского края, порядок формирования его состава и организационные основы деятельности.
1.2. Совет является общественным консультативно-совещательным органом при Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен» и действует постоянно.
1.3. Правовую основу деятельности Совета составляют Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и нормативных документов органов местного самоуправления, а также настоящее Положение.
1.4. Совет не является юридическим лицом и действует на общественных началах.
1.5. В своей работе Совет взаимодействует с законодательными и исполнительными органами местного самоуправления г.п. «Рабочий поселок Мухен», общественными объединениями, некоммерческими организациями, бизнес структурами, предприятиями находящимися на территории г.п. «Рабочий поселок Мухен» и гражданами.
1.6. Решения Совета носят рекомендательный характер. При необходимости рекомендательные решения оформляются распоряжениями и постановлениями Главы г.п. «Рабочий поселок Мухен».
- Основные цели и задачи Совета
2.1. Основными целями деятельности Совета являются обеспечение конструктивного взаимодействия Главы г.п. «Рабочий поселок Мухен» муниципального района имени Лазо Хабаровского края, органов местного самоуправления с общественными объединениями, вовлечение общественности в процесс принятия и реализации управленческих решений, касающихся социально-экономической, культурной и общественно-политической жизни г.п. «Рабочий поселок Мухен», достижение и укрепление общественного согласия, стратегическое развитие поселения.
2.2. Задачами Совета являются:
— содействие повышению гражданской активности общественных объединений и их ответственности за положение дел в поселении;
— выработка предложений Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен» в области по определению приоритетных направлений развития поселка Мухен на основе анализа и обобщения гражданских инициатив, проблем и вопросов, наиболее остро затрагивающих интересы и права граждан;
— информирование Главы г.п. «Рабочий поселок Мухен» о состоянии морально-психологического климата в обществе;
— проведение регулярных консультаций Главы г.п. «Рабочий поселок Мухен» с общественностью по социально значимым вопросам жизнедеятельности городского поселения «Рабочий поселок Мухен»;
— инициирование и проведение общественных экспертиз концепций и программ развития городского поселения «Рабочий поселок Мухен», проектов, нормативных правовых актов, разрабатываемых органами местного самоуправления городского поселения «Рабочий поселок Мухен»;
— обеспечение общественной поддержки проводимой Главой г.п. «Рабочий поселок Мухен» социально-экономической политики, а также осуществляемых мероприятий по реализации эффективной системы безопасности населения;
— организация общественного контроля за исполнением действующих законов и других нормативных правовых актов, принятых на федеральном , региональном и местном уровнях;
— разработка стратегических направлений развития поселения и их реализация через проектную деятельность, с участием активного населения.
III. Состав Совета
3.1. Совет формируется из представителей общественных организаций и граждан, принимающих активное участие в общественной жизни городского поселения «Рабочий поселок Мухен» на добровольных началах. Активное участие в общественной жизни поселения реализуется через участие в проектах, направленных на решение вопросов местного значения и других проблем, стоящих на пути развития поселения.
3.2. Формирование состава Совета общественности осуществляется на добровольных началах по инициативе граждан, принимающих прямое или косвенное участие в проектной деятельности. Состав Совета утверждается распоряжением Главы г.п. «Рабочий поселок Мухен».
3.3. Председатель, заместитель председателя, ответственный секретарь Совета избираются членами Совета из состава Совета .
3.5. Председатель Совета ежегодно представляет отчет в форме доклада о проделанной работе Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен», отчитывается перед жителями.
- Организация деятельности Совета
4.1. Совет планирует свою деятельность самостоятельно на основе предложений членов Совета с учетом перспективных и текущих планов работы Администрации г.п. «Рабочий поселок Мухен». План работы Совета составляется на календарный год и утверждается на заседании Совета.
4.2. Основной формой работы Совета являются заседания. Вопросы на заседаниях рассматриваются в соответствии с планом работы. По предложению Главы г.п. «Рабочий поселок Мухен», председателя Совета в повестку дня заседания могут вноситься вопросы, не предусмотренные планом.
4.3. Председатель Совета осуществляет общую координацию деятельности Совета, ведет заседания Совета. представляет его в органах государственной власти, а также во взаимодействии с другими юридическими и физическими лицами.
4.4. Заместитель председателя Совета исполняет функции председателя в его отсутствие.
4.5. Ответственный секретарь организует подготовку заседаний Совета, формирует пакет проектов документов и доводит их до сведения членов Совета не позднее, чем за 3 дня до заседания, обеспечивает хранение принятых Советом документов.
4.6. Регламент заседаний определяется Советом в зависимости от количества вопросов в повестке дня и объема рассматриваемых материалов.
4.7. Для изучения и подготовки конкретных вопросов, выносимых на заседание Совета, создаются рабочие группы из числа членов Совета и привлекаемых специалистов.
4.8. При Совете может быть создан институт экспертов из числа наиболее авторитетных, специалистов, общественных деятелей.
- Порядок работы Совета
5.1. Заседания Совета проводятся не менее одного раза в месяц.
5.2. Заседание считается правомочным, если на нём присутствует более половины общего числа членов Совета.
5.3. Для принятия Советом решения применяется процедура открытого голосования. Решения Совета по обсуждаемым вопросам принимаются простым большинством голосов от числа присутствующих на заседании его членов.
5.4. Решения Совета в десятидневный срок направляются Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен» для рассмотрения.
5.5. Особые мнения и замечания членов Совета излагаются в отдельной записке и в обязательном порядке прикладываются к решению Совета.
5.6. Заседания Совета протоколируются ответственным секретарем. Протокол заседания подписывается председателем Совета и ответственным секретарем в недельный срок.
5.7. Члены Совета участвуют в его заседаниях без права замены. В случае невозможности присутствия члена Совета на заседании он имеет право заблаговременно представить свое мнение по рассматриваемым вопросам в письменной форме. В этом случае оно оглашается на заседании Совета и приобщается к протоколу заседания.
- Полномочия Совета, права и обязанности членов Совета
6.1. Для осуществления своих задач Совет имеет право:
— запрашивать и получать в установленном порядке от органов местного самоуправления, предприятий, организаций, учреждений необходимые материалы;
— знакомиться с работой общественных объединений, заслушивать информацию об их деятельности, принимать соответствующие решения, давать рекомендации и предложения, в том числе с представлением их Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен».
— взаимодействовать с другими совещательными, консультативными, координационными и иными формированиями, образованными при Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен»
— вносить на рассмотрение Главе г.п. «Рабочий поселок Мухен» предложения о дополнениях и изменениях в Положение о Совете;
— приглашать на свои заседания должностных лиц органов исполнительной власти, представителей муниципальных учреждений, общественных объединений и других предприятий находящихся на территории г.п. «рабочий поселок Мухен»;
— направлять своих представителей для участия в совещаниях, конференциях и семинарах, проводимых Администрацией и Советом Депутатов г. п. «Рабочий поселок Мухен» по актуальным вопросам жизнедеятельности поселения.
6.2. Члены Совета:
— имеют равные права и несут равные обязанности;
— принимают участие в заседаниях Совета с правом решающего голоса;
— возглавляют или входят в состав комиссий, рабочих и экспертных групп, организуют их работу;
— вносят предложения по планированию работы Совета, готовят и представляют на обсуждение Совета проекты решений и другие материалы;
— планируют и организуют общественные слушания, научно-практические конференции, «круглые столы» и другие мероприятия;
— представляют информационный материал для публикаций в средствах массовой информации.
6.3. Члены Совета не вправе делегировать свои полномочия другим лицам.
6.4. Члены Совета обязаны соблюдать законодательство Российской Федерации и ОМСУ, общепризнанные нормы корпоративного поведения и настоящего Положения.
VII. Комиссии и рабочие группы Совета
7.1. Для оперативной и качественной подготовки материалов к заседаниям Совета, разработки проектов нормативных правовых актов г.п. «рабочий поселок Мухен», заключений по законопроектам, проведения мониторингов по рассматриваемым вопросам Совет может своими решениями образовывать комиссии по конкретным направлениям деятельности или рабочие группы.
7.2. В состав комиссий и рабочих групп кроме членов Совета включаются представители органов местного самоуправления, научных, общественных и иных организаций.
7.3. Порядок и планы работы комиссий, рабочих групп утверждаются их руководителями в соответствии с планом работы Совета.
Итоги рассмотрения вопросов, входящих в компетенцию комиссий и рабочих групп, в виде рекомендаций и предложений оформляются протоколами и направляются в Совет.
Здесь мы уже видим, как актив постепенно начинает выполнять функции депутатского корпуса. Очень мало сел в России могут похвалиться своими депутатами. Это институт, оставшийся нам от советской системы почти без изменений. Конечно, депутаты суть демократическая форма народного волеизъявления, но в том-то и дело, что в США или многих европейских странах депутатский корпус на самом деле осуществляет власть, а у нас ее только легитимизирует, как это было в советские времена. В России власть просто прикрывается депутатскими институтами, и для их подчинения изобрела ряд безотказных инструментов, в ряду который первый – выборы по партийным спискам партии, в которую входят сами же представители власти, прессующие любые, даже кукольные оппозиционные образования.
В деревне ситуация еще смешнее. Депутатские места занимают люди совершенно неподготовленные, не знающие ни своих преимуществ, ни своих возможностей, ни своего, главное, предназначения. Депутатский корпус вообще по России не имеет идеологических парусов, не опирается на здравую методологию, которая могла бы встроить депутатский корпус в действительно эффективную систему самоуправления, не прошит вертикальными и горизонтальными связями. Если региональные законодательные думы почти не сообщаются друг с другом, разве что через московские общие мероприятия, то что говорить о «думах» сельских? Они вообще поражают своей безграмотностью и, честно говоря, никчемностью.
Соответственно, когда в селе появляется актив, чей авторитет быстро растет на практических делах, центр тяжести смещается в его сторону. Поскольку депутатские институты отменять никто пока не собирается, самый элементарный вариант событий – выставление членов актива в качестве кандидатов в депутаты, и легкая победа. В этом случае актив уже сможет формально работать над бюджетом поселения, то есть получить к своей энергии и опыту дополнительные возможности.
Сопровождающей организации нужно иметь в виду, что ей лучше всего дистанцироваться от «политических» процессов, чтобы не увязнуть в склоках. Решения людей, которые решили стать депутатами и тем более главами, должны быть личными. Если люди, получив практический опыт решения проблем, попробовав себя в роли организаторов, почувствуют, что смогут сделать и больше, они самостоятельно придут к этому.
Если активы сложились и работа стала системной, можно двигаться дальше. Это похоже на строительство пирамиды, при котором каждый новый слой укрепляет слой нижний и приближает строение к логическому завершению. Так и актив, для укрепления своей позиции в селе, должен взять позицию в районе. Конечно, самому активу сделать это не под силу. Значит, этим должна озаботиться сопровождающая организация.
В статье «Программное влияние» предложен алгоритм действий. Сельским активам необходимо единое пространство информации, интересов, опыта и даже ресурсов. Для чего им как воздух нужные общие встречи, на которых их нужно подводить к объединению в районные альянсы. На этих встречах сотрудники ключевых отделов в районных муниципалитетах, при содействии Ресурсных центров и информационной поддержки районной прессы, также сближают свои позиции, интересы с людьми-практиками. Если районный глава и его сотрудники, координирующие взаимодействие администрации и сопровождающей организации, понимают смысл работы, то они первые пойдут на контакт и даже станут инициировать события. Если это происходит, то самое время для программного тренинга, на котором можно силами альянсов сельских активов, РЦ и ключевых отделов районной администрации попытаться выйти на концепцию развития района.
Эту концепцию еще нужно будет на протяжении минимум полугода дорабатывать, прежде чем на ее основе уже делать программы, а в рамках этих программ проекты. Фактически это будет документ, предваряющий комплексную программу. Его необязательно проводить через депутатские слушания, разве что для сведения. Если основные направления выбраны, дело уже за детальным описанием, поиском дополнительных средств, проработкой конкретных целевых и инвестиционных программ. Допустим, в Вяземском районе выявилось два направления, в реализации которых было задействовано активное население: развитие сельской микроэкономики через содействие образованию коллективных сельскохозяйственных производств и развитие сельской культуры. Соответственно, оба этих направления описываются в комплексной программе и детализируются в целевых.
Безусловно, многое зависит от объема финансирования. Мы имеем в своем распоряжении средства, выделенные АМР США на реализацию модельной программы. Свое финансирование вносят муниципальные районы. Идет работа по привлечению средств бюджета Хабаровского края. Не нужно забывать и о ресурсах населения. За два года мы не раз были свидетелями, когда активами выполнялись проекты, стоимость которых усилиями жителей в два-три и более раз была меньшей, как если бы эти же работы выполнялись коммерческими организациями.
Новые успехи в селе Нагорное
Сельский актив села Нагорного Пожарского района Приморского края работает в направлении объединения всех жителей села для совместного ведения подсобных хозяйств и решения проблемы водоснабжения. В ходе предыдущего этапа жители смогли объединиться и совестными усилиями огородить около 1,5 километров пастбища для предотвращения потравы подсобных хозяйств скотом. Первый опыт совместной работы удался.
В этом году работа началась уже в мае. Селяне первым делом решили заняться водоснабжением. Все жители были очень зависимы от воды, так как село не имело собственного водоснабжения и вода развозилась в цистерне по селу. Воды всегда было мало, и работа машины, развозящей воду, была также дорогой. Когда селяне обратились в специализированную организацию, им назвали сумму, которая более чем в 20 раз превышала возможные средства гранта. Тогда они самостоятельно просчитали стоимость работ по проведению труб и установке водораспределительных колодцев и пришли к выводу, что если они объединятся, то смогут собрать средства на материалы и аренду экскаватора, а своим трудом смогут снять все остальные издержки.
Селяне решили все делать сами. Они рассчитали стоимость материалов (труб, бетонных колец, водозапорной аппаратуры, аренды экскаватора, работы экскаваторщика и сварщика, электричества) в пересчете на каждый дом и на каждую улицу. В итоге они собрали деньги с каждого дома, от 3,5 тысячи до 8 тысяч рублей, сами купили и привезли материалы, затем распределили обязанности. Одни селяне помогали рыть траншеи, другие укладывали трубы и помогали сварщику, третьи устанавливали водозапорную аппаратуру.
Нашлось дело и для женщин, которые кормили и предоставляли ночлег для рабочих, чтобы тем не пришлось уезжать в город и они могли работать целыми днями. Глава села Савенко Виктор Михайлович с гордостью говорит, что лишь две семьи из более тридцати отказались внести вклад деньгами и работой, остальные же все участвовали в работе, которая еще не закончена. Еще предстоит вручную заровнять у каждого дома засыпанные экскаватором траншеи, забетонировать девять колодцев, чтобы они не заполнялись подземной водой, а также провести линию от общей магистрали в каждый дом.
Не осталась в стороне и администрация района. Она выделила 200 тысяч рублей на софинансирование сел, работающих с Программой «САМ». По 40 тысяч рублей досталось фокусным селам Нагорное, Пожарское и Светлогорье, по 20 тысяч рублей получили проекты из нефокусных сел. Свои 40 тысяч рублей нагорненцы добавили к проекту по водоснабжению.
Таким образом, жители Нагорного действительно объединились для того, чтобы совместно решать свои собственные проблемы. Глава села Савенко В.М. убежден, что без содействия Программы селяне никогда бы не сумели даже огородить пастбище – ведь для этого нужно было объединиться, – а тем более провести водоснабжение, что было связано с финансовыми вложениями почти всех жителей. Ранее он работал почти один, теперь же у него есть актив, на который он всегда может положиться
Селяне вместе думают о своих дальнейших планах. Одни желают совместно заниматься пчеловодством, другие – развивать культуру и спорт в селе. Но все, чем бы ни занялись жители Нагорного, теперь почти наверняка обречено на успех.
Экономический эффект этого проекта составил более 2 миллионов рублей: коммерческая стоимость минус средства гранта, населения и района. Социальный же эффект оказался куда более впечатляющим: третья часть населения, вовлеченная в решение проблем своего села. И это был – не новый, конечно, но – реальный механизм решения вопросов местного значения. Пока же существует другой механизм: муниципалитет выделяет средства подрядчику в сумме, превышающей все разумные пределы, и вместе они набивают карманы «откатами». И никакой 94 ФЗ, антикоррупционные меры и прочая суета вокруг пирога не в состоянии изменить ситуацию. В то время как на эту же сумму, применив вышеописанный механизм, можно было бы сделать водоснабжение еще десяти сел.
Нельзя забывать, что кроме секторов власти и общественности есть сектор бизнеса. Привлечь бизнес к развитию сел и районов, безусловно, трудно – бизнес платит налоги и полагает, что на эти налоги власть должна делать все для населения. Эта точка зрения верная, но не до конца. Налоги еще никого не делали гражданами, то есть людьми, несущими личную ответственность за судьбу своей родины, малой и большой. Родину любить, как говорит известный рок-певец Юрий Шевчук, не березки целовать. И хорошо, если хоть кто-то из влиятельных бизнесменов, работающих в районах, это понимает.
В поселке Пластун создан Фонд развития
В поселке Пластун Тернейского района Приморского края объявлен грантовый конкурс проектов, направленных на поддержку социальной активности населения. Конкурс финансируется группой предприятий ОАО «Тернейлес». Администрирование проектов будет осуществлять некоммерческая организация «Центр общественных инициатив «Рында».
Целью конкурса является поддержка местных организаций и инициативных жителей, готовых поработать для устойчивого развития поселения в следующих направлениях: вовлечение граждан в реализацию социальных проектов; организация групп взаимопомощи и различных клубов; поддержка одаренных детей; развитие всевозможных форм общественного самоуправления; благоустройство поселка и создание условий для организации досуга его жителей; проведение экологических и добровольческих акций; продвижение здорового образа жизни; информирование о деятельности ОАО «Тернейлес» в рамках устойчивого управления лесами.
Объявленный конкурс грантовых проектов является первым мероприятием благотворительного Фонда развития поселка Пластун. Идея его создания и разработка Положения о Фонде принадлежат общественной организации «Рында», которая выполняет функции Ресурсного Центра Программы «Сообщества и Альянсы Муниципальном уровне» («САМ»).
Учредителем Фонда явился ОАО «Тернейлес», совместно с которым ОО «Рында» разработала документацию данного грантового конкурса. ОАО «Тернейлес» не только выделяет средства на гранты, но и будет компенсировать расходы «Рынды» на администрирование грантовых проектов.
ОАО «Тернейлес» ежегодно отчислял на социальные нужды жителей Пластуна около 250 тыс. руб. Распределением благотворительных пожертвований занималась администрация поселка. При этом нередко возникали споры и обиды. Представители сфер образования, здравоохранения, культуры, что называется, тянули одеяло на себя. А процесс расходования средств был недостаточно эффективным и прозрачным. Глава поселка Александр Выродов, руководители муниципальных учреждений, депутаты также высказались за создание Фонда развития.
ОАО «Тернейлес» в 2004 году получил сертификат Лесного Попечительского Совета. Это означает, что производственная деятельность Тернейлеса осуществляется с соблюдением всех российских и международных законов, соглашений и конвенций. Экономическое, экологическое и социальное направления развития предприятия согласованы друг с другом и осуществляются на оптимально высоком уровне.
Решающую роль в том, что руководство «Тернейлеса» дало согласие на проведение грантового конкурса, сыграла реализация в Приморском крае Программы «САМ», которая на деле доказала эффективность конкурсной основы, проектных социальных технологий и значительно повысила авторитет ОО «Рында» среди населения поселка и района.
6 сентября 2007 года состоялся круглый стол для предпринимателей поселка Пластун, в котором участвовали генеральный директор ОАО «Тернейлес» Владимир Щербаков, его заместитель Сергей Какурин, директор общественного благотворительного Фонда развития г. Тюмени Вера Барова, которая приняла самое активное участие в Программе «САМ» и подготовке Ресурсных центров и тренеров. На круглом столе перед предпринимателями поселка выступили директор «Рынды» Ольга Тремасова и Вера Барова, которые пригласили предпринимателей к сотрудничеству с Фондом. Участники-предприниматели обсудили возможности Фонда и попросили время на размышление. Свою готовность финансировать мероприятия Фонда в будущем выразила заместитель председателя поселкового Совета предпринимателей Л.М. Бабицкая.
Специалисты «Рынды» провели уже два предгрантовых тренинга для жителей поселка, приступили к консультированию инициативных групп. Среди поступающих конкурсных заявок – проекты по ремонту и современному оснащению единственного в Пластуне спортивного зала, по работе с ветеранами, проекты по созданию уникального образа поселка Пластун. Организаторы конкурса, используя опыт Благотворительного Фонда г. Тюмени, планируют провести ярмарку проектов. На открытую общественную презентацию заявок, предшествующую заседанию Экспертного совета, будут приглашены руководители администрации поселка и предприниматели. После этого, как рассчитывают сотрудники ЦОИ «Рында», совет учредителей Фонда развития поселка Пластун пополнится новыми членами. Пока функции администрирования благотворительных средств Фонда выполняет ЦОИ «Рында», предоставившая свои расчетные счета и богатый опыт для реализации проекта.
К настоящему времени Благотворительный Фонд развития Северного Приморья успешно прошел регистрацию, провел два грант-раунда, готовится к третьему. Постепенно Фонд будет «захватывать» новые и новые районы Северного Приморья, привлекать средства местных предпринимателей, а также содействовать вложению средств районного бюджета.
Таким образом, для реализации стратегических районных планов средства и возможности имеются, но эти средства и возможности, как правило, неорганизованные. Соответственно, роль сопровождающей организации в процессах развития самоуправления и гражданских институтов невозможно умалить.
Сопровождающая организация
По идее, эта статья должна была предварять вторую часть книги. Но мы взяли за правило, излагая собственный опыт и опыт сети Ресурсных центров, подавать материал в той хронологической последовательности, в какой он формировался. Концепция Сопровождающей организации сформировалась к концу второго года системной работы, хотя почти все компоненты концепции реализовывались с самого начала.
Описанная выше схема сопровождения села на самом деле сложнее. Деятельность Сопровождающей организации (СО) осуществляется на уровнях села и района: персональная работа с людьми в селах и методическая поддержка органов местного самоуправления.
То есть результатом работы СО с селом, а конкретно с сельскими главами и активным населением, будет налаженная проектная деятельность, т.е. конкретная деятельность активного населения, направленная на решение вопросов местного значения. Эта работа в лучшем варианте осуществляется Ресурсным центром (РЦ) СО в данном районе, при РЦ уже работают обученные мастера сопровождения.
Но далеко не в каждом районе уже есть общественная организация, которая могла бы выполнять функции РЦ. Поэтому СО может набирать сама мастеров сопровождения, обучать их и направлять на работу в села, контролируя и поддерживая. Встает вопрос, откуда брать людей, обучаемых и активных, согласных ездить в села? Здесь можно пойти двумя путями. Первый дает качество, но требует времени. Вначале в районе проводятся сельские мини-проекты (в том числе распространяющиеся на районный центр), в ходе которых выявляются креативные и ответственные сельские лидеры либо лидеры, вокруг которых образовались инициативные группы. Далее, можно одной из этих групп помочь зарегистрировать общественную организацию и работать с уже ней, как с РЦ. Либо обучать отдельных лидеров как мастеров сопровождения. При этом надо помнить, что мастер сопровождения будет более эффективно работать в других селах, чем в своем. Второй путь применим при минимуме времени, и тогда мини-гранты не проводятся, но набираются люди, желающие работать мастерами: из тех, кто ранее жил в селах, но переехал в город, однако желает работать на свое село в новом качестве; из жителей, проживающих в районном центре. Процент отсева будет велик, и набирать людей придется больше.
В результате деятельности мастеров сопровождения и налаженной проектной деятельности, если она будет успешной, в селах будут образовываться сельские активы. Последних мы легитимизировали через форму Общественных советов при сельских главах.
Результатом работы СО с районом будет налаженная система методической поддержки, которая пойдет в села через какой-либо существующий ключевой Отдел районного муниципалитета, получивший функции стратегического развития. Обычно это Отдел экономики (со всеми вариациями). Хотя, по правильному, эти функции должны принадлежать специализированному Совету по стратегическому развитию при главе района, а Отдел должен осуществлять текущее управление проектами, которые будут разработаны, приняты или таковыми признаны. В Совет по стратегическому планированию должны войти сотрудники ключевого отдела муниципалитета, заместители главы, Ресурсный центр, а также представители других Отделов, от которых может быть толк в работе, плюс пиарщик администрации, если такой есть. Совет оформляется отдельным положением.
Суть Совета состоит в следующем: он ставит ключевой Отдел стратегического развития в положение, которое позволяет ему координировать и контролировать работу всех других отделов и управлений во всем, что касается реализации стратегических направлений развития района. Ведь если перед районной администрацией встают задачи более высокого уровня, а ее структура остается неизменной, при которой ключевой Отдел находится на равных правах с другими отделами и управлениями, то надеяться на оперативную работу не приходится.
Отдел стратегического развития должен курироваться тем же заместителем главы района, который возглавляет финансовое управление. Если финансовое управление будет под другим заместителем, на финансировании стратегических направлений можно поставить крест либо придется постоянно привлекать главу района на роль третейского судьи в спорах между финансистами и стратегами.
Если же говорить о стремлении к идеалу, то районный муниципалитет должен сам стремиться к положению методического центра для своих сел. Одно ведь дело заниматься распределением средств в нищие сельские бюджеты, которые смотрят в рот районному главе, другое – помогать эффективно расходовать эти средства, нацеливая на развитие во всех возможных сферах.
При устойчивой работе сельских активов мы постоянно нацеливаем их на взаимодействие друг с другом. В итоге возникают районные альянсы сельских активов. Если все идет по качественной схеме, этот альянс и становится Советом при главе по стратегическому развитию. Это полнокровная схема, которая позволяет Совету опираться на людей-практиков из сел, умелых менеджеров из районного муниципалитета и медиатора-РЦ. Совет становится, кроме основной опции стратегического развития, и переговорной площадкой администрации и сел, и способом наведения обратной связи, и мощным инструментов пиара в руках умного главы.
Если же схема страдает и мы не можем дать людей из сел в Совет по стратегическому развитию (среди практиков из сел нет людей с теоретическими навыками), тогда проще создать два Совета, один по стратегическому развитию, другой – Общественный совет при главе района. Соответственно, в первый Совет войдут теоретики и менеджеры, во второй – представители сельских активов.
Теперь чуть подробнее о структуре СО.
Сопровождающая организация несет несколько ключевых функций. Первая – обучение мастеров сопровождения. Для чего нам пришлось зарегистрировать образовательное учреждение и лицензировать программу. Перечень курсов для мастеров сопровождения включает в себя на первых порах основные дисциплины, освоение которых позволит мастеру работать в селе: психология (лидерства и лузерства, толпы и группы…), интерактивные методики работы с группами, проектирование, основы стратегического планирования, бюджетные процессы на муниципальном уровне, правовые основы самоуправления, бизнес-планирование, основы проектной финансовой отчетности. Как видно, образовательный компонент у СО не из простых, и это сразу предполагает, что у мастеров сопровождения должна вырисовываться перспектива профессиональной полной занятости, иначе стоит ли вообще дело начинать?
Проектная деятельность в селах, если ее финансирование осуществляется через сопровождающую организацию, предполагает администрирование, которое классически разбивается на контрактное, которые мы объединили с программным, и финансовое. Контрактное суть оформление договорных отношений, программное – ведение описательной отчетности грантополучателей, финансовое – ведение финансовой отчетности. Полная картина о проектах складывается при добавлении программного мониторинга, который СО ведет через мастеров сопровождения. Если же проекты в селах финансируются донорами напрямую, это избавляет СО от необходимости держать контрактного и финансового менеджеров.
Методическая поддержка оказывается Ресурсным центрам и районным муниципалитетам. Через Ресурсные центры мы вели сначала часть программного администрирования, затем полное администрирование мини-проектов, представляющих первую ступень раскачки активного населения. Также на РЦ приходилось pr-сопровождение проектной деятельности через районную прессу и ТВ, организация работы мастеров сопровождения, ведение всевозможных сближающих, отчетных и организационных встреч, круглых столов и др. Районным муниципалитетам требуется помощь в разработке комплексных программ развития, а в их рамках соответствующих целевых программ (инвестиционных, по развитию сельской культуры, поддержки гражданских инициатив…). Если в районе нет Ресурсного центра, таким РЦ временно становится ключевой отдел районной администрации (Отдел стратегического развития, Отдел СР), осуществляющий поддержку сельских активов в селах.
В плане обучения СО ориентируется на запросы сельских активов, которые формируются по мере разработки и реализации проектов. Если проекты в области культуры, то требуется обучение в сельских передовых домах культуры, если в области переработки – то на соответствующих перерабатывающих предприятиях и т.д. СО вполне может прогнозировать запросы и заранее формировать обучающий компонент, проводя тендеры на обучение.
Информационная поддержка венчает собой деятельность СО, систематизирует опыт, методики, ведет отслеживание успехов в селах, тенденций в районах, и прочая, и многая. Наша организация под эти цели издает собственный журнал «Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне», ведет информационную поддержку программ и проектов через районную и региональную прессу.
Таким образом, объем задач СО таков, что вряд ли он, качественно и в полном объеме, может быть выполнен районным муниципалитетом и даже региональной администрацией. Ведь СО объединяет в себе функции нескольких отделов (накладно для муниципалитета), организует и контролирует прямую работу мастеров сопровождения с населением (невозможно для региональной власти), и отличается высоким уровнем креатива, который попросту невозможен в рамках командно-административных систем. А без креатива в деревне делать нечего. Даже только потому, что уровень задач при настоящем состоянии сельской депрессии и разрухи настолько велик, что его невозможно решить имеющимися в распоряжении власти способами.
Заключение
В этой книге мы постарались показать глубину проблемы села. Села как феномена, как части страны, без которой она не выживет. Село находится в депрессивном состоянии, и не выходило из него со времен шоковой терапии. Сейчас, когда на дворе мировой глобальный кризис, положение села станет еще более худшим, а хуже, собственно, уже и некуда.
Если мы не желаем в конце концов иметь социальный взрыв и полную анархию, которые приведут к распаду и поглощению страны, мы должны уже не думать, а действовать, имея реально работающую модель. Показать модель развития села через сопровождение и было задачей данной книги. Модель включает в себя механизм вовлечения населения в процессы самоуправления (решение вопросов местного значения), развитие сельской микроэкономики и культуры села.
На этом пути стоит много преград, выявить которые нам удалось в результате исследования. Самоуправление в селах, где нет налоговой базы, и соответственно, средств на решение вопросов местного значения, даже при условии сопровождения обречено на провал. Мы были успешны, поскольку скрепляли свои предложения и услуги грантовыми средствами от зарубежных благотворителей (Агентство США по Международному Развитию, Фонд Форда). Нам также удалось привлечь в сопровождаемые села средства бюджетов шести из восьми муниципальных районов, но мы не смогли пока привлечь средства краевых бюджетов. В Хабаровском крае через Совет по взаимодействию с НКО при Правительстве края нам удалось привлечь внимание высших должностных лиц к проблеме села и показать эффективность целевого субсидирования сел при сопровождении профессиональной некоммерческой организации. Ведется разработка краевого закона о финансировании НКО, который даст соответствующие расходные обязательства, а также позволит полноценно реализовывать права граждан на самоуправление. Возможно, что в 2009 году предлагаемая нами концепция сопровождения села станет краевой программой и получит требуемое финансирование. В таком случае, модель будет востребована, услуга сопровождения обретет устойчивость, а развитие сел станет системным и опирающимся на потенциал активного населения.
На пути развития сельской микроэкономики также хватает преград. Усилиями многочисленных надзоров, осуществляющих по большей части карательные функции, административные барьеры стали для мелких производителей фактически непреодолимыми. Содействие сопровождающей организации, помощь муниципалитетов и даже соответствующих краевых ведомств в структуре краевых органов власти не перевешивают чаши, на которой лежат полномочия надзоров. Эти полномочия безусловно должны быть переданы на региональный уровень, а барьеры кардинально пересмотрены в сторону сокращения. Надзорам, кроме функций разрешения и наказания, должны быть вменены обязанности содействия мелким и средним производителям. В таком случае регионы, отчитываясь по показателям согласно президентского указа № 825 (2007 г.), будут в состоянии полностью отвечать за рост численности сельхозпроизводителей.
Регионы и муницпалитеты, которым поставлена задача работы на результат, не могут теперь не работать в программно-проектном поле, которое и дает этот самый результат. Но одна сторона – поставить задачу, другая – добиться ее выполнения. Органы власти и местного самоуправления под прессом выдадут какие угодно программы, но это будут шаблонные ни к чему не обязывающие мероприятия. В первую очередь муниципальный уровень нуждается в обучении проектной деятельности, и эта проектная деятельности может опираться только на население, вовлеченное в самоуправление, развитие микроэкономики и культуры. Без сопровождающей организации, владеющей технологиями проектно-сервисной деятельности, такое вовлечение, силами самих муниципалитетов, редкий раритет, выпадающий случай из общей теории. Если нужно получить тенденцию, кроме профессионального сопровождения некоммерческой организации мы вообще не видим иной возможности.
Кризис ставит села под угрозу тотального уничтожения, но еще скорее вымрут так называемые малые города. Уже давным-давно лишенные инфраструктурных предприятий, они превратились в города-призраки, с зияющими провалами окон брошенных многоэтажек. Единственный выход – содействие переселению населения, желающего получить работу и нормальные условия жизни, в сельскую местность. Но не в сами села, где и так работы нет, а в создаваемые на брошенных полях коттеджные поселки. В первую очередь стоит сделать предложение таким семьям, где есть мужчины и женщины, владеющие строительными специальностями, которые смогут самостоятельно, получив бесплатные материалы и проекты, выстроить себе коттеджи. Уже в процессе строительства они создадут коллективные предприятия. Затем, получив стартовый капитал и оформив в многолетний лизинг сельхозтехнику, семена и удобрения, они смогут открыть свое собственное коллективное сельхозпроизводство. Коттеджные поселки должны пройти через интеграцию, и какие-то могут заниматься животноводством, другие кормами, третьи – дикоросами и переработкой. Получив замкнутый устойчивый цикл (от грядки до банки) и обеспечив выход на рынки через муниципальные (см. выше), частные и акционерные торговые сети, они смогут обеспечить продовольствием как свои интегрированные поселки, так и местный рынок.
Данное направление вложения средств можно рассматривать и как определенное спасение финансовой системы. Сейчас она терпит определенный урон вследствие падения цен на сырье. Однако, этот урон был компенсирован в свое время тем, что большая часть сырьевой ренты переводилась в Стабфонд. Теперь Стабфонд активно потрошится, из него идет накачка банковской системы, из которой в начале кризиса изъяли свои вклады не-резиденты. Полагают, что если у банков забрали деньги иностранные вкладчики, а взамен они получили средства из Стабфонда, то все будет отлично, и никаких изменений не будет. Однако, Стабфонд был средством изъятия спекулятивных средств нефтяного «пузыря», стоимость которого была несообразна с расценками за баррель. Соответственно, коли эти средства выкинуты на рынок, они становятся причиной инфляции. Ведь будь наш рынок закрытым, то действительно ничего бы не случилось, но он открыт, подавляющая масса товаров имеет заграничное происхождение. Плюс, ростовщическая сущность банков берет свое, и они попросту спекулируют халявными деньгами. Кредиты стали дорогими еще и за счет повышения ставки рефинансирования, чем государство пытается ограничить кредитную эмиссию, а за ней инфляцию. Производство, и так вьющееся вокруг сырьевой сферы, входит в стагнацию, а вперед него в кризисный тупик бежит торговля, которая всегда сидела на кредитах. Зато нарастает вывоз капиталов из страны.
Если следующим пузырем лопнет рынок жилья, то государству не останется ничего, как отпустить банки на банкротство; за ними сгорят и средства Стабфонда. Однако, государство должно будет накачивать экономику новыми финансами, и уже напрямую. Во времена Великой депрессии это делалось за счет прямого финансирования общественных работ. Сейчас, к примеру, правительство пошло по пути увеличения пособий по безработице. Однако, те 4,5 тысячи рублей, которые пообещали безработным – финишный флажок для государственных сельхозпредприятий, а за ними и для сел. Потому что работяги на ГСП получают по 2-3 тысячи в месяц за работу, а теперь им предлагают получать 4,5 тысячи за то, что они не будут работать. Даже если процесс выхода в безработные можно будет сдерживать, представьте состояние людей, которым платят крохи, а их неработающие соседи получают вдвое больше. Сельхозрабочие просто сядут и будут сидеть, пока их не выгонят на пособие.
Мы предлагаем большой фронт общественных работ, который можно финансировать напрямую. Во всяком случае, этот фронт даст реальный продукт, в то время как толку от безработных, даже если их задействовать на общественных работах, мало. Более того, на нашем фронте будет создан дорогой добавочный продукт, так как за него не нужно будет платить коммерческую стоимость. Людям, которые решат перебраться на землю из малых городов, будет нужен небольшой стартовый ресурс, а эффективность распоряжения им смогут обеспечить сопровождающие организации. Селянам, которые будут без оплаты создавать свои рабочие места, будет нужен даже меньший стартовый капитал, нежели бывшим горожанам, так как у них уже есть дома и приусадебные участки, либо личные подсобные хозяйства.
В результате же мы все получим определенное решение проблемы малых городов, если скачок криминала во время переходного периода будет эффективно сдерживать милиция. Также начнет решаться проблема занятости людей в селах, а это налогооблагаемая база, которая обеспечит работу муниципальных администраций.
Вместе с мерами по развитию сельской культуры, мероприятиями по восстановлению сельской социальной сферы данная схема позволит в короткое время обеспечить те регионы, в которых она будет реализовываться, собственной сельскохозяйственной продукцией первой необходимости. Не в последнюю очередь нужно упомянуть об оптимизации бюджетных расходов на решение вопросов местного значения: население, нацеленное на самостоятельное управление своими поселениями, будет определенной частью самостоятельно и решать местные проблемы, за гораздо меньшие средства.
Косвенным результатом также станет развитие некоммерческого сектора на муниципальном уровне, а также нацеливание проектно-сервисных региональных НКО, скатывающихся в ни за что не отвечающее экспертное сообщество, на практический характер деятельности.
Предложенная модель – не из легких путей. Но то, что такие модели в упрощенном виде уже существовали, в том числе в дореволюционной России, внушает оптимизм и веру в успех. Потому как сейчас и условия можно создать более оптимальные, и население не отличается крестьянской забитостью, и активисты имеют возможность объединения в гражданские организации, и уровень цивилизации на много порядков выше: связь, технологии, транспорт и т.д. Таким образом, то, чего ранее добивались на протяжении полувека, сейчас можно получить за гораздо более короткие сроки.
Автор благодарит творческий коллектив ХКБОО «Зеленый Дом» за практическое и моральное содействие, позволившее осуществить данное эмпирическое исследование, а также развить идеи, которые изложены в настоящей книге.
Отдельные благодарности:
вице-губернатору Хабаровского края Сыркину Владимиру Ивановичу – за поддержку идеи сопровождения села;
заместителю министра, начальнику управления территориального развития министерства экономического развития и внешних связей Хабаровского края Телушкиной Елизавете Николаевне, консультанту отдела по связям с партиями, общественными и религиозными объединениями управления информации и общественных связей Губернатора и Правительства края Демчук Ларисе Николаевне – за продвижении на уровне региона идеи профессионального сопровождения села и укрепления основ местного самоуправления;
заместителю начальника управления территориального развития – начальнику отдела экономики территорий Ешенко Владимиру Васильевичу – за содействие в реализации модели сельского развития в 5 районах Хабаровского края;
директору Российского научного центра государственного и муниципального управления (Москва) Юрковой Светлане Николаевне, оказавшей содействие при разработке концепции краевой программы «Сопровождение села» и много сделавшей для продвижения идеи сопровождения сел силами некоммерческого сектора;
программному офицеру Фонда Форда Ричарду Эйштону, первому, кто поверил в идею сопровождения села и содействовал ее реализации;
директору АНО «Институт общественных и гуманитарных инициатив» Тюрину Глебу Владимировичу – за рекомендации при разработке и реализации модельной программы сопровождения сел;
мастеру сопровождения ХКБОО «Зеленый Дом» Барковской Ларисе Михайловне, чей неиссякаемый оптимизм подвиг многие села на большие дела;
мастеру сопровождения, тренинг-менеджеру ХКБОО «Зеленый Дом» и редактору журнала «САМ» Кудряшовой Валентине Владимировне, разработавшей образовательный компонент Программы, pr-менеджеру ХКБОО «Зеленый Дом» Кузиной Янине Аркадьевне, главному бухгалтеру ХКБОО «Зеленый Дом» Исаевой Ирине Александровне – за советы, которые помогли автору более лояльно изложить острые вопросы;
менеджеру ХКБОО «Зеленый Дом» по сопровождению Ресурсных центров Ларионовой Елене Парфеновне, организовавшей компонент мониторинга в данном исследовании;
проректору Хабаровского краевого института переподготовки и повышения квалификации педагогических кадров Веревкиной Татьяне Анатольевне, систематизировавшей образовательный компонент в модельной программе сопровождения сел, а также побудившей более детально проработать концепцию Сопровождающей организации;
главе Вяземского муниципального района Шашкуну Виктору Ивановичу, заместителю главы района Житкевич Ольге Ильиничне, начальнику Отдела экономического развития администрации района Бевецкой Любовь Ивановне – за содействии в реализации модели сельского развития;
координаторам и мастерам сопровождения Ресурсных центров Программы САМ: Цветковой Рите Федкановне, Набиулину Константину Николаевичу, Тремасовой Ольге Вячеславовне, Матвеевой Алине Алексеевне, Покачаловой Людмиле Владимировне, Чернецких Инне Николаевне, Фефеловой Светлане Владимировне, Вороновой Ирине Васильевне, Шелестовой Нине Анатольевне, Бабиной Елене Евгеньевне, Мищенко Марине Геннадьевне, Кысса Марине Сергеевне – за практическое воплощение программных идей в селах Хабаровского и Приморского краев;
менеджеру АНО «Институт Общественного Проектирования» (г. Москва) Дасюку Дмитрию Игоревичу – за проявленные такт и уважение, благодаря которым исследование проходило в спокойной и уравновешенной атмосфере сотрудничества.
ХКБОО «Зеленый Дом» благодарит:
Агентство США по Международному Развитию (АМР США/USAID), Фонд Форда, США, Менеджмент Системс Интернешнл (MSI, США) – за предоставленную возможность выработать и апробировать практическую модель сельского развития;
АНО «Институт Общественного Проектирования», Москва – за предоставленную возможность выполнить аналитические исследования, касающиеся причин низкой предпринимательской активности и других проблем сельского муниципального уровня.
Концепция краевой комплексной целевой программы «Сопровождение села»
О разработчике концепции
Хабаровская краевая благотворительная общественная организация «Зеленый Дом» в течение ряда лет работает в области сельского развития. Основной метод работы: прямая и косвенная поддержка наиболее активных сельских жителей, районных общественных организаций, сельских и районных администраций. Прямая поддержка заключается в непосредственной работе специалистов ХКБОО «Зеленый Дом» (мастеров сопровождения) с сельскими жителями, содействие образованию сельских активов, разработке и реализации проектов, концепций развития сел, привлечение и аккумулирование финансовых средств для поддержки сельских инициатив. Косвенная поддержка заключается в консалтинге, интеллектуальной помощи районным муниципалитетам при разработке целевых программ и флагманских проектов, направленных на сельское развитие.
ХКБОО «Зеленый Дом» в настоящее время реализует ряд мультипроектов, подразумевающих интеллектуальную и финансовую поддержку сельского развития:
– Программу «Сообщества и Альянсы на Муниципальном уровне» (САМ), финансируемую Агентством США по международному развитию. Программа сосредоточена на 7 целевых районах Хабаровского (Хабаровский, Лазо, Николаевский, Амурский районы ) и Приморского (Тернейский, Пожарский районы, Уссурийский ГО) краях. Общее финансирование 3-летней Программы – 2,1 млн. долларов;
– Проект «Активизация предпринимательской деятельности», финансируемый частным Фондом Форда (США). Проект реализуется в 6 селах Вяземского района. Общее финансирование 2-летнего проекта – 300 т. долларов.
Все мультипроекты реализуются при содействии Министерства экономического развития и внешних связей Хабаровского края, а также в тесном партнерстве с рядом районных администраций. В целевых районах Программы САМ деятельность ведется через ресурсные центры, образованные на базе районных общественных организаций.
Проблематика сельских районов
Основной, почти не решаемой проблемой в сельских районах края остается бедность населения.
Количество малоимущих зарегистрировано (на 01.01.2007 г.) 302,3 тыс. человек, в том числе в сельских районах 172,5 тыс. человек. В связи с изменением законодательства в конце 2005 года некоторые категории малоимущих гражданам лишились поддержки, и в связи с этим более не регистрировались. Исключение данных категорий малоимущих, а также усложнение процедуры постановки на учет также привело к искусственному снижению числа малоимущих и безработных, в том числе в сельских районах края на 106,6 тыс. человек (от данных за 2005 и 2006 гг.). Таким образом, минимальная цифра малоимущих в сельских районах составляет 279, 1 тыс. человек от общей численности жителей края 560,9 тыс. чел (без населения гг. Хабаровск и Комсомольск-на-Амуре), или 49,7%. Это колоссальная цифра и колоссальный процент.
При этом реальный процент малоимущих среди сельского населения еще выше, так как данные по малоимущим включают в себя в том числе население районных центров (гг. Амурск, Николаевск-на-Амуре, Вяземский и др.), где процент трудоустроенных и уровень жизни много выше, чем в окружающих селах.
Согласно проведенному Разработчиком исследованию количество населения в селах, имеющего доход выше прожиточного минимума, составляет от 35% (крупные пгт. Бычиха, Некрасовка в довольно благополучном Хабаровском районе) до 3,5% (некоторые села Вяземского, Бикинского, Лазо районов). Следовательно, за чертой бедности в каждом селе находится от 96,5% до 65% населения. И чем далее от городских центров, тем процент бедности больше, и он не стремится к уменьшению.
Бедность населения обусловлена как закрытием инфраструктурных и градообразующих предприятий, сокращением сельскохозяйственного производства, падением покупательной способности, слабой и бесконтрольной государственной протекционистской политикой в отношении китайских с/х производителей, так и патернализмом населения, вымыванием активных жителей (переезд в города и за пределы края), неготовностью сельских и районных глав организовывать процессы развития и привлекать потенциал населения.
Из бюджетов всех уровней выделяются большие средства на поддержку малоимущих и помощь безработным. К примеру, выплаты из краевого бюджета на социальную поддержку безработных граждан, включая пособия по безработице, составили в 2007 году составили 370,1 млн. рублей, выплаты на адресное социальное пособие (малоимущим, с доходом ниже 75% от прожиточного минимума) 59,2 млн. рублей, и т.д.
Поддерживаются не только безработные и малоимущие граждане. Помощь, оказываемая государственным сельскохозяйственным предприятиям (ГСП), на самом деле также является дотационными выплатами. Какой бы объем средств не выделялся ГСП, это не ведет ни к росту заработной платы, ни к увеличению числа рабочих мест, ни к созданию положительной динамики. Одной из причин является отчуждение населения, работающего на ГСП, от управления, средств производства и продуктов труда.
Абсолютно дотационными являются бюджеты вновь созданных сельских муниципальных образований, в которых нет статьи на развитие, но только минимальные средства на решение проблем аварийного плана.
В целом, село углубляется в нищету с каждым годом. Поскольку нет возможности для сбыта продукции и очень дорогие корма, селяне отказываются от ведения ЛПХ, оставляя только небольшие огороды под овощи. Деревня, которая снабжала всегда продуктами питания, теперь сама является потребителем молока, мяса, яиц.
Если не менять ситуацию в селе, не активизировать человеческий потенциал, не оживлять микроэкономику села, дотации будут только возрастать. Но если всерьез и профессионально заниматься селом, работать с активным населением, уровень дотационности будет снижаться с ростом успеха сельских жителей.
Краевые органы власти, органы местного самоуправления, выполняя задачи в рамках полномочий, определенных 184 ФЗ и 131 ФЗ, ограничены в своей работе как данными полномочиями, так и способами деятельности. Действительно, выполняя функции административного управления, вряд ли возможно наладить живую интерактивную работу с населением, привлекать активных людей к решению вопросов местного значения, созданию сельских активов, обучать предпринимательству.
В западных странах живая работа с населением является прерогативой мощнейшего общественного сектора. В тоталитарных государствах, включая бывший Советский Союз, эта работа велась или ведется через партии или ведущие религиозные конфессии. В РФ интерактивное взаимодействие с населением осуществляется слабо, по инициативе общественных объединений, без заказа сверху, и, в основном, в городах. А в сельской местности такая работа не осуществляется почти вовсе, так как, во-первых, данная необходимость слабо осознается даже районными ОМСУ, во-вторых, размеры общественного сектора, не растущего из-за отсутствия федеральной, региональных политик и финансовой поддержки, а также профессиональная готовность общественных организаций несопоставимы с уровнем стоящих задач.
Уровень же задач таков, что речь идет о сохранении края и Дальнего Востока, которые стремительно покидает активное население. Власть не может установить тоталитарный контроль над перемещениями граждан. Следовательно, основной общей задачей в сельской местности является создание таких условий для сельского развития, которые бы остановили обнищание сельского населения, стремительную деградацию села и отток населения как из сел, так и из края[3].
| Динамика снижения численности населения по ДВ ФО (в тыс. чел) | ||||||||||||
| регионы ДВФО | 1989 | 2002 | 2005 | 2006 | Убыль 1989-2006 | % оставшегося нас-я | % убыли нас-я | |||||
| Республика Саха (Якутия) | 1094 | 948 | 951 | 950 | 144 | 86,83 | 13,16 | |||||
| Приморский край | 2256 | 2068 | 2036 | 2019 | 237 | 89,49 | 10,50 | |||||
| Хабаровский край | 1598 | 1435 | 1420 | 1412 | 186 | 88,36 | 11,63 | |||||
| Амурская область | 1050 | 902 | 888 | 881 | 169 | 83,90 | 16,09 | |||||
| Камчатская область | 472 | 359 | 352 | 349 | 123 | 73,94 | 26,05 | |||||
| Магаданская область | 392 | 183 | 175 | 172 | 220 | 43,87 | 56,12 | |||||
| Сахалинская область | 710 | 547 | 532 | 526 | 184 | 74,08 | 25,91 | |||||
| Еврейская автономная область | 214 | 191 | 189 | 187 | 27 | 87,38 | 12,61 | |||||
| Чукотский автономный округ | 164 | 54 | 51 | 50 | 114 | 30,48 | 69,51 | |||||
| Проживало в ДВФО (1989 г.) | 7950 | |||||||||||
| Население ДВФО (2006 г.) | 6546 | |||||||||||
| Убыль с 1989 года | 1404 | |||||||||||
Векторы приложения усилий
Основными векторами, на которые могут быть направлены усилия общественных организаций, является активизация сельского населения и вовлечения его в процессы решения задач местного значения (организация сельских активов в помощь главам), а также содействие развитию коллективной предпринимательской деятельности (возрождение сельской микроэкономики). Первый вектор позволит включить потенциал жителей, второй – подвести под инициативы сельских активов экономическую основу, т.е. пробудить и объединить коллективную и личную заинтересованность жителей в развитии сел.
Для успешного развития необходимо одновременно работать как с сельскими активами, предпринимателями, так и с главами сел, районными главами и муниципалитетами. К этому есть как благоприятствующие факторы (готовность населения, сельских глав к взаимодействию), так и препятствия.
Основное препятствие – низкое качество муниципального менеджмента. Селами и муниципальными районами управляют непрофессиональные главы, которые избираются, как правило, на короткий срок. Закон о разграничении полномочий (131 ФЗ) сделал каждого главу самостоятельным, но одиноким в сложном и постоянно меняющемся правовом поле и других аспектах муниципального управления. В правовом поле существуют как ограничения, нарушения которых карается ощутимыми штрафами, административной и уголовной ответственностью, так и возможности, не всегда понятные сельским и даже районным руководителям. За короткое время главы сел и районов не успевают практически освоить возможности и защититься от опасностей нарушения ограничений. Обычно, изменения правового поля отслеживают ведущие специалисты сельских и районных администраций, но они, как правило, настроены крайне настороженно к любым новациям, и ставят собственные барьеры своим главам, ограничивая и без того малые возможности для маневров.
Знание возможностей и ограничений правового поля вовсе не гарантирует качественную работу глав муниципальных образований, но только является необходимым основанием для нее. Основными задачами глав, в частности, являются оптимизация бюджетных расходов и увеличение собственной налоговой базы. Для этого главы должны создавать или содействовать созданию условий для развития предпринимательства, а также привлекать активное население к решению вопросов местного значения. Следовательно, кроме знания правового поля, муниципальные главы должны владеть основами предпринимательства, финансового анализа, проектирования и бизнес-планирования, психологии, мониторинга деятельности и оценки изменений, активными и интерактивными методами работы с группами и многими другими навыками.
Хотя руководители муниципалитетов должны делать то, что им предписано законом, и не обязаны выходить за пределы реализации своих полномочий, как видно, этого совершенно недостаточно для успешного руководства развитием поселений и районов. Охватить широкий спектр проблем главам мог бы помочь сельский актив (на уровне села) и альянс сельских активов (на уровне района). Но эти общественные структуры необходимо создать и поддерживать их работу, чего муниципальные главы сделать не в состоянии, так как не владеют вышеперечисленными навыками.
Там, где существуют сельские активы, которые ведут проектную деятельность (крайне редкие прецеденты в России), там не существует проблем с менеджментом, так как сельские активы являются школой сельских менеджеров. Фактически, каждый проект, связанный коллективной деятельностью, позволяет людям в селах учиться проектированию и планированию, индивидуальной работе и работе с группами, взаимодействию с ОМСУ и прессой, мониторингу и оценке, и др. Активные люди в селах быстро растут на малых проектах, и через некоторое время оказываются способными взяться за более сложные задачи. Они представляют собой резерв, из которого могут набирать и обучать требующихся специалистов как ОМСУ всех уровней, так и бизнес.
Таким образом, две причины мешают наладить эффективный муниципальный менеджмент: 1) частая ротация, обуславливаемая непрофессионализмом и сложностью деятельности выборных лиц, и 2) отсутствие сельских и районных активов, привлекающих потенциал активного населения и являющихся школой для будущих муниципальных кадров.
Основной способ воздействия
Проведя анализ социальных и экономических показателей в сельских районах края, ХКБОО «Зеленый Дом» вышел с несколькими предложениями к международным благотворительным организациям, а также принял участие в конкурсе программ Агентства США по Международному развитию (АМР США). В 2006 году Фонд Форда (США) одобрил мультипроект, предполагающий мероприятия по борьбе с бедностью в Вяземском районе, АМР США признал «Зеленого Дома» победителем в конкурсе на реализацию компонента по поддержке самоуправления программы «Вовлечение населения и защита общественных интересов в регионах».
После года системной работы по данным проектам (с сентября и октября 2006 года) «Зеленый Дом» добился определенных успехов в селах Хабаровского и Приморского краев. Выполняя функции Сопровождающей организации, «Зеленый Дом» разработал методику сопровождения сельских активов и обучил 15 специалистов – мастеров сопровождения. Мастера сопровождения успешно работают с группами сельских жителей, содействуют объединению жителей в активы, взаимодействию активов с главами сел и районов, налаживанию взаимоотношений сельских активов между собой (альянсы) и районными муниципалитетами, оказывают помощь в разработке и реализации социальных проектов, разработке бизнес-планов и организации коллективных производств (кооперативы, фермерские хозяйства, сельские туристические центры и др.), творческих центров, содействуют информационному сопровождению сельской активности (работа с районными и краевыми СМИ).
Только в Вяземском районе, где работало 3 мастера сопровождения, совместными усилиями активного населения, сельских глав и районной администрации удалось за год в 5 селах провести ряд социальных и экономических проектов, в результате которых был создан один кооператив, 4 фермерских хозяйства — товарищества сельских производителей. В частности, отремонтирована техника, проведены посевная и сбор кормовых культур в с. Видное, отремонтирован Дом культуры, построена свиноферма на 50 голов в с. Виноградовка, создана социальная гостиная для детей дошкольного возраста и организовано коллективное свиноводство силами 5 семей в с. Садовое, отреставрирован сельский стадион, произведен ремонт цеха и подготовлено к запуску производство по переработке экологически чистого мяса от вяземских производителей в с. Шереметьево, отремонтировано помещение под цех дикоросов в с. Кедрово. Все проекты строились на вовлечении местных жителей, использовании волонтерского труда жителей на благо своих сел и своих будущих коллективных производств. Администрация Вяземского района поддерживала деятельность «Зеленого Дома» на протяжении всего времени, разработала инвестиционную программу по поддержке проектной деятельности в селах района за счет бюджетных средств.
Таким образом, специалисты «Зеленого Дома» убедительно доказали возможность привлечения сельских жителей к решению проблем своих сел, эффективность их работы при должной мотивировке. Включение человеческого потенциала позволяет оптимизировать бюджетные траты, так как многократно удешевляет выполнение работ, делает возможным образование коллективных производств, сопряженное с созданием рабочих мест и снижением социальной напряженности.
Хотя опыт, получаемый в Вяземском районе, параллельно проецируется «Зеленым Домом» еще на 7 районов Хабаровского и Приморского края (23 фокусных села), где работают 12 мастеров сопровождения, прикрепленные к 7 районным Ресурсным центрам, становится очевидным, что подготовка мастеров сопровождения, а также деятельность, осуществляемая ими, должна вестись на более профессиональной и системной основе, а также в больших масштабах и на российские, по преимуществу, средства.
Стало очевидным, что в помощь муниципальным главам и их администрациям (в частности, отделам, работающим над ключевыми задачами) нужны обученные квалифицированные люди, владеющие необходимыми навыками и опытом, и не входящие в структуры муниципалитетов. Последнее позволит им, а также структуре, их объединяющей, быть свободными от внутримуниципальных отношений, иметь возможность независимой деятельности и оценки, не отождествляться в глазах населения с «властью».
При обсуждении результатов деятельности по сельскому развитию Министерство экономического развития и внешних связей Хабаровского края и руководство «Зеленого Дома» пришли к выводу о необходимости создания краевой целевой комплексной Программы «Развитие села». В рамках данной постоянно действующей Программы должны вестись обучение и консультирование мастеров сопровождения, адресная работа с сельскими муниципалитетами, разработка и совместная реализация планов стратегического развития районов, привязка этих планов к стратегии развития края и региона, обучение сельских активов с целью роста их уровня компетентности и влияния.
Данные функции может осуществлять Сопровождающая организация, созданная на базе общественной организации как ее структурное подразделения (при условии социального заказа) или зарегистрированная в форме негосударственного образовательного учреждения.
Деятельность Сопровождающей организации
Сопровождающая организация (СО) разработает и получит лицензию на образовательную программу обучения взрослых. По данной программе, сочетающая теоретический и практический курс, должна будет вестись подготовка мастеров сопровождения. Мастера сопровождения, усвоив теорию, должны применять ее на практике в фокусных селах края. Вместе с ними в села должны пойти знания, опыт СО, от имени которого они будут работать, а также финансовая поддержка сельских инициатив как начальный капитал в планах сельского развития.
Мастерами сопровождения могут быть а) бывшие сельские жители, переехавшие в краевой центр с целью учебы (студенты) или поиска работы или организации бизнеса; б) активные и способные жители районных центров и сел, в) сотрудники районных общественных организаций с проектно-сервисным опытом деятельности. Краевая Программа сможет предложить им периодическую работу, связанную с однодневными выездами. При обретении практического успешного опыта мастера сопровождения могут работать в СО и на профессиональной основе, если будут лично сопровождать 4-5 сел (месячное вознаграждение за сопровождение 1 села сложилось в размере 3,5-4,5 тыс. рублей в месяц, не считая издержек на командировки, связь, расходные материалы).
СО будет осуществлять тесный мониторинг работы мастеров сопровождения, реализацию проектов, проводить периодическую оценку реального уровня сельского развития по ряду заданных параметров.
Другим основным направлением деятельности СО будет консалтинг органов местного самоуправления по разработке и реализации районных целевых программ, подразумевающих софинансирование мероприятий Программы «Развитие села» в селах и районах, адресный консалтинг сельских глав сел. В рамках образовательной программы будет предусмотрен обязательный курс менеджмента для сельских глав и ключевых специалистов районных муниципалитетов.
Третьим важным направлением работы СО будет адресное обучение сельских активов, в том числе по тематике проектов, разработанных и реализуемых ими.
Основной технической задачей СО будет являться финансовое и программное администрирование грантовых конкурсов.
Поскольку наиболее эффективным является сопровождение минимум 3-4 сельских поселений в районе (для дальнейшего объединения сельских активов в районные альянсы), СО может делегировать часть своих обязанностей районным ресурсным центрам. Данные центры могут быть созданы на базе действующих районных общественных организаций. Если таких организаций в районе нет, необходимо будет содействовать их созданию на основе регистрации наиболее успешных сельских активов. От начала деятельности до регистрации может пройти 1-2 года, пока сельский актив не наберет опыт, и пока в нем не выявится лидер, которого можно будет целенаправленно обучать и консультировать. С регистрацией ресурсного центра Программа в данном районе может выходить на более высокий уровень задач. В частности, начинать соединение сельских активов в альянсы, их институализацию, сближение альянсов с районными администрациями, вовлечение в процессы развития района и края.
Принципы Программы «Сопровождение села»
– поэтапность. Сельское развитие, как и любой процесс, должен носить поступательный характер, подразумевающий постепенное повышение уровня сложности задач;
– системность. Деятельность в каждом фокусном селе будет опираться на концепцию стратегического развития, разработанную сельскими активом совместно с сельскими и районными ОМСУ, исходя из имеющихся ресурсов, спроса, специалистов, активности жителей;
– комплексность. Село необходимо рассматривать как цельный организм, в котором каждый орган (вид жизнедеятельности) важен. Если развивать сельскую микроэкономику (труд), но упустить процессы культуры (отдых), то это приведет к перекосу, который выразится в социальном недовольстве части жителей. Поэтому необходимо в каждом селе развивать максимально-возможное число ключевых направлений;
– устойчивость. Любые сельские начинания – коллективное предпринимательство или активизация культурной деятельности, молодежные инициативы или развитие спорта – должны предполагать возможность развития, и, в конечном итоге, выход на рентабельность.
Основное направление Программы
В качестве основного направления, наиболее востребованного в настоящее время, предполагается избрать развитие сельскохозяйственного коллективного предпринимательства (потребительские кооперативы и товарищества). Для этих целей программа должна быть сосредоточена на 2-3 целевых сельских районах края, где наиболее возможно развитие сельскохозяйственного производства.
Именно в области коллективного предпринимательства будут созданы группы жителей, желающих работать коллективно, им будет оказана помощь в разработке бизнес-планов. К качестве начального капитала предполагается выдача гранта (безвозмездной субсидии), при расширении или сложности деятельности кооператоры будут брать низкопроцентные кредиты в рамках национального проекта «Развитие АПК».
Параллельно работа будет вестись и в социальных направлениях, с привлечением работников школ, сельских клубов, сельских объединений.
Комплексный характер Программы
и партнерские отношения
Предполагается, что Программа будет реализовываться «Зеленым Домом» или иной Сопровождающей организацией в тесном партнерстве с рядом министерств. Общее кураторство над Программой будет осуществляться Министерством экономического развития и внешних связей Хабаровского края. Становление сельской микроэкономики будет невозможным без содействия Министерства сельского хозяйства края. Вопросы развития культуры, поднимаемые сельскими группами развития, могут решаться при содействии Министерства культуры края, вопросы развития спорта – при содействии Комитета по физической культуре, спорту и туризму Правительства края, и т.д.
При этом для Министерств и Комитетов не будет необходимости работать в селах, но их участие может быть сконцентрировано на уровне районов в рамках целевых районных программ с соответствующим со-финансированием и разделением ответственности.
Финансирование Программы
Первые 2 года реализации Программы могут протекать при зарубежном софинансировании частных фондов, с которыми Разработчику Программы удалось наладить тесное взаимодействие. В частности, оплату издержек и вознаграждение мастеров сопровождения готов финансировать Фонд Форда в размере до 150 тыс. долларов в год. Информационная поддержка будет оказываться районной прессой, а также зарегистрированным журналом «Сообщества и Альянсы на муниципальном уровне», финансируемом за счет Агентства США по международному развитию (USAID). Тираж журнала возможно увеличить с 1000 до 1500 экз., область распространения расширить на целевые районы Программы.
Финансирование СО (аренда офиса, оплата сотрудников), предоставление субсидий запрашивается из бюджета края. По сложившейся практике размер субсидий (грантовой поддержки) на одно село равняется от 250 до 500 тыс. рублей в год, при условии софинансирования из районного бюджета; продолжительность поддержки – до 3 лет, при условии динамичного развития и запланированных результатов. Следовательно, села включаются в конкурс, и продолжение субсидирования инициатив того или иного села будет зависеть от вышеназванных критериев. Таким образом, финансирование Программы составит до 2,5 млн. рублей на район (4-5 сел), при 20-30% софинансировании из районных бюджетов.
Планируемые результаты
Создание и деятельность Сопровождающей организации позволит наладить подготовку специалистов для работы в селах – мастеров сопровождения. Работа последних приведет к образованию сельских активов из неравнодушных сельских жителей.
Сельские активы, развернувшие проектную деятельность, станут практической школой, в которой будут обучаться и развиваться активные сельские жители, которые станут кадровым резервом для органов местного самоуправления.
В рамках проектной деятельности сельские жители собственными силами смогут создать малые предприятия с коллективным трудом в различных сферах, в частности, в области сельскохозяйственного производства, ремонта и строительства жилья, сельского туризма и др. Это приведет к росту налогооблагаемой базы, созданию рабочих мест, увеличению производства местных продуктов и социализации населения, снижению уровня бедности и уровня дотаций населения.
Возможность самореализации активных жителей, развития сельской микроэкономики приостановит убыль сельского населения. Если усилия Программы будут подкреплены мероприятиями в рамках Федеральной Программы «Социальное развитие села до 2010 года» в отношении строительства жилья в селах, молодые семьи будут оставаться в селах. Это приведет к росту рождаемости, наполняемости детских садов, затем школ.
Большая подготовительная работа с кооперативами и фермерами приведет к более эффективному вложению средств как бюджета края в развитие сельского хозяйства, так и средств национального проекта «Развитие АПК».
Силами местных жителей будут решаться многие проблемы, как давно существующие, так и возникающие. Включение собственного потенциала позволит удешевить производство работ в селах, оптимизировать бюджетные затраты.
Вместе с микроэкономикой новый толчок для развития получит сельская культура. Программа будет направлять усилия сельской интеллигенции на масштабное развитие сферы услуг в области культуры, из сел – в район и районы.
Разработка группами развития стратегических планов развития своих поселений позволит сделать процесс социальной и экономической реанимации сел планомерным, а использование финансовых средств Программы, со-финансирования из районных бюджетов более эффективным.
Жители поселений при выборах глав ОМСУ будут иметь альтернативу в лице активных людей, потрудившихся на благо своих поселений. Те, кто желают заниматься работать в представительных и исполнительных ОМСУ, смогут получить опыт практической деятельности в сельских активах и их альянсах. Они смогут исполнять свои функции на более профессиональном уровне, работать на развитие своих муниципальных образований.
Модельный опыт Программы будет востребован другими районами, что приведет к росту со-финансирования мероприятий Программы, оптимизации и перераспределению муниципальных бюджетов районов-кандидатов.
В не менее чем в 12-15 селах из 3 целевых районов могут начаться процессы развития уже в первый год деятельности. Дальнейшее распространение Программы возможно будет в прямой пропорции с увеличением бюджетного финансирования и ростом профессионализма исполнителей.
[1] Эту статью мы показали нашим кооператорам в Вяземском районе Хабаровского края. Они покрутили головами и сказали, что 2 метра на кабана – это нереально и нужно 4 метра. С ними, конечно, можно согласиться, но мы видели опыт выращивания свиней и на 4 квадратных метрах на 2 головы, так что не будет давать расслабляться хозяину и его свиньям. Потому как если считать по 4 метра на голову и почти вдвое увеличивать расходы… дальше сами все увидите.
[2] Статья была написана в мае 2008 г., а в октябре того же года комбикорм стоил уже 12 рублей за килограмм!
[3] С 1989 года по 2006 год по данным статистики численность населения в Хабаровском крае сократилась на 186 тыс. человек, или 11,63% (1598 тыс. против 1412 тыс. человек). Основной отток населения идет из сельской местности.
